Типология поселений
Вопросы типологии и классификации древних поселений (в том числе и городов) всегда вызывали значительные трудности у исследователей. «Главные детерминанты города, — пишет Б.С.Хорев, — величина и функциональный профиль. Эти признаки и должны быть положены в основу научной классификации и типологии городских поселений»[528].
Однако, как правило, городские поселения уже с глубокой древности многофункциональны. Какие же из функций считать определяющими и ведущими? Здесь, на мой взгляд, можно использовать опыт современных урбанологов: «Одни из городских функций имеют значение только для самого города (градообслуживающие), другие, обращенные вовне, позволяют рассматривать его как элемент системы городов и вообще населенных пунктов того или иного района и страны в целом (градообразующие функции). Именно эти градообразующие функции определяют место города в системе функциональных взаимосвязей, сложившихся в том или ином районе и стране. Они представляют собой градообразующую базу городов — основной объект их синтетического исследования»[529].
Функции градообразующие (в разных сочетаниях) и определяют, таким образом, функциональный профиль того или иного города, причем, при анализе функционального профиля городов большое значение имеет не только качественная характеристика, но и количественные показатели[530]. Эти общие положения современной урбанистики могут быть практически использованы и для характеристики раннего города.
Схема типов поселений майя (по Г.Уилли)
Для памятников древних майя типологическая схема С.Г.Морли, созданная еще в 20-е годы, сейчас уже полностью устарела. К тому же она носит сугубо декларативный характер и не подкреплена какими-либо конкретными материалами. Он выделяет четыре класса городов, учитывая количество и качество архитектурных сооружений, количество резных каменных стел и т.д. Но вместе с тем в работе С.Г.Морли нет никаких объяснений относительно того, по каким же реальным показателям отличается один класс городов от другого. Взамен сразу предлагается готовый список городов, разбитых на четыре группы, и основанный, скорее, на интуиции его создателя, нежели на объективных фактах[531]. Г.Уилли выделяет среди классических памятников низменных лесных областей майя три основных типа поселений.
Первый из них (тип «А») — это ритуальный центр, окруженный жилыми постройками, которые расположены так тесно, что их обитатели не могли заниматься земледелием на оставшихся свободными участках земли. Второй тип («Б») отличается тем, что перед нами — ритуальный центр, не имеющий жилищ, а дома поддерживающего его населения широко разбросаны по всей округе. Третий тип («В») похож на второй («Б») тем, что в ритуальном центре нет сколько-нибудь значительного рядового населения, а поддерживающие этот центр земледельцы сконцентрированы в деревушках и селениях, которые иногда имеют свои, второстепенные ритуальные центры малого масштаба.
Под «ритуальными центрами» Г.Уилли имел в виду крупные поселения, в которых встречаются «большие храмовые пирамиды, платформы и прочие внушительные архитектурные сооружения»[532].
Однако другой известный специалист по доколумбовым городам Мезоамерики — У.Майер-Оакс (США) считает, что эти весьма схематические и надуманные модели майяских поселений настолько неправдоподобны, что не заслуживают даже предварительного обсуждения[533].
В
Далее У.Буллард выделяет более крупные единицы двух типов — «малый ритуальный центр» и «крупный ритуальный центр».
Малые центры обычно состоят из одного комплекса общественных зданий, разбитых вокруг единственной площади (это — несколько храмовых пирамид или каменных многокомнатных построек). Здесь не встречаются стелы, площадки для игры в мяч и монументальная скульптура. У.Буллард отмечает также, что малый ритуальный центр, как правило, связан в среднем с 50–100 домовыми группами, или с 10–15 деревушками, но последние не примыкают непосредственно к своему центру. Такие центры предположительно служили ядром (с административными и ритуальными функциями) по отношению к окружающим деревням.
На более высоком месте в этой схеме находятся крупные ритуальные центры, которые включали ряд архитектурных комплексов, связанных дорогами-дамбами и имевших площадки для игры в мяч и резные стелы, а также длинные каменные здания (дворцы) и пирамидальные храмы.
