Литература, танцы и музыка. Часть 5.
5
От народов Центральной Мексики, прежде всего ацтеков, до нас дошло значительное количество произведений в области светской поэзии, тесно связанной с музыкой, как показывает, например, сам термин «поэт» у ацтеков (cuicani — букв, «певец»). Большинство из них было написано размером трохаического тетраметра. В древнемексиканской поэзии можно различить несколько жанров: военные песни, поэмы о весне, стихотворения на тему краткости жизни и переменчивости человеческой судьбы и, наконец, любовная лирика. Интересно попутно отметить, что в этой области анонимное творчество постепенно уступало место индивидуальному; нам известны, имена многих ацтекских поэтов.
У майя исследователи долго не знали произведений подобного рода, если не считать известной эпической «Песни ица» из книги «Чилам-Балам из Чумайеля» (R. L.
Эта песня была сложена во время похода ица на Чак'анпутун и, по-видимому, была призвана воодушевлять воинов, «спутников владыки Мискита». Певец (т. е. автор песни) указывает, что он юношей был очевидцем взятия Чич'ен-Ицы войсками коалиции Майяпана, Ицамаля и Ушмаля. Упоминается битва у Чик'ин-Ч'еена, когда был взят в плен верховный жрец Хапай-Кан, в дальнейшем казненный в Ушмале (Кнорозов, 1963, стр. 73). Спустя 222 дня враги подошли к Чич'ен-Ице и взяли ее. На следующий день (3 К'ан) победители устроили праздник, на котором принесли в жертву знатных пленников. Смерть одного из них и воспевает автор песни.
Ряд источников XVI—XVII вв. неоднократно упоминает о существовании у «майя песен, сложенных определенным размером и имевших как эпический, так и лирический характер. К сожалению, ни одного образца их не сохранилось. Причину такого пробела нетрудно установить, если вспомнить политику католической церкви по отношению к памятникам доиспанской культуры народов Месоамерики. Справедливо видя в песнях опасное идеологическое оружие против нового вероучения, служители церкви всячески старались искоренить их. Очень характерен в этом смысле известный указ
Эта лакуна в наших знаниях о майяской литературе была заполнена совсем недавно. Опубликованная крупным специалистом по языку майя профессором А. Баррера Васкесом тетрадь из селения Ц'итбальче познакомила нас с образцами доиспанской поэзии юкатанских майя (Barrera Vasquez, 1965). Сохранилось даже имя составителя сборника (а возможно, и творца некоторых песен) — Ах-Бам, потомок ах-кулеля Ц'итбальче. Сборник называется «Книга танцев древних людей, которые исполнялись здесь, в селениях, до прихода белых». В конце заглавия указано, что тетрадь написана (т. е. составлена) в
Содержание этого сборника, охватывающего 15 произведений, очень разнообразно; здесь и культовые песни, исполнявшиеся при определенных ритуалах, и чисто лирические. Перечислим некоторые из них. Очень интересна, например, песня, исполнявшаяся, очевидно, девушками при брачной церемонии (№ 4); здесь упомянуто несколько женских божеств майя, ранее неизвестных: Сухуй-Каак, Ш'кам-Ле-Ооч, Шах-Соот. К ней примыкают лирические любовные песни (№№ 7, 14, 15). Образы в них просты и поэтичны:
Чиста и белым-бела твоя одежда, девушка!
Приди и порадуй нас своим смехом,
Пусть будет нежным твое сердце,
Ведь сейчас время радости для всех людей,
Заботящихся о тебе!
(№ 15. Без названия)
Интересно отметить, что именно в этих стихотворениях появляются попытки передачи пейзажа, окружающей героев и созвучной их душевному настроению обстановки:
Прекрасная луна
Поднялась над лесом
И движется, блистая,
Посреди неба.
Там она остается,
Озаряя лучами
И равнину, и лес.
Нежный веет ветерок,
И все кругом благоухает
………………………
Мы пришли сюда,
В глубину леса, где
Никто не увидит,
Что мы пришли сделать.
(№ 7. Кай-Никте)
Два стихотворения (№№ 1 и 13) связаны с обрядом xcolomche (Кинжалов, 19706); мы еще вернемся к ним в следующем разделе. Интересны также гимны, содержащие описание утренней зари и восхваление восходящего солнца (№№ 2, 11) или других божеств (№№ 6, 9, 10). Привлекают внимание своей выразительностью культовые песнопения, исполнявшиеся во время обрядов, сопровождавших новогодние празднества (№№ 3, 12); как мы видели, последние пять дней уходящего года у майя считались несчастливыми. Трогательна, наконец, жалобная песнь мальчика-сироты, оплакивающего свою тяжелую судьбу (№ 8).
Все или по крайней мере подавляющее большинство стихотворений «Песен из Ц'итбальче» принадлежат к хоровой лирике, и поэтому тесная связь их с культом и обрядом вполне естественна; известно, что именно этот вид лирики главным образом и обслуживал их. Язык произведений простой, ясный и образный; характерно частое употребление параллелизмов — явление, свойственное вообще древней поэтике. Сила эмоции в этих стихотворениях сочетается с прямотой и яркостью выражения, с четкой и наглядной образностью. Изображение переживаний, конечно, почти еще не содержит элементов психологического анализа; поэт рисует главным образом внешние проявления чувств и обстановку, в которой они развертываются.
Ритмику стиха, однако, уловить пока не удается; очевидно, в произведениях было использовано несколько размеров. Пока ясно лишь одно: столь распространенный в ацтекской поэзии трохеический тетраметр в «Песнях из Ц'итбальче» отсутствует. Это тем более странно, что в рассматриваемый период культура юкатанских майя находилась под сильным влиянием культуры народов Центрального плоскогорья. Значительные следы этого чувствуются как в словарном составе текстов, так и в религиозных представлениях, отраженных в «Песнях». Почему мексиканское влияние не распространилось и на формы стихосложения, пока сказать трудно. Может быть, немалую роль сыграла здесь и специфика майяских языков по сравнению с нахуатль.