III. Парагвайский строй при свете современного коммунизма

Великая мировая война, как результат империализма и разгула буржуазного строя, естественно усилила развитие социализма и дала возможность первого в мире осуществле­ния в государственном масштабе коммунизма. В основе последнего лежит организация планомерности всего народного хозяйства, бывшего в руках буржуазии сти­хийным и неорганизованным. Пролетарский строй стре­мится вместо «порядка», при котором господствуют эксплоататоры, водворить интересы эксплоатировавшейся ранее широкой массы трудящихся. Поэтому коммунизм Советской России служит показателем пути, по которому неизбежно должен итти мировой пролетариат. Здесь с громадными усилиями осуществляются первые зачатки той великой хо­зяйственной системы, которая, в конце концов, неиз­бежно разовьется во всем мире. Спрашивается, не является ли Парагвайское государство первым этапом по пути осу­ществления великой цели?

Между коммунизмом Парагвая XVII века и современ­ным коммунизмом России, вводимым как результат проле­тарской диктатуры, лежит глубочайшая пропасть. Парагвай­ский коммунизм — коммунизм мнимый, чисто внешний. Это даже не утопический коммунизм — с ним у него нет никакой связи. В Парагвае мы видим только введение внешних форм общей монашеской жизни, но без ее суровой хозяйственной принципиальности и той идеологии, которая объединяла верующих для жизненного подвига. В Парагвае отсутствует какая бы то ни была идеология, сознательная и усвоенная массою. Вообще былая идеология утопического социализма рекомендовала или мирный путь убеждения и пропаганды, или медленный путь перевоспитания в новых принципах, как возможный в любой исторической обстановке.

Современная коммунистическая идеология — результат исторического процесса и покоится на учении о классовой структуре общества и классовой борьбе. Пролетариат, свергая буржуазию, немедленно и насильственно, смело и революционно,... осуществляет новый строй, основанный на антитезе существующему. Основами современного ком­мунизма являются: отмена частной собственности на землю и орудия производства, обобществление орудий производства и ведение хозяйства по принципам централизации и пла­номерности, т. е. коллективизма.

Сознание наличности и важности мирового рынка и мировой международной связи народов, т. е. невозможности создать только в одной из европейских стран коммунисти­ческое хозяйство при общей мировой системе индивидуализма, приводит к признанию, что необходима единовременная социальная революция во всем буржуазном мире.

Вторая отличительная черта современности — проведение социальной революции силами самого населения, т. е. изну­три населения, наибольшим по численности классом — трудящимися, при помощи захвата ими политической власти.

Наконец, третья отличительная черта — коммунизм не исходный пункт, не первый этап социального развития, а заключительный финал, итог назревшего процесса, в котором он завершает разрушение старого мира и приходит ему на смену.

Не обширные исторические волны поочередной смены преимущественно индивидуалистической или преимуще­ственно коллективистической эпохи, гармонических и анти- гармонических эпох, как фантазировал великий утопист Фурье, а погребение старого буржуазного индивидуализма навсегда под сенью растущего и крепнущего коллекти­визма — вот итог социалистического движения.

Таким образом перед нами в Парагвае не зародыш сложной социально-исторической проблемы, той великой проблемы момента, в который мы живем, а нечто только внешне напоминающее давно минувший монашеский строй, но даже без его значительного внутрен­него содержания.

К тому же коммунизм современности не покоится на ре­лигии и деспотизме чужого мировоззрения. Он представляет собой необходимый результат всего исторического развития буржуазного строя, результат усилий и борьбы всего рабочего класса. Коммунистический строй современности, имея иной смысл и иное содержание, организуется иным способом и на основе иных причин, чем наивный «парагвайский» Эксперимент отцов-иезуитов. Между парагвайским «опытом» и современною мировою проблемою — социологическое и философское расстояние, не поддающееся сравнению.

Это несоизмеримые величины.

Ныне вопросы коммунизма приобретают первостепенное мировое значение; коммунизм нашего времени — целое, целостное и научное мировоззрение, плод борьбы и завое­ваний мирового пролетариата.

Как далека от него судьба кучки фанатичных и ревностных сынов Лойолы на заре американской истории в далеких девственных прериях Южной Америки!.. Пусть их энергия и ошибки вызывают в XX веке ироническую улыбку; пусть, действительно, они только обогащали свой орден, но ведь эти заброшенные в прерии фанатики католицизма, отрешаясь от личной жизни и личного счастья, конечно, все же пытались по-своему решать великую социальную ^ проблему европейской культуры. Ведь они пламенно же­лали земного рая, не щадя ни себя, ни других, наивно думая, что насильственно-вводимый внешний коммунизм в соединении с религиею — тоже путь для переустройства общества.

Кто откажет им в самоотречении и мужестве, в героическом дерзновении и беспримерной стойкости?

Между тем история учит, что только материальные условия, условия производства создают объективные условия для создания обстановки, помогающей пересозданию обще­ства. Их налицо в той обстановке и в той эпохе совершенно не было.

В Парагвайском эксперименте было бы ошибочным искать намека на идеалы современного революционного пролетариата. Он был, по сути, искажением самой идеи и смысла коммунизма.

Без корней в прошлом и в реальных условиях этот вид «коммунизма» не мог существовать. Он так же не­ожиданно возник, как и погиб, сойдя со сцены мировой истории.