СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА И УПРАВЛЕНИЕ ТАУАНТИНСУЙУ

Захватнические войны, сопровождавшие процесс формирования инкского госу­дарства, способствовали превращению инков в замкнутую кастовую структуру. За­воеватели превратились в своего рода сверхобщину, вознесенную на самый верх пи­рамиды из тысяч покоренных андских общин и обособившуюся в высшую господ­ствующую касту с привилегированным социальным статусом. Средоточием рассе­ления собственно инков стали священная столица Тауантинсуйу город Куско и бли­жайшие к нему горные долины. Еще со времени Пачакутека лучшие земли в окре­стностях Куско в радиусе 20 км были отданы инкским общинам-панакам, а бывшие жители-неинки отселены в отдаленные места.

Кусканские общины, или, как их называли, королевские панаки, представляли сложную иерархию, построенную на кровном родстве. Каждая панака объединяла мужское и женское потомство от одного из некогда правивших Инков, ее числен­ность колебалась от одной до трех тысяч человек (в том числе многочисленных де­тей верховных правителей), живших в полигамии и имевших не только законных отпрысков, но и множество побочных: так Пачакутек имел более 100 сыновей и 50 дочерей - бастардов, а Уайна Капак помимо 18 законных более 150 сыновей бастар­дов. Панака включала многочисленных родственников и обслуживающую челядь.

Всего в Куско насчитывалось 12 панак. Каждая из них владела обширными зе­мельными угодьями под зерновыми и овощными культурами, плантациями коки, выпасами для лам и жестко контролировавшейся системой оросительных и питье­вых каналов. Для Инки возводились многочисленные дворцы-резиденции и родо­вые святилища, где накапливались значительные престижные ценности. Словом, это были крупные корпоративные дворцовые хозяйства, находившиеся в коллек­тивной собственности всей панаки. По смерти Инки они продолжали находиться в ее распоряжении, а его наследник основывал новую резиденцию. Эта глубоко арха­ическая традиция объясняет живучесть культа умерших инков. Долгом панаки почиталось хранить священную мальки - мумию умершего Инки и память о нем, и подвигах в героических песнях, передававшихся из поколения в поколения. Однако, главное заключалось в том, что все богатства, принадлежавшие умершим, хранились за ним "как если бы он был живым". Мумию одевали в роскошные одежды, ее "поили и кормили", выносили на ритуальные церемонии. Родственники, хранители и жрецы, обслуживавшие мертвого Инку, играли главную роль в политической жизни Куско. Фактически за увековечиванием предка стояло стремление его потомков, по словам хрониста, живших в то время, удержать за собой немалые накопленные богатства. Растущая корпоративная собственность кусканских панак быстро привела к истощению земельных ресурсов в Куско и вызвала острый политический кризис. Последний инка - Уаскар пригрозил "захоронить всех мертвых правителей и отобрать богатства, так как они забрали все лучшее, и добиться, чтобы при его дворе остались только живые, а не мертвые". Члены панаки Уаскара, возмущенные посягательством на древние традиции, отказали ему в поддержке.

По принципу дуальности, или диархии, пронизывающему все андское общество, королевские панаки, населявшие Куско, также делились на две экзогамнообразующиеся половины - фратрии: Хурин – нижняя, объединяла пять ?, ведущих начало от легендарного родоначальника Манка Капака, и Ханан - шестью панаками, в их числе панаки последних трех Инков - Пачакути Юпанки и Уайна Капака. Эти родственно-соперничающие половины играли знаковую роль в социально-политической и религиозной жизни.

Они отдельно участвовали в культовых церемониях - ритуальных сражениях, коллективных пирах и плясках с исполнением собственных героических песен, в военных походах выступали под своими отличительными знаменами. Ханан и Хурин - возглавляли по двое правителей, один из которых фактически считался главным, т.е. Инкой! По свидетельствам хронистов, инки разделялись на 2 половины, социально более высокой, выступали как воины-завоеватели, а инки из нижней - становились верховными жрецами.

