Колонизация Антильских островов и побережья Америки

Захват островов. — В страну вечной молодости Бимини. — Веласкес на Кубе. — Сожжение касика Хатуэя. — Алонсо Охеда — колонизатор побережья Америки. — Новая Андалусия и Зо­лотая Кастилия. — «Канцелярская крыса» Энсисо. — Бегство и приключения Бальбоа. — Первые сведения о Великом Южном море. — Невзгоды и гибель Никуэсы

Христофор Колумб, совершив свои четыре экспеди­ции через Атлантический океан, открыл не только Ан­тильские острова в Карибском море, но и побережье материка Южной Америки и перешейка Центральной Америки, хотя сам и не постиг значения своего открытия. Он также приступил к покорению и колонизации этих зе­мель и основал на Эспаньоле (острове Гаити) первую колонию, где главным городом был Санто-Доминго. Этот остров стал опорной точкой испанской экспансии в Индии — так в те времена называли Америку. Когда в 1506 году впавший к тому времени в немилость вели­кий мореплаватель и вице-король Индий скончался, ка­равеллы испанских конкистадоров стали чаще совершать походы от берегов Эспаньолы к другим островам и по­бережьям Карибского моря, и на картах все явственнее проступали очертания огромного материка Америки. Никто еще не мог в точности определить, что это за материк: Азия ли, как полагал Христофор Колумб, или неведомый Новый Свет, преградивший испанским кара­веллам путь на запад, в страну великого хана Катай (Китай) и сказочно богатую Индию. Мореплаватели тщетно искали проход, который позволил бы им продол жить путь.

Хуан Понсе де Леон

 

Многие по-прежнему считали, что западное побережье Америки вплотную примыкает к Азии, а восточный берег Нового Света простирается от Флориды до Гренландии, та же, в Свою очередь, сливается с Норвегией.

После завоевания Эспаньолы и создания там опорных точек колонизации, испанцы начали захват и других Антильских островов.

В 1508 году знатный испанский гранд, спутник Хри­стофора Колумба во второй экспедиции и участник истребления индейцев на Эспаньоле, Хуан Понсе де Леон высадился с отрядом конкистадоров на остров Борикен, названный впоследствии Пуэрто-Рико (Бога­тая гавань). То была дивная, плодородная страна, по­казавшаяся испанцам раем земным. Население ее в то время, по свидетельству хронистов, достигало чуть ли не миллиона индейцев. Но уже к 1515 году в живых оста­лось лишь несколько тысяч островитян. Опустошив остров, истребив туземцев и добившись на Борикене клад­бищенской тишины, Хуан Понсе де Леон испросил у ис­панского короля разрешение отправиться на поиски «Острова вечной молодости» — Бимини. Индейская легенда гласила, что на этом острове бьет родник, воз­вращающий тому, кто изопьет его воды, молодость, кра­соту, силу и здоровье. Снарядив на свои средства три каравеллы, Понсе де Леон в марте 1513 года вышел в море и взял курс на север. Рассказывали, что на борту кораблей было немало старцев и калек, лелеявших на­дежду вновь обрести утраченную молодость и здоровье. Очевидно, и сам Понсе де Леон, не переступив еще по­рога пятидесятилетия, был не прочь испытать целебное действие источника и решил разыскать его во что бы то ни стало.

Миновав Багамский архипелаг, экспедиция подошла к цветущей плодородной земле у побережья Северной Америки и, приняв ее за Бимини, дала ей имя Флорида (Цветущая земля). Но тщетно вкушали испанцы воду бесчисленных ключей и ручьев — источника молодости среди них не нашлось. Головы путешественников так и остались седыми, а лица морщинистыми,

Воинственные индейские племена заставили испанцев покинуть это побережье и повернуть обратно, на юг. В проливе между Кубой и Флоридой мореплаватели открыли морское течение, выходившее из Мексиканского залива. Течение было столь сильным, что сорвало с якоря одну из каравелл и унесло ее в открытое море. Этот случай поверг испанцев в ужас и изумление, так как произошел в безветренную погоду. Морякам удалось определить направление течения, и они назвали его Гольфстрим (Течение из залива). Шесть долгих и тяже­лых месяцев странствовал Понсе де Леон. Наконец больной и постаревший, вернулся он в свою колонию на Пуэрто-Рико, где стал всеобщим посмешищем.

