Страницы истории и культуры майя

Охотники и земледельцы. — Древние города и их упадок. — Нашествие мексиканских пле­мен. — Рабовладельческое общество. — Под­сечное земледелие. — Ремесла и торговля. — Одежда и нравы. — Боги. — Жертвоприноше­ния. — Успехи астрономов и математиков. — Исчезнувшие города

Земли, где жили майя — Юкатан и прилегающие к нему области, с юга ограничены горными хребтами Гватемалы и Гондураса; с трех сторон полуостров омы­вается океаном, а от Мексики его отделяют почти непроходимые джунгли Чиапаса и Табаско. Такая изо­ляция позволила племенам майя, несмотря на неблаго­приятные природные условия, развить своеобразную культуру, почти не подвергнувшуюся постороннему влиянию.

По поводу происхождения майя и их цивилизации выдвигались различные теории. Одни ученые утверж­дали, что племена майя пришли из Азии, другие счи­тали их далекими потомками уцелевших жителей древ­ней Атлантиды; третьи же говорили, что майя — по­томки выходцев из Палестины — первых последователен Христа. В религии майя находили черты, сходные с хри­стианством, — символ креста, исповедь, идею прише­ствия Мессии. Постройки майя имеют некоторое сход­ство с древней египетской архитектурой, поэтому воз­никла теория о связях майя с древними египтянами.

Уже около 2000 года до нашей эры кочевые охотничьи племена майя, населявшие леса Центральной Америки, начали заниматься земледелием. Они селились неболь­шими деревнями и обрабатывали землю заостренными палками или каменными мотыгами; изготовляли из камня и другие орудия труда, а из растительных воло­кон плели сети, циновки и корзины, изготовляли хлоп­чатобумажные ткани.

На рубеже нашей эры к северу-востоку от озера Петен-Ица (Петен) возникли древнейшие города-государ­ства (Тикаль, Вашактун и др.). Об этом свидетель­ствуют затерянные среди девственных лесов руины древних храмов, пирамид, покрытые иероглифами камни и стены.

Позднее, в V—VI веках нашей эры, возникли города в долине реки Усумасинты (Пьедрас-Неграс, Паленке, Копан и др.); о них рассказывают великолепные памят­ники архитектуры, скульптуры и настенной живописи.

Примерно в то же время выходцы из древних центров цивилизации майя — окрестностей озера Петен-Ица — переселились на восточное побережье Юкатана и осно­вали там города Цибанче, Тулум, Коба, Чичен-Ица. Последний вскоре стал крупнейшим центром северного Юкатана.

Спустя еще несколько столетий часть населения покинула Чичен-Иду и переселилась в юго-западную часть Юкатана, где важнейшим центром стал город Эцна.

Область распространения культуры майя (по Морли)

 

В конце VIII столетия на землях майя существовало не менее двадцати крупных, достигших своего расцвета центров с бесчисленными храмами и несколько десятков небольших городов.

Никто не знает, как сами майя называли эти древние города. Теперь их руины носят названия, данные им ис­следователями прошлого столетия и наших дней по ка­ким-нибудь характерным приметам или названиям близ­лежащих селений. Так, например, Пьедрас-Неграс («Чер­ные камни») получил такое название из-за черного цвета руин; Тикаль — означает место, где слышатся голоса духов. Бонампак — («Расписанные стены») на­зван так за свои изумительные фрески. Археологи дали имена и древним храмам (Храм Надписей, Дом Губер­натора, Храм Креста, Храм Ягуаров и др.).

Судя по датировке надписей, все древние города майя погибли в IX—X веках. Жители покинули их и пересе­лились в другие области. Высокоразвитая культура Гва­темалы, Гондураса, Чиапаса периода так называемого Древнего государства погибла, города превратились в руины и затерялись среди диких лесных зарослей.

Что же произошло? Некоторые ученые считают, что примитивная система подсечного земледелия, практико­вавшаяся народом майя, неспособна была прокормить население, численность которого непрерывно возрастала. Майя расчистили все леса в окрестностях больших го­родов, и место джунглей заняли саванны — зеленые рав­нины, требовавшие более тщательной обработки земли. Другие ученые связывают гибель городов с вторжением внешних врагов, с внутренними междоусобицами и на­родными восстаниями...

Руины пирамид, храмов и дворцов Тикаля, Вашактуна, Копана, Паленке говорят о том, что эти и другие города были разрушены руками человека. Но что же это были за люди? Чужеземные завоеватели? Или родствен­ные майя варварские племена, покинувшие области сво­его расселения? Или, быть может, восставшие рабы и крестьяне сделали попытку сбросить с себя тяжкое иго?

Высказывались предположения, что покинуть города майя вынудила страшная эпидемия или какое-нибудь стихийное бедствие, как например засуха, ливневые дожди, уничтожившие посевы и вызвавшие страшный голод.

Таковы могли быть причины, заставившие майя в конце так называемого Классического периода (конец IX века) почти одновременно покинуть родные места с их великолепными религиозными центрами.

Но прошло лишь несколько десятилетий и вдруг с не­ожиданной силой расцвела новая блестящая культура майя. То было начало так называемого Послеклассического или Тольтекского периода (X—XVI вв.).

В X веке Юкатан завоевали чужеземцы — тольтеки, возглавляемые легендарным правителем Кукульканом (которого сами тольтеки называли Кецалькоатлем). Они овладели Чичен-Ицей и превратили ее в свою столицу. О вторжении тольтеков и их влиянии на культуру и ис­торию майя рассказывают найденные в наши дни раз­валины Чичен-Ицы: более половины ее строений в корне отличаются от обычных построек майя. На колоннах и стенах их изображены воины, одетые в хлопчатобу­мажные панцири, вооруженные копьями и щитами. Эти изображения тоже непохожи на традиционные изобра­жения майя. Воинственные мексиканские племена сло­мили сопротивление жителей Чичен-Ицы и принесли с собой новую культуру. Сюжетом одной из фресок так называемого Храма Ягуаров служит битва защитников города с чужеземцами, и впервые в истории майя они изображены побежденными.

Вместе с чужеземцами в Юкатане появилось и новое верховное божество — Пернатый Змей — Кецалькоатль, которого майя назвали Кукульканом.

Легендарный вождь завоевателей-тольтеков тоже но­сил имя этого бога. Тольтеки пришли из своего древнего города Толлана (Тулы), расположенного на Мексикан­ском нагорье, и, совершив ряд набегов вместе с союз­ными племенами, покорили страну майя.