Братские половины составляли более сложную иерархию связей. Известно, что инки называли свою державу Тауантинсуйу - страна четырех сторон света, что имеет многочисленные аналоги с архаическими культурами и на других континентах. Каждая из четвертей носила свое название: земли, уходившие из центра в бесконечность на северо-запад, назывались Чинчасуйу, а на восток - ? (это была зона управления верхней половины); земли на юго-западе (прародины самих инков) - ?, и на западе - Контисуйу - принадлежали нижней половине. Эта пространственная модель андского мира несла и практическую нагрузку - разграничение контроля за материальными и человеческими ресурсами этих регионов между инкскими панаками.

Помимо исторически сложившегося дуального и четвертичного деления инкские панаки подразделялись на более мелкие группы — триады, отражавшие ?ичную систему брачных классов. Каждая панака делилась на категории: кольян и кайяо. Кольяна как высшая каста включала в себя чистокровных, в т.ч. самого Инку, его братьев и сестер от главной жены койи, они жили в самом Куско в его верхней половине; потомство от многочисленных наложниц.

? неинков (так называемые бастарды) входило в группу каияо, жившую на окраине.

? но от связи инков-кольяна с женщинами из каияо составляло промежуточное […] ? пайян. Члены двух последних групп имели более низкий социальный статус.

Владения каждой из этих аристократических групп, а всего их было в ? обозначались линией, лучом (секе), хотя и воображаемым, но точно привязанным к местности. Эта система членения окружающего пространства по кровному принципу имела древнее происхождение. Секе радиально расходились от Хра­ма Солнца, из самого центра Куско, во всех направлениях к линии горизонта на де­сятки километров. Они не только обозначали реальные границы земельных угодий каждого из подразделений, по ним располагались принадлежащие им важнейшие святилища и культовые места, а также водохранилища и каналы. Система секе ис­пользовалась для астрономических наблюдений и календарных целей, для опреде­ления сроков полевой страды и отправления общественного культа - капак уча, че­ловеческих жертвоприношений во имя поддержания стабильности инкского госу-дарства.

В конечном итоге радиальная структура секе как система координат, объеди­нявшая пространство и время, символизировала централизованный политический, религиозный и даже космический контроль инкской аристократии над покоренны­ми андскими народами. Город Куско как "ось мира", как "пуп земли" стал центром намандийской вселенной, своеобразной индейской Поднебесной - Тауантинсуйу.

Сложные иерархические связи, кровнородственные по форме, несли большую социальную нагрузку. Каждый административный и воинский пост строго соответ­ствовал степени родства с Инкой и рангу группы знатного лица. Ими определялось распределение привилегий, его более или менее значимый статус. Социальная ие­рархия ориентировалась на живого правящего Инку. По смерти Инки статус его панаки понижался, а пришедшей ему на смену повышался. Живые потомки некогда правивших владык, например легендарного основателя инкской династии Манко Канака, имели при жизни последнего Инки самый низкий ранг "инков по привиле­гии", или "знатных плебеев".

Становится понятно, почему столь ожесточенный характер принимала борьба за инкскую "корону" между претендовавшими на нее королевскими панаками: это самый верный путь к высшей власти с ее исключительным контролем за всеми ма­териальными и человеческими ресурсами. Вопреки утверждениям о "монархиче­ском характере власти" Инки его сан не наследовался автоматически. При практи­ковавшейся полигамии у каждого Инки насчитывались сотни отпрысков обоего по­ла. При избрании "наследника" окончательный выбор падал "на самого способного и достойного в делах мира и войны". Институт преемственности верховной власти находился в стадии становления и нес на себе "родимые пятна" патриархально-об­щинной демократии. Эти и другие описанные специфические черты сообщества инкских панак как замкнутой касты дали повод известному американскому этно-историку Р.Т. Зюйдеме охарактеризовать его "как яркий пример модели архаиче­ского общества".

11иже Инки во властной вертикали находилась категория так называемых "ин­ков по привилегии". Эти многочисленные представители служилой знати - алъикак камачиска, - возвышенные Инкой, рекрутировались из ближнего круга общин ке­чуа, некогда добровольно признавших власть Куско, и из лиц с особыми заслугами в различных областях деятельности: это были отличившиеся воины, строители, ре­месленники, местные правители. Они подпитывали разветвленный бюрократиче­ский аппарат снизу и имели привилегированный статус. Отличительным знаком принадлежности к сословию правящих и управляющих были растянутые до плеч мочки ушей с драгоценными круглыми вставками - серьгами. Испанцы метко окре­стили этих знатных индейцев "орехонами" (от исп. oreja - ухо).