Остров Ямайку испанцы начали заселять в 1509 году. На этом плодородном острове они сначала селились небольшими группами, но затем хлынули туда толпами и вскоре истребили все коренное население.

В 1510 году прошла молва о якобы несметных богат­ствах острова Кубы, где испанцы не имели еще ни од­ного опорного пункта. Король Испании Фердинанд при­казал вице-королю Эспаньолы (Гаити) — сыну Христо­фора Колумба Диего — организовать экспедицию на Кубу для ее обследования и колонизации. «Ввиду на­шего предположения, что на Кубе имеется золото, вам надлежит сделать попытку в этом удостовериться», — гласил приказ короля.

Уже через год на Кубу с тремястами воинов отпра­вился испанский дворянин Диего Веласкес, до того в баснословно короткий срок ставший одним из бога­тейших плантаторов Эспаньолы. Кто-то из современни­ков этого конкистадора так охарактеризовал его: «Опы­тен в военном деле, ибо семнадцать лет жизни провел в походах по Европе, энергичен, знатного рода, имеет прекрасную репутацию, жаждет славы, а еще более богатства».

Вместе с Веласкесом отбыл на Кубу также будущий завоеватель Мексики Эрнандо Кортес. Испанцы рас­считывали, что овладеть Кубой не составит труда, и же­стоко просчитались.

В свое время один из касиков Эспаньолы — Хатуэй после первого же нападения испанцев покинул родной остров и вместе со своим племенем укрылся на Кубе. Он поведал туземцам о злодеяниях чужеземцев на Эспаньоле и призвал их взяться за оружие и встать на защиту своего острова, ибо белые завоеватели, по его словам, вскоре должны были появиться и здесь.

Казнь касика Хатуэя (из книги Б. Лас Касаса «История Индий»)

 

«Они клянутся, что возлюбили бога справедливости, . равенства и любви, а сами сеют смерть, отбирают земли и свободу, обращают индейцев в рабство; они возве­щают бессмертие души и вечное блаженство, а сами гра­бят, угоняют жен, насилуют дочерей. Из трусости они одеваются в железные доспехи и убивают огнем изда­лека. Но их мало, а нас много, они воюют на чужой земле, мы же у себя на родине; они поклоняются богу крови и золота, а с нами мудрый и справедливый бог...»

Однако Хатуэю удалось объединить лишь несколько племен в восточной части Кубы. К началу наступления испанцев эти племена укрылись в горах и стали оттуда совершать набеги на разведывательные отряды захват­чиков. Но стрелы их не причиняли вреда одетым в латы разбойникам, и индейцы терпели тяжелые поражения. Вскоре кубинские касики отказались поддерживать Хатуэя. Тогда он повел войну в горах Сьерра-Маэстра и на окрестных равнинах; по ночам нападал на испан­цев, вселяя в них ужас, не давая передышки.

Веласкесу долго не удавалось сломить упорное сопро­тивление индейцев, пока, наконец, предатель не открыл ему убежище отважного касика. Испанцы окружили туземцев в горах и взяли Хатуэя в плен.

В феврале 1515 года бесстрашного борца за свободу Кубы возвели на костер. Его привязали к столбу и вокруг разложили охапки хвороста. Тем временем патер тщетно старался обратить смертника в христиан­скую веру, ведь душу язычника следовало спасти.

