ЛИТТЛ БИГХОРН
Никто не знает точного времени начала атаки Рино, которая открыла цепь двухдневных боев общеизвестных как Сражение на Литтл Бигхорне и получивших в народе название “Последний Бой Кастера”. Основываясь на расстоянии и типе местности покрытой Седьмой Кавалерии с рассвета - после того как была сделана остановка, чтобы дать людям возможность выпить кофе – можно сказать, что Рино атаковал где-то около трех часов дня.
Попраздновав до самого рассвета, многие индейцы все еще спали в своих палатках, и обычная лагерная жизнь началась необычно поздно. Только что проснувшийся, шурин Неистовой Лошади Красное Перо смутно представлял себе причины волнения в Оглальском лагере. Сперва кто-то приказал мальчишкам отвести коней на пастбище. Затем другой человек заметил на расстоянии облако пыли и закричал: “Идите за лошадьми – бизоны бегут!”. Почти сразу же кто-то еще примчался с лошадьми, вопя: “Уходите как можно быстрее, не мешкайте, белые люди атакуют!”.
Ниже по реке Деревянной Ноге снилась шумная толпа. Это разбудило его, и он понял, что это был не сон. Царил великий переполох, перемежаемый ружейным огнем. Шум разбудил и его брата, Желтые Волосы, и вместе они выбежали из-под деревьев, чтобы оглядеться. Стрельба слышалась у лагеря Хункпапов, у южного края селения, примерно в двух милях от них. Люди метались из стороны в сторону, женщины вскрикивали, а мужчины издавали боевой клич. Старики кричали: “Солдаты здесь! Молодежь, идите и сразитесь с ними”.
Черный Лось, который должен был пасти семейный табун, пошел искупаться со своими друзьями. Вдалеке он увидел женщин, копающих дикую репу. Вскоре брат Черного Лося спустился с лошадьми к реке, чтобы напоить их. Внезапно они услышали, как в лагере Хункпапов, что находился неподалеку от них, глашатай закричал: “Солдаты идут! Наступают! Солдаты идут!”. Крик подхватили в лагере Оглалов, затем он стал распространяться на север от лагеря к лагерю.
“У нас не было времени, чтобы посоветоваться, что предпринять”, - вспоминал вождь Миниконжу Красный Конь. “Мы немедленно приказали всем индейцам взять своих лошадей и оружие, женщинам и детям оседлать лошадей и уходить, а юношам идти и встретить войска”.
Матери и дети отчаянно искали друг друга. Табунщики метались, отлавливая лошадей для воинов. Воины различных лагерей сбегались, чтобы помочь Хункпапам отбить атаку. Черный Лось кинулся в лагерь Оглалов. К нему подбежал отец и сказал: “Брат ускакал к Хункпапам без ружья. Догони его и отдай оружие. Потом сразу скачи назад ко мне”. Черный Лось вспрыгнул на коня и нагнал брата. У него был свой собственный револьвер, так что вместо того, чтобы вернуться, как ему велел отец, он направился к лагерю Хункпапов. Подъехав ближе, он увидел, как прямо за лагерем поднимается облако пыли. Ни у кого не было не малейшего представления, что происходит и почему. Большинство никогда не слышали о Кастере или Рино и решили, что вернулся Крук свести счеты за Роузбад.
Хункпапы, лагерь которых находился в непосредственной близости от стрелковой цепи Рино, пришли в полное смятение. Многие индейцы, перепуганные и не знающие, что делать, беспомощно метались из стороны в сторону и голосили. Другие, все еще мокрые после купания в реке, бежали к лагерю. Кое-кто из воинов укрылись в лесу. Черный Лось с братом присоединились к ним. Мужчины и женщины пытались бежать из лагеря Хункпапов. Черный Лось видел, как в клубах пыли появились солдаты, скакавшие на своих крупных армейских лошадях. Ри и два Кроу, сопровождавшие колонну, отделились от солдат и направились к табуну.
Затем индейцы увидели вторую колонну войск – кастеровскую – на высотах по ту сторону реки. Люди, похоже, не знали, что делать и кто на них напал. Пте-Сан-Ваште-Уин вспоминала:
Мы, женщины, причитали над нашими детьми, потому что были убеждены, что Великий Отец послал всех своих людей уничтожить Сиу. Кое-кто из женщин загружали волокуши и были готовы пуститься в путь, но их мужья и сыновья сражались. Другие рвали волосы и оплакивали свою смерть, которая, как они думали, была участью всех Сиу, прогневавших Великого Отца…
Люди Рино, теперь спешившиеся и образовавшие цепь, стреляли по лагерю. Две жены и трое детей военного вождя Хункпапов Желчи были убиты. Разъяренный, Желчь начал сплачивать воинов и направлять их обратно в бой. Кто-то кричал: “Смелее! Не будьте женщинами! Нашим слабым сородичам грозит опасность!”. Женщин и детей отправили вниз по течению к лагерю Шайенов, подальше от схватки.
