Тотемизм

НАРОДНАЯ КУЛЬТУРА

В процессе жизненной практики индейские народы приобретали элементы научных знаний о природе, об окружавшей их фауне и флоре. Развитие коневодства сопровождалось накоплением ветеринарных знаний индейцев, которые по существу развивались из знаний народной медицины. Наибольший интерес представляют зачатки письменности у индейцев. Каждое племя имело свою систему пиктографического письма, о котором, однако, было много общеиндийских элементов, сложившихся под влиянием общности культуры, сходного уровня развития и общего языка жестов. Пиктографическая письменность индейцев была неразрывно связана с их изобразительным искусством, находившим свое яркое проявление в орнаментике их кожаных изделий — предметов быта, одежды, покрышек палаток.

Изобразительное искусство степных племен было представлено двумя видами

1) вышивками из игл дикобраза, позднее из бисера и

2) разрисовкой плащей, одежды, покрышек типи, кожаных сундуков.

Шедеврами народного искусства сами индейцы считали вышивки на футлярах для священных трубок. Каждый элемент орнамента и его цвет имели символическое значение. Особое внимание уделялось предметам обихода заслуженных воинов и вождей. Вышивки на их мокасинах, рисунки на их плащах и покрышках палаток отличались высоким мастерством. В то же время они были записями биографии их владельцев

Пиктографические записи индейцев распадались на три группы;

1) биографические записи,

2) исторические и

3) религиозно-символические.

В XVIII—XIX вв. можно наблюдать зачатки исторической науки внутри этих обществ Многие племена имели своих летописцев, ведших пиктографическую запись событий на кусках бизоньей или оленьей кожи.

В науке известны девять дакотских летописей. В 1877 г. была впервые опубликована летопись дакота по имени Одинокая Собака, охватывавшая 71-годовой период начиная с 1800 г. и состоявшая из 71 знака. Каждый год обозначался определен ной пиктограммой, отмечавшей важнейшее событие года. Летопись дакота по имени Пламя начинается с 1786/87 г и кончается 1876/77 г.

Большой интерес представляет летопись, составленная индейцем брюле-дакота по имени Коричневая Шляпа. Она охватывает период с 900 до 1879/80 г. От других летописей она отличается большей продолжительностью охватываемого ею периода и своей оригинальной формой. Период с 900 по 1700 г. трактуется летописцем как мифический. Он составлен на основании племенных мифов и записан 12 знаками круга. Записи событий в этой летописи предшествует введение, в котором говорится, что для ее составления автор имел сверхъестественные указания. Период с 900 по 931 г. обозначен одним кругом. По внешней стороне его расположены индейские типи, которые указывают на 31-летний период времени, о котором идет речь, а внутри круга изображен знак мифа об этом периоде. В середине круга изображена бизониха, которая, согласно этому мифу, является воплощением легендарной женщины, явившейся дакотам с неба и давшей им трубку, изображенную над животным, и четыре маисовых зерна — белое, черное, желтое и пестрое, которые падают на землю из вымени бизонихи. Полоски в четырех частях круга указывают на страны света. Желтая полоса перед бизонихой — север — означает дыхание легендарной женщины и является признаком появления стада бизонов, красная полоса — это кровь бизона, которой будут жить дакота. На востоке трубка пунктиром соединяется с голубым небом, указывая на божественный характер ее. На юге разноцветные полоски символизируют облака и на востоке внизу — голубое небо. Человеческая фигура внутри и снаружи круга изображает человека, который первым поведал дакотам этот миф. Изображение над кругом веток вяза и юкки говорит о том, что в те дни дакота добывали огонь путем трения конца сухой ветки юкки в отверстии, сделанном в гнилом корне вяза. Слева указаны лук и стрелы, которые свидетельствуют о том, что в то время дакоты пользовались луком и стрелами с каменными наконечниками.

Последующие круговые изображения охватывают каждый 70-летний период до 1700 г. С 1700 г. каждый год записывался пиктографическим изображением важнейшего события в году.

Пиктография дакотов была уже на стадии перехода в идеографическое письмо. Это особенно проявлялось в схематичности изображений людей и лошадей. Лошади, например, наряду с полным изображением часто обозначались знаками копыт. Крайним схематизмом отличались изображения людей: голова обозначалась точкой, либо кружком, туловище — двумя линиями. Для каждого племени в хрониках дакотов употреблялась определенная идеограмма. Например, чейены обозначались крестиком — их обозначением в языке жестов, а арикара — схемой кукурузного колоса. Племенные особенности отмечались схематичными знаками характерных головных уборов, причесок, украшений.