У.Буллард подсчитал, что такие центры поддерживались усилиями от 10 до 15 малых ритуальных центров. По его данным, средние размеры территории, подчиненной крупному центру, составляли около 100 кв. км высокой земли, годной для земледелия. Если добавить сюда участки саванны, крутых склонов холмов, болота («бахос») и другие малопригодные земли, то средний размер округи одного «крупного ритуального центра» составит около 250 кв. км[534]. Была высказана мысль о возможности иерархической структуры и среди крупных ритуальных центров, где такие гиганты, как Тикаль, выступали в качестве сюзеренов для ряда меньших по величине центров[535].
Схема типов поселений майя (по У.Булларду)
Позднее У.Буллард привел примерные подсчеты населения, контролируемого крупным ритуальным центром, исходя из размеров площади города, а не из экономического потенциала окружающих земель. Для средних размеров сельскохозяйственной округи, типичной для «крупного ритуального центра» (около 100 кв. км возделываемых земель), он предполагает наличие населения от 5 до 9 тыс. человек[536].
Наименьшие из «единиц», выделенных У.Буллардом, — «деревушки» (hamlet) занимали площадь от 200 до 300 кв. м и состояли из 5–12 домовладений (house-mounds — их археологическое отражение). Несколько таких деревушек образуют «зону», состоящую из 50–100 домовладений на территории до 1 кв. км.
Каждая из «зон» включала в себя и один «малый ритуальный центр», обычно лишенный стел, алтарей и площадок для игры в мяч. 10–12 «зон» образуют один «район» с «крупным ритуальным центром» во главе. Исходя из того, что одно домовладение у индейцев-майя соответствует семье из 7 человек, этот автор приводит и расчеты по численности населения в каждом из выделенных им типов памятников[537].
Вместо с тем У.Буллард подчеркивает, что его «районы» (практически города-государства) представляют собой территориальные единицы меньшего порядка, чем «провинции» Юкатана в XVI в.[538]
Всего на обследованной площади в 2200 кв. км им было обнаружено до 12 «крупных ритуальных центров» I тысячелетия н.э., и в их числе — Тикаль, Вашактун, Наранхо, Хольмуль, Йашха, Накум. Если эти крупные центры равномерно распределить на указанной площади в 2200 кв. км, то в среднем на каждый из них придется зона около 183,3 кв. км[539].
У.Сандерс несколько уточняет качественные признаки «малого» и «крупного» ритуального центров, выделенных У.Буллардом: «малый ритуальный центр» обычно имеет один общественно-административный комплекс монументальных зданий, разбитых вокруг одной центральной площади (один пирамидальный храм или небольшая постройка «дворцового» типа). Стелы, площадки для игры в мяч и скульптурные украшения в таких центрах отсутствуют. В то же время «крупные ритуальные центры» включают в себя несколько архитектурных групп монументальных построек, стоящих вокруг площадей и связанных обычно между собой «дорогами-дамбами» (courseways) из камня. Здесь в изобилии представлены каменные храмы и дворцы разных типов и величины, резные стелы, площадки для ритуальной игры в мяч и т.д.[540]
У.Сандерс расходится с У.Буллардом только в одном пункте: он считает, что территориально-политическая организация в I тысячелетии н.э. в низменных районах майя не ограничивалась городами-государствами с округой в 100–250 км, а имела и более крупные единицы, соответствующие юкатанским «провинциям», хотя это и трудно уловимо на археологическом материале[541].
Весьма похожую картину дали и результаты археологических исследований в долине р. Белиз. Здесь, исходя из внешнего вида, размеров и формы остатков построек доиспанской эпохи, выделено три основных типа поселений: а) крупные ритуальные центры (их в этом районе четыре: Бенке Вьехо, Кахаль Печ, Кокос Банк и Бейкинг Пот) с высокими храмовыми пирамидами, «дворцами» и стелами; б) малые ритуальные центры (типа Нохоч Эк, Флораль Парк и др.), имеющие не менее одного пирамидального холма храмового типа, стоящего на прямоугольной площади; в) отдельные группы небольших холмов — остатки деревушек.