В соседнем лагере Оглалов Неистовая Лошадь не торопился. Напротив, он советовался с шаманом и взывал к духам, посвятив этому так много времени, что многие из молодых воинов потеряли терпение.
Спешившись, Рино утерял кинетическую энергию своей атаки. Как только индейцы собрались с духом и устремились в бой, солдаты превратились из нападающих в обороняющихся. Однако, что касается тех, кто находился в стрелковой цепи, Рино поступил правильно. “Повезло!”, - заметил лейтенант ДеРудио, когда услышал приказ спешиться. Индейцы уже оправились от первого шока, вызванного внезапным нападением, и ДеРудио был убежден в том, что если бы команда проскакала бы на 500 ярдов вперед, то была бы вся перебита. Когда пыль осела, солдаты увидели индейцев, загибающих им в тыл. Солдаты начали падать. Рядовой Уильям Слаппер увидел, как пал его сержант и еще несколько людей. Поначалу придя в ужас, Слаппер быстро пришел в себя и “больше не думал о страхе, хотя и осознавал, что подвергаюсь большому риску и имею все шансы не выбраться отсюда живым”.
Со своего места в цепи Варнум взглянул через реку, увидел роту “Е” на серых лошадях, которая шла с Кастером, и приободрился, поняв, что Кастер идет вдоль холмов, чтобы ударить по другому краю селения. В то время у Рино сложилась довольно серьезная ситуация. Варнум не мог определить размер или протяженность селения и даже не пытался предположить количество воинов. Он знал только то, что за всю свою жизнь никогда не видел столько индейцев сразу.
Индейцы собирались с силами и концентрировались на Рино. Воины валили толпой из селения и пробивались к тылу стрелковой цепи, в то время как другие навалились на Кроу и Ри, оттесняя их от табунов. Кастер все еще шел по высотам вдалеке от места сражения, и некоторые индейцы переправлялись через реку, двигались вверх по противоположному берегу, затем вновь пересекали реку и заходили в тыл, занимая позицию, которая позволила бы им угнать лошадей Рино.
У солдат в цепи иссякали патроны. Рота “М” капитана Томаса У. Френча залегла среди нор луговых собачек, и распластавшиеся солдаты использовали невысокие холмики вместо брустверов – усилие, которое выглядело бы комичным, не будь положение столь отчаянным. Это было лучшим из того, что они могли сделать, и лейтенант Бенджамин Ходгсон расхаживал вдоль цепи, подбодряя солдат.
Стрелковая цепь начала становиться непригодной для обороны. Лейтенант Уоллас пытался убедить скаута Уильяма Джексона, наполовину Черноногого, доставить Кастеру послание с просьбой о помощи. Указав на постоянно возрастающее количество индейских воинов, Джексон отмахнулся, заметив: “Ни один человек не сможет пробраться живым”. Сержант Фердинанд А. Кулбертсон был убежден в том, если бы они задержались там еще минуты на три, никто из них не выбрался бы оттуда живым.
Как сообщалось, Рино подскакал к капитану Френчу и спросил: “Ну, Том, что ты об этом думаешь?”.
“Думаю, нам лучше бы убраться отсюда”, - как говорят, ответил Френч. Рино согласился и приказал команде отступить на несколько сотен ярдов влево, к небольшой роще у реки.
Многие солдаты не слышали никакого приказа или сигнала горниста, но каким-то образом распоряжение Рино обошло ряды. Солдаты начали седлать коней и отходить. По мере их отхода огонь со стороны солдат стихал, и индейцы, воспользовавшись этим преимуществом, открыли беспокоящий огонь и начали теснить солдат. Выстрел в живот сбил с лошади рядового Генри Кольтцбухера. Рядовой Фрэнсис Нили попытался помочь раненому, но не смог затащить его в седло. Нили увидел, что рана скорее всего смертельна. Поэтому он с рядовым Слапером затащили Кольтцбухера в заросли, спрятали его там, дали флягу и ускакали к своим. Когда после сражения тело Кольтцбухера нашли, оно не было изуродовано. Почти наверняка он умер, будучи так и не обнаруженным индейцами.
