Четвертое плавание 1502—1504 годов и кончина Колумба

9 мая 1502 года Колумб отплыл из Кадиса. Преклон­ные годы, горе и обманутые надежды согнули его высо­кий стан, волосы его поседели, лицо избороздили глубо­кие морщины, и только ум его сохранил силу и бод­рость.

С ним отправились в плавание брат его Бартоломе и 14-летний сын Фернандо, несмотря на свой юный воз­раст готовый делить с отцом все опасности.

15 июня эскадра благополучно бросила якоря у ост­рова Мартиника, Отсюда Колумб вопреки желанию мо­нархов направился в Санто-Доминго, где он хотел пе­ременить одно из своих судов, получившее сильную течь, а может быть, и затем, чтобы показаться началь­ником флота, опять облеченным вееми почестями, но недоверчивый Овандо запретил ему высадиться.

Это не помешало Колумбу великодушно отплатить добром за зло: в гавани стояли корабли, готовые к отплытию в Испанию, на них находились Бобадилья, Ролдан и другие и, кроме того, груз золота в 200 000 песо. По некоторым признакам Колумб угадывал, что будет буря, и советовал отложить отъезд на восемь дней. Его не послушали, и, пока сам он укрывался со своими ка­равеллами в гавани, страшная буря в открытом море потопила 20 судов. Бобадилья и Ролдан погибли в вол­нах вместе со всем грузом золота, лишь маленькая каравелла, принадлежавшая Колумбу, благополучно достиг­ла Испании.

14 июля Колумб уехал из Гаити отыскивать путь в Индию. Попутный ветер принес его к острову Бонака, близ берегов Гондураса, который туземцы называли Гуанаха. Здесь мореплаватели, к своему удивлению, увидели большой, в восемь футов ширины, индейский бот с крытой каютой, на котором индейцы, одетые в бумажные ткани, везли большой запас медных мечей, очевидно для торговли. Признаков такой высокой куль­туры европейцы до тех пор еще не встречали. Индейцы рассказали, что они ехали с запада, из богатой страны, и если бы Колумб обратил внимание на их указания, то в двое суток открыл бы полуостров Юкатан и Мекси­канский залив.

Но вместо того он направился к югу, рассчитывая найти там золотые россыпи, и скоро приплыл к мысу Гондурас. Тут начался целый ряд бедствий. Сорок су­ток понадобилось эскадре, чтобы проехать вдоль этого берега, до такой степени плаванию препятствовали пе­ременные ветры, бури и грозы. Наконец страдавший от подагры Колумб достиг восточной оконечности Гондураса и назвал ее мысом Грасиас а Диос (Благодарение Богу).

Далее берега становились плодороднее и растительность роскошнее. Туземцы рассказали ему о богатой золотом стране Сигуаре, где кроме изобилия этого ме­талла были и большие корабли, и пушки, и все, что имеет Европа (вероятно, то были неясные представления о Перу). Все это поддерживало в Колумбе заблуждение, что он находится близ владений великого хана, и он о новым рвением стал отыскивать ведущий туда пролив,

Направившись на юг, Колумб приплыл к лагуне Чи­рики. Высокие подоблачные горы гордо вздымались над морем. В прекрасном заливе, названном Пуэрто-Бельо, эскадра укрылась от бури» а оттуда направилась к Панамскому перешейку.

Для Колумба навсегда осталось тайной, что по ту сторону гор простирается бесконечное море; напротив, он думал, что находится вблизи Ганга.

По настоянию своих матросов, заботившихся боль­ше о золоте, чем о добывании научных сведений, Ко­лумб должен был отказаться от поисков несуществую­щего пролива и вернуться по опасному пути в Верагуа[11]. Но если плавание вперед было затруднено, то обратное представило страшные опасности. Наступило время тро­пических дождей. Небо походило на огненное море, a громовые раскаты — на оглушительные пушечные зал­пы, дождь лил потоками, частые смерчи грозили кораб­лям ежеминутной гибелью. К довершению несчастья все каравеллы дали течь, а съестные припасы так испорти­лись, что кишели червями и их приходилось есть по но­чам, чтббы по крайней мере не видеть червей, иногда питались мясом акул, во множестве окружавших суда.

Наконец эскадра доплыла до глубокой судоходной реки Белен, поднялась по ней и достигла местности, где матросы могли руками брать золото в корнях растений и в песке. Жители этой местности носили золотые укра­шения, и Колумбу казалось, что он нашел то место, где Соломон собрал массу золота на постройку храма^[12]. Со­гласно инструкции он решил основать здесь поселение, тем более что тут же в изобилии рос рис и была бога­тая рыбная ловля. У него отняли его любимое детище — Эспаньолу, на Жемчужном берегу хозяйничали разные искатели приключений, а эти места были еще неизвест­ны европейцам (начало 1503 года). Брат его Бартоломе выбрал 80 колонистов и построил небольшие, но креп­кие дома. Колумб хотел уже уехать, но образовавшаяся неожиданно в устье реки мель закрыла выход в море; приходилось ждать дождей.

