КАТАСТРОФА НА ГРЯДЕ
Отделившись от Рино, Кастер направился неторопливым аллюром вниз по северной стороне ручья, сделав короткую остановку, чтобы напоить мучавшихся жаждой лошадей. Он все еще был у ручья, когда Джерард нагнал Кука и Кио, сообщил им, что Рино вступил в бой, и повернул обратно к лагерю Хункпапов. Поскольку Кастер находился возле слияния ручья с Литтл Бигхорном, он повернул на север и двинулся по высотам вдоль по восточному берегу реки.
Кряжистое плато, по которому шел Кастер, представляло собой не цельное пространство, а скорее серию холмов с крутыми склонами, разделенных оврагами и лощинами, некоторые из которых спускались почти до самого берега. Пять миль отделяют тот холм, на котором окопался Рино, от Гряды Кастера, где произошел так называемый Последний Бой. От позиции Рино тропа проходит между двух высот возвышенности, известной ныне как Вершина Уэйра, затем спускается в глубокую впадину, называемую Лощина Медсин-Тэйл и, наконец, поднимается на возвышенности, ведущие к Гряде Кастера. Эти возвышенности пересечены вторым длинным и широким оврагом, известным как Глубокая Лощина. Глубокая Лощина бежит от реки на восток и разветвляется в виде буквы “Y”. Северный, основной рукав является продолжением Глубокой Лощины, тогда как южный рукав известен ныне под названием Лощина Колхауна. Вместо того, чтобы идти, придерживаясь высоких мест, откуда можно было бы видеть все на другой стороне реки, люди Кастера предпочли двигаться по местности, напоминающей американские горки, иногда видя противоположный берег Литтл Бигхорна, иногда теряя его из виду.
Когда Рино все еще дрался в открытой прерии перед селением, сержант Даниэль Канип из батальона Кастера увидел индейцев на вершине того самого холма, на который позже отступил Рино. Увиденное Канипом наряду с сообщением Кука, что Рино вступил в бой, побудило Кастера отправить четыре из его пяти рот вверх на вершину того холма, но ко времени их прибытия туда индейцы уже отошли. С вершины, однако, солдаты могли видеть несколько сотен типи.
Кастер присоединился к ним и несколько минут наблюдал за селением. Там слонялись несколько женщин и детей, но воинов видно не было. Никто не осознал, что это всего часть селения. Солдаты не поняли и того, что воины, вооруженные до зубов, ушли сражаться с Рино.
Полковник взмахнул шляпой и прокричал: “Ура, ребята, они наши. Мы покончим с ними и отправимся домой в наш форт”.
Том Кастер, командир роты сержанта Канипа, приказал сержанту найти капитана МакДугала с отставшим обозом. “Скажи МакДугалу, чтобы тот вел к нам обоз прямо по высотам”, - приказал Том: “Если веревки, перевязывающие тюки, ослабеют, не останавливайтесь, чтобы перевязать их, обрезайте. Двигайтесь быстро. Большой индейский лагерь”. После этого Канипу следовало найти Бентина и сообщить тому, чтобы он воссоединился с Кастером.
Отъезжая, Канип бросил взгляд назад и увидел, как батальон двинулся вниз по противоположному склону холма. Некоторые из возбужденных солдат скакали за Кастером, который кричал: “Ребятки, не беспокойтесь, там внизу множество их, все они наши”.
Мич Боуэр с четырьмя Кроу какое-то время оставался позади, на вершине холма, и наблюдал за селением. Когда один из Кроу заметил, что там не так много воинов, Мич ответил, что они вероятно “где-то в походе”. Затем Боуэр предложил поторопиться и воссоединиться с колонной.
Кастер тем временем шел быстрым аллюром примерно милю, пока не достиг лощины Медсин-Тэйл, которая вела вниз к удобному речному броду. Подозвав горниста Джона Мартина, эмигрировавшего из Италии тремя годами раньше под именем Джованни Мартини, Кастер сказал: “Ординарец, я хочу, чтобы ты передал сообщение полковнику Бентину. Скачи быстро, как можешь, и скажи ему поторопиться. Передай ему, что это большое селение, и я хочу, чтобы он поторопился и доставил вьюки с боеприпасами”.
