Долина р. Миске

Долина р. Миске

С древностями долины Кочабамба, по-ви­димому, тесно связаны находки в смежной с ней долине р. Миске. Почти все они происхо­дят из подъемного материала, собранного Э.  Норденшельдом [653]. В этом материале за­метно влияние культуры Тиауанако, хотя ос­новная часть керамики явно местного проис­хождения.

Единственный раскопанный памятник доинкского времени — Лакатамбо — известен мне только по предварительной информации авто­ра раскопок [654], который сопоставляет этот памятник по времени с концом Классического и Поздним этапом Тиауанако. Подробных све­дений о памятнике не сообщается.

В долине Миске найдены и памятники инк­ского времени.

Хронология

Периодизация культур Тиауанако и Мольо дает возможность построить систему относи­тельной хронологии всего Южного горного района. На холме Чирипа слои, относящиеся к одноименной культуре, были перекрыты со­оружениями времени Позднего Тиауанако, что надежно определяет для этой культуры верхнюю дату. Находка на поселении Парити погребения с сосудами эпохи Классического Тиауанако под непотревоженным слоем куль­туры Чирипа, казалось, позволяла поместить ее между этими двумя эпохами. К этому вы­воду и пришел Беннет в 1936 г.[655]

Однако позже он пересмотрел свою точку зрения, опираясь на обнаруженный в пяти шурфах вокруг холма Чирипа не очень выра­зительный керамический комплекс, имеющий много черт стиля Раннего Тиауанако. Еще два шурфа с материалом Позднего Тиауанако в верхних слоях и этим промежуточным комп­лексом — в нижних совсем не содержали ке­рамики Чирипа.

Более тщательное изучение полевых доку­ментов привело Беннета к мысли, что погребе­ние с золотыми сосудами Классического тиауанакского стиля в Парити было перекры­то слоем земли с керамикой Чирипа при со­оружении современной земледельческой тер­расы, на краю которой оно было найдено.

Все это позволяет в настоящее время счи­тать, что культура Чирипа предшествует по времени культуре Тиауанако[656].

Керамика культуры Пукара напоминает керамику Чирипа как по стилю росписи, так и по наличию моделированной орнаментики. О близости этих двух культур, помимо кера­мики, по-видимому, свидетельствует и плани­ровка. Раскопанный А. Киддером в Пукаре архитектурный комплекс, хотя и сложнее, чем комплекс Чирипа, но также имеет в плане круглую форму. К сожалению, полной пуб­ликации раскопок Киддера нет, и сопоставить эти две культуры более детально невозможно. Нужно сказать, что керамика Пукары обла­дает и многими чертами, сближающими ее с Тиауанако Классического периода[657].

Но особенно сильно близость Пукары и Тиауанако проявляется в скульптурных обра­зах. Прежде всего это касается мотива фан­тастического змея. Ведь именно этот персо­наж изображен на боковых сторонах Бородатого Идола из Полуподземного Храма Тиауа­нако, который относится к эпохе III, или Ран­нему Тиауанако [658]. Змеи с головами кошачь­его хищника изображены и на близких к Бо­родатому Идолу монолитах из Уанкани. Этот мотив хорошо привязывает скульптуры Пука­ры к Раннему Тиауанако. Но так как образ лягушки в Пукаре встречается на одних кам­нях с изображением змея, которое есть и на стелах с геометрическим орнаментом, то и эти стелы, и мотив лягушки можно считать отно­сящимися ко времени Раннего Тиауанако, да­тировав соответственно единичные экземпляры таких скульптур в самом Тиауанако.

По-видимому, в ту же хронологическую группу можно включить и сидящих идолов со змеями на спине из Тарако. Они в свою оче­редь очень близки к коленопреклоненным ста­туям у ворот церкви в Тиауанако. С ними скорее всего можно сопоставлять и идолов из Покотии, косы которых, заканчиваясь голо­вами пумы, по боковым насечкам очень напо­минают змеев культуры Пукара. Вполне воз­можно, однако, что они несколько моложе из­ваяний Пукары, так как на этих статуях змей уже слился с изображением прически.