Дакота могли графически записывать такие отвлеченные понятия, как возраст, качества изображаемых лиц, последовательность событий Идею множественности изображали повторением объектов, идею изобилия — схемой сушильни с полосками мяса. Изображалась также идея собственности, пленения врага и т. д.

Знаки, обозначавшие один и ют же год, в разных летописях могли не совпадать, так как мнения летописцев могли расходиться в определении важнейшего события года.

Расположение знаков и их чтение в разных летописях также не были единообразными. В двух летописях, например, знаки располагались по спирали, но читались они в одной — слева направо, в другой — справа налево. В одной из летописей пиктограммы расположены вертикальными рядами и читались баст-рофсдоном, начиная от левого нижного угла вправо до конца, следующий ряд знаков читался в обратном направлении, последний знак изображался в левом верхнем углу.

Большой интерес представляют также два дакотских пиктографических списка. Один из них — список имен 84 глав семей и вождей Оглала. Он был обнаружен в 1883 г. Второй список — пиктографическая запись имен 289 последователей дакотского вождя Красное Облако, составленный также в 1880-х годах и направленный индейцами резервации Пайп Ридж в Вашингтон в качестве официального документа. Оба списка напечатаны в упоминавшейся уже работе Г. Маллери. Имя индейца в этих списках обозначалось двумя способами: либо изображением его эпонима (чаще всего животного), или схематическим изображением человеческой головы и эпонима над нею, соединенного линией с макушкой головы или со ртом. Например, в пиктограмме имени воина Краснорогий Бизон над человеческой головой изображен заштрихованный коричневой краской бизон с красными рогами, линией соединенный с ней. Известны также пиктографические летописи племени кайова. О пиктографии чейенов говорит интересная шляпа воина Пятнистый Бизон, на которой записана его биография.

В основе индейской биографической и исторической живописи лежит героическая тема войны. Нанесенные на плаще воина знаки говорили о его подвигах, его ранах, об убитых им врагах, захваченных пленных, угнанных им лошадях; изображались также сцены охоты и указывалась щедрость индейца в раздаче даров.

Таким образом, развитие социально-экономической жизни степных кочевников нашло свое отражение и в их ярком искусстве, и в появлении у них зачатков письменности и науки как исторической, так и естественной.

И в этой области духовной жизни шел процесс специализации. Первыми идеологами в обществе индейцев были служители культа — их шаманы, жрецы. Однако наряду с ними выделялись уже специалисты, музыканты, певцы, художники, историки-летописцы.

Сложный этногенез степных кочевников Северной Америки нашел свое отражение и в их религиозных представлениях и обрядах. Степи играли роль своеобразного котла, в котором смешивались элементы культуры различных народов и создавались новые, общие для всех качества. Этим же процессам подверглась и религия. Религиозные верования племен с различным историческим прошлым в условиях степного хозяйства подвергались синкретизации. В степях происходил многообразный процесс переосмысления, переплетения и слияния различных форм религии — тотемизма, культа промысловых животных, аграрных культов, что крайне затрудняет анализ и систематизацию форм религии у этих племен. Это тем более трудно, что собранные американскими этнографами материалы по религии степных племен посвящены в основном описанию их обрядовой стороны и главным образом их плясок, привлекавших внимание исследователей своей яркостью и многообразием. Читая описания религиозной жизни степных племен в работах представителей исторической школы в американской этнографии, поражаешься детализации этих описаний и абсолютному отсутствию в них исторического подхода к описываемым явлениям.

Между тем в религиозных верованиях степных племен можно проследить напластования различных эпох в их истории. У земледельческих в прошлом племен на аграрные культы солнца, кукурузы, табака наслаивались культы промысловых животных, шаманизма, личных духов-покровителей. Охотничьи в прошлом племена, восприняв земледельческий культ солнца, приспособили его к своим промысловым культам. В итоге этой переработки религиозных идей и приспособления их к жизни кочевников коневодов и охотников сложилась в основных чертах общая для всех степных племен форма религии, характерной особенностью которой был синкретизм земледельческих и промыслово-охотничьих культов.