Когда Мартин повернул лошадь, исполняя приказ, Кук сказал: “Подожди, ординарец, я дам тебе записку”. Затем Кук нацарапал:
Бентин.
Сюда. Большое селение.
Торопись. Доставь вьюки.
У.У. Кук
P.S. Доставь вьюки
Вручив Мартину эту записку, Кук сказал: “Теперь, ординарец, скачи как можно быстрее к полковнику Бентину. Придерживайся того же пути, по которому мы шли. Если позволит время и это не будет опасно, возвращайся, в ином случае оставайся со своей ротой”.
Мартин повернулся и поскакал обратно по следу – последний из выживших в том бою белых, кто видел Кастера и Кука живыми.
Почему Кук счел необходимым написать ту записку, в то время как все предыдущие приказы того дня отдавались устно, является загадкой. Хотя он и был эмигрантом, должность Мартина как горниста соответствовала должности радиста армии двадцатого века, ответственного за все типы связи. Чтобы быть назначенным на эту должность он должен был продемонстрировать способность повторить отданный устно приказ из двадцати слов. Однажды тем днем Мартину уже пришлось нагонять Бентина и передавать тому устный приказ от Кука, а затем возвращаться к Кастеру. Однако, в условиях надвигавшегося сражения, Кастер и Кук вероятно посчитали это возможностью отделаться от Бентина. Они отдадут ему письменный приказ, а затем, если Бентину не удастся выполнить его в срок, они смогли бы привлечь его к суду.
Последнее, что видел Мартин, когда он покидал Кастера и отправлялся на поиски Бентина – часть колонны, спускающаяся галопом по Медсин-Тэйл к реке. Теперь батальон разделился на два крыла: правое, состоявшее из рот “C”, “I” и “L” под командованием Кио как старшего капитана, и левое – роты “E” и “F”, возглавляемые капитаном Джорджем Йейтсом и сопровождаемые Кастером и его штабом.
Все еще держась позади, Мич Боуэр и Кроу находились теперь на Вершине Уэйра, откуда они могли все видеть. Они наблюдали, как враждебные воины меняют позицию, когда Кастер подошел к реке. Обернувшись, Боуэр и скауты увидели, как люди Рино с боем переправляются через реку и поднимаются на те самые холмы, которые они сами оставили всего несколько минут назад. Мич сказал, что собирается присоединиться к Кастеру и приказал Кроу возвращаться к обозу. Затем он поскакал вперед к Медсин-Тэйл. Кроу никогда его больше не видели.
Бентин теперь шел обратно на север на соединение с Кастером, проделав около семи миль так ничего и не обнаружив. Хотя на расстоянии местность казалась равниной с небольшими пологими холмами, при приближении обнаружилось, что она сильно изрезана, а многие склоны весьма круты и труднопреодолимы. Лошади вымотались от постоянных подъемов и спусков, и кое-кто из солдат стал отставать. Далеко-далеко солдаты могли видеть батальон Кастера, который они опознали по серым лошадям роты “Е”. Дважды или трижды они слышали громкие возгласы и несколько выстрелов. Вероятно, это были отголоски атаки Рино.
Медленно двигающийся обоз только ступил на тропу, когда люди Бентина вернулись из своей бессмысленной вылазки. Бентин подошел к болоту, где из земли бил один из тех многочисленных источников, которыми изобиловал этот край. Капитан остановился, чтобы напоить лошадей, которые, как и лошади батальона Кастера, с прошлого дня не сделали и глотка воды. Услышав впереди все усиливающуюся стрельбу, капитан Томас Уэйр – командир роты “D” и член клана Кастера – утратил терпение и двинулся вперед.
Когда батальон закончил поить лошадей, подошли мулы. “На многих из них вьюки были скверно закреплены, они стерли спины и были сильно измотаны”, - вспоминал рядовой Чарльз Уиндольф: “Они провели без воды почти двадцать четыре часа”. Несмотря на усилия обозников и погонщиков контролировать животных, несколько из них вырвались и рванули вперед, завязнув в грязи этой болотистой земли. Извлечь их заняло время, и Бентин выступил, оставив обоз следовать за ним.