Последние имеют среднюю плотность до 100 зданий на 1 кв. км (на аллювиальных почвах речной долины). Малые ритуальные центры встречаются обычно по одному на каждый квадратный километр. Крупные центры отстоят друг от друга на 10–15 км[542].
Интересные соображения о критериях для выделения крупных ритуальных центров майя в позднеклассический период предложил в одной из своих последних работ Н.Хаммонд. К их числу он относит: площадь, занимаемую ритуальными постройками, кубический объем монументальных зданий, количество стел и т д.[543]
Однако когда этот автор попытался на практике применить свои признаки, то его выводы оказались несостоятельными. Для Центральной области майя приводится список из 83 (!!!) «крупных ритуальных центров»[544], когда всего-то в этом регионе чуть более сотни поселений I тысячелетия н.э.
Дж.Эндрюс, со своей стороны, склонен считать, что трехчленная типология У.Булларда не отражает всего разнообразия тех типов поселений, которые существовали у майя в I тысячелетии н.э. Поэтому он предлагает свою, пятичленную схему:
а) крупный городской центр (large urban center) — синоним «city», с населением от 8000 до 40 000 человек;
б) малый городской центр (small urban center) — синоним «town», с населением от 2000 до 4000 человек;
в) крупный ритуальный центр (major ceremonial center) — синоним «village», с населением менее 1000 человек;
г) малый ритуальный центр (minor ceremonial center) — синоним «hamlet», с населением 200–500 человек;
д) группа домов (housing cluster) — синоним «household», с населением 20–50 человек[545].
Правда, в дальнейшем Дж.Эндрюс приводит подробные основания в пользу выделения лишь одного из пунктов своей типологии — «крупного городского центра»: значительное постоянное население (от 7500 человек и выше); обилие и разнообразие монументальных архитектурных сооружений, включающих крупные комплексы: «Группа Акрополя», «Дворцовая группа» и т.д.; плотность застройки, исключающая возможность заниматься мильповым земледелием; наличие поселений-сателлитов; крупные города — центры характерных региональных стилей искусства и архитектуры, они имеют резные стелы и здания с иероглифическими текстами и существуют в течение длительного времени (от 1000 до 2500 лет) и т.д.[546] Малый городской центр отличается от крупного только уменьшенными количественными показателями. Крупный ритуальный центр в отличие от города имеет незначительное постоянное население[547].
Нетрудно убедиться, что эта схема представляет собой попытку примирить на практике взгляды Г.Уилли, У.Булларда и других, допускавших у древних майя только наличие «ритуальных центров», с концепциями истинно городской природы крупных поселений майя классического периода (Г.Чайлд, С.Морли, Т.Проскурякова, У.Хевиленд и др.).
Остается совершенно непонятным, в чем же состоит функциональное отличие малых и крупных городов, малых и крупных ритуальных центров. На мой взгляд, нет никакой необходимости вводить в типологию параллельные линии памятников городского и ритуального характера. Все крупные городские поселения майя I тысячелетия н.э. (если признавать их существование) были одновременно и политико-административными, и ритуальными, и экономическими центрами определенных районов и территорий. Я затрудняюсь назвать для классического периода хотя бы один крупный памятник, который можно было бы считать функционально исключительно ритуальным, без отправления каких-либо других функций.
