Атапаски Аляски в современном мире

На территории Аляски, как и много веков назад, проживают много­численные племенные группы индейцев атапасков (коюконы, ингалики, танана, танайна, атена, кучины). К 1970 г. их насчитыва­лось приблизительно 8 тыс. человек¹. В отличие от своих собратьев в других штатах атапаски Аляски избежали насильственного переселения в резервации, но их судьба подобна судьбе остальных се­вероамериканских индейцев, ведущих борьбу за выживание в окру­жающем их капиталистическом мире.

Современные атапаски мало похожи на тех индейцев, которых почти 200 лет назад увидели впервые европейцы. Теперь они живут в постоянных поселках, в бревенчатых домах, а кое-где в домах из блочных конструкций, вместо собачьих упряжек и каноэ пользуются мотонартами и моторными лодками, уже давно стала привычной в быту европейская утварь, а покупная европейская одежда заменила одежду из замши и меха убитых животных. Молодые индейцы увлекаются спортом и музыкой, получают информацию о мире по радио и телевидению и весьма смутно представляют себе, какой была их прежняя традиционная культура.

Неизбежные перемены не принесли, однако, атапаскам ни про­цветания, ни удовлетворения. В целом они до сих пор не могут приспособиться к новым условиям жизни, чувствуют себя потерян­ными и остаются обособленной и беднейшей частью американского общества.

Традиционная культура северных атапасков выросла и сформи­ровалась на экономическом фундаменте, главными составными частями которого были промысел крупного лесного зверя и сезонное рыболовство. Постепенное разрушение этого фундамента неизбежно вело к упадку и разрушению выросших на нем культурных тради­ций. Сегодня традиционные промыслы лишь частично обеспечивают существование атапасков. Истощение промысловой фауны наряду с другими факторами, начавшими активно действовать еще со вре­мени первых контактов с европейцами, способствовало развитию новых видов деятельности. Долгое время основным подспорьем в борьбе за существование служило развившееся трапперство. Под­спорье это оказалось, однако, не слишком надежным: с 40—50-х годов одно за другим последовало снижение закупочных цен на меха и в то же время расширился список животных, на которых запре­щена охота. Трапперство стало нерентабельным, и сегодня им до­бывают средства к существованию очень немногие индейцы (как правило, это люди старше 30—40 лет). В селении Минто (район танана), например, в 1970 г. трапперством занимались лишь два человека (в селении 41 дом) ². В других селениях этому промыслу посвящают себя в лучшем случае несколько человек.

Индейцы продолжают заниматься рыбной ловлей, но прокор­миться уловами они уже не могут. Все выгодные рыболовные угодья давно прибрали к рукам коммерческие рыболовные компании. Для танайна, в рационе которых лосось занимал едва ли не основное место, рыболовный промысел перестал быть источником существо­вания уже в первом десятилетии нашего века.

Поскольку традиционные занятия не обеспечивают индейцам прожиточного минимума, они вынуждены сочетать их с сезонными работами по найму, но удается это далеко не всем.

С началом второй мировой войны Аляска вступила в полосу небывалого промышленного оживления. Внимание предпринимате­лей сосредоточилось на горном деле и лесоразработках, промышлен­ном рыболовстве и автодорожном строительстве. Для осуществления подобных начинаний в большом количестве требовались наемные рабочие в том числе и неквалифицированные. Как и прежде, однаьо, предприниматели предпочитали прибегать к импортируемому труду. Индейцы чаще всего не выдерживали конкуренции с белыми. При­чина их неуспеха по-прежнему крылась в том, что это были люди без образования, не обладающие, как правило, умением быстро ос­ваивать необходимую технику, не отличающиеся крепким здоровьем, наконец, просто люди с другими традициями, не привыкшие, напри­мер к строгой дисциплине (чего не потерпит ни один предприни­матель). Иными словами, репутация рабочего индейца оыла не самая лучшая. Ограничены отрасли, куда их вообще принимали. Чаще всего они оказывались на самой тяжелой и низкооплачиваемой работе: грузчиков, уборщиков, истопников, подсобников.

Возможность трудиться по найму в селениях практически от­сутствовала, поэтому после второй мировой войны усилилась мигра­ция индейцев в города, но и там им чаще всего удавалось получить лишь временную, сезонную работу. Те, кому посчастливилось наити работу, не всегда были способны удержаться на ней. Оказавшись в безвыходном положении, индейцы часто вновь возвращались в свою общину, а через некоторое время опять покидали ее, чтобы возобновить попытки заработать. Например, в селении Аллакакет (в верховье р. Коюкук) в 1961 г. существовали только три возмож­ности работы по найму: место продавца, служащего на почте и уборщика при школе. Мужчины искали работу в Фероенксе или устраивались сезонниками в ближайшей рыболовной компании, а женщины шили для рыбаков одежду³.