- Коли примешь святую веру, будешь вознесен на небеса и вкусишь вечное блаженство, коли нет — терпеть тебе вечные муки в аду, — запугивал Хатуэя патер.

Хатуэй спросил у него, будут ли на небесах белые.

- Разумеется, — ответил священник, — они ведь дети христовы и, совершив покаяние, попадут в рай.

- Тогда я не желаю быть христианином! — гневно воскликнул осужденный. — Не хочу и после смерти быть среди столь жестоких и коварных людей, как вы!

Конкистадоры травили индейцев собаками (из книги Б. Лас Касаса «История Индий»)

 

Хатуэй был сожжен, но индейцы не прекратили борьбы.

Из форта на востоке Кубы Веласкес разослал конки­стадоров по всему острову. Они рубили туземцев саб­лями, топтали их лошадьми, травили собаками. Конки­стадоры до тех пор совершали свои кровавые злодея­ния, пока не подавили сопротивление индейцев и не за­владели всем островом.

Стараясь выведать у индейцев, где находится золото и где они прячут свои украшения, испанцы подвергали их жестоким пыткам. Палачи жгли пленников на мед­ленном огне, отрубали им руки, выкалывали глаза, лили на раны кипящее масло или расплавленный свинец. Об этих злодеяниях рассказал в своем «Кратчайшем сооб­щении разорения Индии» друг и защитник индейцев епископ Бартоломе Лас Касас, который был очевидцем зверств конкистадоров, но, к сожалению, не мог при» остановить их.

Некоторые историки, как например, американский ученый У. Прескотт, утверждают, что покорение острова произошло без особого кровопролития и что добросер­дечный епископ в своих ужасающих описаниях сильно преувеличивает. Но тогда спрашивается, куда же за столь короткий срок девались чуть ли не все коренные жители Кубы? Ответ один: они пали в боях, вымерли от непосильного груда, погибли под жестокими пытками...

Все эти зверства прикрывались лицемерными заявле­ниями испанских государей, будто испанцы прибыли в Новый Свет, чтобы позаботиться о благе туземцев... В декабре 1512 года король Фердинанд даже вручил Веласкесу благодарственную грамоту за колонизацию Кубы и «гуманное отношение к туземцам».

В те дни по Карибскому морю еще плавал один из сподвижников Колумба Алонсо Охеда — Морской ры­царь, или Железный Алонсо — как современники про­звали этого прославленного мореплавателя и открыва­теля новых земель. То был типичный конкистадор, охот­ник за рабами, авантюрист, наделенный к тому же гро­мадной физической силой.

Охеде первому пришла в голову мысль основать колонию не на одном из Антильских островов, как это делалось до того, а на побережье материка Америки, ко­торый испанцы называли Тьерра-Фирме (Твердая Земля). Хотя предприимчивый конкистадор и не распо­лагал необходимыми для этого средствами, он сумел убедить в реальноети своих планов не только других, более богатых людей, в том числе и ученого правоведа Энсисо, но даже самого испанского короля Фердинанда, который стремился укрепить свою власть в только что открытых землях и одну за другой снаряжал туда захватнические экспедиции.

В 1508 году Охеда получил разрешение основать новую колонию. Его назначили аделантадо (губернатором) Новой Андалусии — обширной территории на ма­терике, простиравшейся вдоль юго-западного побережья Карибского моря от Дарьенского залива до Маракайбо (теперешние Венесуэла и Колумбия).

Другой испанский дворянин Диего Никуэса, разбога­тевший на золотых приисках Эспаньолы, выпросил себе у короля Золотую Кастилию — прибрежную область к западу от области Охеды (вдоль теперешней Панамы и Коста-Рики).

То было время, когда любой авантюрист мог получить у короля право управлять любой страной, островом или побережьем, даже не видев их в глаза, но обязуясь за­воевать эту территорию.