Когда они проезжали мимо все еще горящей погребальной палатки, прибыл сержант Канип с устным посланием от Тома Кастера капитану МакДугалу, двигающемуся вместе с обозом. Передав сообщение Бентину, Канип присоединился к его батальону до той поры, когда он сможет вернуться в свою собственную роту.
Горнист Мартин не заставил себя ждать. Прочитав записку Кука, Бентин решил не дожидаться обоза и поспешил к тому броду через Литтл Бигхорн, который использовал Рино. Батальон Бентина прибыл вовремя, чтобы увидеть хвост колонны Рино, спешенный и угодивший в капкан у второго брода. Головная часть колонны в это время в панике отступала через реку наверх в холмы. Бентин понял, что произошло нечто ужасное. Загнув влево, он наткнулся на трех скаутов Кроу, которые сообщили ему, что прямо впереди “уйма” Сиу.
“Обладая большим опытом в кавалерии”, писал Бентин в своем рапорте, “я пришел к выводу, что прямо передо мной в данный момент находится примерно 900 индейских ветеранов, против которых большое количество новобранцев моего батальона не имели ни малейшего шанса устоять в конном порядке. Тогда я двинулся вверх на холмы и прибыл в подчинение майора М. Рино”.
Археологи убеждены в том, что одно из крыльев батальона Кастера дошло по лощине до самой реки, в то время как другое оставалось на гряде. Индейцы вспоминали, что они видели, как солдаты разделяются на группы. По крайней мере один из индейцев вспоминал серых лошадей роты “E” у брода. Таким образом, можно сделать более-менее верный вывод, что Кастер и Йейтс с ротами “E” и “F” дошли до реки, в то время как Кио ждал наверху с ротами “C”, “I” и “L”.
У брода противоборствующие стороны обменялись несколькими выстрелами. Хотя индейцы утверждали, что отбросили солдат от реки, нет никаких доказательств настоящей схватки. Заключив тогда, что отход от реки был абсолютно добровольным, а не вынужденным, возможно одно из двух объяснений происшедшего:
1. Подойдя к броду, Кастер увидел, как убегают женщины и дети, эта часть селения была абсолютно пуста. Затем, как утверждает археолог Ричард Алан Фокс-младший, Кастер решил обойти селение и захватить убегающие семьи в качестве заложников, чтобы вынудить воинов сдаться. Это успешно проделал Макензи в Техасе.
2. Или же Кастер понял, что селение гораздо больше, чем он ожидал, что он не находится у его конца, но лишь в середине, после чего повернул к северу, чтобы найти конец селения и атаковать с той стороны.
Так или иначе, археологические исследование и рассказы индейцев указывают на то, что после этой первой попытки пересечь реку крыло Кио оставалось на гряде, разделявшей рукава Глубокой Лощины и Лощины Колхауна, в то время как Кастер и Йейтс продвинулись на север по меньшей мере еще на две мили, идя по грядам там, где те начинали плавно спускаться к степи. Они, вероятно, намеревались разведать броды в районе Шайенского лагеря и определить, где атака может быть наиболее эффективной.
Шайенский лагерь бурлил. Воины все еще уходили вниз по реке к лагерю Хункпапов, когда кое-кто из мужчин на полном галопе вернулся обратно. Кэйт Большая Голова, которая находилась в лагере, говорила, что поначалу подумала, что воины разбиты и бегут. Затем она услышала, как какой-то старик кричит: “Идут другие солдаты! Воины, идите и сразитесь с ними!”. Взглянув через реку, индейцы увидели, как люди Кастера спускаются по склону по направлению к броду. Несколько воинов уже выступили, чтобы встретить солдат, началась стрельба. Это сопротивление, похоже, убедило Кастера в том, что он не сможет пересечь реку, имея в своем распоряжении всего две роты. Во всяком случае, он отступил примерно на милю вверх на гряду. Кастер остановился на вершине высокого холма, очевидно поджидая Кио, который все еще находился на своей гряде, на противоположной стороне Глубокой Лощины в миле от Кастера.
В то время Кио начал ощущать давление со стороны индейцев. Одна из его рот вытянулась стрелковой цепью вдоль холма, две другие находились в резерве. Началась вялая перестрелка между стрелковой цепью и индейцами, подбиравшимися к ней снизу.