Уровень безработицы колебался в зависимости от сезона в пре­делах 15—42% ⁴. Хуже всего дело обстояло в зимние месяцы, когда отсутствовала работа, связанная с сезонным промышленным рыбо­ловством, а традиционный промысел был наиболее скудным.

Следует учитывать также, что стоимость жизни на Аляске зна чительно дороже, чем в других штатах. В 60-х годах цены на про­дукты питания были на 71—85% выше, чем, например, в Сиэтле (штат Вашингтон). Для проживания на самом низком уровне семье из пяти человек требовалось в год 6—8 тыс. долларов, а чтобы oбеспечить средний жизненный уровень, были необходимы по краиней мере 10 тыс. Между тем доход индейской семьи в сельской Аляске составлял в среднем 4 тыс. долларов и меньше⁵.

Значительная часть семейного бюджета в 50-70-е годы строи­лась из государственных субсидий, без которых индейцы уже не могли прожить. Помощь безработным, многодетным, старикам, сле­пым нетрудоспособным от Бюро по делам индейцев составляла примерно 3/4 млн. долларов в год. Многодетные семьи получали в год примерно по 1300 долларов. 61% пособий безработным выда­вался в течение трех зимних месяцев⁶. Старики и нетрудоспособные имели по 150 долларов в месяц⁷. Такое положение сохраняется и в настоящее время.

Субсидии — это подачки, которые обеспечивают индейцам физи­ческое выживание, но вместе с тем обрекают их на противоестест­венное существование без определенного будущего. Подобная благотворительность, как известно, чаще всего играла роковую роль в жизни народов, стоящих на низших ступенях развития. Пагубные последствия инъекций в виде государственных субсидий становятся ясными и самим индейцам, так как во многих случаях порождали пассивность, нежелание трудиться или бороться за право иметь заслуженное стабильное вознаграждение за труд.

Поскольку традиционные промыслы были и до сих пор продол­жают являться существенным подспорьем, проблема сохранения собственности на племенную территорию остается основной для ин­дейцев Аляски. Кроме того, именно наличие своей территории по­зволяет им, как и остальным североамериканским индейцам, сохра­нять статус индейца, обеспечивающий им некоторые привилегии и право на государственные субсидии.

Предоставив специальным актом 1884 г. право на землю корен­ному населению Аляски, правительство США умолчало о гарантиях этих прав. Земли индейцев не попали и под защиту закона о земель­ных участках фермеров, который был распространен на Аляску в 1898 г. В результате большая часть земельных угодий индейцев постепенно тем или иным способом оказалась в руках новых хозяев. Акт 1884 г. провозглашал право государства арендовать у индейцев землю под промышленные объекты с выплатой процентов с дохода. Постановление это нарушалось с первого года его принятия; чаще всего земельные сделки оказывались нечестными по отношению к индейцам и острота земельной проблемы нарастала.

В 1959 г. Аляска получила статус штата, но все вопросы, свя­занные с собственностью, по-прежнему решало только федеральное правительство. Вопреки надеждам индейцев их права были еще более ущемлены. Если раньше большая часть земли оставалась в ру­ках федерального правительства, но индейцы могли на этих землях свободно охотиться и ловить рыбу, то теперь, когда новый закон предусматривал передачу 42 млн. гектаров штату для создания зе­мельного фонда и обеспечения дальнейшего хозяйственного разви­тия, право использования земель индейцами ставилось под угрозу.

Коренное население Аляски потребовало признания и докумен­тального подтверждения своего права на земли, а также уплаты де­нежной компенсации во всех случаях, когда эти земли будут пере­даваться в чужие руки. В 1961 г. в г. Барроу состоялась конферен­ция вождей 16 туземных общин, в которой приняли участие атапаски. Вопросы, обсуждавшиеся на конференции, свидетельст­вуют о том, что одни и те же проблемы в равной мере волновали всех аборигенов Аляски⁸. Последовавшие затем одна за другой две конференции атапасков (1962 и 1963 гг.) и общая конференция представителей организаций коренного населения (г. Фербенкс, июнь 1964 г.) ⁹ свидетельствовали об активизации борьбы абориге­нов в защиту своих прав и прежде всего прав на землю. Однако, несмотря на справедливость требований, несмотря на энергичную деятельность вновь созданной Федерации туземных организаций Аляски (ФТА), неизвестно, как долго еще продолжалась бы эта тяжба, если бы оформление прав на землю тесно не переплелось с интересами крупнейших монополий, стремившихся как можно ско­рее начать выкачивать прибыли из эксплуатации недр Аляски.