Высшие государственные должности в военной, религиозной и административ­ной областях занимали представители кусканской аристократии и выходцы из при­равненной к ней многочисленной прослойки "инков по привилегии". Определяю­щую роль играло военно-служилое сословие, в руках которого находилось осуще­ствление стратегически важной задачи инкского государства - постоянное расширение его границ, колонизация и последующая защита захваченных земель. Воен­ное сословие - аука руна было построено по принципу жесткой иерархии, высшие звенья которой занимали исключительно чистокровные инки. Высшим командую­щим считался сам правивший Инка, обычно назначавший своим заместителем - апокиспаем - ближайшего родственника - брата или дядю. Нам известны некото­рые имена - это прославленные военачальники Чалькучима и Кискис, вступившие в неравную схватку с испанскими завоевателями. Братья и сыновья Инки возглав­ляли самые крупные части от каждой из четырех основных облаетей-суйу, а также верхней и нижней половины Куско. Среди воинских чинов хронистами упоминают­ся: апоскин рантин (возглавлял "корпус" в 40 тыс. воинов), ваминка {во главе "ди­визии" в 10 тыс. воинов), военные профессионалы, так называемые "мастера боя" (руководили подразделениями от 3 до 5 тыс. человек). Далее шли младшие капи­таны "во главе отрядов в 100, 500 и 1000 воинов". В инкской армии, в ее лучшие дни насчитывавшей до 300 тыс. человек, строго соблюдался принцип единоначалия и самым малым отрядам "придавался начальник инка, приказаниям которого в во­енном деле они должны были подчиняться".

Особое место в сословно-кастовой структуре занимала могущественная и мно­гочисленная жреческая корпорация, также построенная по принципу пирамиды. Ее возглавлял верховный жрец Вилак Ума, второе после Инки лицо - его брат или дя­дя, ведавший отправлением государственной религии, воплощенной в культе Солн­ца. Ему подчинялись собственный совет из девяти хатун-вилка, возглавлявших крупные провинции, и сотни служителей культа меньшего ранга на местах. Жрече­ство, конкурировавшее с инкской династией за властные полномочия, опиралось на прочную материальную базу. Ее составляли богатые хозяйства храмов и "женских монастырей", так называемых домов "невест Солнца" в столице и провинциальных центрах. Среди крупнейших - храм Солнца Кориканча в Куско, обширный комп­лекс-святилище Пачакамака на Центральном побережье, Вилькасуаман в Аякучо, почитаемые культовые центры на островах священного оз. Титикака и многие дру­гие. В них скапливались значительные материальные богатства в виде драгоценной культовой утвари, одежды, продуктов питания, а также тысячные стада лам, как жертвенных животных. Фактически урожай с одной трети обрабатываемых земель принадлежал складывавшемуся храмовому сектору в андской экономике.

Жречество осуществляло духовный контроль над андскими общинами, занима­лось разработкой календаря и наблюдениями за небесными светилами, держало под контролем соблюдение аграрного цикла работ, а также строительство и функцио­нирование огромной сети ирригационных каналов. Оно обслуживало отправление культа обширного пантеона андских богов и многочисленные религиозные церемо­нии местного и государственного значения, собиравшие тысячи участников. В жре­ческой корпорации выделялись жрецы-амауты, ученые и мыслители, хранители исторических преданий, календарно-астрономических и других прикладных знаний в области архитектуры, строительства и др.

