Гибель цветущей цивилизации

Колонизация и ее последствия. — Ярмо рабства. — Епископ Бартоломе Лас Касас изоб­личает злодеяния испанцев. — Преступление про­тив человечества. — «Рабство — несправедли­вость и тирания». — Апологеты конкистадо­ров. — Священная война против язычников или вторжение разбойничьих банд? —Погубленная цивилизация

Колонизация Новой Испании, Юкатана и других областей с каждым годом приобретала все более широ­кий размах. Королевский двор, стремясь обеспечить власть Испании над этими землями и получить с них как можно больше доходов, всячески содействовал ко­лонизации Нового Света. Колонисты поручали обшир­ные наделы с индейцами — рабами и крепостными, а товары, ввозимые в колонии, освобождались от пош­лины — для поощрения и развития торговли. Пересе­ленцы привезли в Новый Свет новые культурные расте­ния и домашних животных, разбили обширные планта­ции, начали разводить хлопок и сахарный тростник. Кроме того, испанцы открыли богатые месторождения золота и серебра, что принесло им огромные доходы. Они приступили к добыче меди и цинка для литья пушек, а также серы и селитры для изготовления пороха.

Из колоний Нового Света, особенно из Мексики — Новой Испании, непрерывным потоком потекли награб­ленные богатства; добыча, поступавшая с Антильских островов — Эспаньолы, Кубы, Ямайки и из других ис­панских колоний, казалась ничтожной.

Вскоре блеск и славу Мексики затмило золото инков: Франсиско Писарро завоевал и разграбил их государ­ство (Перу), расположенное в Южной Америке у по­бережья Тихого океана.

Однако американское золото обернулось для Испании проклятием. Оно разорило ее, повергло в нищету, задер­жало ее историческое развитие. Испания была не в силах использовать поступавшие извне богатства для развития своего хозяйства. Капиталистическая промышленность развивалась в метрополии крайне медленно, производ­ство и ремесла приходили в упадок, сокращался торго­вый оборот, уменьшалось население, хирело сельское хозяйство.

Золото прежде всего попадало в руки феодальной знати — придворных вельмож, крупных землевладельцев и духовенства, способствуя росту их могущества и, таким образом, усиливая не капитализм, как в других европей­ских странах, а феодализм и темную власть церкви, Феодалы, стоявшие у власти, не были заинтересованы в развитии промышленности в Испании. Ведь они полу­чали доходы непосредственно из колоний или в виде налогов с населения.

За экономическим упадком последовало снижение политического влияния и могущества Испании. Усили­лась мощь наиболее развитых стран Европы — Англии, Франции и Голландии. Они оставили Испанию далеко позади и начали оспаривать мировое могущество Испан­ской империи. Вскоре от него не осталось и следа.

В завоеванных землях Нового Света столкнулись ин­тересы различных слоев господствующего класса Испа­нии; началась жестокая борьба между дворянством и духовенством, между различными монашескими орде­нами. Испанские идальго-конкистадоры, захватив земли индейцев и создав большие поместья, старались обра­тить туземцев в рабство и выжать из них максимальную прибыль.

Колонисты отнюдь не собирались лить пот на план­тациях,. приисках и в ремесленных мастерских. Они меч­тали о беззаботной жизни богатых аристократов и без­жалостно эксплуатировали индейцев, считая их низшей расой, «неразумными людьми», которым сам бог велел быть рабами.

Королевское же правительство и духовенство были заинтересованы в том, чтобы доход от колоний поступал в государственную казну, и поэтому хотели, чтобы ин­дейцы были не рабами помещиков, а подданными ко­роля.

Американский историк Г. Паркс объясняет это гуман­ными побуждениями испанского монарха. Король якобы заявил, что завоевание Америки будет законным только в том случае, если будет благодетельно влиять на по­коренные народы. С этим высказыванием Паркса трудно согласиться, ибо испанских королей меньше всего забо­тила законность их действий. На самом деле здесь просто столкнулись интересы короля и конкистадоров.

Король понимал, что государство получит куда больше пользы от свободных индейцев, так как дань от них пойдет в казну, рабы же принесут доход лишь своим владельцам. Короля пугала также угроза физического уничтожения индейцев, которое повлекло бы за собой потерю рабочей силы, необходимой для обработки новых земель, прекращение работ на рудниках и плантациях. Индейцы целыми племенами бежали из Новой Испании и прятались в горах и лесах. Все это ставило под угрозу доходы королевской казны, основными статьями которых были подушная подать, сборы с различных монополий и выручка с рудников.

