Какао у ацтеков

Есть несколько растений, которые для ацтеков были особенными. Это кукуруза, какао-дерево, из семян плодов которого они делали напиток (какаоатль, «какао-вода»), и агава, из которой изготавливали различные снадобья и алкогольный напиток пульке. Какаоатль ценился, не столько из-за своих вкусовых качеств, сколько из-за редкости самих какао-бобов.[1] У ацтеков существовало множество вариаций напитка с использованием какао-бобов, некоторые они подслащивали медом, другие – приправляли перцем чили, и добавляли многие другие специи и ингредиенты, такие как ваниль.[2]

Регулярное распитие шоколада было уделом немногих счастливчиков, которые могли себе это позволить: правителей, знати, воинов и торговцев-почтека. Мотолиниа указывает, что пульке считался плебейским; знать, правители и воины даже считали делом чести не пить его, предпочитая более утонченный и изысканный какао. Обычным же людям следовало избегать употребления какао, чтобы не случилось ничего дурного, потому что, как считали, этот напиток действует на обычных людей иначе, чем на правителей или знатных воинов.[3]

Более того, описания пиршеств у Саагуна позволили даже выдвинуть предположение, что употребление какао было исключительно мужской прерогативой. В частности, у него говорится, что в то время, как мужчинам подавали какао, женщины получили жидкую кашицу из чиа, посыпанную сверху перцем чили.[4] Питер Мартир, писал, надо полагать, не по личному опыту, что шоколад ацтекские аристократы пили как вино, и при употреблении большого количества, они от него пьянели. Этот момент остается до конца невыясненным. Саагун, например, указывает, что если выпить слишком много какао-напитка, особенно сделанного из недозревших плодов, можно опьянеть. Другие авторы отмечают формирование привыкания. Сложно сказать, был ли опьяняющий эффект от этого напитка результатом использования каких-то местных сортов, определенного способа приготовления либо же добавления в него психотропных ингредиентов, или это просто европейцы так описывали незнакомое им доселе психологическое состояние, вызванное употреблением какао.[5]

Банкет, Флорентийский кодекс, Книга 9

В целом, ацтеки переняли уже устоявшуюся традицию приготовления и потребления какао. Многочисленные описания запечатлели уже знакомый нам алгоритм действий:

«Эти зёрна, называемые миндали или какао, они раздробляют и превращают в порошок и также перемалывают другие маленькие зёрна, и кладут порошок в специальные кувшины с носиком. Туда они добавляют воду и размешивают всё ложкой, и после того, как напиток хорошо взобьётся, они переливают его из одной ёмкости в другую, из-за чего образуется пена, которую они собирают в другой, специально подготовленный для этого, кувшин. Когда они хотят испить напиток, они взбивают его маленькой золотой или серебряной, или деревянной ложкой, а затем пьют его, но они вынуждены открывать рот широко из-за пены и во рту у них должно оставаться место для постепенного превращения в жидкость пены».[6]

Ритуальное потребление какао, Кодекс Борджиа

Именно взбитая пена считалась лучшей частью напитка.[7] Шоколад взбивался не только палочкой, которую терли между ладоней, или венчиком. Например, у Саагуна с шоколадом делали все возможные манипуляции для создания пены: газировали, фильтровали, процеживали, переливали.[8]

На рынке в Теночтитлане одно из главных мест занимали торговцы какао – исп. какауэтерос. Были там и те, кто подготавливал его семена для приготовления напитка, и там же на месте делали из этой массы шоколад.[9] Саагун оставил нам описание того, как правильно нужно было обрабатывать семена с целью получения напитка.  Первым помолом зерна раздавливались и измельчались, затем их растирали еще более тщательно, смешивая с отваренными зернами маиса до получения густой однородной массы, которую помещали в специальную чашу и разбавляли водой. В полученном напитке воды не должно быть много.[10]

Для кулинарного использования лучше всего подходили мелкие бобы. Их небольшой размер давал некую гарантию того, что они не были дешевой подделкой в виде оболочки боба, наполненного грязью или землей. Плоды полудикого какао (паташте) также могли быть использованы в качестве основного ингредиента для какао, но считалось, что это подходит только бедным и в большинстве своем такие бобы давали как милостыню.[11]

Иллюстрация приготовления напитка шоколатль (xocolatl) из книги голландца Ольферта Даппера "Неизвестный Новый мир"

Берналь Диас дель Кастильо при описании пира Монтесумы также упоминал напиток из какао, который правителю ацтеков после приема основных блюд преподносили в золотых чашах, и, как объяснили испанцам, это лакомство благотворно влияло на общение с женским полом. За тот ужин Монтесума, если верить хронисту, выпил более 50 таких чаш.[12]

