Человек в американских тропиках

Последнее время при все возрастающем внимании к проблемам экологии большой интерес не только специалистов, но и мировой общественности вызывают вопросы взаимоотношения человека и природной среды в тропиках, особенно в Амазонии. Здесь рас­положена самая крупная в мире область тропических лесов, даю­щая четвертую часть поступления кислорода в атмосферу нашей планеты, в связи с чем эти леса нередко образно называют лег­кими планетами. В реках бассейна Амазонки содержится одна пятая имеющейся на земле пресной воды.

Осуществляемые последние десятилетия Бразилией, Перу, Эк­вадором, Венесуэлой и другими государствами региона планы экономического развития Амазонии и: сопредельных областей южноамериканских тропиков глобальны по возможному воздей­ствию на биосферу и климат земного шара.

Реализация этих планов уже привела к нарушению экологи­ческого баланса на миллионах квадратных километров, так как в проектах экономического развития не учитывались особенности экологии человека в зоне влажных тропиков. Реакцией на неуда­чи освоения района стало стремление выявить экологически це­лесообразные в указанных природных условиях формы приспо­собления человека к природе Амазонии и шире — к особенностям тропических лесов и саванн Америки.

Остается неизвестным, как и когда люди впервые проникли в зону тропических лесов Южной Америки, в частности в область Амазонии. К западу от нее в Андах обнаружены местонахожде­ния древностью до 15 тыс. лет (стоянка Аякучо). Примерно та­ков же возраст стоянок Тайма-тайма и Миако на севере Вене­суэлы. Они оставлены охотниками и собирателями конца плей­стоцена. Не позднее чем 11 тыс. лет назад первобытный человек достиг южной оконечности Американского континента. На восто­ке его в Бразилии в местностях к югу от г. Салвадор и к северу от Рио-де-Жанейро примитивные охотники и собиратели, несо­мненно, жили 9—10 тыс. лет назад¹.

В то же время внутренние области Южной Америки рассмат­ривались первопоселенцами как неблагоприятные для обитания. Такова принятая в специальной литературе точка зрения по это­му вопросу. Она хорошо согласуется с археологическими данны­ми. Так, в Амазонии не найдены стоянкн возрастом свыше 4 тыс. лет. Местонахождения с такой датировкой обнаружены в сред­нем течении притока Амазонки р. Укаяли в Перу. Они относят­ся к так называемой культуре Тутишкайныо, существовавшей на Укаяли во II —I тысячелетиях до н. э. Стоянки людей этой культуры характеризуются толстым культурным слоем, наличи­ем керамики и некоторыми другими чертами, позволяющими утверждать, что создатели этой культуры были не бродячими охотниками и собирателями, а оседлыми или по меньшей мере полуоседлыми земледельцами, подолгу жившими на одном месте. Другой отраслью их хозяйства было рыболовство, на что указы­вают находки костей и чешуи рыб ².

В устье Амазонки на о-ве Маражо в первой половине I ты­сячелетия до н. э. существовала другая древняя культура — Анариатуба. Ее создатели также жили в долговременных селе­ниях и, видимо, знали земледелие.

Ни у кого из исследователей не вызывает сомнения факт, что земледельцам в Амазонии предшествовали охотники и собирате­ли. Но столь же распространено и другое убеждение: доземледельческое население этой области было очень редким и немно­гочисленным, так как природные условия территории как в да­леком прошлом, так и в настоящее время были и остаются малоблагоприятными для охоты³. Здесь никогда не водились стада крупных животных, служивших основной добычей для североамериканских индейцев на разных этапах их истории. Тех животных, которые есть в этой природной области, трудно обна­ружить в густом лесу. Как бы то ни было, в Амазонии не извест­ны древние археологические стоянки, которые определенно мож­но было бы отнести к доземледельческому этапу развития куль­тур индейцев тропических лесов. Напротив, следы земледелия как в Амазонии, так и в сопредельных областях тропических ле­сов и саванн указывают на раннее появление у местного населе­ния интенсивного земледелия.

