ИНДЕЙЦЫ КОНСОЛИДИРУЮТСЯ
Оттеснив Рейнольдса из своего опустошенного селения, Шайены нашли лишь одно уцелевшее типи. Внутри находилась прикованная к постели старуха, которую допрашивали армейские скауты. Ее не потревожили и позволили оставить типи для укрытия. Пересчет по головам показал, что живы все, за исключением тех, о ком было известно, что они погибли. Оглала по имени Пес, который находился в лагере с визитом, когда произошло нападение, предложил Шайенам искать убежище у его народа. Собрав все, что можно, Шайены вышли по направлению к лагерю Оглалов Неистовой Лошади, находившемуся на Восточном рукаве реки Литтл Паудер - в пятидесяти милях от того места, где его предполагал обнаружить Крук.
“Три ночи мы спали под открытым небом”, - вспоминал Деревянная Нога. “Немногие имели накидки. Пищи было мало - только у нескольких женщин в тюках нашлось немного сушеного мяса”.
За ночь сырая земля промерзла, а днем солнце превратило ее в холодную слякоть. Запасы пищи подошли к концу, женщины и дети ослабли настолько, что с трудом могли перенести путешествие. Утром четвертого дня они добрались до лагеря Оглалов.
Пока Шайены шли к лагерю Оглалов, Оглалы все еще спорили между собой, не следует ли подчиниться распоряжениям из агентств. Неистовая Лошадь противился любым уступкам правительству. Он понимал, что белый поток невозможно повернуть вспять, и что старый образ жизни подходит к концу. Неистовая Лошадь долго и тщательно раздумывал над этим. Он видел, что после двадцати лет войны многие из его людей измотаны и согласны на мир, даже если это подразумевает жизнь в резервации. Он никогда не скрывал, что, будучи ребенком, играл с белыми детьми и когда-то считал белых друзьями. Когда до Оглалов дошел ультиматум правительства, Неистовая Лошадь поначалу был готов к сотрудничеству. Однако чем больше он размышлял над этим, тем больше понимал, что никогда не сможет приспособиться к жизни индейца-бездельника из агентства, завися от милости и подачек белых людей.
Через несколько дней после боя Рейнольдса из индейского лагеря, расположенного возле Форта Феттерман, к Оглалам прибыл гонец с новостями. Солдаты говорили, что уничтожено селение Неистовой Лошади. Оглалы сперва сочли это забавным, но потом стало очевидно, что большое индейское селение на самом деле подверглось нападению и было уничтожено. Но какое? Пока Оглалы обсуждали возможные варианты, разведчик просигналил с вершины холма, что приближается большая толпа индейцев. Они двигались медленно, большей частью пешком, выказывая признаки тяжелого перехода.
Поняв, что что-то не так, Неистовая Лошадь послал глашатая объехать вокруг лагеря и сообщить женщинам, чтобы те приступили к готовке. Затем он и другие воины нагрузили лошадей мясом и накидками, соорудили волокуши для больных, раненых и стариков и выступили навстречу этим странникам.
Спускаясь с небольшого склона, Оглалы сперва наткнулись на Пса и Шайена по имени Две Луны. За ними вразброд брели мужчины, женщины и дети. У многих их них ступни ног были обернуты обрывками одеял. Конные воины охраняли фланги и тыл и помогали мальчишкам гнать измученных лошадей, отбитых при набеге на лагерь Рейнольдса.
Сразу же раздали еду. Тех, кто больше не мог идти, положили на волокуши. Часть Оглалов расселилась по родственникам, освободив свои палатки для вновь прибывших. От костров, на которых готовилась пища, люди выкликивали: “Шайены, идите сюда и поешьте!”.
Шайены отдыхали остаток дня. Той ночью вожди двух народов собрались на совет. После того, как трубка прошла по кругу, Две Луны встал и обратился к собравшимся.
Друзья! Конные солдаты напали на мой народ. Они разрушили нашу дружбу. Они выгнали наших женщин и детей из селения в холмы, в холод и в голод. Они сожгли наши дома, украли наших лошадей и теперь навлекли на себя нашу ненависть. Они идут сюда сражаться с вами, а мы пришли к вам, как друзья. Дайте нам лошадей и оружие, и мы будем сражаться. Дайте нашим женщинам еду и накидки для наших детей, пока мы не сможем обеспечить их сами, и мои воины будут сражаться с белыми насмерть. Будьте с нами, и мы будем с вами. Мы будем сражаться бок о бок с вами до тех пор, пока нас всех не убьют, или мы не вышвырнем их вон.