Возможно, что вождь тольтеков был в свое время из­гнан из Толлана, а может быть, тольтеки были вынуж­дены покинуть область своего расселения в результате нашествия диких племен чичимеков.

Ланда рассказывает со слов индейцев, что Кукулькан пришел сюда с запада; был он добр, ни жены, ни детей не имел. В Мексике его почитали как бога Кецалькоатля и на Юкатане тоже считали божеством, так как он был великим правителем: предотвращал войны и распри, основывал города и строил храмы.

Во время тольтекского владычества на Юкатане поя­вились две новые группы людей (по-видимому, смешан­ные майя-тольтекские) — люди ица и люди тутуль-шиу. Людей ица майя звали «народом без отцов и матерей» за их обычай убивать всех стариков (кроме жрецов), чтобы старые люди не стали колдунами. Люди ица заселили Чнчен-Ицу (название это означает «колодец ицов»), а люди тутуль-шиу своей столицей сделали город Ушмаль. Легенды рассказывают, что Кукулькан (Кецаль­коатль) основал город Майяпан (что означает «знамя майя»), но через несколько лет покинул его и возвра­тился в Мексику, оставив местную знать жить в мире и согласии.

Изображения на золотом диске из «Колодца жертв» в Чичен-Ице. Мексиканские воины (1,2 — двое справа, 3 — двое слева) и воины майя (по Морли)

 

Тольтеки, или люди ица, пришли в страну майя в то время, когда ее раздирали смуты и раздоры, и потому не встретили серьезного сопротивления. Майя вынуж­дены были покориться, принять новые законы, религию и поклоняться воинственным богам тольтеков, которым приносились человеческие жертвы.

К началу XI века пришельцы покорили уже всю страну майя.

Однако завоеватели, с такой легкостью овладевшие обширной территорией майя, постепенно смешались с по­коренным народом, а их цивилизация стала частью воз­рожденной культуры майя.

Предполагается, что на Юкатане около двухсот лет (с 997 по 1194 г.) властвовал «тройственный союз» — союз трех сильнейших городов северной части полу­острова — Чичен-Ицы, Ушмаля и Майяпана, в котором главенствующая роль принадлежала Чичен-Ице. Однако интриги, распри и восстания подорвали этот союз и он распался.

Гегемония Чичен-Ицы вызывала недовольство других городов. В XII веке на Чичен-Ицу пошел походом пра­витель Майяпана Хунак Кеель. С именем его связана легенда. В то время существовал обычай бросать людей, предназначенных в жертву богам, в священный колодец Чичен-Ицы. Понятно, что люди, отправленные жрецами в качестве посланцев к богам, не возвращались из ко­лодца двадцатиметровой глубины, стенами которому служили гладкие и почти отвесные скалы.

Одной из таких жертв стал и Хунак Кеель, находив­шийся в услужении у.правителя Майяпана. Однако бро­шенный в священный колодец Хунак Кеель каким-то чудом уцелел и, приложив нечеловеческие усилия, сумел вылезти наверх, где возвестил, что боги повелели ему стать правителем Майяпана. Спорить с посланцем богов никто не осмелился. Новый правитель организовал заговор против Чичен-Ицы, захватил ее и разрушил до основания, положив конец двухсотлетней гегемонии Чичен-Ицы. Город превратился в груду развалин, не­многие уцелевшие жители укрылись в густых лесах возле озера Петен-Ица и основали там город Тах-Ица (Тайясаль). Он был неприступен, и испанцам удалось завоевать его лишь в 1697 году.

В первые десятилетия XIII века люди ица на корот­кий срок вернули себе былое могущество: в 1224 году воины ица разрушили Ицмаль и Ушмаль и штурмом взяли Майяпан.

Но уже через двадцать лет, в 1244 году, в Майяпане пришла к власти династия Кокомов, представители ко­торой утверждали, что они якобы происходят от леген­дарного Кукулькаиа (Кецалькоатля). Кокомы с помощью наемников захватили власть над всем Юкатаном и удер­живали ее до середины XV века. Они правили двести пятьдесят лет, порабощая простой народ. В истории майя этот период получил название «гегемонии Майяпана».

Майяпан стал самым могущественным городом полу­острова. Армия его состояла из мексиканских наемни­ков, завербованных в Табаско. Правление Кокомов было беспокойным, возмущение народа все возрастало. Не­сколько городов организовали против правителя Майяпана заговор, который возглавил один из потомков пра­вившей в Ушмале династии Тутуль-Шиу. «И они убили правителя Майяпана, — писал Ланда, — убив также всех его сыновей, кроме одного, отсутствовавшего. Они разграбили его дом и захватили его поместья, где у него были плантации какао и других плодовых деревьев, го­воря, что они вознаграждают себя за то, что у них было ограблено».

Это произошло в 1441 году. Иго Майяпана было сверг­нуто и город разрушен.

Одна из пирамид майя в Ушмале

 

Династия Тутуль-Шиу основала новый город — Мани к юго-востоку от Чичен-Ицы (название «Мани» озна­чает «всему конец»). И это действительно явилось кон­цом былого могущества майя. Ни один из правителей не был настолько силен, чтобы объединить все обшир­ные области Юкатана. На полуострове образовалось не­сколько враждующих между собой городов-государств, важнейшими из которых являлись Мани, Сотута и Ицмаль. По всей стране майя шла братоубийственная война, ибо каждый правитель стремился подчинить себе осталь­ных. Воины нападали на мирные селения, грабили дома, уводили людей в рабство и уничтожали посевы, чтобы лишить жителей пропитания. Вождей прогоняли, или убивали, разрушали религиозные центры. Искусство и наука пришли в упадок, рушились старые тради­ции. Войны и междоусобицы продолжались вплоть до вторжения испанцев.

Вопрос об общественном строе майя — один из наи­более сложных и трудноисследуемых, ибо для решения его не хватает фактических данных: рукописи не сохра­нились, высеченные на камнях иероглифы еще не рас­шифрованы, а по материалам раскопок трудно получить полное представление об общественном строе.

Большинство ученых считают, что в обществе народа майя уже в первом тысячелетии до нашей эры имелись значительные классовые различия. Об этом свидетель­ствуют развалины городов и гробниц.

Величественные храмы, роскошные дворцы знати резко отличались от убогих лачуг бедных земледельцев и го­рожан. Храмы и дворцы походили на крепости, построен­ные для того, чтобы держать народ в повиновении и в случае восстаний отражать атаки недовольных.

