История простодушного народа

Переправившись вброд, грузовик пока­тил по узкой дороге, протянувшейся меж­ду двумя изгородями, сложенными из камней. Навстречу шла старая индианка; увидев нас, она вдруг повернула назад и, как испуган­ная лошадь, помчалась впереди машины. Напрасно мы ее окликали, пытаясь успоко­ить. Женщина бежала во всю прыть. Охвачен­ные жалостью при виде обезумевшей от ужа­са индианки, мы хотели уже остановиться, но тут она заметила ворота для прогона ско­та. В паническом страхе вскарабкалась ста­руха по балкам на перекладину и оттуда, тяжело дыша, вся в поту, смотрела на нас с выражением такого ужаса и мольбы, что мы почувствовали глубокое волнение.

Несчастная индианка испытывала такой же животный страх перед машиной, как овцы и белки, попадавшиеся нам на пути во время поездки по сьерре.

Единственная защита индейцев от захватчиков — бегство. Вот почему они строят свои хижины вдалеке от дорог и поселе­ний белых людей. Держаться как можно дальше от чабочи^[1], этих сильных и заклятых врагов индейцев,— вот в чем видят тараумара свое спасение.

По правде говоря, тараумара — самый простодушный и бес­помощный народ на земном шаре. Чтобы читатель получил представление о наивности этих индейцев, я приведу здесь несколько историй, имеющих широкое хождение в Тараумаре. Это незатейливые рассказы, случайно подслушанные диалоги, материалы этнографов и историков. Постараюсь передать их, сохраняя всю непосредственность, с которой поведали мне свои истории учителя, медики, инженеры и сами индейцы, с которыми мне довелось встретиться во время путешествия.

Изобретатели богов. Альбино Орпинэль, получивший проз­вище Пипила^[2], после того как поджег собственную лавку, за­страхованную на большую сумму, известен в сьерре не только как поджигатель, но и как изобретатель богов. Альбино Орпинэль отнюдь не претендовал на то, чтобы стать основоположником новой религии или увеличить и без того многочисленный тараумарский пантеон. О нет! Он преследовал более скромные цели. Этот пройдоха извлек из реки камень, имеющий форму челове­ческого тела, и тайно перетащил его в свой дом, задумав соз­дать себе бога-помощника, нечто вроде Меркурия, который содей­ствовал бы процветанию его торговли с индейцами из Рочеачи. Самодельный бог должен был укрепить престиж Орпинэля в обширной области, где тот вел свои коммерческие дела, и повы­сить его кредитоспособность.

Окрестив каменного бога именем Эль Гуэхонираме (Тот, Который Роется), Орпинэль энергично принялся распростра­нять слухи о его магической силе. Купец вызвал у индейцев страх и смиренное благоговение перед своим идолом — чув­ства, которые они обычно испытывают перед канонизирован­ными изображениями святых. Когда умирал кто-либо из зна­комых Альбино, он как бы случайно встречался с кем-нибудь из самых уважаемых индейцев Рочеачи.

• Ты не знал, что Хуан Карденас должен умереть? — спрашивал Орпинэль.
• Как же я мог об этом знать? А ты разве знал? — отве­чал индеец.
• О да, я знал об этом задолго до несчастья. Меня вовремя оповестил об этом Эль Гуэхонираме!

Так каменный идол стал принимать живейшее участие в жизни индейцев. Он оказывал покровительство тем крестья­нам, которые приносили ему дары, и беспощадно карал неве­рующих. Он разорял одних и прощал долги другим, «посылал» дождь на поля «избранных», «убивал» новорожденных и «исце­лял» больных посредством укола пенициллина, за который Альбино расплачивался из своего кармана.