В это время умный и воинственный касик этой мест­ности, с удовольствием смотревший на постройку форта, собрал своих воинов, чтобы ночью напасть на испанцев.

Уведомленные об этом испанцы упредили его. Отважный Бартоломе неожиданно проник с немногими ис­панцами в дом касика и овладел им. С пленением пред­водителя весь заговор рушился, и пленника доставили на корабль. Привязанный веревкой к скамье, касик жа­ловался на невыносимые боли, а когда сострадательный кормчий несколько ослабил веревки, сильный индеец мгновенно прыгнул в воду и, нырнув, доплыл до берега со связанными руками и ногами. Озлобленный похище­нием жены и детей, он собрал многочисленное войско и напал на поселение европейцев, но предусмотрительный Бартоломе отразил нападение индейцев. Наконец бла­годаря сильному ливню испанцы переправились через отмель и после нескольких кровопролитных схваток ре­шили покинуть эту негостеприимную страну.

25 июня с трудом прибыл Колумб к Ямайке. Кораб­ли его потеряли мачты и якоря и были совершенно не­годны к дальнейшему плаванию. Он направил их к бе­регу и построил с помощью их обломков небольшую крепость; туземцы же щедро наделили его людей съест­ными припасами.

Но как было добраться до Эспаньолы? Два отваж­ных моряка решились проплыть 40 миль на индейских судах, пригодных только для плавания в спокойном мо­ре, и после неимоверных трудов доставили Овандо изве­стие о печальном положении адмирала.

Тем временем съестные припасы испанцев успели ис­тощиться, а в довершение всего часть экипажа возму­тилась и, овладев индейскими лодками, пустилась в мо­ре, однако буря заставила беглецов вернуться к Колум­бу. Вскоре возникли серьезные затруднения: индейцы сделались осторожнее и подозрительнее и наконец пе­рестали приносить «бледнолицым» съестные припасы. Но находчивому Колумбу пришла в голову счастливая мысль. Зная, что приближается затмение луны, он со­брал индейцев и строго объявил им, что если они за­ставят голодать бледнолицых детей, то их постигнет гнев небесного божества, который обнаружится в том, что месяц перестанет светить. Сначала индейцы посме­ялись над этой угрозой, но когда угроза стала испол­няться и с каждой минутой луна становилась темнее и темнее, они бросились на землю, а затем побежали в свои хижины, принесли съестные припасы и стали умо­лять великого сына неба отвратить от них гнев. Колумб оставался неумолим до того момента, когда затмение должно было кончиться, и тогда объявил, что божест­во прощает их, в знак чего луна снова начнет сиять. С тех пор Колумбу уже не приходилось терпеть недостат­ка в съестных припасах.

После долгих проволочек подозрительный Овандо отправил наконец корабль к Ямайке, где Колумб про­вел долгий и тяжелый год. В гавани Санто-Доминго Колумба встретили с восторгом, и сам Овандо должен был принять его с почетом, но, вероятно, дело не обошлось бы без распрей, если бы Колумб не уехал в Испанию (12 сентября 1504 года).

Измученный бурями, совсем больной, Колумб в на­чале ноября прибыл в Кадис. Он состарился и душою и телом. Ему не удалось ни открыть морского пути в Ин­дию, ни привезти золота. Едва вступил он на испанскую почву, как его поразил новый удар судьбы: 26 ноября 1504 года скончалась его высокая покровительница Иза­белла Кастильская.

Колумбу пришлось снова начать докучливые пере­говоры насчет своей части с доходов колоний и т. п. Король продолжал благоволить к нему, но категориче­ски отказался опять назначить вице-королем открытых им стран.

Расстроенный, больной Колумб стал искать уголок в Испании, где бы мог спокойно провести свой остаток жизни. По прибытии из Нидерландов Филиппа Бургунд­ского и его супруги, вступивших на испанский престол, он сделал последнюю попытку восстановить все свои звания, титулы и привилегии, но 20 мая 1506 года, в день Вознесения, скончался в Вальядолиде, не получив ответа. Последними словами его были: «Христос и Гос­подь, в руки Твои предаю дух мой!»

Останки его также не нашли себе покоя, как не знал покоя и дух этого великого человека. Колумб выразил желание быть похороненным в открытом им Новом Све­те. Но сперва его похоронили в одной из церквей Валья­долида, а в 1509 году перевезли в Севилью, в мона­стырь. Около 1540 года прах Колумба был перевезен в Санто-Доминго и положен в соборе, где были похоро­нены также Диего Колумб и другие родственники ад­мирала. Когда в 1795 году остров был уступлен испан­цами французам, испанский адмирал Артицабель пере­нес останки Колумба в Гавану, на Кубе, где в соборе лишь простая мраморная доска указывала место успо­коения великого человека.

Ни одно из открытий, сделанных до и после Колум­ба, не может сравниться с открытием Нового Света. Благодаря этому открытию, представления народов о земле изменились и история приняла иное течение. Ат­лантический океан, с которого Колумб снял завесу, скрывавшую за собою великую тайну, стал главным пу­тем торговли, а живущие около него народы образовали самые могущественные государства земного шара.