Испанский король Карл V в 1542 году издал так на­зываемые «Новые законы» о возвращении индейцам земель и ограничении эксплуатации. Однако «Новые законы» встретили ожесточенное сопротивление помещи­ков и государственных чиновников.

При попытке ввести их колонисты Перу взбунтовались и убили вице-короля; в Мексике бесчисленные делегации осыпали королевского уполномоченного петициями и про­тестами. Испанцы утверждали, что будут вынуждены убить своих жен и детей, чтобы спасти их от нищеты и позора. Первые же суда, отплывшие из Мексики после провозглашения этих законов, увезли на родину около шестисот колонистов. Было ясно, что применить новые законы не удастся. Даже духовенство не захотело под­держать их. Церковники утверждали, что нововведения ничуть не улучшат положения индейцев.

Поджаривание на медленном огне (из книги Б. Лас Касаса «История Индий»)

 

Когда король под давлением колонистов «исправил» эти законы, колонисты отметили радостное событие рос­кошным пиром и боем быков.

Вражда между помещиками-конкистадорами и духо­венством побудила монаха-францисканца Диего де Ланду с некоторой объективностью описать зверские рас­правы завоевателей над индейцами Юкатана.

Зато деятельность францисканцев он представил в идеализированном виде. По словам Ланды, монахи всегда защищали индейцев. Ярый фанатик умалчивал при этом, что по его личному приказу тысячи индейцев были подвергнуты истязаниям.

Ловкие миссионеры, пастыри человеческих душ, про­поведники святой веры, окрестив индейцев, тут же бро­сились загребать себе богатство и делали это с таким рвением, что еще Кортес был вынужден обратиться к королю с просьбой, чтобы «в Мексику больше не по­сылали каноников, ибо они живут здесь в излишней роскоши, раздают огромные богатства своим внебрачным детям и подают, скандальный пример только что обра­щенным в христианство индейцам».

Положение индейцев в испанских колониях было бед­ственным и вызывало сострадание. Колонисты — ветераны войны и вновь прибывшие, среди которых было не­мало высланных из Испании преступников, — получали наделы земли вместе с индейцами (энкомьенды).

Фактически индейцы были обращены в рабство (за исключением тласкальцев, сохранивших некоторые при­вилегии), обложены огромными поборами и закрепо­щены. Они должны были платить своим белым хозяевам оброк, обрабатывать их поля, пасти скот, работать на медных и серебряных рудниках, на строительстве дорог, зданий и в ремесленных мастерских, носить поклажу на дальние расстояния. Индейцев угоняли на работы в дру­гие климатические пояса, где они гибли в непривычных условиях.

Это рабское ярмо маскировалось якобы приобщением индейцев к христианской вере: конкистадору, получив­шему под свою опеку индейцев, поручалось заботиться о спасении их душ, обратить индейцев в христианство, построить для них церковь или часовню и пригласить капеллана. В документе обычно записывалось: «Именем короля под вашу опеку вручаются индейцев во главе с их касиком и вменяется в обязанность приобщить их к святой католической вере».

Но насильно крещенные индейцы отнюдь не превра­щались в христиан — они оставались теми же язычни­ками, поклонявшимися теперь вместо Уицилопочтли и Кукулькана — богоматери и многочисленным католи­ческим святым, иконы которых, по убеждению индей­цев, обладали чудесной силой — исцеляли болезни и вы­зывали дождь.

Монахи действовали хитро: уничтожив языческих идо­лов (по данным Г. Паркса, за семь лет францисканцы уничтожили двадцать тысяч изваяний индейских богов), они приспосабливали старинные языческие обряды к цер­ковным церемониям. Индейцы приходили в храм, как и прежде, в голрвных уборах из перьев, увитые гирлян­дами цветов, водили хороводы и пели у алтаря песни в честь святой девы Марии.

Как пишет Бартоломе Лас Касас, индейцев эксплуа­тировали одновременно несколько господ: первым был король, вторым — владелец энкомьенды. Хотя закон и ограничивал размеры поборов, способы взимания их не подвергались ни учету, ни контролю. Идальго, эти тираны, требовали от индейцев все, что заблагорассу­дится, и выжймали из них столько, что некоторые ока­зывались ограбленными чуть ли не по двадцать раз, но не осмеливались жаловаться, ибо редко добивались справедливости.