Некоторые лошади вырвались у державших их солдат, предоставив тем спасаться бегством. Скаут Джордж Херендин бежал пешком и одним из последних добрался до леса. Там он обернулся и сделал несколько прощальных выстрелов по индейцам, которые пытались отрезать солдат от реки и обойти их с тыла. Херендин нашел своего коня и присоединился к команде, которая на поляне седлала лошадей и сформировывалась в боевую линию. Кровавый Нож находился рядом с Рино, который потерял свою шляпу и поэтому обвязал голову красным платком. Внезапно прозвучал залп. Какой-то солдат вскрикнул: “О, Боже мой! Я ранен!”, и упал с седла. Пуля того же залпа разбила голову Кровавого Ножа, забрызгав его мозгами лицо и гимнастерку Рино.
Сержант Джон Райан посмотрел назад и увидел индейцев, прильнувших к своим лошадям и проскальзывающих в заросли в их тылу. Райан доложил об этом капитану Френчу, который не согласился с ним: “О, нет. Это люди Кастера”. Как только он это произнес, один из индейцев выстрелил. Пуля поразила рядового Джорджа Лоренца сзади в шею и вышла изо рта. Лоренц склонился в седле и соскользнул на землю. Огонь начался со всех сторон.
Теперь Рино приказал спешиться, и солдаты бросились ничком на землю, отчаянно сражаясь. Однако, они были окружены индейцами, занявшими позиции на возвышенностях. Широко разбросанные деревья не могли предоставить достаточно надежного укрытия целому батальону, и индейцы использовали подлесок, чтобы просочиться сквозь стрелковую линию. Как солдаты, так и офицеры начали задаваться вопросом: “Где Кастер?”. Обещанной поддержки не было. Они оказались в одиночестве.
С ветерана Индейских войн Джона Райана, возможно более компетентного, чем многие офицеры, было довольно. Повернувшись к капитану Френчу, он сказал: “Лучшее, что мы можем, это пробиваться сквозь них”. Офицеры выкрикивали свои предложения вдоль по цепи – рядовой О’Нейл назвал это “оживленным совещанием” – и пришли к соглашению, что отсюда надо убираться. Рино вновь отдал приказ садиться верхом, затем проскакал вдоль линии с криком: “Все, кто хочет выбраться отсюда живым, следуйте за мной!”. Подразделение разведчиков под командованием лейтенанта Дональда МакИнтоша, полукровки-Сиу, установило, что путь к реке в данный момент чист, и команда приготовилась к отступлению.
Прижатый у кромки леса, Варнум в кампании Одинокого Чарли Рейнольдса и Фреда Джерарда потягивал виски из фляги последнего. Ситуация выглядела безнадежной, и Варнума более интересовало содержимое фляги, нежели то, что могли предпринять индейцы. Они все еще находились там, когда Варнум вдруг осознал, что все остальные уже уселись верхом и отходят. Он пришпорил коня и помчался сквозь лес, не желая остаться позади всех. Вскоре быстрая чистокровная кентуккийская лошадь нагнала голову колонны, и Варнум увидел, что никто из офицеров даже не пытается сплотить людей, повернуть их навстречу противнику и атаковать. Чей-то голос резко напомнил Варнуму, что не он командует батальоном. Варнум обернулся и увидел Рино.
Почти все без исключения выжившие в этом деле соглашались с тем, что отход начинался без паники. Команда, однако, слишком растянулась. Примерно в это время, согласно свидетельствам индейцев, прибыл Неистовая Лошадь, ведя Оглалов прямо на отступающую колонну. Вдохновленные этим воины других племен с дикими воплями кинулись в яростную атаку, насев на фланг отступающих кавалеристов, как рассказывал об этом воин Хункпапов Железный Ястреб.
Солдаты ослабли и побежали, отступая. Индейцы использовали боевые дубинки, как основное оружие, немногие пользовались луками и стрелами. В основном солдат сшибали с лошадей наземь, индейцы скакали прямо среди них.
Индейцы насели на солдат в центре и тылу колонны, раздробив людей Рино на мелкие группы. Воины скакали параллельно солдатам, положив свои новые винчестеры поперек передней луки седел и поместив таким образом мушки ружей на уровне солдатских животов. Все, что им надо было сделать, это нажать на курок, и солдаты падали. Когда солдаты пытались выстрелить в ответ, индейцы свешивались с седел вниз и укрывались за крупами своих лошадей.