Золото, словно чудесный мираж, влекло к себе иска­телей счастья. В честь этой сверкающей приманки полу­чила свое имя и новая колония Диего Никуэсы — Золо­тая Кастилия. Золото — идол колонистов — манило их надеждами на огромное богатство. Однако выбранная для колонии местность оказалась нездоровой: там сви­репствовала лихорадка и другие болезни, и нередко вместо золота конкистадоры обретали смерть в дрему­чих лесах и топких болотах.

Осенью 1509 года четыре каравеллы Охеды с тремястами воинов на борту вышли в океан. Железного Алонсо сопровождали его помощник — опытный корм­чий, сподвижник Колумба, Хуан де ла Коса и будущий завоеватель Перу Франсиско Писарро.

Для покрытия издержек экспедиции Охеда решил по прибытии напасть на карибские селения и, захватив пленных, продать их в рабство плантаторам новой колонии на Эспаньоле. Однако испанцы неожиданно столк­нулись с отчаянным сопротивлением воинственных пле­мен. Кормчему Косе было отлично известно, что мест­ные индейцы пользуются отравленными стрелами, даже ничтожное ранение; нанесенное ими, смертельно. Хруп­кие стрелы индейцев были грозным оружием против ис­панских пушек, мушкетов и аркебуз (тогдашнего огне­стрельного оружия). Все это Косе довелось увидеть во время прежних экспедиций, и он предостерег командира от опасной авантюры.

Но Охеда, невзирая на предостережения кормчего, напал на рассвете на одно из селений, перебил всех, кто оказывал сопротивление, и согнал на корабли целую толпу пленников. Легкая победа так воодушевила кон­кистадоров, что они, позабыв об осторожности, беспечно разлеглись в жаркий полдень под сенью густых деревьев.

Тут их настигли стрелы индейцев близлежащих селе­ний. Погиб почти весь отряд конкистадоров. Только Охеда, прикрываясь огромным щитом, прорвался сквозь толпу преследователей к берегу, но добраться до кораб­лей не смог — они стояли слишком далеко.

В это время сюда подошла флотилия губернатора Золотой Кастилии Никуэсы. Прибывшие моряки, уви­дев каравеллы Охеды; решили вместе с их экипажем обследовать окрестности и разузнать судьбу высадив­шегося на берег отряда, от которого не было никаких известий. Вскоре они обнаружили в мангровых зарослях полумертвого от голода и жажды Охеду. Зарывшись в ил и от страха едва не потеряв дар речи, он судорожно сжимал в руках меч. В его щите зияло около трехсот отверстий. На поле боя были обнаружены безобразно раздувшиеся трупы солдат, пронзенные бесчисленными стрелами, которые делали их похожими на ежей. Эта картина повергла испанцев в такой ужас, что они не решились провести ночь на берегу и поспешно вернулись на корабли. Люди Никуэсы отправились грабить дальше на восток — в страну Верагуа (Золотую Кастилию), на берега Панамы и Коста-Рики, Охеда же двинулся на запад.

Невзирая на ужасное поражение своего отряда, Железный Алонсо не отказался от планов колонизации этой территории и в начале 1510 года заложил на восточном берегу Дарьенского залива небольшую кре­пость Сан-Севастьян.

Строили форт под жгучими лучами солнца и тропи­ческими ливнями, в вечном напряжении и тревогах. Воинственные индейцы не позволяли испанцам покидать эту территорию.

Конкистадоры жили в постоянном страхе, под угро­зой ядовитых змей и хищных зверей, пока их не начал преследовать еще более страшный враг — голод. За­пасы продовольствия иссякли, охота и рыбная ловля почти ничего не приносили, а корабли с Эспаньолы все не появлялись. Тяжкий труд, голод и болезни, тучи мо­скитов, ядовитые болотные испарения довели незадач­ливых искателей счастья до полного изнурения. Назре­вал мятеж, и Охеда жестоко расправился с недоволь­ными. Кое-кому из дворян отрубили голову, а матросов вешали, клеймили каленым железом, пороли плетьми, вырывали у них языки или отрубали пальцы.