Третьим господином был сборщик налогов, который тоже захватывал свою долю, так как не имел других доходов. Четвертым по-прежнему оставался касик — ста­рейшина или вождь племени, которого индейцы должны были содержать, хотя он зачастую верой и правдой слу­жил помещику.

Помещик обладал неограниченной властью над индей­цами — вершил суд и выносил приговор, устраивал тюрьмы, возводил виселицы, старался выжать из своего рабочего скота — индейцев — как можно больше при­были в наикратчайший срок.

Индейцы были обязаны содержать и церковников — патеров и монахов. Церковь приобрела очень большое влияние в колониях и, захватив огромные земельные угодья, превратилась в настоящего поработителя и экс­плуататора. Индейцев заставляли строить церкви и мо­настыри (по сведениям историка Г. Паркса, в период колонизации Мексики было построено двенадцать тысяч церквей). Церковь требовала себе десятину от всех до­ходов, взимала поборы с каждого, даже самого нищего индейца, и без стеснения занималась ростовщичеством.

Об ужасном положении индейцев в завоеванных стра­нах свидетельствуют документы тех лет — приказы и распоряжения, которыми королевские чиновники ста­рались ограничить произвол конкистадоров. Этими при­казами запрещалось продавать индейцев, изнурять их непосильным трудом, избивать и обращаться с ними чересчур жестоко.

Испанцы по отношению к индейцам применяли такие изощренные пытки, что матери предпочитали убивать своих детей, но не отдавать их в услужение господам, а взрослые надевали на себя петлю или отказывались от пищи и умирали.

Беспощадное угнетение, непомерный труд, голод и за­везенные европейцами инфекционные болезни (оспа, корь и другие) привели к быстрому вымиранию индей­ских племен.

Как указывает историк Г. Паркс, индейцы не имели иммунитета против европейских болезней. Оспа пора­зила их еще до падения Теночтитлана. Вскоре после этого в Новой Испании вспыхнула эпидемия другой страшной болезни, косившей индейцев сотнями тысяч и несколько раз повторившаяся в течение двух после­дующих столетий. Ученые того времени приписывали ее вспышку влиянию кометы или вулканических испаре­ний. По-видимому, это была особая форма гриппа. На­стоящим бедствием стал сифилис, тоже завезенный ко­лонизаторами.

По данным некоторых историков, в 1519 году, нака­нуне вторжения Кортеса, население Мексики составляло около одиннадцати миллионов человек, а к 1607 году в этой стране осталось лишь два миллиона индейцев (по некоторым сведениям, в середине XVII века коли­чество индейского населения уменьшилось даже до одного миллиона, т. е. в десять раз. Некоторые амери­канские ученые считали, что количество индейцев в Цент­ральной Америке с 1519 по 1605 г. уменьшилось с двад­цати пяти до одного миллиона, т. е. в двадцать пять раз).

Многие тысячи индейцев погибли в сражениях, кото­рые не прекращались и после порабощения индейских племен. Прошло немало времени, пока на обширных землях Центральной Америки не установилась кладби­щенская тишина.

Не в силах вынести жестокий гнет завоевателей, ин­дейцы неоднократно восставали, и испанцам лишь с боль­шим трудом удавалось сломить их сопротивление. Осо­бенно тяжелым было положение индейцев в провинции Халиско. Там в 1541 году вспыхнуло восстание, которое поддержали еще не покоренные испанцами горные пле­мена. Восставшие поджигали церкви, убивали планта­торов и в одном из сражений нанесли поражение губер­наторским войскам.

Как раз в это время в области Халиско находился знаменитый соратник Кортеса - завоеватель Оахаки и Гватемалы — Педро де Альварадо. Он занимался подготовкой флота для экспедиции по Тихому океану. Альварадо был убежден, что испанские всадники могут одолеть индейцев, как бы многочисленны они не были, и напал с небольшим отрядом на индейские укрепления. Однако индейцы отразили три атаки и уничтожили трид­цать испанцев. Воины Альварадо обратились в бегство, и тысячи индейцев преследовали их. Во время этого па­нического бегства Педро де Альварадо был тяжело ра­нен и упал с лошади. Испанцы доставили раненого командира в Гвадалахару, где он через одиннадцать дней умер.

Так погиб воин, остававшийся невредимым во всех ожесточенных битвах за Теночтитлан и при завоевании Гватемалы и Перу, куда он отправился в 1534 году, чтобы захватить долю добычи завоевателя страны инков Франсиско Писарро. Но тут час знаменитого конкиста­дора — «сына солнца» — пробил.