Напиток какао не изготовлялся по единому рецепту, количество ингредиентов в нем могло значительно варьироваться и сильно влиять на вкус готового продукта. У ацтеков существовало множество блюд из какао-бобов. В основном это были напитки, хотя в некоторых случаях встречаются упоминания о том, что какао бобы ели как сырыми, так и поджаренными, возможно, их также подслащивали.[13]

 

Enterolobium cyclocarpum, «ухо-цветок»

 

Chiranthodendron pentadactylon, хирантодендрон

Хорошее какао, по словам Саагуна, обладало следующими характеристиками: оно было мелко помолото, мягкое, с пышной пеной, красноватое, горькое, с водой-чили, диким медом, цветами и ароматной цветочной пудрой. В него добавляли такие растения, как uei nacaztli (Enterolobium cyclocarpum, «ухо-цветок»), teonacaztli (Chiranthodendron pentadactylon, хирантодендрон), которые имели вкус горького черного перца, mecaxochitl (Piper amalago, разновидность черного перца, листья которого до сих пор используются в качестве приправы к блюдам), piztle (семена  sapota, называющейся в народе «мармеладный плод»), чей вкус был схож с горьким миндалем, семена pochotl (Ceiba spp., сейба семейства мальвовых), описаваемые как сладкие, вкусные и душистые.

 

Piper amalago, растение семейства перечные

 

Pouteria sapota, называющаяся в народе «мармеладный плод»

Кроме того, Клавихеро упоминает бархатцы (Tagetes lucida), которые также известны как мексиканский эстрагон и почти не имеют запаха; цветки Bourreria huanita из семейства эретиевых, называвшиеся у ацтеков «распустившимися цветками маиса», которые смешивались с какао-бобами (либо хранились в плотно закрытом сосуде с сырыми или жареными зернами какао) для придания им аромата; yolloxochitl («цветок-сердце», Magnolia Grandiflora), вкус которого напоминал спелую дыню, упоминаемый в манускрипте Бадианус как лекарство от бесплодия и вкусовая добавка в какао-напиток.[14]

 

Бархатцы (Tagetes lucida)

 

Цветки Bourreria huanita из сем. Эретиевых

 

«Цветок-сердце», Magnolia Grandiflora

Франсиско Эрнандес де Толедо перечисляет четыре рецепта напитков с какао, и один из них именует шоколадом, в состав которого вошли в равных пропорциях семена плодов сейбы (pochotl) и какао. Их измельчают, перемешивают, взбивают до пены, добавляют немного размягченного маиса, пену снимают, а смесь пьют холодной. Но автор предупреждает, что это крайне питательная вещь. Другой напиток, о котором он пишет, это atextli. Для его приготовления 100 зерен сырого какао поджариваются, измельчаются, затем добавляется столько размягченного маиса, сколько можно взять в две руки, а также различные специи:  ваниль, Piper amalago и Cymbopetalum penduliflorum.Третий рецепт включает кору корня какого-то кустарника, придающую напитку освежающе-горьковатый привкус и увеличивающую пенообразование. И последний рецепт напитка под названием tzone очень прост: для его приготовления в равных пропорциях поджаривают и измельчают маис и какао, а для густоты добавляют еще немного размягченного маиса.[15]

В менее качественный и изысканный какао-напиток добавляли маисовую муку и воду, а также лимонную воду. Он был бледным, а его пена быстро оседала.[16]

Шоколад служил не просто напитком, которым запивали еду. Он был сакральным, ритуальным. Только кровь и шоколад могли быть красными и горячими.

Какао-напиток имел высокое религиозное значение и являлся важной составляющей погребальных и поминальных церемоний. Его давали усопшему для путешествия по подземному миру, возможно, в качестве источника энергии, чтобы умерший смог преодолеть все те испытания, которые его ожидали после смерти. Об использовании этого питья в поминальных церемониях, в частности, говорится на страницах Кодекса Мальябекки:

«Его оплакивали его дети и родственники и давали ему на дорогу какаватль [cacavatl]».[17]

 