Прическа из двух кос встречена и на одной статуе из Пукары [659], где они, правда, унизаны изображениями человеческих голов и не на­поминают змея. Правая рука этой скульпту­ры опущена вдоль туловища и держит какой- то предмет типа колотушки или другого ору­дия. Такое же орудие зажато в кулаке зверя с оскаленной пастью и антропоморфным туло­вищем из Тиауанако[660]. Держащая его кисть руки вывернута, как если бы это была кисть левой руки. Эта деталь встречается на «зве­рях» Тиауанако, так же как и на статуях Классического периода, таких, как Стела Бен­нета и Монах. Если добавить, что косы ста­туи из Пукары заканчиваются кистью, очень характерной для изображений Классического Тиауанако, то датировка этой статуи поздней порой существования культуры Пукара стано­вится вполне достоверной.

Фигуры, по очертаниям напоминающие кра­бов, которые встречены на одежде некоторых статуй культуры Пукара [661], находят прямую аналогию в изображениях на поясе тиауанак­ского Монаха. Если же принять во внимание довольно значительные отличия этой статуи от классических образцов, то можно предполо­жить, что Монах скорее всего относится к ранней поре Классического Тиауанако, а упо­мянутые статуи с «крабами» — к концу куль­туры Пукара.

Все это показывает, насколько тесно связа­ны между собой изваяния культуры Пукара и статуи Тиауанако, особенно те, что относятся к группе Бородатого Идола, т. е. к Раннему Тиауанако. Становится более ясным и поло­жение тех групп тиауанакских изваяний, ме­сто которых в относительной хронологии не могло быть определено на основании анализа только собственно тиауанакского материала.

Необходимо сразу же оговориться, что по­скольку почти все скульптуры происходят из сборов подъемного материала, точность этих построений весьма относительна. Из всех ста­туй только Бородатый Идол имеет зафиксиро­ванное стратиграфическое положение. Именно он позволяет отнести все тиауанакские скульп­туры одной с ним группы и основную часть изваяний культуры Пукара ко времени Ран­него Тиауанако, или эпохе III существования памятника (по К. Понсе Санхинесу). Вполне логично, однако, предположить, что часть скульптур Пукары относится к более раннему периоду. Таким образом, детальный анализ особенностей этих скульптур подтверждает дату, установленную Киддером и Беннетом по ряду более общих соображений.

Нижняя дата культуры Пукара определяет­ся стратификацией поселения Кальую, где керамика типа Кальую залегает под материа­лом Пукары.

Распространение керамики Тиауанако к югу позволяет связать памятники этих мест с хро­нологической колонкой юга бассейна озера Титикака. Присутствие соответствующего ма­териала в Кайуаси и Тупурайя говорит об их одновременности Классическому и Позднему периодам Тиауанако. Риден сближает Тупу­райя с фазой Арани I по Беннету[662], но пола­гает, что последний памятник несколько моло­же, так как на нем нет керамики Классическо­го стиля Тиауанако.

В нижних слоях Тупурайя и Кайуаси были встречены фрагменты расписной керамики из группы, которую Риден называет «Чукисакская трехцветная», Ибарра Грассо и Диссельхоф — «Тупурайя»[663]. Она залегала под слоями, свя­занными с тиауанакской керамикой, и на поселении Лакатамбо, раскопанном Диссельхофом в долине Миске[664].

Он же раскопал в 40 км от Кочабамбы на памятнике Чульпапата жилой холм. В пред­варительной публикации автор раскопок не дает подробного описания памятника и полученных материалов, но говорит о находке здесь некрашеной керамики, аналогичной ма­териалу Чульпа Пампы[665]. В верхних слоях холма была встречена Чукисакская трехцвет­ная керамика.

Таким образом, Чульпапата, а следователь­но, и вся культура Чульпа Пампа, предшест­вуют памятникам эпохи распространения влияния Тиауанако. Однако прямой преемст­венности между ними пока проследить не удается. Нельзя также говорить определенно о полном отсутствии связи между ними. Ско­рее всего между культурой Чульпа Пампа и эпохой тиауанакского влияния есть некоторый промежуток во времени. Памятники, относя­щиеся к этому промежутку, пока неизвестны.