В 1968 г. в районе залива Прудхо были обнаружены большие месторождения нефти и природного газа. Несколько крупных неф­тяных компаний выступили с проектом сооружения нефтепровода через всю центральную часть Аляски. Приостановка федеральным правительством продажи и аренды земли шла вразрез с планами нефтяных компаний, которые торопились с прокладкой нефтепро­вода. Поэтому они стали энергично поддерживать требования корен­ного населения, надеясь более выгодно арендовать ее земли.

18 декабря 1971 г. президент Р. Никсон подписал Акт об удов­летворении территориальных претензий коренного населения Аляс­ки. Последним передавалось 40 млн. акров земли и должно было быть выплачено 962,5 млн. долларов за земли, изъятые государст­вом ¹⁰. Земли передавались не в личную собственность аборигенов, а в собственность общин и 12 деловых корпораций, созданных по районам. Общины и региональные корпорации становились ответ­ственными за использование земель и денег, выплачиваемых за их аренду. Судьба и благосостояние рядовых членов объединений в зна­чительной степени зависели от энергии и решений лидеров корпо­раций. Поскольку лидеры чаще всего симпатизировали американ­скому образу жизни и хотели как можно скорее начать извлекать прибыли из своего хозяйства, они ориентировались преимущественно на образцы капиталистического развития, которые могли видеть рядом.

О том, как корпорации индейцев пытаются использовать свои земли, можно судить по следующим примерам.

Территория самой крупной из них — корпорации Дойон¹¹ — бо­гата минералами, промышленным лесом, каменным углем и, кроме того, в ней предполагаются месторождения нефти и природного газа. Естественно, что самим индейцам пока не под силу справиться с эксплуатацией всех этих богатств и они вынуждены отдавать земли в аренду крупным монополиям, а сами довольствоваться тем про­центом с дохода предпринимателей, который те им определят. Уже давно ни для кого не секрет, что подобные сделки, как правило, навязываются индейцам на грабительских началах. К тому времени, когда они окрепнут экономически и вырастят свои технические кад­ры, их природные богатства скорее всего уже будут истощены.

Другая корпорация располагается по берегам залива Кука, в районе расселения танайна. Это район с самой высокой плотностью белого населения, в общей численности которого индейцы составля­ют лишь 3,2% ¹². Через полуостров проходит железная дорога, здесь находится крупнейший экономический и культурный центр Аляски г. Анкоридж, сосредоточены самые старые капиталистические пред­приятия Кеная. В экономическом развитии района с самого начала индейцам не нашлось места: их племенные рыболовные угодья уже с конца прошлого века попали в руки крупных компаний, которые прибегали в основном к импортируемому труду¹³. Постепенно танайна пришлось расстаться и с лучшими охотничьими угодьями. На территории одного из них сразу после второй мировой войны была построена военная база. К 1965 г. она была преобразована в Центр воздушного сообщения Аляски и стала небольшим городом. Станция занимает территорию в 4267 акров, здесь имеются мага­зины, отели, театр, бар, залы для конференции, гимнастические залы, электростанция, водокачка, парниковое хозяйство и т. д. Для обслуживания всех этих предприятий требуется 300 человек¹⁴.

В 1972 г. Туземная ассоциация Кеная добилась передачи ин­дейцам территории станции вместе со всеми ее постройками. Было принято решение использовать станцию как базу для практики индейских студентов и профессионального обучения подростков, а также как центр для развития аборигенных промыслов и искус­ства. 28 марта 1974 г. на территории станции был устроен потлач по поводу передачи ее индейцам ¹⁵.

Уже первые годы хозяйствования показали, что сами индейцы не смогут обеспечить 100%-ное функционирование всех предприя­тий станции. Ее смогли обслужить лишь 145 человек из числа або­ригенов, и многие постройки и предприятия стали сдаваться в арен­ду. Тем не менее индейцы считают, что приобретение станции — крупнейший залог их будущего экономического развития¹⁶.