Маска умершего из Паленке

 

Великолепные гробницы знати и жрецов в сравнении с простыми могилами земледельцев и ремесленников свидетельствуют о глубокой пропасти между господ­ствующими классами и народом. О том же говорят и фрески, на которых правители и жрецы уподоблялись богам: их изображали в торжественных позах, в роскош­ных одеяниях.

Социальный строй майя имел много общего с древне­восточным обществом на ранней ступени развития (Еги­пет, Ассирия). То было уже достаточно развитое рабо­владение, хотя главенствующая роль оставалась за общиной, в которой только еще начиналось расслоение на богатых и бедных.

Рабовладельческая знать и жрецы жестоко эксплуа­тировали не только рабов, но и простых общинников. Знать владела рабами, плантациями какао и плодовых деревьев, пасеками и месторождениями соли и была освобождена от уплаты дани. После расчистки лесов она получала значительно большие участки, нежели простые общинники. После испанского вторжения права знати были подтверждены королем, причем знатные майя были приравнены к испанским идальго.

Все же в обществе майя сохранилось и немало пере­житков общинно-родового строя. Община заботилась о стариках, калеках и больных, совместными усилиями возводила жилища. Для расчистки лесных участков, сева кукурузы, рыбной ловли, охоты и добычи соли члены общины объединялись в большие группы. Земли, еще не расчищенные от леса, считались общими, план­тации же и пасеки являлись частной собственностью и их защищали строгие законы.

Жители селений — простые общинники — несли много­численные повинности: они обрабатывали поля жрецов и знати, платили дань правителям, строили храмы, до­роги, дома для хозяев. На строительство храмов уходили годы тяжкого труда — надо было сначала расчистить джунгли, насыпать искусственные холмы, доставить из каменоломен тяжелые глыбы.

Кроме того, общинникам приходилось делать подно­шения жрецам, а также содержать во время походов военные отряды. В состав дани входили кукуруза, мед, дичь, птица, плоды, соль, ткани, хлопок, ароматические смолы и др. Тех, кто не в состоянии был платить дань, приносили в жертву богам.

Количество рабов было очень велико, и торговля ими была широко развита. Рабов добывали главным образом в походах, которые нередко устраивались с целью за­хвата военнопленных. Поэтому рабами прежде всего владели полководцы и военная знать. Знатных пленников приносили в жертву богам или же освобождали за большой выкуп. В рабство обращали воров и других преступников, несостоятельных должников, а также раз­веденных жен и сирот — то есть тех, кто остался без защиты. Рабом становился человек, совершивший даже небольшую кражу, например взявший три початка ку­курузы, поэтому количество рабов резко возрастало в неурожайные и голодные годы. Вор оставался рабом до тех пор, пока его не выкупали. В рабство обращали и убийц, если они были моложе своей жертвы.

Женившийся на рабыне тоже превращался в раба.

Рисунки из рукописи майя. 1, 2 — рубка деревьев; 3 — посев кукурузы; 4 — кукуруза; 5, 6 — вре­дители полей (птица и носуха); 7 — бобы; 8 — какао; 9 — агава (сверху бог дождя Чак)

 

Рабы использовались на самых тяжелых работах: рас­чистке леса, строительстве храмов, ловле рыбы, для пере­носки тяжестей на дальние расстояния. Голые, с верев­ками на шее, они тащили лодки по рекам. Обращались с ними жестоко, беспощадно. Очевидно, рабовладение у майя утратило свой патриархальный характер уже в начале нашей эры, когда возникли первые города-го­сударства.

О том. как управлялись эти государства, нет точных данных. Перед вторжением испанцев Юкатан был раз­делен на ряд независимых областей, каждой из которых управлял облеченный неограниченной властью «халач виник» (великий или истинный человек), принадлежав­ший к правящей династии. Должность эта переходила по наследству от отца к сыну. Во время войны халач виник был главнокомандующим, а в мирное время ис­полнял обязанности верховного судьи. Ближайшим со­ветником халач виника был верховный жрец (повели­тель змей). Особый чиновник ведал сбором дани.

Для управления отдельными городами и селениями халач виник назначал касиков — «батабов» (владеющих топором) — обычно своих же родственников. Должность эта была пожизненной. Власть батаба была ограничен­ной: он зависел от халач виника и жрецов. При батабе состояло несколько советников из богатейших жителей селения — «держателей земли», которые могли опроте­стовать решение батаба, а также особые исполнители его приказаний и люди, исполнявшие полицейские функ­ции. Батаб наблюдал за сельскохозяйственными рабо­тами, особенно за обработкой полей, принадлежавших знати, собирал дань и вершил суд. Во время войны он командовал воинами своего селения и сам же платил им жалованье. В это время воинов снабжали продоволь­ствием их селения.

В книге «Чилам-Балам» говорится, что раз в двадцать лет все батабы должны были являться к халач винику, чтобы доказать свою знатность и получить новые полномочия. Батабы держали экзамен на обладание тайными знаниями, которые передавались от отца к сыну.

Имеются сведения, что из знатных людей селения на три года избирался особый высший военачальник. Он должен был жить в одиночестве, отказываться от мяс­ного и женщин.

Рисунки из рукописи майя. 1 — охотник с дротиками и копьеметалкой; 2 — охотник связывает оленя; 3 — охотник с олеием за плечами; 4 — олень в петле; 5 — индюк в петле; 6 — олень, попавший в ловушку; 7 — индюк, попавший в ловушку; 8 — пекарь, попавший в ловушку; 9 — ужение рыбы.

 

Оружием воинов были луки с прочными конопляными тетивами и тонкие тростниковые стрелы с острыми на­конечниками из кремня, рыбьих костей или зубов, дро­тики с кремневыми наконечниками, копья, пращи, де­ревянные мечи с очень острыми лезвиями из обсидиана, а также медные топорики (ввозившиеся из Мексики). Защитой им служили круглые щиты, сплетенные из тростника, и панцири из стеганого хлопка. Знатные воины носили деревянные шлемы, шкуры ягуаров и уборы из перьев.

Жрецы играли огромную роль в общественной жизни — в их руках были сосредоточены не только религиозные ритуалы, но и научные знания и искусство. Жрецы ведали календарем и связанными с ним празд­никами, а также устанавливали сроки сельскохозяйст­венных работ. Только жрецы и знатные люди могли вхо­дить в храмы и святилища, только им. было доступно образование и все жизненные блага. На долю же на­родных масс оставались тяжкий труд и исполнение рели­гиозных обрядов.

Верховный жрец, будучи советником халач виника, назначал жрецов в селения, а те давали советы батабам. Однако жрецы, несмотря на свое влияние, все же не были правящим классом, а принадлежали к особой про­слойке знати.