Исследование аллювиальных почв варзеи, т. е. ежегодно за­топляемой долины Амазонки, показало, что земледелие на них могло обеспечить существование на берегах реки многочислен­ного и довольно оседлого населения, которое даже могло бы про­изводить значительный прибавочный продукт.

В последние два десятилетия в низовьях Амазонки на о-ве Маражо, в низменных районах Боливии, Колумбии, Эквадора, Ве­несуэлы, Суринама, на п-ве Юкатан в Мексике, в Белизе и не­которых других местах были обнаружены большие по площади зоны ныне забытой коренным населением формы интенсивного земледелия — на искусственных насыпях (возвышенных полях) с дренированием почвы с помощью сети каналов. В Южной Аме­рике наиболее древнее земледелие на возвышенных полях откры­то в низовьях Амазонки. Оно появилось там не позднее I в. до н. э.⁴

Свидетельство о существовании в долине Амазонки еще в глу­бокой древности интенсивного земледелия, которое требовало хо­рошо организованных совместных действий крупных коллективов людей для сооружения насыпей, соединительных дамб между ними, дренажных каналов и тому подобных земляных работ и одновременно позволяло большому числу людей жить оседло в крупных поселках, дают возможность с доверием отнестись к сообщениям ранних европейских хронистов и путешественников о значительной плотности и высоком уровне социально-эконо­мического развития коренного населения долины Амазонки в XVI — начале XVII в.

Так, Гаспар де Карвахаль, летописец плавания Орельяны по Амазонке в 1542 г., сообщал, что селения индейцев омагуа, жив­ших в то время на главном течении Амазонки между реками Жапура и Пурус, тянулись вдоль берегов почти непрерывно. По большей части они отстояли одно от другого на расстоянии, не превышавшем дальность полета стрелы, т. е. менее 100 м. Наиболее удаленные селения не располагались на расстоянии более половины лиги (лига — испанская и португальская мера длины, равная 5,5 км) ⁵.

Не исключено, что с культурным влиянием, распространяв­шимся из Амазонии на северо-запад, связано и развитие систе­мы земледелия на искусственных насыпях с дренированием поч­вы в предклассовом, предположительно военно-демократическом обществе чибча, обитателей горных районов Колумбии. Лишь пе­риферийные части их предгосударственного образования захва­тывали равнинную зону этой страны⁶. Гораздо реже, чем на равнине, возвышенные поля с дренированием почвы создавались в горных районах. Наиболее сложная из земледельческих систем такого рода была исследована в конце 70-х — начале 80-х годов в расположенной на высоте 2800 м над уровнем моря долине Каямбе—Кахас в 50 км к северо-востоку от Кито (Эквадор). Это единственная из известных систем земледелия на возвышен­ных полях, включавшая довольно сложные гидротехнические сооружения: многочисленные каналы с запирающимися и отпи­рающимися шлюзами для регулирования уровня воды, стекаю­щей с гор. Сами возвышенные поля находились на нижней поло­гой части склонов долины и внешне напоминали террасы, т. е. расположенные уступами поля, характерные для земледелия древнеперуанской цивилизации Андского нагорья. Но возвышен­ные поля долины Каямбе—Кахас в отличие от настоящих террас были прорезаны каналами, между которыми находился комплекс обработанных грядок. Неподалеку от этих возвышенных полей обнаружены монументальные сооружения из земли, видимо, ри­туального назначения. Их считают принадлежащими племени кара. Остается неясным, была ли создана система возвышенных полей долины Каямбе—Кахас людьми этого племени или она принесена сюда какой-то группой мигрантов, не сумевшей вы­жить в новых условиях и распространить свое культурное влия­ние на прилежащие районы⁷.