Оплакивание почившего, Кодекс Мальябекки

«Это изображение того, как индейцы устраивали поминки по своим усопшим на празднике, который называют Тититль [tititl], как ранее о том же празднике сказано по поводу изображения того, по ком справляли поминки. Оно было как это, помещенное здесь далее. И вставляли ему в нос некий предмет из голубой бумаги, который они называли йакашиуитль [yacaxuitl], что означает «нос из травы», а позади лица, которое было из дерева, втыкали маленькие белого цвета перья индюка, и вместо украшения из перьев помещали палку, с которой свисали бумажки, каковые они называли аматль, а на голову ему в качестве головного убора помещали траву, называемую ими малимали [malimali], а из затылка у него выходило другое украшение из перьев, которое они называли пантололе [pantolole], из бумаги, а со спины — много бумаги, и его губную вставку, и на шею ему вешали в качестве ожерелья одну зверушку, которую они называют хилотль [jilotl], и ожерелье называют шолокоскатль [xulocuzcatl], и оно было из раскрашенной бумаги, и одну палку, обмотанную бумагой [revestida de papelpintada], раскрашенной как бы крестами, а внизу ношу из листов бумаги, и какао, или еды, а впереди два, или три, или больше индейцев, которые усаживались, пели и играли на одном барабане, который они называли уэуэтль [vevetl], «v» гласные, и это делали ежегодно до четвертого года после смерти покойника, и не больше.[18]

Поминальный обряд, Кодекс Мальябекки

Диего Дуран также упоминал об этом ритуале, описывая похороны ацтекского правителя Ашайякатля в 1481 году, в захоронение к которому положили какао, рабов и другие ценные вещи, которыми он будет пользоваться в загробной жизни. После того, как тело нарядили в одежды бога, его жены сделали подношения в виде еды и тыкв, наполненных шоколадом. Какао-напиток давали тем, кого должны были принести в жертву, например, богу торговли Якатекутли. Также какао было основным ингредиентом итцпакалатля (itzpacalatl) – напитка, который давали имперсонатору Кецалькоатля,  чье название в переводе с науатля означает «вода, омывающая обсидиановые лезвия». То есть лезвия, которыми жрецы вспарывали жертве грудную клетку, чтобы извлечь сердце. Этот отвар, возможно содержащий какие-то галлюциногены, гарантировал жертве радостный настрой до самой смерти.[19]

Как и майя, ацтеки пили какао-напиток на свадебных церемониях и праздниках по случаю «крещения» или достижения совершеннолетия. Праздничная трапеза в честь «крещения» была значительным событием в жизни человека и подготовка к ней являлась чрезвычайно важным делом. В первую очередь, следовало выбрать и купить какао и все необходимое для его приготовления и потребления (специи, чаши, палочки для взбивания). Празднества начинались в полночь. Какао-напиток подавали после приема основных блюд в специальных чашах, которые получали все мужчины, а женщинам давали кашицу из кукурузного или другого теста.[20]

Ацтекские торговцы, вернувшиеся из дальних странствий, также совершали подношения какао-напитка Якатекутли, богу торговли, и Шиутекутли, богу огня. В объемном труде Саагуна содержится небольшое описание того, как отцы советуют своим сыновьям, которые выбрали кальмекак (школа для высшего сословия), совершать подношения какао-напитка богам.[21]

Якатекутли, Кодекс Фейервари-Мейер

Ацтеки переняли от месоамериканских культур-предшественниц и представление о связи какао с кровью. Это нашло отражение в языке: на науатле метафора «сердце, кровь» означала какао, а плод этого дерева олицетворялся с вырванным для жертвоприношения человеческим сердцем.[22] В миштекском кодексе «Виндобоненсис» есть несколько изображений храма крови и какао, что также иллюстрирует символическую связь этих двух веществ.[23]

Храм какао и крови, Кодекс Виндобоненсис

Какао, как это ни странно, довольно редко фигурирует в мифах и легендах науа. В одном из таких рассказов оно, подобно многим другим плодам, предстает как божий дар. Кецалькоатль обнаруживает гору, в которой растут различные съедобные плоды. После того, как гора была расколота, все эти ценные растения даровали людям для пропитания.

Ещё одна легенда также связана с именем Кецалькоатля, но не божества, а легендарного правителя. В Толлане, где он правил, существовало широкое многообразие какао разных цветов и назывались они шочикакаоатль. Когда Кецалькоатль был вынужден покинуть Толлан, он доверил свои сокровища принцессе. Враги захватили ее в надежде выведать местонахождение сокровищ. Но, не добившись желаемого, убили пленницу. Ее кровь напитала землю, и в том месте, где она пролилась, выросло дерево какао. Его плод стал считаться даром бога, однако был горьким – как страдания девушки, и красноватым – как пролитая жертвенная кровь.[24]

Подобно многим другим вещам, какао у ацтеков не рассматривалось исключительно как благо. Философия дуальности вещей проявила себя и здесь. В одной из легенд рассказывается об ацтекских посланниках, отправленных на поиски легендарной прародины Ацтлана. Они хотели передать свои богатые подарки матери бога Уицилопочтли, Коатликуэ («Та, чья юбка из змей»), однако не смогли подняться к ней на холм, потому что сильно устали и были настолько тяжёлыми, что увязли по пояс в песке. Как им потом разъяснили, всё это произошло из-за того, что они пили какао-напитки, предавались чревоугодиям и вообще вели слишком роскошный, неправедный и неправильный образ жизни[25].