Ряд авторов предлагает отождествить эти «крупные ритуальные центры» со столицами самостоятельных государств. «Надписи на стелах в Пьедрас Неграс, Йашчилане и других памятниках из низменных районов майя, — подчеркивает У.Брей, — относятся к политическим и династическим событиям, что предполагает, в свою очередь, что данные крупные центры функционировали также и в качестве столиц городов-государств (курсив мой. — В.Г.). Земледельческая округа крупного ритуального центра, соответствующая одному „району“ У.Булларда, может быть, вероятно, приравнена к политическому государству, чья столица осуществляет над ним контроль…»[548]
Еще более четко развил мысль о важной роли столичного города во всей территориально-политической системе древних поселений Б.Триггер. «В городах-государствах, таких, как в древней Месопотамии… или доиспанской Мексике, — пишет он, — городская администрация могла также быть и правительством всего государства… Здесь находился двор правителя, значительное число воинов, ремесленников, чиновников и т.д. …Как результат их роли в качестве центров администрации, политического контроля и придворной жизни, города, которые были столицами преуспевающих государств или подвластных им систем, часто превосходили по своим размерам любой другой город в пределах сферы своего влияния»[549].
Очень ценные соображения о методах выделения городов из общей массы поселений путем отождествления города со столицей, а столицы с местонахождением царских резиденций на материалах Мари (Ближний Восток) II тысячелетия до н.э. приводит советский исследователь Р.А.Грибов[550].
Развернутую классификацию древнеегипетских городов по их функциональному назначению дает А.В.Бунин. И опять первое и главное место в этой классификации занимают столицы, затем идут храмовые города, торговые центры и стратегические укрепленные пункты[551].
Таким образом, подводя итоги вышеуказанному, можно отметить, что разработкой вопросов типологии майяского города занимались в разное время С.Г.Морли, Г.Уилли, У.Буллард, У.Сандерс, Дж.Эндрюс, Н.Хаммонд и др. Все эти исследователи единодушны в том, что уже в I тысячелетии н.э. в низменных лесных областях майя сложилась иерархия поселений, находившихся между собой в сложных взаимосвязях. Однако по вопросу о количестве самих типов поселений и особенно о критериях для их выделения пока нет единого мнения.
Три десятилетия назад С.Морли назвал для Северной (Юкатан) и Центральной областей территории майя I тысячелетия н.э. 180 известных тогда памятников — городов и селений, где были найдены иероглифические надписи. С тех пор это число постоянно росло по мере открытия и изучения новых археологических объектов. Однако 9/10 из них никогда не подвергались систематическим раскопкам и в лучшем случае обследованы лишь поверхностно. За прошедшие полвека более или менее широко раскопано до полутора десятков майяских «центров», но и здесь основное внимание было сосредоточено, как правило, на религиозном и политико-административном аспектах городской жизни (исследуются лишь храмы и дворцы в центре города).
Исходя из подобного состояния археологических источников, на мой взгляд, можно ограничиться анализом материалов I тысячелетия н.э. только из Центральной области майя — как наиболее представительной по числу городов, так и наиболее изученной в археологическом отношении.
Из общей массы известных сейчас на этой территории классических памятников культуры майя (свыше 100) пока можно выделить только столицы вероятных городов-государств, которые, видимо, и составляли тогда значительную часть всех крупных городов вообще.
Методически выделение столичных центров майя I тысячелетия н.э. производится на основе трех видов признаков.
Первый из них связан с тем очевидным фактом, что столица города-государства («нома», по И.М.Дьяконову) — это одновременно и место пребывания правителя (царя) и его двора[552].
Таким образом, все археологические данные, доказывающие наличие в данном населенном пункте царской резиденции, являются главными для наших выводов. К числу таких данных, на мой взгляд, относятся: а) наличие дворцовых комплексов; б) наличие царских погребений; в) наличие сюжетов и мотивов искусства, связанных с прославлением личности правителя и его деяний; г) наличие больших серий резных каменных стел с продолжительным и непрерывным циклом времени, отраженным в календарных надписях; д) наличие стел, воздвигнутых в честь окончания 5, 10–летнего циклов[553].
Второй вид признаков связан с присутствием в данном «центре» значительного числа монументальных храмов и святилищ, доказывающих, что перёд нами — важный религиозный центр определенной территории.