Велика роль интенсивного земледелия, особенно на возвышен­ных полях с дренированием, а там, где это требовалось, с ирри­гацией почвы, в сложении цивилизации майя. Интенсивное зем­леделие у майя было исследовано недавно, но предположения, что именно оно, а не подсечно-переложное земледелие служило экономической базой городов-государств майя, высказывались уже несколько десятилетий назад. Так, А. Палерм и Э. Вольф еще в 1957 г. писали, что если города майя классического пе­риода были не только ритуальными центрами, но и местом жиз­ни людей, то нельзя больше считать, что их существование и развитие могло покоиться на подсечно-переложном земледелии. Для майя начала колониальной эпохи,— отмечали Палерм и Вольф,— имеются упоминания о наличии ирригационных соору­жений в районе рек Монтагуа и Улуа и о дренировании почвы в Табаско, Мексика⁸. Исследования последнего времени пол­ностью подтвердили предположение А. Палерма и Э. Вольфа: земледелие майя должно было быть сложной системой, которая в зависимости от местных условий использовала различные прие­мы, и нет весомых причин считать выжигание леса под посев ведущей формой их агротехники ⁹.

Интересные данные о распространенности и формах интен­сивного земледелия у майя были получены в 1977—1978 гг. при съемке новой радиолокационной системой с высоты 9 тыс. м территории Гватемалы и Белиза, покрытых тропическими лесами. В результате этой съемки на обширной территории выявлена сет­ка каналов. По предварительным данным, только в Гватемале были обнаружены каналы на площади в 14 тыс. га ¹⁰.

В редакционной статье специального номера журнала «Аме­рика Индихена», посвященного исключительно интенсивному земледелию в доиспанской Америке, отмечалось, что возрожде­ние традиционной индейской техники земледелия, изучение ее функций и степени распространения в Западном полушарии ныне являются одной из важных задач Межамериканского индихенистского института. В настоящее время не используются и пришли в упадок многие ирригационные сооружения древности в засуш­ливых областях, террасы в горных и возвышенные поля в низ­менных областях тропиков, по берегам озера Титикака. А ведь здесь жило многочисленное индейское население, обрабатывав­шее эти земли и получавшее с них большие урожаи. Современ­ная агротехника не знает экологически приемлемых и дешевых средств для использования этих земель. Единственная возмож­ность снова ввестп их в оборот и тем увеличить сельскохозяйст­венную продукцию стран тропической Америки — это возродить древние индейские системы земледелия. Таким образом, заклю­чает автор редакционной статьи В. Деневан, известный специа­лист по индейскому земледелию, «изучение этих систем важно, чтобы узнать наше прошлое, но также, чтобы искать лучшее бу­дущее»¹¹. Сходные высказывания можно встретить во многих публикациях, посвященных современному освоению американ­ских тропиков, в частности Амазонии.

Нам думается, что интенсивное земледелие с ирригацией поч­вы в засушливых районах, с ее дренированием в районах с боль­шой влажностью, подвергающихся ежегодным наводнениям, можно рассматривать в качестве характерной формы приспособ­ления индейцев доколумбовой Америки к природным условиям тропической зоны.

После начала европейской колонизации индейцы поймы Ама­зонки и других крупных рек рассматриваемого региона были в короткий срок уничтожены или порабощены, а их система ин­тенсивного земледелия пришла в упадок. Известная нам по этно­графическим данным культура аборигенов тропических лесов и саванн Южной Америки — это в основном культура жителей не заливаемой поймы-варзеи, а более возвышенной местности.

На терра фирме индейцы не смогли создать систему интен­сивного земледелия подобную той, которая существовала в пой­ме Амазонки и в некоторых других районах Амазоно-Оринокского региона и обеспечивала устойчивую оседлость местного насе­ления. На терра фирме они практиковали экстенсивное подсечно­переложное земледелие, соответствовавшее природным условиям этой зоны и не нарушавшее структуры почв и в целом экологи­ческого баланса. Как показали современные исследования, под­сечно-переложное земледелие экологически целесообразно даже в наши дни при разработке систем хозяйственного освоения раз­вивающимися странами влажных тропиков Мезоамерики и Юж­ной Америки. Вместе с тем подсечно-переложное земледелие всегда требовало периодической смены истощенных земель но­выми, следовательно, исключало прочную оседлость, а также на­лагало определенные ограничения на плотность населения¹². Раз в несколько лет или при наиболее благоприятных условиях — несколько десятков лет селения приходилось переносить на но­вое место. Экстенсивный характер земледелия, как правило, де­лал невозможным создание селений численностью жителей более нескольких сотен, чаще — десятков человек. Во многих районах оседлости препятствовало также быстрое истощение охотничьей фауны. Например, амахуака перуанской монтаньи в середине XX в. уничтожали запасы дичи в окрестностях селения за один-два года, несмотря на то что жили совсем маленькими община­ми, насчитывавшими в среднем по 15 человек¹³.