Один за другим воины-Шайены вставали в поддержку. Две Луны вспоминал: “Это была война, война, война”.
Прибытие разоренных Шайенов сильно подорвало ресурсы селения Неисто-вой Лошади. Им было бы лучше присоединиться к Хункпапам Сидящего Быка, у которых было больше запасов. На следующее утро Оглалы и Шайены выступили по направлению к лагерю Хункпапов, располагавшемуся в тридцати пяти милях севернее, возле Чалк-Бьютт. Оглалы отдали своих запасных лошадей Шайенам, так что никто не шел пешком. Все путешествие заняло день, в конце которого они добрались до большого селения, в котором Хункпапов было больше, чем Оглалов и Шайенов вместе взятых.
Хотя Хункпапы не были предупреждены о том, что к ним идут Оглалы и Шайены, подготовка соответствующего приема гостей началась, как только те показались к югу от лагеря. В середине лагерного круга установили две большие палатки, и женщины Хункпапов поставили вариться мясо. По лагерю разъезжали глашатаи, выкрикивая: “Шайены очень бедны. Все, у кого есть лишние одеяла, накидки или типи, должны отдать их им”.
Люди приносили одеяла, накидки, лишние типи, даже приводили лошадей. За несколько дней Шайенов буквально завалили подарками, каждая семья обосновалась в собственной палатке. Все выглядело так, будто атаки Рейнольдса никогда и не было.
“О, какие у них были добрые сердца!”, - Вспоминал Деревянная Нога много лет спустя. “Я никогда не забуду щедрости, которую проявили Хункпапы Сидящего Быка в тот день”.
Особо примечателен факт, что до того дня большинство Шайенов никогда даже не видели Хункпапов. Кочевые пути Хункпапов - большого, свободно передвигающегося племени охотников – лежали далеко к северу и востоку от охотничьих троп Шайенов. Шайены знали о них лишь по рассказам Оглалов и Миниконжу, которые иногда охотились вместе с Шайенами и женились на их женщинах. По случайному стечению обстоятельств большая группа Миниконжу вождя Хромого Оленя также пребывала на тот момент в селении Хункпапов. Шайены нашли среди них и Оглалов множество знакомых лиц, тогда как странные, почти легендарные Хункпапы были им совсем незнакомы. В совокупности в этом обширном лагере насчитывалось около 235 палаток – более 1600 человек.
Как и в случае с Шайенами, у Миниконжу до той поры не возникало серьезных проблем с солдатами, но Сидящий Бык был полон решимости сплотить всех вместе. Собрав совет, он сказал:
Мы представляем собой островок индейцев в озере белых. Мы должны держаться вместе, иначе они уничтожат нас по отдельности. Эти солдаты идут, стреляя; они хотят войны. Что ж, мы дадим им войну.
Во все лагеря и агентства Сиу, Шайенов и Арапахов к западу от Миссури были посланы гонцы. Сидящий Бык призывал их всех на берега реки Роузбад, где в июне он собирался провести великий ежегодный совет всего народа Лакотов. Там он надеялся спланировать великое сражение, которое сломило бы белых, осуществить то же самое, что Красное Облако проделал с Феттерманом десятью годами ранее.
Призыв Сидящего Быка к оружию обострил и так уже серьезные разногласия между индейцами в агентствах. 6 апреля Конгресс, наконец, выделил дополнительные выплаты размером в 150 000 долларов для Красного Облака и Пятнистого Хвоста, но к тому времени многие уже умирали от голода. До сей поры большинство индейцев были готовы к сотрудничеству. Они не были дружественны – они были напуганы. Находясь в агентствах, они общались с белыми слишком долго, чтобы не осознать реальную силу, стоящую за правительством – нечто, что не понимали Сидящий Бык и Неистовая Лошадь. Они знали, что колебание и сдержанность были признаками нерешительности, но не слабости, и что, если Вашингтон остановится на политике силы, возможности провести ее до конца будут безграничны. Они опасались, что если Сидящий Бык и Неистовая Лошадь будут упорствовать в своем сопротивлении, все пойдут на дно вместе с ними.
Несмотря на эти страхи, в агентстве Красного Облака существовала активная фракция сторонников войны, которую возглавлял никто иной, как сам Красное Облако, утративший всякое доверие к правительству. Далеко не трус, он хотел драться и уже позволил своему сыну, Джеку, покинуть резервацию. Хотя резервационные Оглалы ухитрились убедить самого вождя остаться в агентстве, многие другие ускользали из резервации, раздраженные голодом, вдохновленные Сидящим Быком и с благословления Красного Облака.