“Мы лежали в лощинах и за покрытыми полынью холмиками”, вспоминал Деревянная Нога. “Сперва стрельба шла с дальнего расстояния, но постепенно мы все теснее сжимали кольцо вокруг гряды”. Кио отвечал, послав Колхауна с одной из резервных рот, которая отбросила индейцев. Индейцы отступили вниз по Лощине Колхауна, в то время как рота спешилась и заняла невысокую гряду, возвышающуюся над лощиной. Рота Колхауна была единственным подразделением во всем батальоне Кастера, которое оставило доказательство реальной попытки развернуться и сражаться организованно.
Возмущенный проявленной индейцами, столкнувшимися с о стрелковой цепью Колхауна, робостью, Хромой Белый Человек – военный вождь Шайенов – разъезжал на своей лошади, выкликивая: “Идем. Мы можем перебить всех их!”. Вожди Оглалов тоже начали взывать к своим людям, сражавшимся бок о бок с Шайенами.
Индейцы начали наступать вверх по лощине, делая короткие перебежки, ныряя в укрытие и выжидая, затем снова перебегая повыше. Те, кто похрабрее, оставались верхом, подставляя себя под ружейный огонь. Стоящий Медведь – шестнадцатилетний Миниконжу – скакал вверх к холму, когда наткнулся на Сиу по имени Длинный Лось. Кровь струилась изо рта Длинного Лося и стекала вниз на шею его лошади. Чуть дальше Стоящий Медведь увидел другого Сиу, который стоял пошатываясь и весь истекал кровью. Он то вставал, то снова падал. Деревянная Нога тоже видел этого раненого и вблизи разглядел его лицо, когда проезжал мимо. Вся нижняя челюсть была снесена выстрелом. От этого ужасного зрелища Деревянную Ногу стошнило.
На холме армейские лошади, измотанные двухдневным беспрерывным переходом и испуганные стрельбой, начали брыкаться и кружить вокруг державших их солдат. Несколько вырвались на свободу.
С криками: “Хока хей! Сегодня хороший день для смерти! Вперед, вперед!”, - одна группа индейцев совершила рывок, пытаясь добраться до лошадей. Между солдатами, удерживавшими животных, и индейцами началась рукопашная. В это время перепуганные лошади начали вырываться и убегать вниз к реке. Видя, что их средствам отхода угрожает опасность, солдаты Кио запаниковали. “Тот час же все белые лишились рассудка”, - заметил Деревянная Нога.
“Мы окружили их”, - рассказывал Две Луны: “и сперва Сиу, а затем и Шайены атаковали их. В нашей первой большой атаке, когда все сошлись вместе, почти полностью была перебита целая группа солдат (солдат Кио)”.
Никто не мог назвать солдат трусами, поскольку, как указывает Фокс, трусость это сознательное решение избежать боя. Эти люди приняли бой на той лишенной растительности гряде. Но длительного перехода без сна, орд индейцев, бегства перепуганных лошадей было для них слишком. Солдаты вымотались и были напуганы. Линия обороны Кио рухнула. Несколько солдат, быть может, оставались на месте и дрались, но большинство было искромсано в бегстве. Джимми Колхаун и его второй лейтенант Джон Криттенден умерли, вероятно, пытаясь сохранить свою стрелковую цепь. Позже их тела были обнаружены на линии обороны.
Миниконжу, имя которого – Махпийя Лува Исайе – сокращенно переводят как “Огни”, не мог припомнить никаких попыток обороны. “Если сопротивление и было оказано, оно было недолгим”, - много лет спустя сказал он в интервью. Брюле по имени Два Орла вспоминал о десяти или двенадцати солдатах, пытавшихся добраться до реки. “Большинство убитых солдат были спешенными и бегущими”, прокомментировал он.
Тело Кио позже было обнаружено среди большой группы солдат позади линии Колхауна. Возможно, он пытался организовать оборону, но с равной степенью вероятности можно предположить, что солдаты просто панически сбились в кучу.
Тела солдат роты “С” были разбросаны по большому участку гряды. Первый сержант Эдвин Бобо возможно пытался довести большую группу до позиции Кастера, но ее превзошли в силе и перебили. На некотором расстоянии к югу среди тел солдат роты “С”, разбросанных вдоль по гряде, были обнаружены тела сержантов Джеремайи Финли и Огэста Финкли, что наводит на мысль о беспорядочном бегстве.