Богатство Амазонки рыбой, наличие в ее водах большого ко­личества ламантинов и речных черепах позволяли даже на осно­ве одного лишь присваивающего хозяйства создавать оседлые по­селения. Круглогодичная оседлость способствовала возникнове­нию интенсивных систем земледелия на плодородных почвах поймы Амазонки, в частности развитию так называемого земле­делия на возвышенных полях с дренированием почвы, о котором уже говорилось выше. Оседлое население долины Амазонки было многочисленным, производило значительный прибавочный про­дукт и, как отмечалось выше, по социальному уровню, видимо, стояло на пороге становления классовых отношений.

В то же время индейцы, жившие на притоках Амазонки и в междуречьях, несмотря на некоторые различия, по культуре были гораздо ближе друг к другу, чем к населению главного течения р. Амазонки. У одних групп индейцев преобладали земледелие и охота, у других — земледелие и рыболовство, имелось неболь­шое число племен, для которых главным было присваивающее, а не производящее хозяйство.

У племен, получавших большую часть пищевых продуктов за счет земледелия, а не охоты или рыболовства, численность об­щины достигала 150—200 человек (уитото, куйкуру). Общины охотничьих племен насчитывали от 15—20 до 80 человек. У всех этих племен, по-видимому, не было сколько-нибудь крупных со­циальных объединений, включавших не сотни, а тысячи человек. Их племена и этнокультурные объединения из нескольких пле­мен (например, шингуанос) являлись этническими, а не социаль­ными образованиями, не имели единых органов управления и т. д.

По своему социально-экономическому уровню племена внут­ренних районов Амазонии находились на этапе развитого общинно-родового строя, хотя в силу ряда конкретных причин родовая организация у многих племен распалась и ей на смену пришла система первобытных территориальных общин, на которые спроецировались и многие функции рода. Сходной была картина со­циально-экономических и этнических отношений у индейских обществ бассейна Ориноко.

При всем различии в направлении хозяйства, степени оседло­сти, людности поселений, уровне социального и этнического раз­вития индейские общества Амазонии, и не только Амазонии, но и всей зоны тропических лесов и саванн Южной Америки, были едины в одном, они умело использовали ресурсы тропической экосистемы, не нарушая ее. Перемены, вносимые деятельностью человека в природную среду доколумбовой Амазонии, а в це­лом — тропической Америки (выжигание участков леса под ого­роды, лов рыбы, промысел зверя, сбор полезных растений и т. п.), имели временный обратимый характер. Оставленные огороды сначала зарастали вторичной растительностью, потом покрывались многоярусным лесом, на заливные земли поймы каждое очередное наводнение снова приносило плодородный ил, не давая сельскохозяйственным угодьям истощиться, естествен­ный прирост компенсировал убыль животного мира от охоты и рыболовства. Эти виды деятельности у индейцев были обставлены многочисленными магическими запретами, фактически предупре­ждавшими перепромысел.

Европейская колонизация южноамериканских тропиков поло­жила конец гармоничным отношениям между человеком и при­родой в этом регионе. Ныне Амазония является регионом, где осуществляются крупные государственные проекты экономиче­ского развития и развития инфраструктуры. Здесь развертывают свою деятельность многие национальные и транснациональные монополии. Свою долю прибылей стремится ухватить и несмет­ное множество нахлынувших в этот район темных дельцов, спе­кулянтов землей.

В последние полтора десятилетия в Амазонии построены ты­сячи километров автомобильных дорог. Они прошли по землям, на которых живут или жили к началу строительства десятки ин­дейских племен. Автодорожное строительство продолжается. В частности, строящаяся в настоящее время крупнейшая после Трансамазоники дорога — так называемая Северная перимет­ральная — рассекла, как уже отмечалось, последний почти чисто индейский район Бразилии, где обитают яноама. Одновременно со строительством дорог в Амазонии, особенно в бразильской, создаются или уже действуют несколько больших сельскохозяй­ственных и горнорудных комплексов — в Амапе, Рорайме, на се­вере Мату-Гросу, в Рондонии, на юго-западе штата Амазонас и т. п.