Процесс классового расслоения, неизбежный в условиях капита­листического окружения, затронул индейские общины. Отдельным членам их удается пробиться в предприниматели. Среди них появ­ляются владельцы судов, мелких фабрик, отелей, магазинов. Журнал «The Amerindian» старательно афиширует все в общем-то немного­численные случаи, когда индейцам удается так или иначе преуспеть. Несколько номеров журнала рассказывали о том, как индеец Ралф Криска с р. Коюкук, начав с открытия ювелирной лавки, стал вла­дельцем большого магазина в Фербенксе, миллионером и видным общественным деятелем (президентом Ассоциации индейцев Фер­бенкса) ¹⁷.

В целом, однако, индейцы продолжают бедствовать. Будучи за­конными хозяевами богатейшего края, они имеют самый низкий жизненный уровень и занимают самые низшие ступени в обществе. По-прежнему существуют две Аляски: высокооплачиваемая Аляска белых и полубезработная Аляска аборигенов. Неравенство в эконо­мических уровнях порождает контрасты в таких жизненных реа­лиях, как жилище, пища, образование и здравоохранение.

Одна из старейших и наболевших проблем края — улучшение медицинского обслуживания коренного населения. До сих пор боль­ницы или небольшие лечебницы имеются только в самых крупных населенных пунктах. Одна лечебница в радиусе 300 км, естественно, не может обеспечить необходимое медицинское обслуживание, если учесть к тому же, что многие из небольших поселков расположены в глухих непроходимых местах и связь с ними возможна только при помощи самолетов и радио. Из-за частой нелетной погоды и нарушений радиосвязи (магнитные бури, северное сияние и проч.) больные подчас оказываются без помощи в самые критические мо­менты.

Местные власти Аляски вместо того, чтобы строить в отдаленных поселках лечебницы и обеспечивать их специалистами, пытаются решить проблему, используя спутники связи. Специальная экспе­риментальная программа предусматривает медицинскую помощь в виде обследования пациентов с помощью телевидения и радиокон­сультаций. В уже упоминавшемся большом селении Аллакакет ме­дицинское обслуживание осуществляется единственной медицинской сестрой, которая получает консультации по радио из госпиталя в Танана ¹⁸.

До сих пор на Аляске детская смертность среди аборигенов, как и в других штатах, в три раза выше, чем у белых. Из каждых десяти родившихся детей один умирает, не дожив до года. В некоторых семьях из десяти детей до совершеннолетия доживают лишь двое . Пневмонии, ревматизмы, артриты, отиты и различные инфекционные заболевания не способствуют повышению общей средней продолжи­тельности жизни индейцев, и она по-прежнему составляет всего лишь 44 года²⁰.

Другая насущная проблема аборигенов Аляски — ущемленность в культурно-образовательном плане. Современная пресса Аляски за­полнена сообщениями о доступности для индейских детей школь­ного и высшего образования, но, к сожалению, формальная доступ­ность далеко не всегда принимает реальные очертания. Лишь в по­следнее десятилетие школы стали строиться в небольших поселках. До 1970 г. на Аляске действовала так называемая централизованная система образования, которая предусматривала строительство школ только в крупных селениях; однако даже в таком сравнительно крупном по местным масштабам центре, как Минто, первая школа была открыта лишь в 1937 г.²¹ Жители небольших селений, а тако­вых, как известно, на Аляске гораздо больше, вынуждены разлу­чаться со своими детьми на весь учебный год.

Несколько лет пребывания в школе наносят непоправимый ущерб традиционному воспитанию индейских детей, поскольку время школьных занятий совпадает с промысловыми сезонами, во время которых детей на практике с ранних лет обучали искусству охоты и трапперства. Вернувшиеся после школьного обучения молодые индейцы уже не могут рассчитывать на успех в добывании средств к существованию традиционными способами, а знания, приобретен­ные в школе, они чаще всего не имеют возможности применить в своем селении, поэтому покидают его в поисках работы по найму.

Менее половины детей индейцев кончают полный курс средней школы, но почти никому из окончивших не удается достичь равного с белыми уровня образования. Из-за языкового барьера, неквалифи­цированных учителей, плохого оборудования школьное образование для индейцев, как правило, менее эффективно, а сами дети прихо­дят в школу плохо подготовленными. В результате уровень школь­ного образования детей индейцев и белых оказывается неадекватным, и это становится одной из причин, почему индейцы не выдер­живают конкуренции при найме на работу²².