Основным занятием майя было подсечно-огневое зем­леделие в тропических лесах. Чтобы добыть себе пропи­тание, они должны были постоянно бороться с джунг­лями. Выбрав участок, земледельцы с помощью ка­менных топоров сначала вырубали на нем кусты и мел­кие деревья, а большие деревья или обжигали, или коль­цеобразно сдирали с них кору, чтобы они засохли. Вокруг будущего поля для защиты его от лесных зверей устраивали высокую изгородь из срубленных деревьев.

Рисунки из рукописи майя. 1 — доставание меда из улья; 2 — лодка (на носу сеть); 3 — добывание огня; 4 — ткацкий станок; 5 — плетение циновки; 6 — курение; 7 — женщина с заплечной сумкой; 8 — хнжина; 9 — пленник

 

Деревья обычно рубили в период дождей (с июня по октябрь). В сухое же время года (с ноября по май) срубленные деревья высыхали, и в марте или апреле — незадолго до начала сезона дождей — их поджи­гали, совершив сперва торжественный обряд и принеся в дар богам медовый напиток. Затем перед самым пе­риодом дождей поле засевалось смесью маисовых, бобовых и тыквенных семян. Земледелец заостренной палкой или оленьим рогом рыл в каменистой почве ямки и, по­ложив в них зерна, затаптывал их ногой. Майя не знали плуга, не имели тягловых животных. К тому же тропи­ческие ливни размыли бы распаханную почву. У майя не было также ни искусственного орошения, ни севообо­рота.

Они выращивали главным образом различные сорта маиса, плодовые деревья и другие культурные растения, упоминавшиеся выше в связи с земледелием ацтеков. Земледельцы тщательно охраняли посевы от зверей и птиц, уничтожали сорняки, а созревшие початки на­клоняли к земле, чтобы они меньше страдали от дождя. Когда початки высыхали, начиналась уборка урожая (с ноября по март). Початки отламывали от стеблей и складывали в сплетенные из лиан корзины. Затем толстыми палками выбивали из початков зерно и засыпали в особые сосуды, сделанные из древесной коры или пальмовых листьев. Сосуды эти хранились в амбарах или углах жилищ.

При вторичном посеве на том же участке урожай резко сокращался, сеять уже в третий раз можно было лишь на тех участках, которые были расчищены от больших деревьев. Земля быстро истощалась, и поля превраща­лись в пустоши. Через несколько лет они зарастали кустарником и молодым лесом, но эти участки после рас­чистки были уже малоплодородны. Истощив все близлежащие земли настолько, что они даже переставали зарастать лесом, майя были вынуждены покидать свои селения и переселяться в новые области.

Рисунки из рукописи майя. 1 — рисовальщик; 2—4 создание скульптуры; 5 — флейтист; 6—7 — барабанщик; 8 — бог Чак с трещоткой; 9 - танец на ходулях

 

Для получения мяса майя разводили индюков и собак, занимались охотой и рыбной ловлей. С копьями и стре­лами они охотились на оленей, тапиров, кроликов, бро­неносцев, ящериц игуан, свиней пекари. На птиц ходили с выдувной трубкой, из которой стреляли глиняными шариками.

Кроме того, майя имели пасеки (пчелы их были без жала), но собирали и мед диких пчел в лесах. По сло­вам хрониста, Юкатан был настоящей медовой страной.

Основным продуктом питания майя был маис. Из него приготовляли различные блюда, пекли лепешки (холодными они были невкусны, и потому женщины пекли их по два раза в день). Из маисовой муки, перца и какао делали вкусный освежающий напиток. Из какао добывали жир, напоминающий коровье масло, а из коры дерева бальче — опьяняющий напиток.

Овощи, мясо и рыбу майя ели в тушеном виде. После еды они мыли руки и полоскали рот.

В стране майя были высоко развиты ремесла. Архео­логические раскопки свидетельствуют, что в Юкатане жили искусные гончары, оружейники, ткачи, ювелиры, архитекторы, скульпторы, живописцы — настоящие мастера своего дела.

Селения майя обычно строили у воды. Свои легкие высокие хижины они крыли Соломой или пальмовыми листьями. Длинная стена с дверьми делила дом на две половины: в закрытой половине майя спали, а другую, открытую во всю длину дома, с низко нависавшей кры­шей, — белили и использовали как гостиную. В знатных домах гостиную разрисовывали изящными фресками. Майя спали на кроватях, сплетенных из прутьев и кры­тых циновками, а покрывались накидками из хлопка.

В центре селения находился храм — единственное ка­менное здание, вокруг которого на площади располага­лись дома знати и жрецов, выделявшиеся среди других жилищ богатством и тщательностью постройки. В горо­дах центры тоже отводились под дворцы и грандиозные храмы, лачуги бедняков ютились по окраинам.

В стране майя была широко развита меновая тор­говля. Купцы, происходившие из знатных или богатых семей, доставляли товары в самые дальние края, ис­пользуя для этого караваны рабов-носилыциков. Между важнейшими городами майя были проложены дороги, мощенные щебнем или каменными плитами. Дороги эти наносились на карты. Вдоль морского побережья товары перевозились на больших, вмещавших до сорока человек парусных лодках.

В городах были большие рынки и склады, а также особые гостиницы для купцов.

Торговля на рынках велась в установленные дни. Здесь продавались рабы, какао, кукуруза, мед, воск, рыба, перец, бобы, фрукты, напитки, хлопковая пряжа и ткани, шкуры и одежда, оружие, посуда, медь, серебро, золото и драгоценные камни, украшения, птичьи перья, раковины, музыкальные инструменты, краски, бумага, каучук, лечебные травы. Многие из упомянутых товаров привозились на Юкатан из других земель. Важнейшими местными товарами были рабы, кремневое оружие, ткани, мед, воск, соль и рыба. Металлические изделия — золотые и медные предметы ввозили из Мексики, Гонду­раса, Никарагуа, Панамы и даже Колумбии, ибо страна майя была бедна рудой и металлургия там не развива­лась.

Главным средством оплаты были бобы какао (по сви­детельству историка Овьедо, — за раба давали около ста таких бобов). Они заменяли золото. Реже для этой цели использовались раковины, соль, куски ткани, мед­ные топорики и колокольчики, жемчуг, дорогие птичьи перья, нефрит. Преобладала все же меновая торговля. Ланда рассказывает, что купцы продавали товары и в кредит, давая взаймы честно, без ростовщичества.