Третий — это количественные показатели: для того чтобы рассматриваемый памятник мог быть отнесен к разряду столиц, он должен иметь достаточно крупные размеры (площадь города, численность населения и т.д.), значительное число монументальных архитектурных сооружений и рядовых жилищ, большую серию резных стел с непрерывным и продолжительным временным диапазоном и датами в честь окончания 5, 10–летних циклов.
Эти количественные критерии играют в классификации древних поселений особенно существенную роль. Дело в том, что, судя но этноисторическим источникам, в структурном плане любая деревня или поселок (представлявший собой соседскую общину или часть ее) по сути своей не отличались от крупного города (совокупности нескольких соседских общин). На практике разница между малым и крупным населенными пунктами будет прежде всего заметна в количественном отношении.
Правда, есть между ними и известные качественные расхождения: в малом центре, в отличие от столицы, не встречаются царские захоронения, внушительные многокомнатные дворцы и большие группы стел с непрерывными датами по эре майя, доказывающими существование непрерывных династий правителей в данном городе[554].
При выделении столиц необходимо учитывать весь названный комплекс признаков, а не один из них, произвольно вырванный из общего контекста (например, число резных стел на данном памятнике или количество каменных храмов). Кроме того, крайне важно рассмотреть и такие факторы, как географическое положение этой вероятной столицы и соотношение ее во времени и пространстве с соседними крупными городскими центрами.
На основе практического применения вышеназванных критериев можно в сугубо предварительном плане выделить для Центральной области майя I тысячелетия н.э. 18 таких городов-столиц. Не все они в равной степени убедительно обоснованы фактическим материалом, но это целиком зависит от современного состояния источников. Ряд явных столиц (Мирадор, Эль Пальмар и др.) не включен в предлагаемый ниже список только потому, что мы не располагаем пока о них сколько-нибудь подробными опубликованными сведениями:
|
1) Тикаль, |
7) Ла Онрадес, |
13) Алтар де Сакрифисьос, |
|
2) Вашактун, |
8) Наачтун, |
14) Йашчилан, |
|
3) Наранхо, |
9) Калакмуль, |
15) Пьедрас Неграс |
|
4) Шультун, |
10) Копан, |
16) Паленке, |
|
5) Йашха, |
11) Киригуа, |
17) Тонина, |
|
6) Накум, |
12) Сейбаль, |
18) Пусильха. |
Любопытно, что словесный эквивалент понятия «столица» встречается у юкатанских майя уже в самом начале постклассического периода. Судя по сообщениям книг «Чилам Балам», в начале XI в. Ицы и Шивы завоевали северную часть полуострова Юкатан и избрали своей столицей город Ичкаансихоо, где была помещена «циновка ягуара», т.е. трон[555]. Таким образом, в представлениях постклассических майя понятия «столица» и «трон» (т.е. царская резиденция) полностью совпадали. Отмечена в хрониках и смена столиц в пределах этой территории: так, при царствовании Почек’-иш-цой «циновку ягуара» перенесли в Чичен-Ицу[556].
В XVI в. Ф.Овьедо приводит для обозначения столицы небольшого государства юкатанских майя термин «голова провинции» (cabecera de una provincia)[557].
Как уже отмечалось выше, в языке майя не было специальных терминов для обозначения города и деревни. И то и другое называлось «ках» — «селение». Правда, на практике древние майя все же различали эти понятия, прибегая к количественным показателям. Синонимом города в словарях XVI в. служило слово «нох ках» (noh cah) — «большое селение», а деревни — «чан-чан ках» (chan chan cah) — «маленькое селение»[558].
Можно добавить, что выделенным мною столицам I тысячелетия н.э. археологически соответствуют «крупные ритуальные центры» У.Булларда.
1. Итак, судя по имеющимся археологическим данным, в I тыс. н.э. на территории центральной области майя существовало не менее 18 столиц вероятных городов-государств.
2. Это отнюдь не означает, что все они функционировали одновременно и на протяжении всего классического периода, или что все они были равны по значению.