В целом образовательный уровень индейцев Аляски самый низкии в США . Индейцев, окончивших высшие учебные заведения буквально единицы. О первых атапасках - выпускниках универси­тета журнал «The Amerindian» сообщил лишь в 1972 г.²⁴ До сих пор на Аляске нет ни одного врача и ни одного учителя из абориге­нов. Между тем образование - необходимое условие для того чтобы стать индейским лидером. Например, президентами региональных индейских корпорации выбираются только получившие образование

Молодых индейцев особенно беспокоит их место в современном мире. Некоторые уезжают в поисках работы или ради учебы далеко за пределы Аляски и больше уже не возвращаются в свою общину; другие возвращаются и часто начинают страдать комплексом не­полноценности. Они стыдятся своей монголоидности, слабой обра­зованности, плохой одежды - словом всего, что приводит их к соз­нанию своей второсортности в современном обществе США²⁵. Эти молодые атапаски либо сдержанно относятся к своей традиционной культуре, либо откровенно ее стыдятся, высмеивая старые обычаи религию, фольклор²⁶.

О быстро усиливающейся потере связи с традицией можно су­дить по отношению атапасков к родному языку. Как заметил аме­риканский лингвист М. Э. Краусс, в современном мире языкам атапасков тоже приходится бороться за существование²⁷. В молодых индейских семьях уже не говорят на родном языке, и сейчас все дети атапасков растут англоязычными. Самые молодые индейцы владеющие родным языком, старше 20, а иногда и 30 лет. В одних районах (например, среди ингаликов, расселенных по среднему те­чению г. Кускоквим) родной язык уже совсем исчез; в других число индейцев, говорящих только на английском языке, значительно пре­вышает число тех, кто еще помнит разговорный язык предков. На­пример, из 40 человек одного из селений танайна родным языком владеют только четверо. Среди всех танайна на нем говорят не более 250 человек (общая численность 900 человек); из 500 атена родной язык помнят менее половины, а в самой многочисленной группе ата­пасков Аляски — коюкон (их около 2200 человек) на языке коюкон говорят лишь 700 человек²⁸. Очевидно, языки атапасков окончательно исчезнут уже в первой половине будущего столетия.

Быстрому исчезновению атапаскских языков способствовало рас­пространение в индейских поселках радио и телевидения, а также то обстоятельство, что до 1970 г. на Аляске не было ни одной школы с двуязычным обучением. Только в 1972 г. специальным законопро­ектом официально устанавливалось, что дети аборигенов должны получать образование на родном языке. При университете штата создан Центр языков коренного населения Аляски, на который возлагалась задача не только изучения языков, но и разработки систем письменности и литературы для школьных программ с дву­язычным обучением.

Энтузиасты-ученые прилагают немало усилий, чтобы упорядо­чить систему просвещения индейцев, они спешат документально за­фиксировать и описать исчезающие языки аборигенов Аляски, так как справедливо считают, что независимо от дальнейшей судьбы этих народов последующие поколения должны знать хотя бы некоторые языки предков, потому что это поможет им сохранять уважение к своей культуре.

Хотя среди молодежи идет очевидная переориентация, переклю­чение симпатий в сторону евроамериканского образа жизни и куль­турных ценностей, еще остается немало индейцев (особенно в группе коюкон), которые сохраняют интерес к своей традиционной культу­ре и с уважением относятся к обычаям предков²⁹. Исключая отдель­ные примеры, в целом атапаски Аляски, как и все американские индейцы, против ассимиляции. Именно поэтому они так активно включаются сегодня в общеиндейское общественно-политическое движение за право оставаться индейцами, обеспечить условия су­ществования, отвечающие требованиям современного человека.

Движение индейцев в наши дни называют «движением за при­способление к действительности» ³⁰. Совершенно ясно, что игнориро­вать окружающую действительность и жить по-старому в новых условиях индейцам уже не удастся, однако и приспособиться к но­вым условиям им также пока не удается.

Культуре атапасков присуща необычайная, по мнению специа­листов, адаптивность³¹. Эта черта позволила им в течение многих столетий сравнительно легко приспособляться к требованиям ме­няющейся среды. Но в условиях современного мира культуру ата­пасков не спасают даже ее высокие адаптивные качества. Их адап­тивная стратегия оказывается беспомощной, и это понятно, если учесть следующие обстоятельства: адаптация любого народа к эк­стремальным географическим условиям, например северным, требует не одно столетие, точно так же приспособление к новым экономи­ческим, культурным и политическим условиям — процесс длительный и нелегкий.