Вся эта деятельность по освоению Амазонии приводит к су­щественным экологическим изменениям, к деградации экосистем. Вырубаются леса, земли под пастбищами за несколько лет пре­вращаются в безжизненную песчаную пустыню, загрязняются реки, уменьшается количество зверей, птиц, рыбы. Тем самым подрываются материальные основы существования индейских общин. Индейская культура на протяжении столетий хорошо приспособилась к амазонским экосистемам, и любые резкие на­рушения последних, а именно это и происходит ныне, сказыва­ется и на тех племенах, которые в большей или меньшей степе­ни сохраняют традиционное земледельческо-промысловое хозяй­ство и самобытную культуру. По-прежнему верны и актуальны выводы британской комплексной (географо-биолого-этнографической) экспедиции, работавшей на севере Мату-Гросу в 1967— 1968 гг., согласно которым происходившее тогда в этом штате и распространившееся позднее на всю Амазонию разрушение эко­системы в результате плохо спланированного п непродуманного вмешательства не оставляет места для живущих здесь индей­цев¹⁴.

Но аборигены в Амазонии теряют не только привычную сре­ду обитания со сложившейся системой взаимосвязей природы и человека. Деформация или распад индейских племенных этносов в Амазонии, превращение их в люмпен-пролетариев происходят и в результате санкционировавшегося государством в 60—70-х го­дах переселения индейцев из мест, где ведется строительство. Наряду с переселениями в широких масштабах происходил само­вольный п не прикрытый даже видимостью законности захват земель коренных жителей частными предпринимателями, спеку­лянтами. Этот процесс столь же разрушительно действовал на индейские племена, как и плановые переселения. К разрыву внутриплеменных связей приводило также строительство дорог че­рез пндейские земли с выделением широких придорожных полос для сельскохозяйственной колонизации.

Таким образом, па наш взгляд, возможности для существова­ния в Амазонии индейских племенных этносов сокращаются по мере роста числа и масштабов нарушений амазонской экосисте­мы. По-впдпмому, продолжение капиталистического освоения Амазонии будет способствовать прогрессирующему распаду мест­ных индейских этнических и социальных общностей, разруше­нию среды их обитания.

Это разрушение зашло уже очень далеко. По утверждению бразильской Федерации охраны природы, только в ходе строи­тельства Трансамазоники и подготовки сопутствующих ей коло­низационных проектов было уничтожено свыше 1 млн кв. км ра­стительности ¹⁵. Расчищенные от леса полосы или, как их иногда называют, «коридоры», по утверждению компетентных специа­листов не принесли ничего, кроме вреда амазонской экосистеме и коренному населению. Потерпела неудачу и вся схема колони­зацип, ориентированная на Трансамазонику. Вместо предпола­гавшихся 100 тыс. крестьян-переселенцев вдоль дороги посели­лись лишь 6 тыс. семей, да и те в значительной части бедствуют из-за незнания экологических особенностей ведения земледелия в Амазонии, отсутствия необходимой техники и денежных средств, плохой связи с городскими центрами, где можно было бы реализовать сельскохозяйственную продукцию ¹⁶.

Эфемерными оказались и планы создания вдоль Трансамазоники рентабельных крупных животноводческих хозяйств. Боль­шинство из разработанных или начатых осуществляться проек­тов развития животноводства были оставлены. Они послужили лишь для обогащения тех капиталистических компаний, которые получили под них всякие субсидии и огромные налоговые льго­ты от государства.

Причины неудачи планов колонизации и экономического раз­вития полосы земель вдоль Трансамазоникп и многих других районов Амазонии во многом кроются в том, что планировщики, как справедливо замечает исследовавший этот вопрос Н. Смит, не понимали амазонской земли, не знали экологии этих мест, не сумели оценить сложностей местного сельского хозяйства и жизни людей¹⁷.

В конце 70-х годов правительство Бразилии признало, что «интенсивное освоение обширных и практически не исследован­ных районов было преждевременным» ¹⁸.