Но тут к берегу подошли пираты на захваченном возле Эспаньолы генуэзском корабле с большим грузом хлеба и мяса. Разбойничья банда явилась прекрасным попол­нением для гарнизона форта.

Охеда стал предпринимать энергичные набеги на ин­дейцев; но вскоре убедился, что местные племена не чета миролюбивым индейцам островов Карибского моря. Они более воинственны и отважны, быстро привыкли к грохоту и пламени орудий и уже не разбегались врас­сыпную при первых же залпах. Предстояли долгие, же­стокие бои.

Охеда решил отправиться на Эспаньолу за провиан­том и пополнением, оставив форт и часть гарнизона на попечение Франсиско Писарро. Однако поход окончился неудачей: Охеда не вернулся в свою колонию. Совершив тяжелый переход к берегам Кубы, корабль потерял управление и еще несколько недель блуждал среди островов и рифов. Моряки чуть не умерли с голоду, пока наконец Охеде с большим трудом не удалось достигнуть Эспаньолы. Однако он не смог раздобыть там средства и пополнение.

Вице-король Эспаньолы Диего Колумб потерял дове­рие к Охеде и отдал приказ расследовать причины пе­чальных результатов его экспедиции. Спутников Охеды обвинили в пиратстве и повесили, сам же он, хоть и был оправдан, лишился всякой надежды на завоевание но­вых земель. Знаменитый мореплаватель впал в неми­лость и нищету и вскоре умер всеми забытый.

Васко Нуньес де Бальбоа

 

Между тем Писарро, оставшись в форте Сан-Се­вастьян, тщетно ожидал помощи Охеды. Голод и бо­лотная лихорадка заставили его вместе с оставшимися шестьюдесятью воинами покинуть крепость и выйти в море.

В то время, когда Железный Алонсо блуждал у бере­гов Кубы, его компаньон Энсисо, набрав колонистов, закупив оружие, продовольствие и лошадей, на двух каравеллах приближался к Новой Андалусии. В трюме одного из кораблей скрывался тайно пробравшийся туда Васко Нуньес де Бальбоа — будущий прославленный открыватель Великого Южного моря — Тихого океана.

В свое время этот человек, не обладавший ни звуч­ным именем, ни титулами и богатством, поспешил из Испании в Новый Свет на поиски денег и счастья. Од­нако корабль, на котором он несся навстречу блестя­щему будущему, потерпел крушение у берегов Эспань­олы. Бальбоа спасся каким-то чудом. Получив на этом плодородном острове землю и индейцев, он занялся зем­леделием. Но, увлекшись вином и картами, Бальбоа вскоре погряз в долгах и был вынужден скрываться от назойливых кредиторов.

Прослышав об экспедиции Энсисо, Бальбоа решил бежать с острова. Он забрался на одну из каравелл и залез в бочку из-под провианта, ибо в те времена на Эспаньоле действовал строгий запрет брать на корабль людей, за которыми числились какие-либо долги.

Лишь в открытом море томимый голодом и жаждой беглец покинул свое убежище. Энсисо, правовед по об­разованию и верный страж закона, услыхав, что вылез­ший из бочки бравый идальго скрывается от кредито­ров, да еще позволяет себе на допросе издеваться над ними, воспылал гневом.

Он приказал схватить наглого пассажира и выса­дить его на первый же пустынный остров, который по­встречается на пути. Все же Бальбоа сумел убедить командира, что он — сильный, ловкий и отважный чело­век — сможет быть полезен.