3. Учитывая всю условность определения сроков жизни древнего города по имеющимся календарным надписям, можно, тем не менее, предполагать, что время появления разных столичных центров майя на исторической арене было не одинаковым.
Прежде всего выделяется небольшая группа городов, где имеются наиболее четкие признаки функционирования их в качестве ритуально-административных центров еще в конце архаической эпохи (конец I тыс. до н.э.): Тикаль, Вашактун, Копан. В первых двух мы находим и древнейшие образцы эпиграфики майя в виде стел с календарными датами (конец III — начало IV в. н.э.).
На протяжении большей части раннеклассического времени 100–600 гг. н.э. к ним присоединяется, практически, всего один важный центр, расположенный опять-таки в Петене (Сев. Гватемала) — Йашха.
И лишь в конце раннеклассического этапа, судя по данным эпиграфики, происходит подлинный городской «взрыв» — быстрый количественный рост числа крупных городов, возводящих датированные стелы, их распространение вширь по территории майя. В конце V — начала VI в. н.э. превращаются в активно действующие политические и культовые центры Тонина, Йашчилан, Пьедрас Неграс, Наачтун, Пусильха, Шультун. Заключительный этап классического периода (600–900 гг. н.э.) отмечен дальнейшим увеличением числа столичных городов: Наранхо, Калакмуль, Паленке, Киригуа, Ла Онрадес, Накум, Сейбаль.
Безусловно, что нарисованная выше динамика роста майяских городов крайне приблизительно отражает действительное положение вещей, поскольку начало широких археологических раскопок на любом из крупных памятников этой культуры значительно меняет наши представления о хронологических рамках его существования (новые находки монументов с датами и т.д.).
Однако общая тенденция постепенного распространения и развития среди родственных майяских племен основ государственности и цивилизации на протяжении начальных этапов классического периода отмечена эпиграфическими источниками достаточно точно. Первоначальный и главный центр майяской классической цивилизации находился в Петене, на севере Гватемалы (Тикаль, Вашактун, Йашха), другой меньшей но значению, вторичный очаг — на юго-востоке, в районе Копана и третий — в бассейне р. Усумасинты (Алтар де Сакрифисьос и др.).
4. Можно также с уверенностью сказать, что абсолютно все выделенные здесь столицы городов-государств майя сосуществовали только в конце I тыс. н.э. — в период с 600 по 900 гг. н.э.
[528] Хорев Б.С. 1975, с. 44.
[529] Там же, с. 152.
[530] Там же.
[531] Morley S.G., 1947, p. 316, 317.
[532] Willey G.R., 1956. p. 113.
[533] Mayer-Oakes W., 1960, p. 171.
[534] Bullard W.R., 1960, p. 357–370.
[535] Ibidem.
[536] Bullard W.R., 1964, p. 280–281.
[537] Ibid., p. 281, 282.
[538] Ibid., p. 280–281.
[539] Hardoy J., 1973, p. 248.
[540] Sanders W.T., 1973, p. 327.
[541] Ibid., p. 328.
[542] Willey G., Bullard W., Glass I., Gifford I., 1965, p. 561–576.
[543] Hammond N., 1974. p. 318.
[544] Ibid., p. 319–322.
[545] Andrews G.F., 1975, p. 19, 20.
[546] Ibid., p. 20, 21.
[547] Ibid., p. 21–23.
[548] Bray W., 1972, p. 914.
[549] Trigger В., 1972, p. 587, 588.
[550] Грибов P.A., 1973, с. 22.
[551] Бунин А.В., 1953, т. 1, с. 18.
[552] Грибов P.A., 1973, с. 22, 23.
[553] Morley S.G., 1938, vol. 1, p. 457.
[554] См. ниже раздел «Стелы майя как исторический источник».
[555] Кнорозов Ю.В. 1963, с. 24, 25.
[556] Там же.
[557] Oviedo у Valdes F.G., 1853–1855, t, III, p. 227–230.
[558] Кнорозов Ю.В., 1963, с. 173, 181.