Ущерб, нанесенный экосистемам Амазонии из-за незнания особенностей этого региона, усугублялся хищническим характе­ром его освоения. Как писал бразильский исследователь М. Ми­ранда Нето, «в районе утвердился хищнический капитализм, ко­торый может привести всю систему к саморазрушению» ¹⁹.

Все более остро встает вопрос: для кого осуществлялось раз­витие бразильской Амазонии в 70-х годах? Некоторые зарубеж­ные ученые прямо говорят, что сведение лесов, вытеснение ин­дейцев с их исконных земель соответствовали логике развития капитализма. Частное предпринимательство дорого обошлось го­сударству, но почти ничего не дало мигрантам, переселившимся в Амазонию. Такая точка зрения обосновывалась, в частности, во вступительном докладе на состоявшейся в 1979 г. в Кембрид­же международной конференции «Развитие Амазонии в семи странах» (Боливия, Бразилия, Венесуэла, Гайана, Колумбия, Перу, Эквадор). Развивая свою мысль, докладчик Ф. Барбира Сказоккио имела в виду не только Бразилию, но и другие пере­численные страны ²⁰.

Это мнение подтверждается тем фактом, что в 1976 г. 80% колонистов, приглашенных в Рондонию бразильским Институтом колонизации и аграрной реформы, не получили земли.

Несоразмерно мало по сравнению с масштабами проектов аг­робизнеса и предоставленных для их реализации частным ком­паниям государственных средств количество созданных рабочих мест. Так, при осуществлении животноводческих проектов Уп­равления по развитию Амазонии создавалось менее двух рабо­чих мест на 1 тыс. га земли. При этом каждое место обходилось в 2 тыс. американских долларов. Всего в бразильской Амазонии за 10 лет налоговых льгот действовавшим там частным компа­ниям было создано лишь 40 тыс. рабочих мест, а по некоторым данным и того меньше — половина этого числа ²¹.

Государственные вложения в Амазонию оказались убыточны­ми. Отчуждение под сельскохозяйственные проекты крупных ком­паний 8—10 млн га земли тяжело ударило по крестьянам-поссейрос (скваттерам) и особенно по индейцам, нанесло серьезный, а во многих случаях и непоправимый ущерб природной среде, но, как уже было сказано, практически ничего или почти ничего не дало миллионам безработных и безземельных бразильцев.

К концу 70-х годов нарушение экологической стабильности во многих районах Амазонии в результате непродуманного и хищнического освоения стало ужо не угрозой для будущего, а свершившимся фактом, с тревогой отмечавшимся не только бра­зильской, но и мировой печатью. Характерна статья, опублико­ванная в английской газете «Файнэншл тайме» в сентябре 1980 г. В иен, в частности, говорилось: «Экологический баланс многих районов Амазонии сейчас сильно расстроен. Фауна бассейна ве­ликой реки безжалостно истреблялась охотниками за звериными шкурами. Миллионы гектаров леса были вырублены под ското­водческие ранчо: участь редких пород деревьев никого не заботи­ла. Ещё несколько лет назад расчищенные от джунглей просторы казались ответом на стремление Бразилии производить больше мяса. Однако предприятие оказалось экономически невыгодным. Сейчас эти районы —шрамы на зеленом теле Амазонии»²².

Для предупреждения дальнейшей дестабилизации амазонской экосистемы, создания основ рационального использования при­родных ресурсов Амазонии, а также для некоторых других целей восемь стран Латинской Америки (Бразилия,Боливия, Венесуэ­ла, Гайана, Колумбия, Перу, Суринам и Эквадор) подписали в столице Бразилии в июне 1978 г. Амазонский пакт или, как он официально именуется, Договор об амазонском сотрудничестве.

В сферу действия договора официально включается не только бассейн Амазонки, но и «любая территория какого-либо участ­ника, которая по своим географическим, экономическим и эколо­гическим особенностям будет считаться тесно связанной с Ама­зонией» ²³.