Индейцы Юкатана отличались высоким ростом, строй­ностью и силой. По словам Ланда, ноги их были кри­выми, ибо матери переносили детей, посадив их верхом на бедро. Особо красивым считалось косоглазие. По­этому матери подвешивали маленьким детям к волосам шарик, который спускался со лба до самых глаз. По­стоянно двигаясь, шарик заставлял детей косить. Головы и лбы у майя были сплющены, о чем тоже заботились с раннего детства. Мужчины носили длинные волосы, пеклись о своей красоте более, чем женщины, и именно они пользовались обсидиановыми зеркалами. Чтобы их лица не покрывались растительностью, мальчикам об­кладывали лица тряпками, смоченными в кипятке.

Майя часто мылись в холодной и горячей воде, поль­зовались ароматными травами, татуировали и красили лицо и тело (обычно в красный цвет, считавшийся самым красивым).

Одеждой мужчинам служила набедренная повязка, один конец которой спускался спереди, другой — сзади. Кроме того, они носили длинные, широкие хлопчатобу­мажные плащи и сандалии, сплетенные из тростника или оленьей кожи. Женщины надевали юбку, иногда повязку на грудь, носили браслеты, ожерелья и серьги. Роскош­ные одеяния и головные уборы знати и жрецов делались из птичьих перьев и шкур ягуаров и сильно отличались от одежды простых общинников.

Майя были добры, гостеприимны, щедры, сдержанны и великодушны, умели личные интересы подчинять об­щественным и охотно делились со всеми едой и питьем. Детей они воспитывали в послушании старшим и жрецам.

Рождение ребенка считалось у майя самым счастли­вым событием — знаком благоволения богов. Жрецы давали ребенку имя и составляли гороскоп, определяя, какой бог возьмет новорожденного под свою защиту или же, наоборот, будет всю жизнь вредить ему.

По свидетельству Ланды, майя в течение жизни трижды меняли имя: к имени, данному ребенку при рож­дении, после «крещения» добавлялось родовое имя, пере­дававшееся по отцовской линии. После брака родовое имя сохранялось, а «детское» заменялось «материн­ским», переходившим по материнской линии.

В брак вступали в возрасте двадцати лет. Невест для юношей выбирали отцы, заботясь о том, чтобы будущие жены не были избалованы и умели хозяйничать. Часто для этого нанимали ловких сватов, которые умели по­стоять за интересы жениха и договориться о приданом. Развод давался в любое время, как только муж или жена выражали такое желание. Однако частая пере­мена жен не одобрялась, а прелюбодеяние каралось смертью, если только обманутый муж не прощал винов­ной. Жену, повинную в прелюбодеянии, муж бросал.

По свидетельству Ланды, женщины не принимали уча­стия з общественной жизни. Им запрещалось наследо­вать имущество, участвовать в религиозных церемониях и посещать храмы, есть вместе с мужчинами и даже смотреть на них.

Доля женщины была тяжела: она должна была по­стоянно рожать и воспитывать детей и всю жизнь рабо­тать в поте лица своего.

Стоила жена недешево. По свидетельству нескольких хронистов, молодой муж должен был пять-шесть лет отработать в доме тестя. Однако обычай этот, очевидно, отмирал, ибо в другом месте Ланда упоминает, что мо­лодые жили в шалаше возле дома свекра либо возле дома тестя.

По словам Ланды, у майя были строгие законы и су­ровые наказания. За изнасилование грозила смертная казнь. Измена, убийство или поджог тоже карались смертью. Но если убийство или поджог были случай­ными, без злого умысла, преступник должен был только возместить потери. В таких случаях род брал его на поруки. Если потеря была так велика, что ее невозможно было возместить, виновного обращали в рабство, а вы­ручку отдавали потерпевшему. За меньшие проступки наказания были легче — виновному обрезали волосы, наносили на лицо позорную татуировку. На таких людей общинники взирали с презрением.

Знатных судили только знатные, и они могли отку­питься от наказания.

На суде опрашивали свидетелей, интересы обвиняе­мого защищало особое должностное лицо. Целью при­говора было не только поддержать мораль, но и воз­местить потери.

К больным приглашали колдуна или знахаря. Они лечили больных настоями трав, способ приготовления которых держался в тайне, и заговором, изгоняя злых духов, служивших «причиной» болезни. Иногда знахарь делал больному кровопускание. Если болезнь была неизлечимой, знахарь должен, был объявить, сколько больному осталось жить и что его ждет после смерти.

Большое значение у майя, как и у других индейских народов, имел культ предков. Их нередко почитали как богов и приносили им жертвы. Простые люди хоронили умерших неподалеку от дома или под полом внутри жи­лища и после этого покидали дом. Покойных долго оплакивали, соблюдали посты. Вместе с мертвым в мо­гилу опускали еду, маисовое семя, орудия труда и ору­жие, а также какой-нибудь драгоценный камень или украшение для оплаты при переходе в мир иной.

Знатные люди иногда сжигали трупы своих близких, а пепел помещали в глиняные урны.

Согласно верованиям майя, за судьбу человека по­стоянно боролись добрые и злые силы. Добрые боги управляли громом и молнией, посылали дождь, который помогал расти маису и обеспечивал хороший урожай. Злые боги несли разрушение и смерть, засуху и войны.

Жизнь земледельца целиком зависела от смены времен года, солнца и дождя, плодородия полей, — майя обо­жествляли силы природы. Для задабривания их суще­ствовал непрерывный годовой цикл религиозных обрядов.

Согласно представлениям майя, мир сотворил бог. Хунаб Ку, который, однако, не вмешивался в земные дела.

Верховным божеством майя считали его сына Ицамну — бога небес, изобретателя письменности, соз­дателя их цивилизации, покровителя наук и жрецов. Этот бог обитал на облаках. Его называли «Повелителем дня», «Повелителем ночи» или «Повелителем небес».

Ицамну изображали беззубым стариком с провалив­шимися щеками и кривым носом. Реже — двуглавым змеем, символизирующим небесный свод.

Женой Ицамну была богиня луны — капризная ста­руха, управлявшая плодородием. Она учила женщин ткать, оберегала их во время родов, но и насылала на­воднения, управляла морскими приливами и отливами.

Ее считали также богиней врачевания и прорицатель­ницей судеб и изображали с обвитой змеями головой и острыми когтями ягуара.