Периодизация культуры Мольо смыкается с периодизацией Тиауанако, поскольку ранний этап Мольо IA связан с сосудами, восходящи­ми к тиауанакским прототипам. Мольо ІБ отно­сится к периоду инкского господства на Аль­типлано, а Мольо II — к началу колониаль­ного периода [666].

Посуда этой культуры очень близка к ке­рамике «эпохи чульп» в северной части бас­сейна озера Титикака.

Орнаментика керамики группы Чукито име­ет следы сильного инкского влияния [667], что определяет ее верхнюю дату. Керамика груп­пы Кольяо совершенно лишена этих следов, что позволяет М. Чопик относить ее к периоду, предшествующему инкскому завоеванию[668]. Это мнение можно подкрепить, указав на бли­зость орнаментики и форм этой посуды к ке­рамике Мольо I. Особенно близки к ней со­суды из погребений Альита Амайя, орнамен­ты которых имеют даже обводку белой кра­ской, характерную для расписной посуды Мольо I. Эту же дату керамики Кольяо под­тверждает и то, что чульпы типа 3 являются как бы переходными от подземных могил к развитым конструкциям погребальных башен. В некоторых местах керамика Кольяо найде­на непосредственно в грунтовых погребе­ниях [669].

Альита Амайя находится на границе между западным и северо-западным районами побе­режья. На северо-западе, кроме того, много пунктов, где была найдена керамика группы Кольяо. По всей вероятности, она была рас­пространена здесь раньше, чем керамика Сильюстани и Чукито. Вполне возможно, что в период существования здесь этих групп ке­рамика Кольяо бытовала только на северо-во­сточном берегу озера. Однако все эти хроно­логические соотношения не более чем предпо­ложение.

Посуда, найденная в Пукара де Конко, так­же близка к керамике Мольо. Особенно похо­жи округлые двуручные ольи и сосуды с яйце­видным туловом и вертикальными ручками по бокам. Маленькие изображения лам на неко­торых обломках керамики этого памятника говорят об инкском влиянии.

Риден считал, что с керамикой этих культур сходны находки в «Месте ритуальных возлия­ний» в Кайуаси. У многих сосудов «Места» та же форма, а орнаментика напоминает орнаменты группы Б культуры Мольо. По­этому можно считать — правда, несколько условно,— что этот памятник синхронен Мольо II.

Только для статуэток из Клиса и изваяний Оруро относительные даты остаются пока не­определенными.

Хронологическая шкала Альтиплано не изо­лирована. Она хорошо привязывается к древ­ностям Центральных гор. Существуют опреде­ленные черты сходства керамического мате­риала Чирипы с керамикой культуры Чанапата. Миски с прямыми стенками и утолщенны­ми венчиками, резной орнамент и лепные фигурки на сосудах, существование ступенча­того орнамента, обилие костяных орудий — все это позволяет сближать Чанапату и Чирипу.

Некоторые аналогии есть между этой ранней культурой района Куско и культурой Пукара. Обломки керамики Чанапата найдены вместе с фрагментами посуды Пукара в подъемном материале на памятнике Какачупа около Айявири. По-видимому, Какачупа может дать ответ на вопрос о взаимоотношениях этих двух культур. На памятнике Янаманча около Сикуани материал Чанапаты перекрывается слоем с керамикой Кальую, что соответствует стратиграфическому положению этой культуры на северном берегу озера Титикака, где отно­сящиеся к ней находки залегают ниже слоев культуры Пукара.

Все это позволяет считать культуру Чирипа и ранние фазы Пукары приблизительно одно­временными культуре Чанапата.

Керамика типа Карменка существовала, по всей вероятности, одновременно с Ранним Тиауанако и Пукарой, в то время как Клас­сический и Поздний этапы Тиауанако синхрон­ны культуре Уари. Это подтверждается бли­зостью мотивов керамической орнаментики, скульптуры и некоторых строительных при­емов.