В соответствующих статьях амазонского пакта предусматри­вается ряд мер по сохранению флоры и фауны Амазонии в широком смысле этого слова. В частности, рекомендуется созда­ние на указанной территории больших лесных заповедников. Ре­шения об этом уже приняты Бразилией и некоторыми другими участниками пакта, например Боливией. В районах лесоразрабо­ток предусматриваются обязательные лесовосстановительные работы с использованием саженцев только местных пород де­ревьев. Поставлен вопрос об отмене или отсрочке всех проектов создания гидроэлектростанций на реках амазонской системы.

Участники пакта собираются объединить свои усилия в по­исках пригодных для местных условий методов земледелия. В частности, предполагается использовать опыт индейцев по вы­ращиванию скороспелых культур на затопляемых землях варзеи — амазонской поймы, по нескольку месяцев в году находя­щихся под водой.

В амазонском пакте говорится и о необходимости сохранения национального суверенитета над этой территорией. Принято ре­шение не допустить в дальнейшем возникновения здесь больших иностранных земельных владений, подобных имеющимся в Бра­зилии, например в штате Пара. По-видимому, в русле этих уста­новок находятся некоторые изменения в бразильском земельном законодательстве, согласно которым площадь сельскохозяйствен­ных земель, которые могут быть проданы частным компаниям, ограничивается в каждом случае 3 тыс. га. Только после предо­ставления компанией конкретного плана использования этой зем­ли и указания источников финансирования ей дополнительно мо­жет быть продано еще 63 тыс. га.

В 1979 г. президент Бразилии утвердил решение о создании нескольких новых национальных парков в Амазонас, Пара и Рондонии. С целью сохранения лесов принято также решение ограничить предоставление частным компаниям контрактов на лесоразработки, а различные скотоводческие проекты осуществ­лять в дальнейшем в саванне, а не в лесной зоне ²⁴.

Только будущее покажет, насколько участники амазонского пакта выполнят свои решения по охране природной среды.

Не стоит забывать, что той же Бразилией еще в 60-х годах было принято немало постановлений о сохранении природных богатств Амазонии. Как правило, они остались на бумаге. И это факт, единодушно признанный бразильской печатью. Например, к началу 70-х годов под национальные парки и другие заповед­ные территории было, по минимальным подсчетам, отведено 20 млн га. Но все эти парки, за исключением небольшого Национального парка Шингу, существовали только на бумаге, кон­статировал корреспондент бразильского журнала «Реалидади», проехавший по формально отведенным для них землям ²⁵.

По-видимому, если в ближайшие годы на основе выполнения решений, зафиксированных в амазонском пакте, в деле охраны природной среды Амазонии не произойдет существенных перемен к лучшему, не только исчезнет материальная база для продолже­ния существования индейских племен, что во многих случаях уже произошло, но будут подорваны возможности использования этой территории странами, которым она принадлежит, и прежде всего Бразилией, наиболее энергично и широкомасштабно преобразо­вывавшей в 70-х годах свои северные амазонские районы.

В статье мы в основном остановились на положении в бра­зильской Амазонии не только потому, что этой стране принадле­жит большая часть интересующей нас природной зоны. В отно­шении экологии указанного района, расположенного на террито­риях Боливии, Перу, Венесуэлы, не говоря уже о Гайане или Суринаме, сравнительно мало материалов. Но судя по ним созда­ется впечатление, что для этих стран характерны многие из про­цессов, протекающих в бразильской Амазонии.