После того как репутация Эль Гуэхонираме укрепилась, доходы Альбино настолько возросли, что один из его братьев, Мануэль Орпинэль, торговавший в другой муниципии, решил последовать примеру хитрого купца. Мануэль тоже вытащил из реки камень и окрестил его именем Эль Чуйке (Мертвец), которое вселяло ужас в идейцев. Используя своего идола, он тоже нажил большое состояние. Процветание этих братцев доказывает, что изобретение богов если и не приводит к соз­данию постоянных религиозных общин, то, во всяком случае, позволяет торгашам набить свои карманы и обеспечивает им приятную жизнь.

Первый диалог. Малыш, ну-ка скажи мне, что дал тебе Роб­ледо за то, что ты семь месяцев пас его коз?

• Образок Богородицы. Чудотворный образок!

Второй диалог. Почему ты не носишь штанов? У тебя же хватает денег, чтобы их купить?

• Если меня увидят в брюках, то будут считать богатым и я разделю участь индейца из Тоначи. Ты, вероятно, не знаешь, но я тебе скажу, что его убили за то, что он носил штаны.

Другой диалог на ту же тему. А ты почему не носишь шта­нов? Ты же не какой-нибудь бедняк!

• Невесте это пришлось бы не по вкусу. Только когда мы ходим в таком виде, женщины знают, какие мы на самом деле. Носить штаты — большой обман.

Диалог между иезуитом и индейцем, купившим огонь. Индеец слегка дотрагивается концами пальцев до спины отца Трампаса (Ловушка).

• Трампас, пойдем, я хочу показать тебе свою покупку,— говорит священнику индеец.
• Ну, показывай,— отвечает Трампас.

Индеец осторожно вынимает из-за пояса платок, разворачи­вает его и показывает лупу.

• А, это же лупа!
• Ты можешь называть эту вещь так, но я зову ее Богом Огня. Смотри, как будет гореть эта куча сухих листьев. Разве тебе это не кажется чудом? — говорит индеец, глядя на пламя.— Я хозяин огня!
• Сколько ты за нее отдал?
• Двух быков!
• Кому ты их отдал?
• Хуану Гонсалесу, Эль Осо (Медведь).

Падре Трампас находит Гонсалеса.

• Мне стало известно, что ты обменял лупу в пять песо на двух быков. Мошенник! Если ты не вернешь быков, я поса­жу тебя в тюрьму. Можешь в этом не сомневаться!

Вчера и сегодня, или размышления метиса. Раньше, когда индейца сгоняли с земли, метис говорил:

• Пусть индеец убирается в лес.

Сегодня, когда лесные богатства оцениваются в миллионы песо и у индейца отбирают это сокровище при попустительстве и с одобрения министерства земледелия, тараумара гонят еще дальше. Куда? В пещеры, в глубокие ущелья... Боже правый, разве в сьерре мало мест, где могут жить эти вшивые индейцы!

Смерть Бенито Хуареса. «Вы хотите знать, как умер Бенито Хуарес? — спросил меня учитель музыки в Гуачочи.— Хорошо, я расскажу вам его историю.

Бенито Хуарес был моим учеником. На празднике мясни­ков он играл на скрипке, а на вечерах в интернате — на сак­софоне. Однажды я сказал ему:

• Бенито, я должен поехать в Креель. Не хотел бы ты сопровождать меня? Обратно вернешься на лошади.

Бенито согласился, и мы пустились в путь. Когда насту­пила ночь, мы прилегли на отдых у сосны. Вдруг упала звезда. Таких звезд я не видел никогда в жизни. Она пересекла все небо, оставив на нем светящийся след. Бенито вскочил.

Эта звезда зовет меня! Она пришла за мной! — восклик­нул он.— Она украла мою душу. Птица Коримака украла у меня душу.

•  Твоя душа с тобой,— успокаивал я Бенито.— Никто ее у тебя не украл. Пойдем дальше!
• Нет! Я не могу идти с тобой. Я должен вернуться домой. Я должен умереть у себя дома,— ответил он.
• Это же неправда! Такой птицы не существует. Мы же не видели никакой птицы! — сказал я индейцу, тряся его за плечи.
• Так ведь та звезда и есть птица Коримака. Я должен умереть дома,— настаивал он.