В пользу указанного возраста культуры Чанапата косвенно свидетельствуют даты образ­цов из слоев с керамикой Кальую: Р-156 2964± 120 (1003± 120 г. до н. э.); Р-155 2522 ±114 (563±114 г. до н. э.).

Даты культуры Пукара соответствуют ее стратиграфическому положению над керами­кой Кальую: Р-152 2101 ±108 (151 ±108 г. до н. э.); Р-153 2041 ±107 (91 ±107 г. до н. э.); Р-172 2040 ± 109 (90 ± 109 г. до н. э.); Р-170 2032± 106 (82± 106 г. до н. э.); Р-217 1960± ±90 (10 ± 90 г. до н.э.); Р-154 1847± 106 (103± 106 г. н. э.).

Соответствуют относительному расположе­нию древностей Альтиплано во времени и даты культуры Чирипа.

Два образца из слоев, предшествующих об­разованию одноименного холма, имеют воз­раст: Р-129 3240± 130 (1290± 130 г. до н. э.); Р-145 2970 ± 120 (1020 ± 120 г. до н. э.).

Из нижних слоев холма происходит только один образец: Р-126 2550± 116 (600±116 г. до н. э.).

Верхнюю границу существования культуры определяют образцы, полученные Киддером из домов верхнего горизонта.

Здание 2-3: Р-115 2468± 133 (518± 133 г. до н. э.); Р-125 2386 ±114 (436 ±115 г. до н. э.); Р-124 2291 + 115 (341 ±115 г. до н. э); Р-142 2281 ±113 (331 ±113 г. до н. э.).

Здание 5: Р-116 2377± 110 (427 ± 110 г. до н. э.); Р-143В 2318± 113 (368± 113 г. до н. э.); Р-141 2275 ±116 (325 ±116 г. до н. э); Р-144 2193±111 (243± 111 г. до н. э); Р-143А 2177± ±112 (227± 112 г. до н. э.); Р-117 (1937± 104 (13± 104 г. н. э.); Р-118 1928± 105 (22± ±105 г. н. э.)[670].

Самая большая серия дат, имеющих к тому же довольно четкую связь с периодизацией, получена для культуры Тиауанако[671].

Сейчас уже есть некоторые данные для са­мых ранних ее периодов — эпох I и II (по Понсе Санхинесу).

Эпоха I: GAK-194 3530±120 (1580±120 г. до н. э.) [672]; В-489 2530±200 (580±200 г. до н. э.); В-488 2400±200 (450±200 г. до н. э.) [673]; GAK-52 2190± 130 (240±30 г. до н. э.) [674]; GAK-192 1990± 110 (40± 110 г. до н. э); GAK-193 1850 ±90 (100 ±90 г. н. э.) [675]; Р-532 1653±61 (297 ±61 г. н. э.) [676].

Эпоха II: GAK-53 2410± 140 (460+140 г. до н. э.) [677]; В-490 2100±200 (150±200 г. до н.э.) [678]; Р-534 1866 ±62 (84±62 г. н. э.) [679]; GAK-195 1750± 100 (200± 100 г. н. э.)[680].

Даже если исключить древнейшие даты каж­дой эпохи (GAK-194 и GAK-53) как сомни­тельные, все равно кажется странным их сов­падение во времени. Скорее всего это проис­ходит из-за недостаточной точности отнесения образцов к той или другой эпохе.

Самая большая серия дат получена из сло­ев с материалами Раннего Тиауанако (по Беннету), или эпохи III (по Понсе Санхине­су): Р-123 1817± 103 (133± 103 г. н. э.); Р-149 1707±93 (243±93 г. н. э.); Р-150 1692± ±104 (258 ± 104 г. н. э.); Р-147 1576± 104 (374± 104 г. н. э.); Р-119 1460±200 (490± ±200 г. н. э.) [681]; Р-531 295± 192 (1655± 192 г. н. э.) [682].