Индейцы напали и на город Гвадалахару. Испанцы засели в каменных постройках и артиллерийским огнем отразили атаки нападающих. Сам вице-король Мендоса взял на себя руководство военными операциями. Поло­жение было столь серьезным, что испанцам впервые при­шлось доверить союзным индейцам пушки и лошадей. В конце концов восстание было подавлено. Испанцы зверски расправились с пленными: одним выкололи глаза, других убили, а остальных обратили в рабство. Некоторые индейцы, понимая всю неизбежность пораже­ния, сами лишили себя жизни, бросившись в пропасть, или нашли прибежище меж неприступных скал. Однако многие племена не признавали испанского господства вплоть до XVIII столетия.

Зверства конкистадоров в заморских странах уже в те времена горячо осуждал испанский историк — епископ Бартоломе Лас Касас. Он родился в 1474 году в Севилье в аристократической семье, получил прекрасное обра­зование, изучал в Саламанкском университете филосо­фию, теологию и юриспруденцию. Отец его дон Фран­сиско Лас Касас сопровождал Христофора Колумба во второй экспедиции через океан и, вернувшись в 1497 году в Севилью, привез с собой молодого раба-индейца. Рассказы индейца о жизни заморских племен заинтересо­вали юного Бартоломе, и вскоре он с экспедицией вице-короля Овандо отправился на Эспаньолу, где его отцу принадлежало поместье. Примерно в 1510 году Барто­ломе Лас Касас принял сан священника.

Защитник индейцев — епископ Бартоломе Лас Касас (со старинной гравюры)

 

Этот гуманный человек до конца дней своих старался защищать индейцев, не допустить их безжалостного ист­ребления. Тринадцать раз пересекал он океан и, посещая новые земли, с ужасом наблюдал зверства конкистадо­ров. Возвращаясь в Испанию, Лас Касас в своих пла­менных речах на диспутах и в чрезвычайно смелых, рез­ких трактатах неустанно изобличал конкистадоров.

То был необыкновенно талантливый и энергичный че­ловек, обладавший огромной работоспособностью, лов­кий дипломат, красноречивый проповедник, настойчивый до фанатизма борец за справедливость, с отзывчивой, чувствительной душой, остроумный, отважный и правди­вый. Он не боялся называть вещи своими именами и говорить правду людям, занимавшим даже самое вы­сокое положение. Он был одним из лучших людей своего времени — прогрессивным историком, писавшим к тому же на прекрасном испанском языке, звонком, как металл.

Обо всем увиденном в заокеанских странах и о звер­ствах конкистадоров Лас Касас написал книгу — язви­тельный памфлет «Кратчайшее сообщение разорения Индий», изданную в 1552 году. Книга эта запечатлела одну из самых страшных страниц истории челове­чества. В ней автор бичевал кровавые злодеяния испан­ских завоевателей и призывал суровую божью кару на головы всех, кто с крестом в руках и ненасытной алч­ностью в сердце отправлялся за океан.

Однако Лас Касас был человеком своей эпохи и счи­тал, что спасти индейцев можно лишь путем обращения их в христианство и передачи этих несчастных, пресле­дуемых и угнетенных людей под опеку миссионеров и гуманных нравителей.

Он обращался к испанскому королю с горячими прось­бами сделать хоть что-нибудь для индейцев, подчерки­вая, что за сорок пять лет на землях Америки было уничтожено свыше пятнадцати миллионов туземцев. Это — дело рук конкистадоров — врагов рода челове­ческого. Если их злодеяниям не будет положен конец, население богатых колоний будет полностью истреблено, а Испании придется лишь уповать на милость господню.

Лас Касас не зря называл конкистадоров врагами рода человеческого — среди них было немало подонков: преступников, беглых каторжников, наемников и убийц, для которых жизнь индейца не стоила и гроша. Гораздо выгоднее было уморить индейцев голодом и тяжелой ра­ботой, нежели заботиться о них, — недостатка в новых рабах никто не испытывал.

Виселица св честь и память Иисуса Христа и его двенадцати апостолов» (из книги Б. Лас Касаса «История Индий»)

 

Религиозный фанатизм испанцев сочетался с неслы­ханной жестокостью. Случалось, что испанцы в честь Иисуса Христа и его двенадцати апостолов вздергивали на деревья тринадцать индейцев, так что ноги их едва касались земли, а затем кололи жертвы шпагами, ста­раясь как можно дольше продлить их страдания.