Другим важным божеством был Чак — повелитель четырех стран света, господин ветра, грома и молнии. У него во время сева земледельцы выпрашивали дождь, ибо этот бог управлял плодородием. С ним состязался молодой бог маиса — покровитель земледелия, идеал мужской красоты, подобный греческому Аполлону — с прекрасным тонким лицом и головным убором из маи­совых початков. Маис был главной продовольственной культурой майя, и предание гласило, что боги создали человека из него. Бог маиса покровительствовал также и молодоженам.

Очень грозными богами были мрачный бог смерти, (его изображали в виде скелета, символизируя таинство смерти) и его помощник — «Черный повелитель», гнев которого вызывал войны и другие беды. Бога смерти — истребителя жизни сопровождали его товарищи — бог войны и бог человеческих жертвоприношений. Самым ужасным и жестоким был бог войны. Он не только уничтожал людей, но и боролся против тех богов, кото­рые приносили плодородие.

Бог войны носил разные имена: «Огненный лик», «Не­сущий ужас», «Несущий огонь», «Восемь тысяч копий». Но кроме кровавого ремесла, у него были и другие заня­тия: он покровительствовал купцам, заботился о де­ревьях какао, бобы которых являлись средством платежа. Купцы, перед тем как отправиться в путь, при­носили этому богу жертвы. Считалось, что бог войны поджигает и разрушает жилища. Его изображали с копьем в руках, с телом, окрашенным в черный цвет.

Купцов и путешественников охранял бог Полярной звезды — «Северная звезда». Бог солнца покровитель­ствовал поэзии и музыке.

У майя имелась также богиня самоубийств. С ее по­мощью самоубийцы попадали в рай.

С пришествием тольтеков в религии майя появился Кецалькоатль — Кукулькан — бог плодородия и дождя, покровитель знатных тольтеков.

Как правило, майя изображали богов в образе людей. Исключение составлял Кукулькан, у которого голова была человечья, а тело — змеи.

Значительную роль в мифологии майя играли обоже­ствленные животные. «Солнечноглазый попугай», по-ви­димому, символизировал солнце, «Небесная собака» с горящими факелами в лапах — молнию. Большое зна­чение имели сова и ягуар. Ягуарами иногда называли богов стран света — чаков.

Согласно представлениям майя, боги правили миром поочередно, сменяя друг друга ежегодно, раз в двадцать, а то и в тридцать лет. Также поочередно управляли они и отдельными областями страны. Статую приступав­шего к управлению бога с торжественными церемониями вносили в храм и оставляли там до тех пор, пока власть его не кончалась. Было точно установлено, какой из бо­гов является покровителем каждого дня и часа.

Согласно представлениям майя, земля — это огром­ный остров, плывущий по безбрежному океану на спине громадного крокодила. Над землей уступами расположи­лись тринадцать небес, или небесных сфер, под нею скрыто девять потусторонних миров, которыми ведают особые боги. В самом глубоком из них, девятом, — вла­дения бога смерти.

Участь человека после смерти определялась не только его поведением при жизни, но и социальной принадлеж­ностью. Все тринадцать небес были предназначены глав­ным образом для знати и жрецов (жрецы, например, после смерти попадали на третье небо), простолю­дины же оказывались в подземном царстве, на небеса погадали лишь павшие в бою, а также умершие от ро­дов женщины, самоубийцы и принесенные в жертву богам. После смерти они должны были прислуживать жрецам и богам на небесах.

Те, кто заслужил, вкушали вечное блаженство, греш­ники же попадали в ад — царство вечного холода и голода, где обитали злые демоны, а люди пребывали в муках, печали и изнеможении.

Самоубийство считалось у майя величайшим самоот­речением. Оно должно было принести в загробной жизни вечное блаженство. Поэтому, по словам Ланды, многие майя, в случае несчастья или болезни, надевали на себя петлю, чтобы попасть в рай.

Мир, по представлениям майя, был четырехугольным, и по четырем его углам, соответственно четырем стра­нам света, росли огромные сейбы, четыре «дерева мира» — Красное, Белое, Черное и Желтое. На них зижделся весь мир. Красное дерево, символизировавшее свет утренней зари, — росло на востоке; Белое (воз­можно, предки, пришедшие с севера, сохранили воспо­минания о белом снеге) — на севере; Черное, символи­зировавшее ночную тьму, — на западе; Желтое — сим­вол солнца — на юге. На этих деревьях обитали боги дождя, орошавшие поля майя водой из четырех гигант­ских кувшинов. В центре мира росло Зеленое дерево. На небесах под его сенью находился рай, где души правед­ников отдыхали от тяжкого земного труда и изнуритель­ной жары.

Жрецы хранили религиозные знания в глубокой тайне, лишь им одним было ведомо все происходящее на небе и земле, они были глашатаями воли богов.

Религиозные праздники отмечали жертвоприноше­ниями, молитвами, песнями, танцами, священными ку­рениями и торжественными пиршествами.

Непременной частью всех церемоний были ритуальные танцы. Мужчины и женщины танцевали отдельно. Опья­ненные напитками жрецы надевали разноцветные маски, а иногда — черепа убитых или принесенных в жертву людей и плясали, воспевая подвиги богов и вождей. Иногда старухи, чтобы развеселить зрителей, плясали на костылях.

У майя был обычай исповедоваться жрецу в грехах и проступках, а если жреца не было поблизости — то родителям, мужу или жене. Майя часто постились: воз­держивались от соли и перца, не употребляли мяса.

Фрагмент стенной росписи в Бонампаке (сцена жертвоприношения)

 

Майя приносили в жертву богам кровь, разрезая уши и обмазывая идолов своей кровью или кровью убитых зверей и птиц. Приносили в жертву также и лесную дичь, рыбу, хлеб, плоды и различные напитки, жгли ароматные травы и смолы. Все это делали, чтобы испро­сить у богов защиты от злых духов и несчастий или воз­нести им благодарность за счастливое возвращение или выздоровление.

В случае опасности или беды жрецы совершали чело­веческие жертвоприношения. Для этого покупали рабов, а некоторые, особо набожные люди даже отдавали своих детей. До самого дня жертвоприношения предназначен­ных в жертву людей услаждали вкусной пищей и всяче­скими удовольствиями, тщательно охраняя, чтобы они не убежали. С песнями и танцами их водили из селения в селение.

Затем жертву раздевали догола, красили лазурью и привязывали в храме к столбу. Майя с луками и стре­лами в руках исполняли вокруг жертвы танец и по сиг­налу жреца, не. прекращая танца, пускали в нее стрелы.

Был и другой вид жертвоприношения — жрецы рас­секали жертве ножом грудь, вырывали трепещущее сердце и свежей кровью окропляли лица идолов.