Совершенно очевидно, что дата по образцу Р-531 неверна. Однако остальные даты под­тверждаются еще тремя образцами (один из них получен из глубоких слоев шурфа «А» Киддера, а два других происходят из соответ­ствующих слоев Каласасайя); Р-120 1702± ±103 (248±103 г. н. э.) [683]; Hv-19 1645±80 (305±80 г. н. э.); Hv-18 1630± 130 (320± 130 г. н. э.) [684].

Единственная дата, непосредственно сопо­ставляемая с Классическим периодом, или эпохой IV Тиауанако, кажется несколько завышенной: Р-533 778±133 (1172± 133 г. н. э.) [685].

Существует еще несколько дат для поздних периодов, но они единичны и их связь с мате­риалом неясна: Р-121, 121 А, 122 1423+175 (527± 175 г. н. э.); Р-120А (сомнительная) 1226+100 (724± 100 г. н. э.); Р-146 949 + 98 (1001+98 г. н. э.) [686]; GAK-51 630+110 (1320 ±110 г. н. э.) [687]; Hv-17 (явно неверная) 240 ±80 (1710 ±80 г. н. э.) [688].

Особняком стоит дата из чульпы, где обра­зец взят от деревянного кубка-«керо» — ха­рактерной вещи инкского времени: М-737 410 ± 150 (1552± 150 г. н. э.) [689].

Абсолютные даты для культур Тиауанако, Пукара и Чирипа точно совпадают с их взаимным расположением в системе относи­тельной хронологии. Остальные даты по С14, полученные для других памятников Альтипла­но, единичны и не могут считаться достаточно достоверными. Однако и они не имеют суще­ственных расхождений с относительной хро­нологией. Так, образец с поселения Чульпапата — памятника поздней поры культуры Чуль­па Пампа — получил следующую дату: Hv-116 1850±90 (112± 90 г. н. э.) [690].

Это не противоречит датировке культуры, данной Риденом, который считает ее дотиауанакской. Хотя дата и совпадает со временем Раннего Тиауанако, но предшествует распро­странению тиауанакского влияния в долину Кочабамба в конце Классического периода.

К тому же времени относятся еще три даты, полученные на образцах из долин Кочабамба и Миске: М-510 1680 ±300 (270 ±300 г. н. э.) [691]; В-446 1110± 100 (840+100 г. н. э.); В-448 1020± 100 (930± 100 г. н. э.) [692].

Три образца — В-550 930± 100 (1020± 100г. н. э.) [693]; М-509 900 ±200 (1050 ±200 г. н. э.) [694]; В-449 840± 100 (1110± 100 г. н. э.) [695] — взя­ты из слоев с материалом, показывающим яв­ное влияние Классического и Позднего стилей Тиауанако. Два образца определили даты для послетиауанакских слоев: Hv-115 1000± 170 (950± 170 г. н. э.); Hv-114 850±90 (1100±90 г. н. э.)[696].

Они совпадают с предшествующей серией, что вполне возможно, если период влияния Тиауанако был сравнительно краток.

Серии дат Тиауанако позволяют отнести эту культуру ко второй половине I тысячелетия до н. э. — I тысячелетию н. э. Даты по С₁₄ хорошо сопоставляются с этапами этой куль­туры, выделенными по археологическим мате­риалам. Эпохи I и II пока нерасчленимы в абсолютных датах, но в целом относятся ко второй половине I тысячелетия до н. э. — самому началу I тысячелетия н. э.

Большая серия дат говорит о том, что Ран­ний период Тиауанако начался не позже II в. н. э. и продолжался до середины I тысячеле­тия.

Для разделения Классического и Позднего Тиауанако нет данных. Эти периоды относятся ко второй половине I тысячелетия н. э., воз­можно, захватывают рубеж I—II тысячелетий н. э. Тогда же или немного ранее, в последних веках I тысячелетия н. э., влияние Тиауанако распространяется к югу, в долины Кочабамба и Миске. Это позволяет датировать культуру Тупурайя и поселение Кайуаси.