1. Forbis Е. The Paleoamericans // Prehispanic America. L., 1974. P. 13—21.
2. Lanning E. Eastern South America // Ibid. P. 89—96; Lathrap D. The Upper Amazon. L., 1970. P. 84—92.
3. Cross D. Protein capture and cultural development in the Amazon basin// Amer. Anthropol. 1975. V. 77, N 3. P. 526-549.
4. Zucchi A. Prehistoric human occupations of the Western Venezuelan Lla­nos // Amer. Antiquity. 1973. V. 38, N 2. P. 186—189; Amer. Indigena. 1980. V. XI, N 4. P. 614.
5. Carvajal G. The discovery of the Amazon, according to the account of Friar Gaspar de Carvajal and other documents. N. Y., 1934. P. 190, 198, 216—218.
6. Broadbent S. A prehistoric field system in Chibcha territory, Columbia // Navvpa Facha. 1968. N 6. P. 135—148.
7. Batchelor B. Los Camellones de Cayambe en la Sierra de Ecuador // Amer. Indigena. 1980. V. XL, N 4. P. 671—687.
8. Palerm A., Wolf E. Ecological potential and cultural development in Mesoamerica // Studies in human ecology. Wash., 1957. P. 28.
9. Hammond N. Agricultural intensification in the Maya lowlans//Actes du XLII Congr. Intern, des Americaristes. P., 1979. V. VIII. P. 328; Гуляев В. И. Земледелие древних майя // Природа. 1982. № 9. С. 92.
10. Spiegel. 1980. N 25. NASA radar experiment discovers Maya Canals//EOS. Trans. Geophys. Union. 1980. V. 61, N 26. P. 506—507; Turner В. II la agricultura intensiva de trabajo en las tierras mayas//Amer. Indigena. 1980. V. XL, N 4. P. 657-663.
11. La agricultura intensiva prehispanica//Amer. Indigena. 1980. V. XL, N 4. P. 616—617.
12. Nations J., Nigh R. The evolutionary potential of Lacandon Maya sustained yield tropical forest agriculture // J. Anthropol. Res. 1980. V. 36, N 1. P. 1— 30; Meggers B. Environment and culture in the Amazon basin: An appraisal of the theory of environmental determinism // Studies in human ecology. P. 85—86; Dickinson J. Una perspectiva ecologica sobre al desarollo // Interciencia. 1981. V. 6, N 1. P. 30—37; Man in the Amazon. Gainesville, 1974. P. 105-106.
13. Карнейро P. Переход от охоты к земледелию // Сов. этнография. 1969. № 5. С. 70; Huxley М., Gapa С. Farewell to Eden. N. Y., 1964.
14. Smith A. Mato Grosso: The last virgin land. L., 1971. P. 221—222, 281 and oth.
15. Paiva G. de. Declarada a guerra ecologica na Amazonia 11 Bol. FBCN. 1980. N 15. P. 152—165.
16. Smith N. Rainforest corridors: The Trans-Amazon colonization scheme. Ber­keley, 1981; Martine G. Recent colonization experiences in Brazil: Expecta­tions versus reality Ц Land, people and planning in contemporary Amazonia. Cambridge, 1980. P. 84-87.
17. Smith N. Rainforest corridors; Barbira-Scazocchio F. From native forest to private property: The development of Amazonia for whom?//Land, people and planning in contemporary Amazonia. P. XII—XIII.
18. Цит. по ст.: Наумов А. С. Сельскохозяйственное освоение бразильской Амазонии // Лат. Америка. 1983. № 6. С. 59; также см.: Bourne R. Assault on the Amazon. L., 1978.
19. Miranda Neto М. О dilema da Amazonia. Petropolis, 1979. P. 152.
20. Пришколъник Д. Б. Экономико-географические особенности освоения но­вых районов во влажных тропиках Латинской Америки: Автореф. дис. ...канд. ист. наук. М., 1982. С. 15; Barbira-Scazocchio F. From native forest to private property. P. X—XI, XV—XVI.
21. Barbira-Scazocchio F. From native forest to private property. P. XII—XIII; Kleinpenning J. La colonisation recente de l’Amazonie bresilienne: Le role de l’etat et des entreprise publiques et privees // Trav. et mem. Inst. Hautes Etudes Amer. Latine. 1981. N 34.
22. Цит. по: За рубежом. 1980. № 39. С. 21.
23. Тарасов В. Б. Новое объединение — Амазонский пакт//Лат. Америка. 1979. № 2; Medina М. Е. Treaty for Amazonian cooperation: General ana­lysis // Land, people and planning in contemporary Amazonia. P. 63 and oth.
24. Kleinpenning J. La colonisation recente de l’Amazonie bresilienne; Barbira-Scazocchio F. From native forest to private property. P. XV—XVI; Cria?ao de novos parques nacionales // Bol. FBCN. 1979. N 14. P. 145—147.
25. Realidade. 1971. N 67. P. 168, 242.