В других случаях людей бросали в священный коло­дец храма. Принесенных в жертву майя считали свя­тыми.

В стране майя человеческие жертвоприношения ши­роко распространились и стали неотъемлемой частью религиозных обрядов лишь в начале X века под влия­нием завоевателей тольтеков.

Жрецы ведали не только религиозным ритуалом, но и научными знаниями. Они вели счет времени, изучали историю народа, устраивали праздничные церемонии, прорицали счастливые и несчастные дни, лечили от бо­лезней, обучали чтению и письму, писали книги, наблю­дали небесные светила.

Прорицательством занимались специальные жрецы — чиланы. Доведя себя с помощью ядовитых снадобий (обычно для этой цели применялся настой из ядовитых грибов, вызывавший наркотическое опьянение) до экс­таза, чилан у себя дома ложился спать. Другие жрецы в соседнем помещении внимательно прислушивались к «беседе» чилана с богом или духом, якобы спустив­шимся на крышу жилища. Чиланы пользовались таким почетом, что майя нередко носили их на спине.

Город Чичеи-Ица и остров Косумель славились зна­менитыми оракулами. На Косумеле у стены храма стоял полый идол, и прятавшийся в нем жрец от имени бога давал ответы паломникам.

Надо добавить, что в целом религия майя была мощ­ным орудием угнетения народа.

Культура майя была самой высокой на Американском континенте. К тому же в то время, когда Европа была погружена во мрак средневекового невежества. Не слу­чайно племена майя называют греками Нового Света.

Высокого развития достигли у них живопись, скульп­тура, архитектура, а также астрономия и математика.

Майя первыми в Америке создали систему иероглифи­ческого письма, и она оказала влияние на развитие пись­менности других народов (тольтеков и сапотеков).

Уже в начале нашей эры майя пользовались иерогли­фами и писали на древнем языке, который являлся до­стоянием одних лишь жрецов. Немало высеченных на камне иероглифических надписей сохранилось среди раз­валин городов майя, на стенах и колоннах. К сожале­нию, рукописи почти все были уничтожены и до наших дней дошли из них только три.

Примерно в то же время майя создали и свой кален­дарь. В точности определения длины года они превзо­шли все народы древнего мира. Этим календарем поль­зовались также многие племена Мексики.

Для создания календаря необходимы были обширные познания в астрономии и математике, и именно в этих науках особенно ярко проявился талант майя.

Их астрономы достигли больших успехов, наблюдая в течение столетий с высоких башен и платформ дви­жение небесных светил и занося полученные результаты на карты. Потом на основе этих карт они составили таблицы, по которым могли очень точно предсказывать затмения Солнца и Луны, определять периоды вращения Луны вокруг Земли, планет — вокруг Солнца, а также с точностью до минуты вычислили длину солнечного года. Особое внимание уделялось планете Венера. По­явился даже, особый культ ее.

Время для майя являлось не абстрактным понятием, а таинственной всемогущей силой, созидающей и разру­шающей мир. Они верили, что временные циклы — дни, месяцы и годы, — сменяя друг друга, приносят с собою милость или гнев богов и что определенный бог держит на своих плечах каждый из этих циклов. Если такая ноша доставалась злому богу — народ постигали беды и несчастья, которые прекращались лишь тогда, когда ношу перенимал добрый бог.

Эти верования частично объясняют огромное влияние жрецов в обществе майя. Ведь только жрецы, обладав­шие познаниями в астрономии, могли предугадать веле­ния богов, определить какими циклами времени будут управлять злые и какими — добрые боги.

Разработанная астрономами календарная система была очень сложна. Свое летоисчисление майя вели в циклах — от сотворения мира и рождения богов.

У майя были две системы отсчета времени: «священный» год, насчитывавший двести шестьдесят дней и свя­занный с религиозными обрядами, и обычный год, состо­явший из восемнадцати двадцатидневных месяцев и пяти добавочных дней, что вместе составляло триста шесть­десят пять дней. Основываясь на точных астроно­мических расчетах, жрецы устанавливали особые — ви­сокосные — годы, таким образом внося в календарь нужные поправки.

К тому же астрономия не была у майя абстрактной наукой; она служила практическим целям. Жрецы устанавливали сроки полевых работ, причем каждый месяц был предназначен для определенного вида работы — выбора новых участков, вырубки леса, сжигания де­ревьев, сева маиса, сгибания поспевающих початков (для предохранения их от дождя и птиц), уборки урожая, подготовки зерна к хранению.

Числа майя писали, используя три знака: единицу, которую обозначали точкой, пятерку, изображавшуюся в виде горизонтальной черты, и нуль, символом которого была морская раковина. Так, например, число шесть изображалось точкой (единица) с горизонтальной чертой (пять) внизу; десять — двумя горизонтальными чер­тами. Этими тремя знаками майя могли записать любое число, ибо они, подобно европейцам, пользовались по­зиционной системой написания чисел (которую открыли самостоятельно и на тысячу лет раньше), только их си­стема исчисления была двадцатиричной. Понятие нуля было одним из выдающихся открытий математиков майя. Они начали пользоваться нулем значительно раньше индийских математиков (как известно, от Индии нуль переняли арабы, а в Европе с этим понятием познако­мились лишь в средние века).

О развитии у майя других наук сведения очень скуд­ные. Известно, что в большом почете была медицина и ботаника; майя лечили больных лекарственными тра­вами, им были известны наркотики, утоляющие боли.

Существовали особые школы, где жрецы обучали мо­лодежь. Главным предметом являлась астрология — умение предсказывать будущее. Но занятия включали и сведения по метеорологии, астрономии, математике, истории, мифологии и религиозным обрядам.

Майя создали богатую литературу, о которой можно судить по книгам «Чилам-Балам» («книгам пророка ягуара»). Эти книги представляют собой запись кален­дарных обрядов, народных верований, хроник, пере­числяющих важнейшие исторические события, про­рочеств, в которых идет речь о войнах, засухах, голоде и других бедствиях. В Гватемале была записана священ­ная книга племени киче «Пополь-Вух», в которую вклю­чены народные мифы и сведения из космологии и рели­гии.

Сложные иероглифические тексты писались на бумаж­ных полосах, сделанных из растительных волокон. Полосы склеивались и с обеих сторон покрывались слоем белой извести.