Административно-бюрократическая надстройка, созданная инками, представ­ляла собой многоступенчатую лестницу, где тесно переплетались еще живые демо­кратические традиции общинно-племенного управления с вновь возникшими госу­дарственными органами. К середине XV в. инкскую социальную пирамиду возглав­лял верховный правитель так называемый Сапа (сокращенно от Сапальян - Един­ственный) Инка, представитель высшей аристократической касты - кольяна - са­мой обширной и привилегированной области Чинчасуйу в верхней половине - Ханан Куско. В недалеком прошлом военный вождь синчи Сапа Инка уже воплощал идею высшей и деспотической власти, освященной покровительством главного бо­га инкского пантеона - бога Солнца. Как "сын Солнца" - Интип чури - он почитался его земным воплощением. Сакрализация верховной власти нашла выражение в обожествлении Сана Инки и его жены койи. Как небесные супруги: Солнце - Инти и его жена Луна - Килья - они обеспечивали расположение космических сил и благосостояние андских народов. Все, связанное с персоной Инки, почиталось свя­щенным. Сьеса де Леон приводит любопытную подробность: "Когда во время путе­шествия одна из завес, скрывавших Инку, несомого на носилках, поднималась, что­бы его можно было лицезреть, подданные приветствовали его таким криком вос­торга, что птицы камнем падали с высоты и их можно было собирать руками".

Традиционно подчеркивался "абсолютный почти монархический характер" власти Сапа Инки. Очевидно, это преувеличение или модернизация. Властные полномочия он делил с соправителем - "вторым инкой", главой нижней (младшей) половины - Хурин Куско; это был, как правило, один из его братьев, дядя иди дру­гой близкий родственник, считавшийся "слугой Солнца" и возглавлявший обшир­ную жреческую иерархию в качестве верховного жреца. Эта важная фигура долго оставалась в тени.

В своей деятельности Сапа Инка был ограничен коллегиальным органом, так называемым "королевским советом". В малом составе его представляли четыре вы­сших сановника, главы четырех областей - суйюк aпу, или апокуна (вице-короли, или наместники, по терминологии испанских хроник). Вместе с ними Инка "выслу­шивал дела, выносил приговоры и оказывал милости". Эти люди обладали реаль­ной властью. У каждого из них был свой совет правителей более низкого ранга, ве­давший военными, хозяйственными делами и правосудием. Именно к ним обратил­ся за помощью в первые годы конкисты Инка Манко, посаженный под арест испан­цами, с просьбой собрать выкуп для своего освобождения, а в 1535 г. именно апоку­на организовали мобилизацию индейских отрядов для осады Куско, где засели ис­панцы.

Совет расширенного состава включал не только представителей обеих половин Куско и всех куеканских панак, согласно племенной традиции, но и новые властные персоны. Среди них главный советник и заместитель, "говорящий за Инку", - инкап рантин римарик; личный секретарь, старший кипукамайок, отвечавший за государ­ственный учет; тукуйрикок - "всевидящее око" - главный контролер и исполни­тель законов Куско; начальник дорог - капак нъян уаманин; начальник мостов - акос инка; всего более 20 наиболее влиятельных представителей кусканской ари­стократии высшего ранга.

Среди наиболее важных чиновников, напрямую обслуживавших интересы цен­тральной власти, выделялись токрикуки. Они назначались из числа высокородных инков в крупные провинции (до 40 тыс. семей) как своеобразные губернаторы. В их задачу входил контроль за обработкой государственных земель, сбором урожая и своевременным заполнением складов, разверстка общинников на государственные работы по мите. Они также "вели суд и расправу" по соблюдению местными кураками "законов Инки". Ниже находился особый чиновник - лъякта камайок, ведав­ший "социальной политикой" инков на местах. Он следил за соблюдением нравст­венности, порядка и гигиены в семьях пурехов и особо покровительствовал самой обездоленной категории хатун-руна - вдовам, сиротам и инвалидам.

Инки создали разветвленную и всепроникающую административную систему, основанную на строгом учете и контроле всех видов хозяйственной деятельности и продуктообмена андских общин. Подсчитано, что на каждые 10 тыс. семей прихо­дилось 3313 должностных лиц. От губернатора токрикука наверху до судей, совет­ников, надзирателей и исправников, от сборщиков податей, контролеров и ревизо­ров в среднем звене до старшего и младшего пастуха и старшего и младшего сторо­жа по охране нолей и складов в самом низу. Действенность инкской администрации обеспечивалась круговой порукой и коллективной ответственностью, с помо­щью которых инкам удалось мобилизовать и целенаправленно использовать андские ресурсы в невиданных дотоле масштабах.