В истории изучения этих племен мы встречаемся с попытками приписать им идею прамонотеизма. Особенно большое внимание уделил утверждению 5-той идеи патер Вильгельм Шмидт. Делалось это путем толкования дакотского термина «вакан-танка» или «ваконда» у понка или алгонкинского «маниту» как обозначений высшего божества. Однако, как показали исследования этнографами США и Канады религиозной жизни этих племен, указанные термины в действительности обозначали все необычное, все, что казалось индейцам сверхъестественным. Исследователь религии дакотов Дж. Уолкер писал, например, что «в старом языке дакотов понятие вакан-танка представляло собой два слова и обозначало целый класс духов, а через это всех духов, т. е. оно обозначало все божественное и никогда не было обозначением одного бога. Правда, после деятельности среди этих индейцев христианских миссионеров они стали применять свои древние термины для обозначения христианского бога. Об этом писал еще в конце прошлого столетия миссионер Дж. Дорсей. «На языке понка,— писал он,— ваконда означает «сверхъестественное» или «имеющее силу» и применяется это слово во многих смыслах. Теперь оно используется для обозначения монотеистического бога».

Тотемизм

Тотемистические представления сохранились у степных племен XIX в. в крайне редуцированных формах. Но именно в них, несомненно, лежали корни широко распространенного в степях культа различных животных. Главное место. Среди последних занимали бизон, орел, медведь, олень, волк, лошадь и собака. Однако в почитании различных животных у этих племен складывалась уже идея их специализации как покровителей различных видов деятельности индейцев, что неразрывно связано было со становлением общинных и общеплеменных культов. Команчи, например, верили, что медведь помогает в лечении ран, волк предостерегает людей об опасности, олень вызывает и лечит болезни, койот предсказывает счастье, хорек считался сильнейшим духом помощников, а орел — покровителем воинов Представление об орле как покровителе воинов имело вообще широкое распространение в степях. В образе орла представлялась индейцам мифическая гром-птица, считавшаяся покровительницей воинов и хозяйкой грома, молнии и дождя. О дакотах К. Уисслер писал, например, что гром-птица считается важным божеством войны и отождествляется дакотами с орлом В мифологии дакотов и черноногих лошадь представлялась сверхъестественным даром гром-птицы. Но наряду с орлом широко в степях было распространено почитание волка как покровителя воинов.

Наиболее стойкие следы тотемизма прослеживаются в характере личных имен индейцев. Еще в XIX в. широко были распространены имена по животным. С ними было связано и представление об органической связи человека с животным, имя которого он носил. Например, кроу, манданы и хидатса верили, что в их теле обитает тот или иной зверь или его части: хвост, когти, зубы. Например, кроу по имени Много Медведей, как писал Лоуи, верил, что в его теле находятся медвежьи зубы. Другие верили, что в них обитают хвосты лошадей, объясняя этим владение большим числом лошадей, или хвосты бизонов, что делает их удачливыми в охоте и знахарстве. Индейцы верили, что обитавшие в них животные или части этих животных могли вылезать наружу под влиянием тех или иных стимулов, приводя человека в транс; и чтобы привести человека в нормальное состояние, необходимо было загнать обратно обитавшее в нем животное или части его.

Следы тотемизма можно проследить в культах религиозных и военных обществ, в промысловых культах степных племен, в их культе солнца и личных духов-покровителей. Широкое распространение среди степных племен имел медвежий праздник, сочетавший в себе промысловую направленность культа медведя с родовым тотемизмом недалекого прошлого. У кроу устраивать медвежий праздник мог человек, веривший в то, что в его теле обитают части сверхъестественного медведя. Он исполнял медвежью песню и угощал гостей мясом. На месте празднества устанавливался столб, к которому привязывалась шкура медведя, что удивительно напоминает гиляцкий обычай привязывания к столбу священного медведя. Люди становились вокруг столба и исполняли медвежью пляску. Медвежий праздник служил поводом к обмену значительными богатствами.

Важное место в религии индейцев занимал культ собаки. Она была эпонимом военных мужских обществ у многих племен, и обрядность этих обществ была связана с ее культом. Ярким проявлением этого культа были «собачьи пляски», хорошо описанные у хидатса. У черноногих сохранялись предания о сопогребении собак с их хозяевами в долошадный период. У многих племен собачье мясо считалось обрядовой пищей.