Племенные союзы

Своеобразной чертой этой героической эпохи в истории степных племен были племенные союзы. Как известно, образование таких союзов было характерной чертой военной демократии в истории народов Старого Света, и в этом отношении индейцы лишь повторили путь, пройденный теми народами в глубокой древности.

Как и всюду, индейские межплеменные союзы и конфедерации носили оборонительно-наступательный характер. Заключались они обычно на добровольных началах, но были примеры и принудительного вступления в военный союз одного племени с другим. Например, тетон-дакоты вынуждали арикара и пауней вести вместе с ними войны против других племен.

В американских степях XIX столетия действовали три сильнейших военных союза: 1) союз трех племен черноногих с сарси и ацина; 2) конфедерация дакотских племен, носившая название «Семь костров племенных советов», и 3) союз команчей с айова и кайова-апачами. Эти союзы вели преимущественно наступательные войны и были грозой как соседних, так и более отдаленных племен. Например, отряды черноногих не только совершали набеги на стойбища живущих к востоку от них ассинобойнов, степных кри и степных оджибвеев, на селишские и шошонские племена к западу и юго-западу от них, но и предпринимали далекие походы, достигая испанских поселений на юге степей. Черноногие были в постоянной вражде с тетон-дакотами и кроу.

Остальные племена также стремились объединить на более или менее длительный срок свои усилия в защите от пиратских набегов крупных союзных племен. На севере степей ассинобойны, степные кри и степные оджибвеи объединяли свои силы против черноногих. Будучи лучше вооруженными, они представляли реальную угрозу безопасности черноногих.

Кроу были в дружественных отношениях с манданами и хидатса и выступали против черноногих и тетон-дакогов. Они заключили также союз с ассинобойнами против черноногих, вражда с которыми длилась у них до 1885 г.

Межплеменные военные союзы были кратковременные и более длительного характера. Нередко союзники становились врагами, примером этого могут служить отношения между черноногими и ацина, сначала союзнические, а потом враждебные. Чейены в начале XIX в. были в союзе с кайова и команчами, в 1838 г.— в состоянии войны с ними, а в 1840 г. вновь был заключен мир между этими племенами.

Воины союзных племен должны были уважать собственность коневладельцев союзников. Нарушение этой нормы и угон лошадей нарушал союз, и дружественные племена становились врагами.

Угон лошадей и захват земель были главной причиной межплеменных войн. Черноногие, например, высоко ценили лошадей кроу, но еще выше ценили коней плоскоголовых, кутенэ, неперсе и калиспель, живших к западу от Скалистых гор. Эти племена и были постоянным объектом набегов военных отрядов черноногих. Отсюда постоянная вражда между этими племенами.

Союзнические отношения скреплялись совместным пользованием пастбищными и охотничьими угодьями, обменом людьми через браки, адаптацию и побратимство. Характерный пример таких отношений дает союз кроу и ассииобойиов. Ассинобойны допустили кроу на свои земли пасти табуны в зимние месяцы, а кроу за это давали им коней, так как у ассииобойнов их: было мало.

В общей борьбе степных племен с колонизаторами формировались новые племенные объединения

***

О становлении государственности у степных племен Северной Америки писали многие этнографы США. Например, Дж. Дорсей, изучавший степные племена полукочевников (оседжей, омаха, понка, канза) в 1880—1890-х годах, пришел к убеждению, что у них складывалась государственность, основывавшаяся на отношениях родства. Называя политическую организацию этих племен «kinship state», он писал, что сущность ее «заключалась в том, что функции управления выполнялись людьми, должности которых определялись родством, а также в том, что правила, относящиеся к родству и воспроизводству, составляли основное содержание признаваемого закона». Этот закон регулирует, по Дорсею, брак, взаимные права и обязанности людей в отношении своих родственников. «При распределении охотничьей добычи или продуктов рыболовства, — писал Дж. Дорсей,— также до некоторой степени принимались в расчет родственные отношения».

Очевидно, что исследователь верно уловил родовую окраску этой ранней формы становящейся государственности, которая наиболее ярко проявилась у полукочевников. Правда, он не затрагивал вопроса об экономических основах, вызвавших ее становление. Дж. Дорсей дает довольно четкий анализ структуры этой государственности, различая в ней два уровня управления: первый уровень — должностных лиц, имеющих прямое отношение к власти, и второй уровень — мужских союзов, косвенно связанных с властью. «Хотя должностные лица,— писал он,— не резко дифференцированны, однако отчетливо различаются среди них три класса: вожди, полицейские или воины и молодцы или простые люди. Вожди — это гражданские и религиозные лидеры масс; полицейские — это слуги вождей; молодцы — это люди, не отличившиеся ни в войне, ни другим путем. Последние не имели голоса в собраниях, состоявших из одних вождей».

Р. Лоуи в специальной работе «Происхождение государства», отмечая, что военные общества кочевых племен в летний сезон приобретали особые полномочия и управленческие функции, видел в них форму зарождающейся государственности. Позже А. Хобель поддержал это положение Р. Лоуи. На примере чейенов он попытался показать, что военные мужские общества индейцев представляли собой «всегда готовую армию государственности, проявляющей себя по многим поводам, помимо потребностей общей охоты на бизонов». Разница в позициях двух исследователей заключалась в гом, что, согласно Р. Лоуи, возникающая государственность проявлялась в индейских обществах лишь в летний период, тогда как А. Хобель подчеркивал постоянный характер ее функционирования.

Современные американские исследователи племенных структур Д. Аберле и Э. Сервис также в политической структуре степных племен, координирующей деятельность племени во время летних общеплеменных сборов, видят «минимально развитую форму государственности», называемую ими часто «chiefdom» («правление вождей»)

Можно согласиться с мнением Д. Аберле, что политическая организация степных племен Северной Америки, названная им «минимальной государственностью», является аномалией для первобытности. Но дело в том, что уровень развития этих племен в XVIII—XIX вв. был далеко не первобытным. В то же время Аберле справедливо возражает Э. Мейеру, писавшему об «абсолютной универсальности государства в человеческом обществе».