Регламентация, основанная на десятичной системе, выстраивала андские общи­ны снизу доверху в единую административную вертикаль: так пять домохозяйств иозглавлял писка камайок, 10 - чунка камайок, 100 — пачака камайок, 1000 - варанки камайок, наконец, крупные объединения общин в 10 тыс. семей - хуну камайок. ? тыс. семей составляли самую большую единицу - провинцию уамани, целое пле­мя во главе с уаманин any. Все низовые общины и правители жестко подчинялись старшим по иерархии. Эти многочисленные представители местной и провинциаль­ной элиты составляли опору инкских властных структур в завоеванных регионах.

Инки-орехоны, представители военно-служилого и жреческого сословия, вли­ятельная прослойка региональной элиты, управлявшая прежде независимыми на­родами, наделялись привилегированным статусом. Их должности передавались по наследству, они не привлекались к трудовой повинности по всем видам работ, пользовались такими знаками престижа, как передвижение на носилках, изысканная одежда и золотые украшения. Они располагали также преимущественным правом на государственное обеспечение широким набором продуктов и ремесленных изделий с государственных складов. Характерен исторический анекдот, донесенный до нас хронистами. Инка Уайна Капак, недовольный успехами кусканских военачаль­ников в военной кампании в Эквадоре, ограничил им доступ на склады сначала од­ним разом в 10 дней, а затем одним разом в месяц. Капитаны пригрозили тогда по­кинуть армию и унести "золотые штандарты Солнца", что заставило Инку отме­нить "наказание".

Традиционным источником материального обеспечения инкских панак стано­вилось корпоративное землевладение, с древности создававшееся в горных долинах окрест Куско; одновременно как новое явление нужно отметить земельные пожа­лования на основе дарения правившим Инкой. Резервный фонд "свободных госу­дарственных земель" формировался за счет земель восставших против инков пле­мен. Из него выделялись владения за военные заслуги, обеспечение дорожных и других строительных работ представителям инкской и провинциальной аристокра­тии. По некоторым сведениям, земли даровались навечно с передачей потомкам по мужской линии вместе с правом использования труда митимае - 1% от числа под­властных общинников или специальных работников - янакуна. Таким образом дворцовое хозяйство правившего Сапа Инки и многочисленных кусканских панак, владения отдельных представителей военно-служилой бюрократии и региональных правителей выделялись в самостоятельный корпоративный сектор, обособлявший­ся в особый экономический уклад в противовес общинному.

Община была краеугольным камнем политического и социального здания, воз­двигнутого инками, органически встроенной в государственную ткань. Однако мас­штабная переселенческая и колониальная политика инков к началу XVI в. привела к радикальным переменам: десятки общин и этнических групп потеряли исконные места проживания, что дало толчок к образованию новых категорий подневольно­го трудового населения, оказавшегося вне системы общинно-родовых связей и пол­ностью исключенных из общинного сектора. Среди таких "новых людей" - не ме­нее пятой части населения - наиболее показательно было положение уже извест­ных нам митимае, переселенцев и колонистов на пограничных землях, отныне на­ходившихся на службе и в прямом подчинении у инкского государства. К ним отно­сились и камийоки - ремесленники-профессионалы различных специальностей, ко­торые селились в крупных провинциальных и столичных центрах и работали » ювелирных, гончарных, ткацких и оружейных мастерских. Они находились на государственном довольствии и производили престижные изделия для дворцовых и храмо­вых хозяйств и представителей столичной аристократии. К зависимой от государст­ва категории относилась и многочисленная челядь, обслуживавшая дворцы и хозяй­ства инков, среди них индейцы рукана, специализировавшиеся на переноске "цар­ских" носилок-паланкинов - пилъкоранпа на войне и киспиранпа для путешествий, личная гвардия последних инков, сформированная из воинов каньяри и др. Прибли­женные к правящей династии, они разделяли с нею ее высокий социальный статус.