Фил Шеридан еще не был осведомлен о воззвании Сидящего Быка к индейским племенам, но он, тем не менее, понимал, что война, которая должна была закончиться победой, только начинается. Кампания Крука не достигла ничего. Она лишь объединила индейцев. От Шайена до Нью-Йорка газеты начали критиковать нападение на индейский лагерь, заклеймив ее “Огорчением Крука” и его “личным провалом”. Разочарование заставило шайенскую “Daily Leader” предположить, что команда Терри должна разделить часть ответственности. Предполагалось, что Кастер и Гиббон будут действовать в унисон с Бигхорнской экспедицией, но “Leader” обвинил их в том, что они проявляли больший интерес к парадам и показухе, оставив настоящую войну Круку.
Это с трудом можно назвать истиной, поскольку войска Терри только сейчас начали вылезать из-под снега. Тем не менее, выглядело весьма скверно то, что до сих пор единственным достижением Департамента Дакоты оставался спасательный рейд колонны Брисбина к Форту Пиз. Брисбин вернулся в Форт Эллис 17 марта – в тот самый день, когда Рейнольдс напал на Шайенское селение.
Шеридана также тревожило то, что Крук втянулся в перепалку с агентами из агентств Красного Облака и Пятнистого Хвоста. В своем первом донесении о бое Рейнольдса Крук утверждал, что его войска обнаружили “прекрасный склад боеприпасов, военного снаряжения и общих запасов… каждая найденная улика подтверждала, что эти индейцы находятся в партнерских отношениях с индейцами из агентств Красного Облака и Пятнистого Хвоста, что их рейды на поселения уходят своими корнями в эти агентства…”. Крук настаивал, что агентства должны быть перемещены к Миссури как возможно быстрее.
Крук не привел подробности, касающиеся его “улик”, по простой причине – их у него ни одной не было. Два агента – Ховард из агентства Пятнистого Хвоста и Хастингс из агентства Красного Облака - незамедлительно ринулись в контратаку. Хастингс обвинил Крука в том, что его “полный провал” породил опасную ситуацию в агентствах, поскольку мог продемонстрировать доселе мирно настроенным индейцам, что белые могут быть побеждены, и спровоцировать всеобщее восстание.
Несмотря на свою вражду к Круку, как человеку, Шеридан был склонен доверять Круку, как солдату. Будучи простым человеком, Шеридан делил все на черное и белое, плохое и хорошее - и, конечно, всегда находился на стороне добродетели. Для Шеридана любой индеец был дикарем, никогда не упускавшим возможности оскальпировать белого мужчину и изнасиловать белую женщину. Индейские агенты были в лучшем случае заблуждающимися альтруистами, в худшем – ворами.
Впрочем, на этот момент главной заботой Шеридана являлась задача вывода войск Терри из фортов Монтаны и Дакоты в поле. Полковнику Гиббону - ухитрившемуся, в конце концов, добраться до своего отправного пункта в Форте Эллис - следовало идти на восток, держась к северу от Йеллоустона до тех пор, пока он не соединится с Кастером, идущим на запад из Дакоты. Не зная, что враждебные индейцы двигаются на запад к Роузбаду, генералы считали, что они кочуют в северном направлении. Таким образом, если Гиббон пойдет вдоль по Йеллоустону, он окажется между индейцами и рекой Миссури, преградив им доступ в северные резервации.
Ошибочность подобного плана стала известна 30 марта, когда Гиббон телеграфировал Терри в Сент-Пол, что следы индейцев показывают, что те находятся далеко к югу от предписанной ему зоны действий. Хотя до поры ему предстояло действовать в одиночку, Гиббон хотел знать, ограничивается ли его миссия блокированием резерваций, или же он может атаковать Сидящего Быка, где бы тот ни был обнаружен.
Терри приказал ему держаться к северу от Йеллоустона, пока сам он не уточнит планы Крука, и пока Кастер не выступит на запад из Форта Линкольн. К тому времени, когда Гиббон доберется до реки Бигхорн, у Терри будет больше информации. А на тот момент он сообщил Гиббону, что тот может атаковать группы враждебных индейцев где угодно, если при этом надежно обеспечит блокирование их доступа к реке Миссури и северным резервациям.