Этим извергам Лас Касас посвятил следующие слова: «... здесь нет христиан, здесь есть только демоны. Среди них не найти ни господних, ни королевских слуг, есть только изменники и нарушители законов — как господ­них, так и королевских...»

В своих пламенных речах епископ грозил злодеям: «Все, что мы натворили в Индиях, надо заклеймить как злодейство и тиранию! Ни король, ни Папа Римский, ни какая-либо другая власть на земле не могут оправдать наши беззакония. Для неисчислимых невинных душ мы создали на земле настоящий ад, как же можем мы надеяться на прощение и милосердие господне? Если у нас не откроются на все это глаза, нас ожидают ад и вечные страдания!»

Вскоре, однако, Лас Касас убедился, что не в силах помочь индейцам, и предложил королю проект — заку­пить у португальцев африканских негров и использовать их в качестве рабов на рудниках и плантациях Нового Света. При этом он высказал мысль, что продажа нег­ров в рабство будет, быть может, все же меньшим злом, нежели истребление индейцев. Африканцы, дескать, от­личаются большей выносливостью, и один негр будет работать за четырех индейцев.

Испанский король охотно внял предложению Лас Ка­саса. В новых колониях негров продавали по очень вы­соким ценам, и рабство здесь расцветало все более пыш­ным цветом, но положение индейцев от этого не улучши­лось. Лас Касас понял и это.

Возможно, что сам он еще неясно представлял себе, каким злом является рабство, и не ко всем расам отно­сил неотъемлемое право человека на жизнь, свободу и счастье. Все же жизнь и деятельность Лас Касаса свидетельствовала о том, что он был противником раб­ства во всех его проявлениях.

Три-четыре года епископ прожил в Никарагуа, а в 1536 году отправился в Гватемалу, где занял пост епископа провинции Чиапас. Там он как мог заботился об индейцах.

Лас Касас посетил покоренное испанцами государство Перу и старался помешать продаже инков в рабство. В 1547 году он вернулся в Испанию.

Перед смертью (он скончался в 1566 году) девяносто­двухлетний старец с горечью писал, что он первым пред­ложил завести в Америку рабов, но не предвидел, к ка­ким последствиям это приведет, иначе никогда не сде­лал бы этого. «Ибо он, — писал о себе Лас Касас, — всегда утверждал, что рабство — это несправедливость и тирания. Это относится в такой же мере к неграм, как и к индейцам. Ни одно племя человеческое не создано для кабалы. Души индейцев стремятся к совер­шенству, эти люди прилежны и могут овладеть зна­ниями».

Лас Касас смело утверждал, что нельзя воевать с язычниками только потому, что они язычники, и засту­пался за индейцев даже тогда, когда они в отчаянии бра­лись за оружие, чтобы восстать против зверств колони­заторов.

«... Я знаю вполне определенно, что индейцы вели про­тив христиан справедливейшую из войн, христиане же никогда не были справедливыми, и все их войны с ин­дейцами были самыми несправедливыми и тираниче­скими из всех захватнических войн...

Я утверждаю, что война индейцев против испанцев — священная война и что индейцы сражались за . правое дело».

Однако в противовес Лас Касасу многие буржуазные историки того времени и наших дней горячо защищали и восхваляли конкистадоров, оправдывая их злодеяния и колонизацию заокеанских земель. Особенно харак­терны в этом отношении высказывания американского историка Джона Фиске.

По его словам, о преступлениях испанцев написано слишком много сентиментальных глупостей. Они-де, переплыв океан, напали на народ, не причинивший им никакого зла, разрушили и уничтожили блестящую ци­вилизацию.

Конечно, продолжает Фиске, беспричинное нападе­ние — это злое дело, и испанские завоевания в Америке и впрямь зачастую сопровождались отвратительными жестокостями. Однако трудно осудить экспансию конки­стадоров в Мексике, ибо в таком случае придется осу­дить и предков американцев, которые прибыли из-за океана в Новый Свет и захватили теперешнюю террито­рию США, покорив или уничтожив туземные племена. Однако американцы, как и испанцы, сделали это для образования новых христианских государств и распро­странения среди туземцев более высокой цивилизации.