Однако у какао была и вполне практичная, земная функция. Благодаря тому, что оно являлось привозным, достаточно ограниченным и ценным товаром, какао использовали в качестве денежного эквивалента, причем эта практика сохранялась долгое время после прихода испанцев. Саагун в своем труде упоминал, что стоимость раба для жертвоприношения (молодого, хорошей комплекции и достаточно выносливого) доходила до 4000 какао-бобов.[26]

В «Кодексе Мендосы», где указаны виды и количество ежегодной дани, какао занимало три позиции: какао обработанное, какао красное, обычное какао. В общей сложности за год в Теночтитлан привозили из разных районов более 20 тысяч кг какао.

Тихоокеанское побережье Чьяпаса и Гватемалы имело стратегическое значение именно потому, что там выращивали какао. Из провинций этого региона и поступало больше всего указанного продукта: Шоконочко, Айотлан, Койоакан, Мапачтепек, Масатлан, Уистлан, Акапетлатлан, Уэуэтлан каждый год поставляли в ацтекскую столицу 400 нош какао и 1600 сосудов-текомате для питья благородного напитка.[27]

200 нош какао и 800 сосудов текомате, Кодекс Мендосы

Куэтлаштлан, Миктланкуаутла, Тлапаниситлан, Ошичан, Акоспан и Теосиокан поставляли 200 нош какао ежегодно. Столько же давали провинции Точтепек, Шайако, Отлатитлан, Косамалоапан, Миштлан, Мичапан, Айоцинтепек, Мичтлан, Теотлилан, Шикальтепек, Ошитлан, Цинаканосток, Тототепек, Чинантлан, Айосинтепек, Куэскоматитлан, Поктлан, Тетеутлан, Ишматлатлан, Йаотлан, Тостлан  и Тлакотлальпан.[28]

200 нош какао, Кодекс Мендосы

Из Сиуатлана, Колимы, Панотлана, Ночкока, Истапана, Петлатлана, Шиуакана, Апанкалекана, Косоуипилекана, Койокака, Сакатолана и Шолочиуйана каждый год привозили по 160 нош красного какао.[29]

80 нош красного какао, Кодекс Мендосы

Кауточко, Теусольцапотитлан, Тототлан, Точсонко, Ауилисапан, Каутетелько и Ицтейокан поставляли 20 нош какао в год.

20 нош какао, Кодекс Мендосы

Тлателолько поставлял каждые 80 дней по 40 больших корзин размером в полфанеги (1 фанега = 55,5 л) молотого какао с маисовой мукой, называвшегося какауапиноли (cacahuapinoli), и в каждой корзине было 1600 бобов какао.[30]

40 корзин молотого какао, Кодекс Мендосы

Ряд провинций, таких как Тлапан, Шокотла, Ичкатеопан, Амашак, Аукатла, Акокоспан, Йоалан, Окоапан, Уицамола, Акуитлапан, Малинальтепек, Тотомиштлауакан, Тетенанко и Чипетлан поставляли в Теночтитлан каждые полгода по 800 чаш, «которые называются текомате [tecomates], из числа хороших, из которых пьют какао».[31]

800 чаш текомате, Кодекс Мендосы

В Тескоко при правителе Несауалькойотле ежегодно поставлялось порядка 3,5 тысячи кг какао[32], что по сравнению с Теночтитланом выглядит довольно скромно.

Испанцы быстро осознали всю значимость данного товара как для региона, так и для своего кошелька. Многие местечковые властители требовали от населения уплаты налогов и штрафов в виде зерен какао. Например, в колониальный период за совершение языческого обряда на индейцев могли наложить штраф до 125000 зерен какао.

Свои плантации какао были у Кортеса, их ему подарил Монтесума II. Предприимчивый идальго расширил доставшиеся ему от ацтекского правителя владения какао в Мексике, создал плантации на Гаити и Тринидаде, и даже на одном из островов Западной Африки, откуда в 1879 году началось промышленное выращивание какао в Гане.[33]

Энергетические свойства данного индейского напитка испанцы также оценили довольно высоко, особенно религиозные люди, ревностно соблюдавшие посты. Однако, как водится, нашлись и ярые противники какао, которые считали его греховным напитком. Порой доходило до нешуточных страстей. К примеру, монашкам из монастыря кармелиток в Мехико даже приходилось давать обет «не пить шоколад и не подталкивать к этому других монахинь». А вот в другом, мужском монастыре, монахи поставили себе «шоколадню», где могли свободно вкушать полюбившийся им напиток. [34]