Сержант Джеймс Батлер из роты “I” каким-то образом отделился от остальных и умер в одиночество, вдали от своего подразделения.
Теперь, доведенные до неистовства индейцы, начали действовать иррационально. Кто-то из них указал на лежащего лицом вниз убитого воина и крикнул: “Оскальпируйте этого Ри”. Когда убитого оскальпировали и перевернули лицом кверху, выяснилось, что они оскальпировали Шайена.
Многие армейские лошади, из тех, что вырвались на свободу, спокойно стояли у реки, пили воду и отдыхали. Женщины и старики начали окружать их и сгонять к селению.
Один из солдат Кио ухитрился завладеть свежей лошадью, он вырвался из свалки и поскакал на юг. Несколько индейцев погнались за ним, но лошадь солдата оказалась слишком быстрой. Один за другим индейцы отставали и поворачивали обратно. Как раз тогда, когда последний воин собирался прекратить погоню, солдат в панике приставил к голове револьвер и совершил самоубийство – менее чем в миле от позиции Рино и своего спасения.
Кэйт Большая Голова сидела на своей лошади у самого края битвы, наблюдая, как воины добивают людей Кио, забирают у мертвых карабины и патроны и начинают выдвигаться по направлению к Кастеру, находившемуся примерно в миле от них. Кэйт пела военные песни, надеясь, что каким-то образом их сможет услышать ее племянник – Шумно Ходящий – один из юношей, принявших обет смерти.
В пяти милях к югу рассеянный батальон Рино перегруппировывался на холме. Прибывший вместе с Бентином рядовой Уиндольф вспоминал:
Здесь находилась небольшая группа людей в голубом, образовавших стрелковую цепь, в то время как их побитые товарищи, дезорганизованные и охваченные паникой, пешком и на лошадиных спинах прокладывали себе путь вверх по узкой лощине, которая вела от реки 150 футами ниже.
Бентин показал Рино приказ прибыть с вьюками и спросил: “Где Кастер?”.
“Я не знаю”, - ответил Рино: “Он отправился вниз по реке, и с тех пор я ничего от него не слышал”.
Затем Бентин обратил внимание на то, что в расположении отсутствует рота капитана Уэйра. Рино сообщил Бентину, что Уэйр вопреки приказу в конном строю двинулся вниз по реке на поиски Кастера. Бентин со своим батальоном выступил за Уэйром. В свою очередь Рино приказал своим людям седлать лошадей и следовать за Бентином. Дойдя до вершины, которая ныне носит название Вершина Уэйра, люди увидели отступавшую в их направлении роту Уэйра, которую преследовали “орды” индейцев. Рино и Бентин развернули свои войска на склонах, чтобы прикрыть отступавших. Они попытались удержать высоту но, посчитав эту позицию незащищенной, приказали солдатам отходить обратно к Холму Рино.
Вылазка провалилась, солдаты снова окапывались на Холме Рино. Рино был физически и эмоционально опустошен. Как заметил рядовой Уиндольф, “майор Рино только что остался в живых после ужасного боя и был рад уступить командование Бентину, своему подчиненному”.
Бентин сформировал стрелковую цепь. Поскольку люди Рино практически опустошили свои патронташи, они заимствовали патроны у солдат Бентина, пока, наконец, не прибыл медлительный обоз, и они смогли получить больше боеприпасов. Обоз с сопровождавшей его ротой увеличил сосредоточенные на Холме Рино силы более чем до 400 людей – семь из двенадцати рот, составлявших полк. Каждый задавался вопросом: Где Кастер с пятью остальными ротами?
На грядах, окружавших Лощину Колхауна, три роты Кио были уничтожены. В миле к северу, за Глубокой Лощиной, у Кастера был только его штаб, две роты Йейтса и, возможно, горстка выживших людей Кио. Менее сотни перепуганных людей, противостоящих как минимум семикратно превосходящему в силах противнику. Мало доказательств, говорящих об организованном сопротивлении, было обнаружено после боя. Не оставалось ничего, кроме как умирать. Помимо только что забранных у перебитых солдат Кио патронов и ружей, многие индейцы были вооружены винчестерами и карабинами Генри, многозарядные магазины которых были более эффективны в ближнем бою, чем однозарядные армейские Спрингфилды.