Если бы Кортес, по словам Фиске, встал сегодня из гроба и прочел какую-нибудь книгу по истории, в кото­рой он изображен беспринципным авантюристом, он по­чувствовал бы себя глубоко оскорбленным. Он сказал бы. что его цели были более возвышенны, чем у рядовых солдат и искателей золота, и он, несомненно, был бы прав. По утверждению Фиске, главным мотивом поведе­ния Кортеса было желание как можно шире распростра­нить власть католической церкви. К тому же испанцы, по его словам, принесли в Мексику гораздо более высо­кий общественный строй и покончили с бессмысленными жертвоприношениями людей и каннибализмом.

Конечно, продолжает американский историк, утверж­дение, что инквизиция в Мексике была якобы не мень­шим злом, чем человеческие жертвоприношения, звучит очень остроумно. На самом же деле строй, утвержден­ный испанцами в Мексике, по сравнению с жестоким варварством туземцев, был истинным образцом гума­низма. Этим, дескать, и объясняется столь легкое завое­вание этой страны. Гораздо более увлекательной зада­чей, чем описание покорения Мексики, по мнению Фиске, является рассказ о благородных деяниях францискан­ских и доминиканских монахов.

Точно так же превозносит Кортеса и современный американский историк Г. Паркс. По его словам, Кортес, в отличие от других конкистадоров, был отнюдь не ор­динарным разбойничьим предводителем. Его-де можно поставить в один ряд с такими прославленными полко­водцами, как Вильгельм Завоеватель, Гай Юлий Цезарь и идеал Кортеса — Александр Македонский. В намере­ние Кортеса якобы вовсе не входило опустошить и огра­бить Мексику, а затем покинуть ее. Его горячим жела­нием было превратить эту страну в провинцию Испании, внедрить там испанскую культуру, пригласить испанских колонистов, которые должны были жить в мире и согла­сии с туземцами. Кортес якобы был беспощаден лишь к тем индейцам, которые оказывали сопротивление его благородны^ намерениям.

Но история знает уже не один пример того, что самые наглые захватчики и поработители других народов на­ходили немало яростных защитников среди ученых мужей.

Да и как же буржуазным ученым не восхвалять и не идеализировать Кортеса и других конкистадоров, как же не замалчивать их злодеяния! Ведь конкистадоры с блеском претворили в жизнь буржуазные идеалы — завоевали новые земли, стяжали себе честь, славу и богатство, принесли за океан европейскую культуру, распространили среди язычников христианство. По мне­нию буржуазных историков, европейская цивилизация была более высокой, прогрессивной и потому одолела отсталую, примитивную цивилизацию американских ин­дейцев. Кортеса изображали благородным и великодуш­ным рыцарем, который охотно обошелся бы без крово­пролитий, если бы кровожадные и невежественные ин­дейцы не оказывали сопротивления и не отвергали ми­лосердную веру христову.

Испанский историк Солис называл грабительские по­ходы конкистадоров борьбой света с тьмой, добра со злом, рыцарей креста с дьявольскими полчищами, он называл их крестовыми походами, благородные цели которых давали захватчикам отпущение всех грехов, а погибшим солдатам — возведение в сан святых муче­ников.

Однако эти «воины христовы» и «проповедники хри­стианской веры» полностью уничтожили целые племена и народы и разрушили блестящую цивилизацию индей­цев (так же, как другие колонизаторы впоследствии уничтожили целые народы и их культуру в других частях света).

Святые отцы и солдаты в Мексике уничтожили все рукописи ацтеков подобно тому, как это сделал на Юка­тане Диего де Ланда. Погибли не только дворцы и храмы с великолепными скульптурами и стенными росписями, но сам народ и его самобытная культура — целые племена были сметены с лица земли, вместе с их обычаями и верованиями; погибли наука и искусство. Уцелевшие индейцы постепенно забывали о наследии своих предков.

Монахи в специальных школах обучали детей индей­ской знати, насильно отобранных у их родителей. Чернорясники всячески старались привить детям отвраще­ние к древней культуре и обычаям предков, превратить их в верных слуг церкви и предателей своей родины.

Как описывает Саагун, дети индейцев после креще­ния отправлялись в сопровождении монахов к близле­жащим языческим храмам, чтобы за несколько дней сравнять их с землей.

Вся индейская культура была повержена в прах. Ее уничтожение очень метко охарактеризовал один из не­мецких философов: «Эта история дает единственный в своем роде пример насильственной смерти цивилиза­ции. Она не угасла сама по себе, никто не заглушал и не тормозил ее развития — ей нанесли смертельный удар в пору ее расцвета, ее уничтожали грубо и насильст­венно, она погибла, как подсолнух, у которого случай­ный прохожий сорвал головку».