Недалеко от Сан-Севастьяна каравеллы повстречали бригантину с голодными, изнуренными, похожими на скелеты людьми. То была часть экспедиции Охеды, оставленная им под командованием Писарро. Потеряв надежду на возвращение командира с продовольствием, колонисты решили сами искать спасения. Заподозрив их в дезертирстве, Энсисо пригрозил, что закует их в цепи и предаст военному суду. Писарро лишь с большим тру­дом удалось убедить Энсисо в том, что он действовал по предписанию Охеды. Вместе с Энсисо экипаж бри­гантины вернулся в колонию.

Однако прибывших постигло жестокое разочарова­ние: не золото и жемчуг ждали их, а тяжкий труд, стрелы индейцев и тропическая лихорадка. Местность была очень нездоровая. Туземцы успели разрушить недавно построенный форт. К тому же одно судно с провиантом наскочило на риф и затонуло. Перед колонистами снова замаячил призрак голода. Баль­боа, три года назад уже побывавший в этих местах, предложил Энсисо перевести колонию на запад­ный берег Дарьенского залива, где индейцы не отра­вляют стрел. Но Энсисо колебался. Он знал, что земли по ту сторону Дарьенского залива отданы губернатору Золотой Кастилии — Диего Никуэсе. Однако угроза мятежа заставила Энсисо последовать совету Бальбоа. Конкистадоры переправились через залив, напали на индейское селение и разграбили его, захватив много золота, тканей и съестных припасов. Затем в устье реки Атрато они построили новую крепость и назвали ее Санта-Мария. Так была признана правота Бальбоа: он привел товарищей на богатые земли. Колонисты из­брали его судьей и оказывали всяческий почет и ува­жение. Зато авторитет Энсисо падал. То был весьма нерешительный командир, буквоед, опасавшийся риска, больше рассуждавший, нежели действовавший. Его называли «канцелярской крысой». Вскоре Энсисо поте­рял всякое влияние на колонистов. Банда искателей приключений совсем вышла у него из повиновения. Люди смеялись над незадачливым командиром и не боялись его угроз.

Бальбоа же был веселый, общительный человек, ловкий, энергичный воин, в бесчисленных битвах с ин­дейцами проявлявший исключительную храбрость. Он делился добычей со своими войнами, не терялся в самых сложных ситуациях и хорошо знал местные условия. Его популярность непрерывно росла. Колонисты открыто поговаривали, что надо лишить Энсисо полномочий и по­ставить на его место Бальбоа — до приезда губерна­тора Золотой Кастилии Никуэсы. После горячих споров общее собрание колонистов, невзирая на протесты Эн­сисо, приняло такое решение. Бальбоа не отличался жестокостью и, хотя и приказал арестовать Энсисо, вскоре освободил его из-под стражи с условием, что не­задачливый авантюрист навсегда покинет колонию. «Канцелярская крыса» уехал, проклиная себя за то, что своевременно не выбросил за борт этого бесстыжего узурпатора.

Но и положение Бальбоа было не блестящим. Бег­лый дебитор и бунтовщик, Бальбоа не мог рассчитывать на снисхождение королевского судьи в случае его при­езда в колонию. Чтобы заслужить высочайшее проще­ние, нужно было совершить что-то особенное, например, раздобыть огромное количество золота. Услышав от заблудившихся в лесу испанцев о богатом ийдейском селении в глубине джунглей, Бальбоа собрал своих воинов, напал на это племя и взял в плен касика.

- Белый вождь, что сделал я тебе плохого? Почему ты пришел к нам с враждой? — спросил его касик. — Разве я поднял на тебя копье? Или отказал твоим лю­дям в крове? Отпусти меня с миром, и мы заживем с тобой в дружбе. Возьми мою дочь в жены — в знак доверия к тебе нашего племени...