Задача, поставленная перед Гиббоном, выглядела несложной на картах в штаб-квартире Терри в Сент-Поле. Однако - в отличие от Шайенов, с которыми столкнулись Крук и Рейнольдс - любые враждебные индейцы, с которыми мог повстречаться Гиббон, уже ожидали бы неприятностей и легко могли избежать встречи с крупной колонной войск, действующей в одиночку. Все то время, пока он оставался к северу от Йеллоустона, охраняя подступы к Миссури и двигаясь навстречу Кастеру, шансы Гиббона обнаружить основной враждебный лагерь были близки к нулю. Но 1876-ой был странным годом, когда постоянно случалось невероятное. Когда Гиббон встретит индейцев, он проявит еще большую несостоятельность, чем Рейнольдс. Рейнольдс хотя бы дрался.
19 апреля группа метисов прибыла в агентство Шайен-ривер с информацией, которая окончательно свела на нет все то, что Крук мог еще представить публике в качестве достижений Бигхорнской экспедиции. Метисы сообщили, что Неистовой Лошади никогда не было и рядом с местом боя Рейнольдса. Наоборот, селение в основном было Шайенским, лишь с несколькими палатками Оглалов. Согласно рассказу метисов, нападение лишь разъярило индейцев, которые теперь угрожали быстрым и внезапным возмездием. Шеридан переслал донесение Круку без комментариев.
Его значение было очевидно. Своим собственным тщеславием, равно как и грубыми промашками своих офицеров, Крук не только провалил поставленную перед ним задачу, но и выставил себя полным дураком. Неистовая Лошадь все еще находился незнамо где и теперь имел новых союзников в лице Шайенов. Ни Крук, ни Бурк, ни Фрэнк Гроард, ни кто-либо еще из связанных с экспедицией лиц так никогда и не признали эту ошибку. До своего последнего дня они настаивали, что атаковали и разрушили селение Неистовой Лошади.
Когда все значение провала Крука было усвоено, возникли новые осложнения. Летние кочевники, обычно проводившие зиму возле агентств Великой резервации Сиу, готовились покинуть резервацию и отправиться на свою сезонную охоту. Кочевники в сердце, они с презрением относились к индейцам-бездельникам, все время державшимся близ агентств. В равной степени им были безразличны требования правительства.
Летние кочевники годами следовали одному и тому же шаблону. Они покидали резервацию, чтобы посетить ежегодный совет и поохотиться на неуступленных землях Монтаны и Вайоминга, гарантированных им Договором Форта Ларами. В этом году, однако, они собирались идти в беспрецедентном количестве. Держась стороной от резервационных индейцев и официальных правительственных лиц, эти индейцы почти ничего не понимали в федеральной политике и были убеждены в том, что их атакуют, если они останутся в резервации. Они смотрели, как белые вторгаются на их земли и углубляются в Черные Холмы. Как охотников, сокращение пайков затронуло их меньше, чем тех индейцев, которые связали свою жизнь с резервацией. Тем не менее, они начали голодать, когда запасы прошлогоднего мяса подошли к концу. За зиму и весну 1876-го их страхи и недовольство все возрастали, и - как и предсказывал агент Хастингс - фиаско Крука вдохновило их на новое неповиновение.
Поскольку за зиму их лошади тощали и слабели, летние кочевники всегда приурочивали начало своей ежегодной миграции к росту новой травы. В 1876-ом новая трава показалась в последнюю неделю апреля. Различные племена и группы начали двигаться в прерии, лежащие у западной границы резервации. За пару проведенных там недель лошади окрепнут, и летние кочевники смогут вовремя сдвинуться с места и принять участие в великом совете.
Суета, связанная с перемещениями летних кочевников, была замечена почти незамедлительно. 27 апреля скаут-Сиу в агентстве Стэндинг-Рок сообщил представителям правительства, что большинство молодежи со своими лучшими лошадьми покидают резервацию, чтобы присоединиться к Сидящему Быку. Пятью днями позже майор Маркус Рино, командовавший Фортом Авраам Линкольн в отсутствие Кастера, уведомил Терри, что сообщается о нескольких сотнях палаток между фортом, расположенным на Миссури возле Бисмарка, и Йеллоустоном. Хотя Рино не мог знать о великом совете, было ясно, что индейцы начинают объединяться. Рино также получил от скаутов подтверждение тому, что Шайены, которых атаковали Крук и Рейнольдс, находятся теперь вместе с Сидящим Быком.
Это массовое передвижение уже ощущалось гражданским населением. Сообщалось о нападениях на все увеличивающихся в количестве поселенцев и золотоискателей. Вообще говоря, фронтир, тем не менее, оставался относительно спокойным, если принять во внимание численность индейцев, кочующих по этому краю. Большинство из них хотели добраться до великой ассамблеи и принять участие в решающем сражении, спланированном Сидящим Быком.