Большим распространением пользовались драматиче­ские произведения. Для театральных представлений со­оружались специальные каменные платформы. Профес­сиональные актеры играли обычно в масках. Инструмен­тальная музыка была тесно связана с песнями и танцами. Струнных инструментов почти не было, если не считать музыкального лука с тетивой из волокон хенекена, но майя ловко играли на разнообразных духовых и удар­ных инструментах. В маленькие барабаны били рукой, а в большие — палкой со смоляным наконечником. Майя играли также на длинных тонких трубках из по­лого дерева с длинными и кривыми тыквами на конце, они делали свистки из берцовых костей оленей и боль­ших раковин, а из тростника — флейты. В качестве ударного инструмента использовали также панцирь боль­шой черепахи, а танцоры били в металлические тамбу­рины.

Из спортивных игр следует отметить чрезвычайно популярную игру пок-та-пок. Игроки одной команды, ударяя по тяжелому каучуковому мячу локтями, коле­нями и всем туловищем, старались забить его в прикре­пленное к стене каменное кольцо, а их противники за­щищали кольцо. Для этой игры, несколько напоминаю­щей современный баскетбол, майя строили специальные стадионы. Играли в нее с большим азартом. В награду победители получали иногда всю одежду и укращения зрителей. Эти священные обрядовые игры нередко кончались смертью вождя побежденной команды — побе­дители отрубали ему голову.

Игра в мяч (с современной картины)

 

Архитектура майя была весьма разнообразной. Об этом свидетельствуют ступенчатые пирамиды с храмами наверху, дворцы, обсерватории, стадионы для игр в мяч, колоннады, платформы для танцев и представлений, бани, арки и другие постройки.

Фасады зданий украшались геометрическим орнамен­том — стилизованными фигурками людей и зверей — или колоннами.

Долгие столетия никто ничего не знал о замечатель­ных памятниках архитектуры и культуры майя. Славное прошлого этого народа было предано забвению. Лишь в прошлом веке в дремучих лесах Юкатана исследова­тели открыли один за другим древние города. Порой оказывалось, что они расположены совсем рядом с ка­ким-нибудь захудалым селением индейцев, но даже жители этого селения не знали, какие сокровища таятся в диких джунглях.

Города эти давно превратились в руины, заросли девственными лесами. Лишь кое-где между деревьями увитые лианами вздымались ввысь огром­ные стелы. В других местах такие же сте­лы, упавшие и разби­тые на куски, заросли травой и кустарником. Стелы были покрыты рельефными изобра­жениями людей, жи­вотных и иероглифи­ческими письменами. Тут же находились вросшие в землю ог­ромные каменные алтари, покрытые скульп­турными изображе­ниями людей в роскош­ных одеждах и звери­ных масок. Пирамиды уступами поднимались над кронами деревьев, но их очертания были едва различимы за гу­стым сводом ветвей. Корни деревьев и лиа­ны, проникнув в рас­щелины камней, посте­пенно разрушили фа­сады и лестницы зда­ний. Каменные головы ягуаров и змей, упавшие со стен дворцов, вросли в землю.

Одним из таких городов, богатых древними памятни­ками архитектуры, был Копан, но в других, например, в Паленке, тоже нашли немало сохранившихся храмов и пирамид, алтарей, огромных скульптур, великолепных барельефов — свидетелей давно исчезнувшего могущества.

Особенно величествен Большой дворец и храм в Па­ленке: стены его расписаны изумительным орнаментом и иероглифическими надписями (отсюда и название «Храм надписей»), Равного ему по красоте нет во всей Америке.

В склепе этого храма ученые обнаружили массивный каменный саркофаг с останками властелина или верхов­ного жреца и с огромным количеством украшений из нефрита и яшмы — кольцами, серьгами, браслетами и ожерельями, фигурками людей. Лицо покойного за­крывала маска, отделанная мозаикой из нефритовых плиток. Возле огромного зала, где был погребен этот знатный покойник, оказалось еще одно небольшое поме­щение с саркофагом, в котором находились скелеты пяти молодых индейцев — троих юношей и двух деву­шек. Огромное количество украшений из яшмы указы­вало на то, что молодые люди были знатного происхож­дения и, очевидно, принесены в жертву во время похо­рон вождя. Уникальная конструкция этого храма опровергла традиционный взгляд на то, что пирамиды Центральной Америки якобы строились лишь как осно­вания храмов и не служили усыпальницами вождей.

Основание жертвенного камня (алтарь майя)

 

Лестницы, подымавшиеся на вершины пирамид, были столь высоки, что казались бесконечными. Создавалось впечатление, что они уходят в небеса. Ступени их были очень крутыми. Жрецы после длительной тренировки довольно легко взбирались на них. Тем же, кто подни­мался без привычки, это давалось с большим трудом. Поэтому пирамиды и храмы были одновременно и кре­постями.

Одним из выдающихся памятников живописи майя являются недавно открытые фрески Бонампака, выпол­ненные в конце VIII столетия нашей эры. На них изо­бражены не боги и не мифические чудища, а люди и конкретные события: битвы, праздничные шествия пышно одетых жрецов и знати, музыканты и танцоры в масках, жертвоприношения военнопленных. Каменная скульптура Бонампака тоже превосходит все, виденное до сих пор в стране майя. Изумительными фресками изобилуют и Храм Воинов и Храм Ягуаров в Чичен-Ице.

Слепой фанатизм конкистадоров толкал их на уничто­жение культуры, ценностей и традиций майя. Испанцы разрушали беспощадно их храмы и алтари, сжигали древние рукописи, которые помогли бы теперь раскрыть тайну, все еще окутывающую историю майя.

«Что за народ построил этот город? — писал амери­канский исследователь Стефанс, первым открывший в середине прошлого столетия один из древнейших городов майя — Копан. — ...Ведь, по утверждению историков, Америка была населена дикарями, но дикари никогда не смогли бы возвести такие сооружения или по­крыть скульптурными украшениями эти камни... Архи­тектура, скульптура и живопись — все виды искусства, делающие жизнь прекрасной, некогда процветали в этих диких лесах. Здесь жили и умирали ораторы, воины и государственные мужи, красота, честолюбие и слава, но никто до сих пор не знал о существовании подобных вещей и не поведал об этом нашим современникам...

Город был мертв. В древних руинах не сохранилось никаких следов исчезнувшего народа... Город лежал перед нами, напоминая разбитую барку среди океана. Мачты ее были сломаны, название стерлось, экипаж погиб. И никто уже не мог сказать, чья это барка, от­куда она пришла, долго ли находилась в пути и что толкнуло ее к гибели».

Девственные леса Юкатана и по сей день задают ис­следователям подобные загадки, и многие из них еще не разгаданы.