Дальновидный Бальбоа внял этому совету и, женив­шись на дочери касика, завязал с этим племенем дру­жеские отношения. С помощью своих новых союзников Бальбоа продолжал обследовать область и обнаружил еще несколько племен, у которых было много золотых украшений. Индейцы удивлялись, видя, как жадно ис­панцы бросаются на этот желтый металл, вступают из-за него в ссоры и драки. Простодушные дикари не ведали истинного значения золота. Они рассказывали конкистадорам, что по ту сторону горного хребта в шести днях пути лежит огромное южное море, по ко­торому ходят такие же большие корабли, как испанские каравеллы. На его берегах, есть богатая страна Биру, где живет большое воинственное племя. Люди там едят на золотых блюдах и пьют из золотых кубков, и у них несметное количество жемчуга и драгоценных камней. Если белые люди так жаждут золота, пусть отправля­ются туда.

То были первые сведения о Великом Южном море (Тихом океане, как его назвали впоследствии) и о мо­гучем государстве инков. Они произвели на конкистадо­ров ошеломляющее впечатление: так вот она — таин­ственная страна золота Эльдорадо! И Бальбоа стал по­спешно готовиться в далекую, заманчивую экспедицию.

Пока Бальбоа занимался укреплением колонии и по­корением окрестных индейских племен, к побережью материка подошла флотилия законного губернатора Зо­лотой Кастилии Никуэсы с семьюстами воинов на борту. Здесь корабли застигла буря, и они разбились о рифы. Никуэса и его люди вплавь добрались до берега. Вскоре из огромной массы конкистадоров в живых осталось лишь семьдесят человек: остальных унесли голод, бо­лотная лихорадка и стрелы индейцев. Опасаясь людое­дов, испанцы укрепили свой лагерь. Когда с Эспаньолы пришло пополнение, они умирали от голода и были так грязны, оборваны и кишели паразитами, что на них не­возможно было смотреть без содрогания.

Никуэса на двух каравеллах отправился в Дарьен­ский залив к Бальбоа, чтобы принять власть над коло­нией и предъявить свои права на добытое золото; губер­натор считал его своей законной собственностью. Однако Бальбоа не пожелал добровольно отказаться от власти и сокровищ, к тому же сила была на его стороне.

Как только каравеллы Никуэсы приблизились к форту Санта-Мария, его обитатели в полном вооруже­нии собрались на берегу. Судья колонии во всеуслыша­ние объявил, что прибывшим под страхом смертной казни воспрещается покидать корабли.

Лишь на следующий день Бальбоа разрешил Никуэсе сойти на берег, но потребовал от него клятвы, что он не­медленно выйдет в море и отправится прямо в Испанию, не приставая ни к одному из островов Карибского моря.

Посадив Никуэсу и семнадцать верных ему людей на самую ветхую бригантину и оставив им ничтожный запас провианта, Бальбоа приказал им сняться с якоря и выйти в море. Бригантина навеки исчезла в безбреж­ных просторах океана, а к Васко Нуньесу де Бальбоа перешла вся власть на побережье материка.

Вождь конкистадоров продолжал свою политику: одни индейские племена покорял, с другими вступал в дружеские отношения. Но добыча его не удовлетво­ряла: золота здесь было мало.

Индейцы по-прежнему указывали на юг, где, по их словам, было великое изобилие этого вожделенного ме­талла. Рассказы о несметных сокровищах все более рас­паляли конкистадоров, особенно их предводителя Бальбоа. Оно и понятно: ведь если бы Бальбоа открыл и покорил эту далекую богатую страну и отправил в Испанию корабли с большим грузом золота и драго­ценных камней, его слава затмила бы даже славу таких великих мореплавателей, как Колумб или Васко да Гама, который нашел путь в настоящую Индию. Король вы­нужден был бы простить Бальбоа все его прегреше­ния — незаконный захват власти и осуждение соотечественников на верную смерть в океане. Королю и впрямь были известны неблаговидные поступки Бальбоа. «Кан­целярская крыса» Энсисо, вернувшись в Испанию, подал жалобу на вероломного конкистадора.

Нельзя было медлить ни минуты — со дня на день с Эспаньолы или из Испании мог прибыть приказ об аресте Бальбоа.