Атапаскам, как и всем остальным индейцам, пришлось совершить переход из первобытнообщинной среды сразу в капиталистическую, а такой переход не может быть гармоничным. К тому же нельзя забывать, что ко времени контактов с европейцами индейцы не просто находились на другом этапе исторического развития: им была свойственна иная система ценностей, поскольку их внутренний мир значительно отличался от внутреннего мира европейцев. Если бы дальнейшее развитие их общества шло плавно и естественно, неиз­вестно, какую бы экономическую и политическую модель они вы­работали. Ясно одно: выработанная ими система обязательно отве­чала бы их историческому и жизненному опыту.

Искусственные поиски приемлемых моделей устройства и даль­нейшего развития общества аборигенов Аляски сейчас приводят к планам, основывающимся на концепциях «вестернизации» или «неотрадиционализма». Подобные планы, как известно, полностью отвечают неоколониалистским интересам. Сами же атапаски заинте­ресованы в создании собственной прочной и независимой экономиче­ской базы, которая стала бы надежным фундаментом для возрожде­ния и дальнейшего развития их культуры. Только при этом условии они могут надеяться и в XXI веке оставаться атапасками.

---

1.      Read J. С., Britton М. Е. Time of Decision.— Arctic, 1971, v. 24, N 1, p. 8.

2.      Handbook of North American Indians. Subarctic, Washington, 1981, v. 6, р.710

3.      Clark A., McFadyen, Clark D. W. On the Edge of Today: Culture Change in a Northern Athapaskan Village durint the 1960’s. Anthropological Papers of the University of Alaska, Fairbanks, 1978, v. 19, p. 70.

4.      Arnold R. D. Planning Officer for Native Affairs Federal Field Committee for Development Planning in Alaska.—In: Proceeding of the Twentieth Alaska Science Conference. College. Alaska, 1969, p. 123 124.

5.      Ibid., p. 116-118.

6.      Ibid., p. 125.

7.      Clark a.; McFadyen, Clark D. W. On the Edge..., p. 71.

8.      Лопуленко H. А. Коренное население Аляски: современное положение и борьба за равноправие.— В кн.: Расы и народы. М., 1977, вып. 7, с. 97.

9.      Там же, с.97-98.

10.  Harriston G. The Alaska native Claims Settlement Act, 1971.—Arctic, 1972

11.  Этой корпорации принадлежит 37% земли штата. Она располагается во внутреннем районе Аляски, охватывает 34 индейских селения и практиче­ски включает все атапаскские группы, кроме танаина и атенна (Arctic, 1975, V. 28, N 3, р. 202).

12.  Ackerman R. Е. The Kenjtze People. Phoenix, 1975, p. 76.

13.  Ibid., p. 73.

14.  Ibid., p. 84—86.

15.  Ibid., p. 86.

16.  Ibid., 98.

17.  The Amerindian, 1972, y. 20, N 5, May-June, p. 4.

18.  Clark A. McFadyen, Clark L. W. On the Edge..., p. 66

19.  Fleshman J. K. The Effect of Health on Education of the Alaskan Pvativ Chield.- In: Proceeding of the Twentieth..., p. 172.

20.  Wilson M. Health Status of the Alaskan Native people - In: Proceeding of  the Twentieth…, p.108.

21.  Handbook of North American Indian. Subarctic, Washington, 1981, v. 6, p. 709.

22. Jacobs W. N. Imperatives for Structural Change in Alaska.— In: Proceeding of the Twentieth..., p. 96—97.

23.  Ibid p 97

24.  The Amerindian, 1972, v. 20, N 6, July-August, p. 7.

25.  Smith V. L. The Self-Perception of the Alaska Native.—In: Proceeding of the the Twentieth…, p.38-42

26.  Nelson R.K. Hunters of the Northern Forest. Chicago; London, 1973, p. 285.

27.  Kрaуcc M. Э. Языки коренного населения Аляски: прошлое, настоящее и будущее.— В кн.: Традиционные культуры Северной Сибири и Северной Америки. М., 1981, с. 150.

28.  Там же, с. 167—168.

29.  Nelson R. К. Hunters..., р. 286.

30.  Лypu Н. О. Современное положение американских индейцев.       - в кн.: Североамериканские индейцы. М., 1978, с.400

31.  Vanstone J.W. Athapaskan Adaptations’ Hunters and Fishermen of the Subarctic Forests. Chicago, 1974, p. 3.