Как появились солнце и луна

Рассказывают, что рань­ше на земле не было светлого дня.

И вот боги собрались в Теотиуакане [Теотиуакан — древний город, центр доастекской культуры (I—VII вв.). Развалины его величественных хра­мов и дворцов сохранились до наших дней.] и стали об­суждать, кто из них будет освещать вселенную. Бог по имени Текукисекатль сказал:

— Я стану освещать вселенную.

Еще посовещались бо­ги и спросили второй раз, кто же еще согласен ос­вещать вселенную. Они смотрели друг на друга, но храбреца больше на нашлось: никто из богов не отважился, все боялись и отказывались. Один из богов, Нанауацин, которого все презира­ли, потому что он был болен дурной болезнью, не говорил ничего и только слушал чужие речи. Боги повернулись к нему и спросили:

— Согласишься ли на это ты, Нанауацин?

Он охотно подчинился и сказал:

— Я принимаю ваше предложение как милость; да будет так.

Оба избранных бога сразу же приступили к обрядам покаяния, которые длились четыре дня. Они зажгли ко­стер на горе, которую теперь называют Теотескалли — Гора богов. Бог Текукисекатль принес в жертву драго­ценности: вместо цветов он принес красивые перья кецаля [Кецаль — птица с хвостом из длинных золотисто-зеленых перьев, украшения из которых могли носить лишь знатные люди.], вместо соломенных мячей — золотые шары; наконеч­ники из драгоценных камней и шипы из красных раковиц заменили колючки агавы, которые должны были быть по­литы его кровью [В древней Мексике при жертвоприношениях раздирали себе грудь колючками агавы и приносили их в дар божеству.]. И копал [Копал — душистая смола, употреблявшаяся для воскурений.], который он принес в жертву, был самым лучшим.

Больной же бог, Нанауацин, вместо ветвей принес в жертву девять стеблей тростника, соломенные мячи, ко­лючки агавы, обрызганные его кровью, а вместо копала он принес струпья и гной от своих язв.

Для обоих богов воздвигли пирамиду [В Мексике храмы воздвигали на вершине пирамид. Внутри пирамид храмов не было.]. Четыре дня и четыре ночи провели они там в непрерывном посте и мо­литвах. Когда прошли дни бдений, вокруг этого места разбросали ветки, цветы и жертвы обоих богов.

На следующую ночь, вскоре после полуночи, должен был начаться обряд. Текукисекатлю принесли пышный наряд из перьев и куртку из легкой белой ткани, а Нана-уацину голову покрыли бумажной шапкой, надели на него набедренную повязку и плащ также из бумаги [Бумагу астеки делали из внутреннего слоя коры фигового дерева. Белую бумажную одежду и украшения надевали на покой­ников и людей, которых приносили в жертву богам].

Когда наступила полночь, все боги окружили костер, который поддерживали уже четыре дня. Они разделились и выстроились в два ряда, по обе стороны огня. Избранни­ки приблизились и стали перед костром, лицом к нему, между рядами богов. Повернувшись к Текукисекатлю, боги воскликнули:

— О Текукисекатль! Бросайся в огонь!

Текукисекатль попытался броситься в огонь, но костер был очень велик, и бога охватил страх перед пылающим жаром — он отпрянул. Собрал он все свое мужество и еще раз попытался кинуться в огонь, но, приблизившись, все же не решился сделать это. Четыре раза пытался он ки­нуться в костер, но напрасно. Обычай же запрещал пы­таться больше четырех раз.

Тогда боги обратились к Нанауацину и воскликнули:

— О Нанауацин, теперь попытайся ты!

Едва успели они произнести эти слова, как он напряг свои силы, закрыл глаза, подпрыгнул и бросился в огонь. Раздался треск, как если бы стали что-то жарить. Когда Текукисекатль увидел, что другой бог бросился в огонь и уже горит там, он разбежался и с размаху тоже кинулся в пламя.

Рассказывают, что в тот же костер попал орел, — от­того у орла перья еще и теперь темные. Потом в огонь попал и ягуар, но он не сгорел, а лишь опалил себе шку­ру: оттого у него остались темные и светлые пятна [В мифологии астеков орел символизирует собою дневное небо, ягуар — ночное, усыпанное звездами.].

Остальные боги сели и стали ждать, так как верили, что Нанауацин вскоре взойдет на небо. Долго ждали они, и вдруг небо озарилось красноватым отблеском, и они увидели свет утренней зари. Боги преклонили колена в ожидании Нанауацина, который превратился в солнце.

Но боги не знали, откуда покажется солнце: одни смотре­ли на север, другие — на юг. Они ожидали его со всех сторон небосклона, так как заря разливалась повсюду. А некоторые боги все смотрели на восток и утверждали, что солнце встанет там. Они были правы.

Когда солнце взошло, оно было алое и раскачивалось; никто не мог взглянуть на него, так ослепляли его яркие лучи, которые быстро проникали повсюду. Вскоре взошла луна, и также на востоке. Так и показались они друг за другом, как бросились в огонь. Говорят, что тогда и солн­це и луна были одинаково яркие. Боги заметили это и стали опять совещаться: «Что же нам делать? Ведь они должны светить по-разному». Подумали они и решили: «Да будет так!» Один из них побежал и ударил Текукисекатля кроликом по лицу [В пятнах па луне астеки видели фигуру кролика.]. Луна потемнела, потеряла свой блеск и стала такой, какой мы видим ее теперь.

Поднялись солнце и луна над землею и остановились неподвижно. Опять стали боги спрашивать себя: «Можем ли мы так жить? Солнце стоит на месте. Давайте умрем все, чтобы наша смерть дала жизнь этим светилам». Один из богов, по имени Шолотль [Шолотль — близнец (аст.).], не хотел умирать, и сказал он богам: «О боги, я не хочу умереть!» Он принялся пла­кать и плакал до тех пор, пока у него не вытекли глаза. Тут пронесся ветер и отнял жизнь у богов. Когда же ветер, убивший богов, приблизился к Шолотлю, бог бро­сился бежать, и спрятался в кукурузном поле, и превра­тился в початки на растении с двумя стеблями: такое ра­стение и теперь крестьяне зовут шолотль. Когда его нашли в кукурузных початках, оп опять убежал, и спрятался под агавами, и стал агавой с двумя стволами, которую зовут мешолотль. Когда его нашли в агавах, он бросился в воду и, обернулся рыбой, которую зовут ашолотль [Ашолотль (аксолотль) — личинка амблистомы способная к размножению.]. Но ветер все-таки настиг его и убил.

Боги были убиты, а солнце все еще пребывало в не­подвижности. Тогда ветер начал так быстро бегать и так сильно дуть, что неподвижное светило сдвинулось и по­бежало по своему пути. Но луна все еще стояла на том же месте. Она двинулась лишь тогда, когда солнце окончило свой путь. Так они разъединились и с тех пор стали пока­зываться в разное время. Солнце остается па небе целый день, луна светит только ночью.

Говорят, что Текукисекатль стал бы солнцем, если б бросился в огонь первым, так как боги избрали его первым и в жертву во время обряда он принес драгоценности.