Несмотря на все мои уговоры, Бенито исчез во мраке, а я вернулся в Гуачочи. Спустя неделю я узнаю, что он умер. Звезда украла у него душу, а Бенито Хуарес не мог жить без души».

Бык, который съел мешочек с золотым песком. Два старателя из Батопиласа, устав, решили прилечь на траву. Вблизи пас­лось стадо: бык, шесть коров и три дюжины овец. Пастухом был индеец из Текоричи. Вдруг оба старателя вскочили и стали колотить быка по голове. Встревоженный индеец подбежал к ним.

• Что случилось? Почему вы бьете моего быка?
• Мы заснули, а бык за это время съел мешочек с золо­том!
• Битьем вы делу не поможете,— сказал индеец.
• Да, это верно. Надо подождать, пока бык выбросит зо­лото,— согласились старатели.

Прошло три часа, но бык, видимо, не желал расстаться с сокровищем. Старатели зажгли огонь, разогрели свои тортильи^[3] и не спеша поели.

• Сеньоры, мне надо идти домой. У меня много дел,— сказал им индеец.
• Мы тоже теряем время, но не жалуемся. Давай заклю­чим выгодную для всех сделку. Продай нам быка! Мы дадим тебе за него сорок песо.
• Нет, не продам, у меня же всего один бык.

Настала ночь. Два раза индеец пытался уйти, но убедился, что это ему не удастся. Должно же было это неожиданное не­счастье пасть именно на него, а не на кого-нибудь другого. Два метиса стояли как вкопанные. Они как бы окружили быка маги­ческой чертой и твердо решили с ним не расставаться. Магиче­ская сила метисов возрастала с каждым часом, и в то же время слабела сила индейца. Он уже был готов отдать им быка, лишь бы разбить колдовские чары, которые каким-то чудом связы­вали его с двумя старателями.

• Я не могу больше ждать! Давайте сорок песо! — ска­зал наконец индеец.

И чары тут же рассеялись. Старатели пошли по дороге к Текоричи, гоня впереди себя быка, а индеец направился к своей хижине. Сидя у костра и закусывая пиноле^[4], он рассказал жене о         странном случае с быком, который съел мешочек золотого песка из Батопиласа.

Против торговли вразнос. На втором конгрессе жителей Тараумары один индеец заявил:

• Мы хотим, чтобы запретили торговлю вразнос.
• Арахуко, арахуко (правильно, правильно)! — подхва­тили 200 голосов.
• Чего требует этот человек! Уж не сошел ли он с ума? Конституция установила право свободной торговли,— гово­рит с изумлением посторонний зритель, присутствующий на съезде.

Выступает Начо, председатель Верховного совета Тарау­мары:

• Этот человек говорит от имени своих братьев. По утрам чабочи отправляются ранчеар (торговать), как они говорят.
• Я оставляю тебе одеяло, вот эти куски мыла и десять кило соли,— говорит разносчик.
• У меня нет денег. Я не могу тебе заплатить,— отве­чает индеец.
• Неважно! Ты мне заплатишь, когда у тебя будут деньги!
• Но я не хочу залезать в долги! Лучше буду ходить го­лым.

Однако чабочи не внемлет отказу, садится на лошадь и остав­ляет в хижине одеяло. Позже, если индеец не заплатит, тор­говец заберет у него скот.

• Теперь ты понимаешь, почему индеец выступал против торговли вразнос и почему его поддержали братья? — ска­зал в заключение Начо.

Амулет. Известный тараумарский бегун пришел в лавку.

• Продай мне стеклянный амулет, чтобы я вышел победи­телем в беге. Я не должен проиграть.

Торговец показал ему синий стеклянный шарик.

С таким амулетом ты не можешь проиграть. Он будет тебе стоить только двадцать песо!