“Я прошел сквозь строй... и они не коснулись ни меня, ни моей лошади”, писал своему отцу, судье из Шермана, что в Техасе, лейтенант Лютер Хэйр. “Убитая лошадь почти наверняка означала смерть ее хозяина. Мой первый сержант был убит примерно в двух ярдах по одну сторону от меня, а один из солдат был убит примерно в футе от меня с другой стороны”.
Рядовой Роман Руттен проскакал мимо чернокожего переводчика Исайи Дормана, лошадь которого подстрелили. Дорман стоял на одном колене, стреляя из своей спортивной винтовки по обступавшим его индейцам. Заметив Руттена, Дорман поднял голову и крикнул: “Прощай, Руттен!”. Дальше Руттен увидел лейтенанта МакИнтоша, отрезанного от остальных и пытающегося пробиться сквозь двадцать или тридцать окруживших его индейцев. Руттен никогда больше не видел МакИнтоша. Лейтенант умер от рук людей, принадлежавших к народу его матери.
Добравшись до кромки реки, люди Рино наткнулись на обрывистый берег высотой в шесть футов. Многие из перепуганных, измотанных лошадей отказывались прыгать в воду, пока их не спихнули вниз те, кто скакал позади. Отступление превратилось в беспорядочное бегство, и именно здесь отряд понес свои самые большие потери – из 112 солдат и офицеров батальона Рино 29 человек были убиты, переправляясь через Литтл Бигхорн.
Отважный лейтенант Ходгсон был сбит с лошади и ранен у кромки реки. Горнист Генри Фишер подскакал к нему и высвободил ногу из стремени. Ходгсон ухватился за стремя, и Фишер потащил его через реку. Когда они пытались взобраться на крутой берег, индейцы открыли по ним огонь, и Ходгсон, почти спасенный, был убит. Также в числе погибших оказались Чарли Рейнольдс, доктор ДеВолф и Исайя Дорман.
Когда остатки команды Рино переправились через реку и отступили на вершину холма, возвышавшегося над местом только что закончившегося сражения, индейцы начали раздевать тела убитых. Один солдат все еще подавал признаки жизни. К Черному Лосю подъехал воин-Лакота и сказал: “Мальчик, слезь с лошади и оскальпируй его”. Черный Лось спешился и принялся за работу. “Волосы у солдата были короткие, а нож мой туповат. Он заскрежетал зубами от боли. Тогда я выстрелил ему в лоб и наконец снял с него скальп”.
Случай привел Рино на полукруглую гряду, сформировавшую блюдцеобразную впадину. Впадина спускалась в противоположную от реки сторону в открытую прерию. Сама гряда с двух сторон изгибалась кверху, образуя два холма, по одному на каждом из своих концов. На обоих холмах были вырыты стрелковые ячейки, чтобы прикрыть огнем то место, где впадина переходила в степь. Перекрестный огонь остановил бы любого индейца, пытающегося подойти с той стороны. Короче, за исключением изводящего огня индейских снайперов с близлежащих высот или решающего приступа, в котором приняли бы участие все боеспособные воины, позиция была практически неприступна. Как вспоминал годы спустя воин Брюле по имени Два Орла, Рино “слишком хорошо укрепился”.
Как это невероятно, но некоторые из белых, оставшихся в лесу на той стороне реки, были еще живы. Среди них были лейтенант ДеРудио и сержант О’Нейл, оба они потеряли своих лошадей. ДеРудио и О’Нейл сначала нашли друг друга, а затем наткнулись на Фреда Джерарда и Уильяма Джексона, при которых еще были лошади. ДеРудио сказал, что лошади могут их выдать, и предложил Джерарду и Джексону избавиться от них. Когда они отказались сделать это, лейтенант решил прятаться сам по себе. Он обнаружил пересохшее русло ручья, скрытое под зарослями кустарника, и проскользнул в это естественное укрытие. ДеРудио не пробыл там и десяти минут, как услышал выстрелы, за которыми последовали “серебристые, но для меня дьявольские” голоса нескольких индеанок. Выглянув из своего укрытия, он увидел, как скво уродуют тело убитого солдата.
На своем холме изможденные солдаты Рино слышали отдаленные звуки выстрелов. Они понимали, что Кастер дерется где-то к северу от них. Но, даже если занятый ими холм и возвышался над значительной частью прилегающей местности, вид на север был сокрыт высокой грядой. Большинство индейцев ушли в том направлении, оставив достаточно своих товарищей, чтобы пригвоздить Рино к вершине холма и перестрелять всех солдат, которые отважатся спуститься к реке за водой. Прошло примерно сорок пять минут с того времени, как люди Рино открыли огонь по лагерю Хункпапов. Первая фаза битвы при Литтл Бигхорне подошла к концу.