Среди закабаленных подневольных работников, оторванных от общины, особо выделялись яна, или янакуна, - так называемые черные люди, что указывает на их низкий иерархический статус. Происхождение этого слоя теряется в глубине веков, по одним данным, это индейцы Чанка, восставшие против Тупака Юпанки, превра­щенные в "служителей Инки и орехонов", или завоеванное население Чимора, в том числе искусные ювелиры, гончары и каменотесы, в качестве военнопленных уведенные в Куско. В целом социальный состав янакуна был неоднородным - от слуг и челяди в домах и хозяйствах знати, земледельцев и пастухов, приписанных к владениям кусканских орехонов, до ремесленников престижных профессий (худож­ники, музыканты), низших чиновников и др. Свидетельства хронистов и мнения ис­следователей о статусе янакуна в инкском обществе значительно расходятся. Пре­обладает оценка их как промежуточного слоя - полурабов-полукрепостных, что свойственно для общества с незавершенным процессом классового расслоения. Янакуна как подневольной категории работников суждена была долгая жизнь. В колониальный период они превратились в наиболее закрепощенную прослойку ин­дейского крестьянства, положение которой было близким к крепостному.

Сходную позицию в инкском обществе занимали андские женщины. Своеобраз­ным институтом стали акльяуаси - дома "избранниц или невест Солнца". Эти спе­циальные комплексы за высокими каменными стенами строились во всех провин­циальных центрах рядом с храмами Солнца как часть солнечного культа. Так, толь­ко в Куско в акльяуаси содержалось около 1500 женщин. В акльяуаси причудливо сочетались черты женского монастыря, школы, гарема и работного дома. Аклъяку-на отбирались по разверстке среди самых красивых дочерей в семьях знати и про­стого пуреха по всей стране. Они жили под суровым надзором "настоятельницы" - мама-куны - в вечном заточении без права покидать акльяуаси. Девушек обучали музыке, танцам, пению и главному женскому ремеслу - прядению и ткачеству. Мно­гие послушницы - интип чинан посвящали себя служению Солнцу, принимали обет целомудрия и постигали тайны культовых обрядов. Из их числа отбирались жерт­вы в честь Солнца на главных религиозных церемониях. "Невесты Солнца" были окружены величайшим почетом. Однако основная масса избранниц предназнача­лась в качестве побочных жен и наложниц для самого Инки, инкской аристократии и отличившихся воинов в знак "великой милости" со стороны Инки. Другая часть обрекалась на тяжкий изнурительный труд "до глубокой старости" - они вырабаты­вали особо изысканные ткани и одежды для правившего Инки и его жен, а также готовили обрядовую пищу и кукурузное пиво - чичу для религиозных праздников, которых было великое множество.

Казалось бы, акльяуаси были прежде всего религиозным институтом. Однако бросается в глаза характерный для инков прагматизм, благодаря чему была созда­на централизованная в масштабах всей страны система использования женского груда для обслуживания хозяйственных, политических и идеологических потребно­стей правившей инкской аристократии.

Централизация власти сопровождалась жесткой регламентацией всех сторон обыденной жизни, в том числе самого трудового процесса. Для контроля за ним все мужское и женское население делилось на возрастные категории (10-12) - так называемые улицы. Согласно им мальчики 3-й улицы, до 9 лет, - это помощники по дому, от 9 до 12 - охотники с силками, от 12 до 18 - пастухи, от 18 до 25 - аука руна (воины, оруженосцы и носильщики или курьеры часки). Даже безногие инвалиды 10-й улицы должны были "работать руками". Основную возрастную категорию со­ставляли мужчины 7-й улицы, 25-50 лет, - главы семейств, пурехи, в совокупности хшнун руна, подлинные "граждане" Тауантинсуйу, соль андской земли.

Этические нормы поведения выражались триадой: ама келья — не ленись, ама ыплья - не лги, и ама суа - не кради. Эти слова служили не только приветствием, но и моральным императивом: их невыполнение на деле означало посягательство на всеобщее благо.

Обращает на себя внимание репрессивный характер обычного права, связанно­го прежде всего с покушением на "государственную собственность" и на тотальный контроль за жизнью подданных. Так, смертью (в самых различных формах) наказывались охота без разрешения во владениях Инки, кража урожая с поля Инки, а также золотых и серебряных предметов, любой самой малой собственности Инки или Солнца, связь с принадлежавшими им женщинами; бегство из армии, из города, уклонение от любой службы, которую общинник должен был отбывать по мите, неношение традиционно закрепленной одежды; самовольное путешествие и пере­мена места жительства, непослушание куракам или их убийство и др.