Настал момент, когда прибыли глашатаи Лакотов, призывавшие воинов оставаться в стороне и смотреть на юношей, принявших обет смерти, которые у реки готовились к атаке на позицию Кастера. Они должны были ворваться на позицию голубых мундиров, вынудить солдат вступить в рукопашную и тем самым отвлечь их. Затем в бой вступят остальные воины и прикончат солдат
Юноши-смертники атаковали. Некоторые из них обратили в бегство армейских лошадей. Остальные поскакали прямо на основную массу солдат. Пока войска концентрировали огонь на этих юных воинах, со всех сторон на них набросились толпы индейцев.
Солдаты и индейцы сбились в одну большую кучу. Все бешено палили из ружей. Никто не останавливался, чтобы посмотреть, кто есть кто. Они так сгрудились, что индейцы начали поражать друг друга. Индейцы находились слишком близко для армейских карабинов, и людям Кастера пришлось опустошать свои револьверы. Времени на перезарядку не было. Многие индейцы побросали ружья и взялись за палицы и топоры. Солдаты умирали, но индейцы расплачивались ужасной ценой – почти все юноши-смертники были либо убиты на месте, либо смертельно ранены.
Каждый был сам за себя. Кое-кто из солдат ухитрился оседлать лошадей, которые подвернулись им под руку. Другие, пешие, держались за крупами лошадей, пытаясь использовать их вместо укрытия. Поначалу пешие солдаты бежали бок о бок со своими конными товарищами, но по мере того, как лошади набирали скорость, всадники вырывались вперед, оставляя пеших позади. Спешенные солдаты успевали сделать несколько выстрелов, прежде чем падали мертвыми. Всадники не пытались драться, но рассеялись по окружавшей их местности, где и были перебиты нагнавшими их индейцами или умерли от ран и истощения.
Сбитые с толку дымом, пылью и царившим вокруг смятением многие из оставшихся в живых людей Кастера, пытались укрыться в Глубокой Лощине. Группы солдат бежали вниз по лощине к реке, где их поджидали Хункпапы. С криками верховые Хункпапы налетели на солдат и прикончили их.
Корреспондент Марк Келлог переживал самое большое приключение в своей жизни, но, скорее всего, он думал лишь о том, как выжить. Штатский человек, он не участвовал в той отчаянной схватке, но умер в одиночестве у самого края гряды. Перед ним местность спускалась вниз к маленькой тихой долине. Дальше он уйти не смог. Его изуродованное разложившееся тело было обнаружено на склоне четырьмя днями позже.
На гряде уцелевшие солдаты Кастера устремились к самой высокой точке – холму у начала Глубокой Лощины. Там, собравшись вместе, став спиной к склону и глядя в лицо наступавшим вверх по лощине толпам индейцев, офицеры возможно восстановили некое подобие порядка. Но солдаты теперь собрались в одну группу, что сделало их более уязвимыми. Если и был последний бой, он произошел именно там, и сегодня холм известен как Холм Последнего Боя. За считанные минуты тела членов семьи Кастера – самого полковника, Тома, Бостона и Оти Рида – а также лейтенантов Кука, Алгернона Смита и Уильяма Рейли усыпали склоны холма и верховья Глубокой Лощины.
Несколько уцелевших солдат пытались использовать трупы убитых лошадей вместо брустверов. Одна небольшая группа прорвалась и устремилась по одной из лощин к реке. Мич Боуэр умер на середине лощины, а доктор Джордж Эдвин Лорд, полковой хирург, почти добрался до реки. Наконец на поле воцарилась тишина. Выждав несколько минут, кое-кто из индейцев подобрался к солдатам и возвестил остальным, что все мертвы.
Не совсем.
Раненый капитан (индейцы вспоминали его нашивки) приподнялся на левом локте. В правой руке он держал револьвер. Какой-то Лакота шагнул вперед, выхватил револьвер и выстрелил капитану в голову. Остальные изрубили его своими ножами.
Бой Кастера завершился.