Во второй половине I тысячелетия н. э. су­ществовала, по-видимому, и культура Уари в Центральных горах, что подтверждается и совпадением этой даты с датами Наска Y и временем «тиауанакоидных» древностей Цент­рального берега.

С эпохами I и II сосуществовала культура Чирипа, которая появилась, по-видимому, не позже второй четверти I тысячелетия до н. э. Даты для культуры Пукара говорят, вероятно, только о ранней поре ее существования, так как прямые аналогии с Классическим Тиауа­нако позволяют отнести ее конец ко времени не ранее середины I тысячелетия н. э.

---

[653] Е. Nordenskióld, 1917; S. Ryden, 1956.

[654] A. D. Disselhoff, 1962, стр. 442'—444.

[655] W. С. Bennett, 1936, стр. 445, 446, 500, 505.

[656] W. С. Bennett, 1948с.

[657] A. Kidder II, 1948; W. С. Bennett, 1948с.

[658] С. Ропсе Sanginés, 1964а, стр. 63, 64.

[659] L. Е. Valcarcel, 1932, стр. 19; R. P. Schaedel, 1948b, стр. 70.

[660] L. Е. Valcarcel, 1932, стр. 23; A. Posnansky, 1945, т. 2, рис. 123.

[661] A. Kidder II, 1943, табл. VI, 3, 8, 9.

[662] S. Ryden, 1959, стр. 67.

[663] См. сравнительную таблицу терминов: Н. D. Disselhoff, 1962, стр. 443.

[664] Там же, стр. 442, 443.

[665] Там же, стр. 442.

[666] В. А. Башилов, 1967, стр. 105—107.

[667] М. Н. Tschopik, 1946, стр. 51.

[668] Там же, стр. 50.

[669] d.V. Bustinza Menéndez, 1960, стр. 349, 350.

[670] Е. К. Ralph, 1959, стр. 56, 57.

[671] В настоящее время все данные радиокарбонных ана­лизов для Тиауанако должны быть опубликованы с указанием их точной связи с материалом. Такая сводная публикация подготавливалась Центром археологических исследований в Тиауанако (С. Pon­ce Sanginés, 1964b).

[672] К. Kigoshi and К. Endo, 1963, стр. 116.

[673] Н. Oeschger and Т. Reisen, 1965, стр. 7.

[674] К. Kigoshi, У. Tomikura and К. Endo, 1962, стр. 91.

[675] К. Kigoshi and К. Endo, 1963, стр. 116.

[676] R. Stuckenrath, 1963, стр. 95.

[677] К. Kigoshi, У. Tomikura and К. Endo, 1962, стр. 91.

[678] Н. Oeschger and Т. Reisen, 1965, стр. 7.

[679] R. Stuckenrath, 1963, стр. 95.

К. Kigoshi and К. Endo, 1963, стр. 116.

[681] Е. К. Ralph, 1959, стр. 55, 56.

[682] R. Stuckenrath, 1963, стр. 95.

[683] Е. К. Ralph, 1959, стр. 55.

[684] I. Wendt, Н. Schneekloth and Е. Budde, 1962, стр. 106, 107.

[685] R. Stuckenrath, 1963, стр. 95.

[686] Е. К. Ralph, 1959, стр. 55.

[687] К. Kigoshi, У. Tomikura and К. Endo, 1962, стр. 91.

[688] /. Wendt, H. Schneekloth and Е. Budde, 1962, стр. 106, 107.

[689] H. R. Crane and J. В. Griffin, 1962, стр. 200.

[690] I. Wendt, H. Schneekloth and E. Budde, 1962, стр. 107.

[691] H. R. Crane and J. B. Griffin, 1959, стр. 192—193.

[692] H. Oeschger and T. Reisen, 1965, стр. 4.

[693] Там же, стр. 4.

[694] H. R. Crane and 1. В. Griffin, 1959, стр. 193.

[695] H. Oeschger and Т. Reisen, 1965, стр. 4.

[696] I. Wendt, H. Schneekloth. and Е. Budde, 1962, стр. 107.