Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: n в функции eval() (строка 11 в файле /home/indiansw/public_html/modules/php/php.module(80) : eval()'d code).

Литература, танцы и музыка. Часть 5.

Кинжалов Ростислав Васильевич ::: Культура древних майя

5

От народов Центральной Мексики, пре­жде всего ацтеков, до нас дошло значительное количество произ­ведений в области светской поэзии, тесно связанной с музыкой, как показывает, например, сам термин «поэт» у ацтеков (cuicani — букв, «певец»). Большинство из них было написано размером трохаического тетраметра. В древнемексиканской поэзии можно раз­личить несколько жанров: военные песни, поэмы о весне, стихотво­рения на тему краткости жизни и переменчивости человеческой судьбы и, наконец, любовная лирика. Интересно попутно отме­тить, что в этой области анонимное творчество постепенно уступало место индивидуальному; нам известны, имена многих ацтекских поэтов.

У майя исследователи долго не знали произведений подобного рода, если не считать известной эпической «Песни ица» из книги «Чилам-Балам из Чумайеля» (R. L. Roys, 1933, pp. 37—38). Текст ее дошел в испорченном виде: очевидно, переписчик XVIII в. (имеется всего лишь одна копия) уже не очень хорошо понимал язык произведения; эти же трудности возникали и перед пере­водчиками (Mediz Bolio, 1930, p. 68; Кнорозов, 1963, стр. 84—85; R. L. Roys, 1933, pp. 114—116). Кроме того, в тексте имеются отдельные тольтекизмы — вполне понятное явление для той эпохи.

Эта песня была сложена во время похода ица на Чак'анпутун и, по-видимому, была призвана воодушевлять воинов, «спутников владыки Мискита». Певец (т. е. автор песни) указывает, что он юношей был очевидцем взятия Чич'ен-Ицы войсками коалиции Майяпана, Ицамаля и Ушмаля. Упоминается битва у Чик'ин-Ч'еена, когда был взят в плен верховный жрец Хапай-Кан, в даль­нейшем казненный в Ушмале (Кнорозов, 1963, стр. 73). Спустя 222 дня враги подошли к Чич'ен-Ице и взяли ее. На следующий день (3 К'ан) победители устроили праздник, на котором принесли в жертву знатных пленников. Смерть одного из них и воспевает автор песни.

Ряд источников XVI—XVII вв. неоднократно упоминает о су­ществовании у «майя песен, сложенных определенным размером и имевших как эпический, так и лирический характер. К сожале­нию, ни одного образца их не сохранилось. Причину такого про­бела нетрудно установить, если вспомнить политику католической церкви по отношению к памятникам доиспанской культуры наро­дов Месоамерики. Справедливо видя в песнях опасное идеологиче­ское оружие против нового вероучения, служители церкви всячески старались искоренить их. Очень характерен в этом смысле изве­стный указ 1555 г., в котором говорится: «Индейцы не должны петь упомянутые песни о своих обрядах или древних историях, пока эти песни не будут исследованы духовенством или людьми, хорошо знающими язык. Служители Евангелия должны смотреть, чтобы в таких песнях не содержалось бы ничего мирского» (San­chez de Aguilar, 1892—1900, p. 149). Таким образом, важный вид художественного творчества майя казался потерянным безвоз­вратно.

Эта лакуна в наших знаниях о майяской литературе была за­полнена совсем недавно. Опубликованная крупным специалистом по языку майя профессором А. Баррера Васкесом тетрадь из селе­ния Ц'итбальче познакомила нас с образцами доиспанской поэзии юкатанских майя (Barrera Vasquez, 1965). Сохранилось даже имя составителя сборника (а возможно, и творца некоторых песен) — Ах-Бам, потомок ах-кулеля Ц'итбальче. Сборник называется «Книга танцев древних людей, которые исполнялись здесь, в селе­ниях, до прихода белых». В конце заглавия указано, что тетрадь написана (т. е. составлена) в 1440 г., т. е. примерно за столетие до появления на Юкатане испанских завоевателей.

Содержание этого сборника, охватывающего 15 произведений, очень разнообразно; здесь и культовые песни, исполнявшиеся при определенных ритуалах, и чисто лирические. Перечислим некото­рые из них. Очень интересна, например, песня, исполнявшаяся, очевидно, девушками при брачной церемонии (№ 4); здесь упо­мянуто несколько женских божеств майя, ранее неизвестных: Сухуй-Каак, Ш'кам-Ле-Ооч, Шах-Соот. К ней примыкают лири­ческие любовные песни (№№ 7, 14, 15). Образы в них просты и поэтичны:

Чиста и белым-бела твоя одежда, девушка!

Приди и порадуй нас своим смехом,

Пусть будет нежным твое сердце,

Ведь сейчас время радости для всех людей,

Заботящихся о тебе!

(№ 15. Без названия)

Интересно отметить, что именно в этих стихотворениях появ­ляются попытки передачи пейзажа, окружающей героев и созвуч­ной их душевному настроению обстановки:

Прекрасная луна
Поднялась над лесом
И движется, блистая,
Посреди неба.
Там она остается,
Озаряя лучами

И равнину, и лес.

Нежный веет ветерок,

И все кругом благоухает

………………………

Мы пришли сюда,
В глубину леса, где
Никто не увидит,

Что мы пришли сделать.

(№ 7. Кай-Никте)

Два стихотворения (№№ 1 и 13) связаны с обрядом xcolomche (Кинжалов, 19706); мы еще вернемся к ним в следующем разделе. Интересны также гимны, содержащие описание утренней зари и восхваление восходящего солнца (№№ 2, 11) или других бо­жеств (№№ 6, 9, 10). Привлекают внимание своей выразительно­стью культовые песнопения, исполнявшиеся во время обрядов, сопровождавших новогодние празднества (№№ 3, 12); как мы видели, последние пять дней уходящего года у майя считались несчастливыми. Трогательна, наконец, жалобная песнь мальчика-сироты, оплакивающего свою тяжелую судьбу (№ 8).

Все или по крайней мере подавляющее большинство стихотво­рений «Песен из Ц'итбальче» принадлежат к хоровой лирике, и поэтому тесная связь их с культом и обрядом вполне естественна; известно, что именно этот вид лирики главным образом и обслу­живал их. Язык произведений простой, ясный и образный; харак­терно частое употребление параллелизмов — явление, свойствен­ное вообще древней поэтике. Сила эмоции в этих стихотворениях сочетается с прямотой и яркостью выражения, с четкой и нагляд­ной образностью. Изображение переживаний, конечно, почти еще не содержит элементов психологического анализа; поэт рисует главным образом внешние проявления чувств и обстановку, в кото­рой они развертываются.

Ритмику стиха, однако, уловить пока не удается; очевидно, в произведениях было использовано несколько размеров. Пока ясно лишь одно: столь распространенный в ацтекской поэзии тро­хеический тетраметр в «Песнях из Ц'итбальче» отсутствует. Это тем более странно, что в рассматриваемый период культура юка­танских майя находилась под сильным влиянием культуры наро­дов Центрального плоскогорья. Значительные следы этого чув­ствуются как в словарном составе текстов, так и в религиозных представлениях, отраженных в «Песнях». Почему мексиканское влияние не распространилось и на формы стихосложения, пока сказать трудно. Может быть, немалую роль сыграла здесь и спе­цифика майяских языков по сравнению с нахуатль.