Научные знания майя

Разрабатывая эту тему, большинство авторов ограничивается изложением успехов майя в астрономии, математике, календаре и письменности, не заботясь об объяснении условий, которые позволили майя достичь таких успехов, и не разъясняя, как создаваемые блага распределялись внутри общества. Кроме того, многие майянисты сильно идеализируют культуру майя, заметно преувеличивая уровень их научных знаний и забывая при этом об успехах, достигнутых другими народами древности как в Америке, так и в Старом Свете.

Вспомним, например, что Морли квалифицирует цивилизацию майя как "самую блестящую на планете" и утверждает, что какой-то гениальный ум изобрел однажды в Петене сложный календарь, основываясь (это действительно так) на многовековых астрономических наблюдениях. Город Копан тоже упоминается как место, где был изобретен календарь. В этих категорических утверждениях упускается из виду наличие в Мезоамерике стел, датированных на несколько веков ранее, чем майяские. Их мы относим к ольмекской и сапотекской культурам.

Мы не хотим преуменьшать заслуг древних майя, которые, без сомнения, еще раз открыли астрономические и математические законы, изобрели иероглифическую письменность, разработали сложный календарь, совершенствуя математические и астрономические знания других народов Мезоамерики. Тем не менее нельзя ставить их в научном отношении на более высокий уровень, чем халдеев, китайцев, египтян и греков, которые достигли знаний, сходных и даже более высоких, за много столетий и даже тысячелетий до появления цивилизации майя.

Потребность в научных знаниях

Основные научные знания майя в астрономии, математике, письменности и календаре тесно связаны между собой, как они были связаны и у других развитых народов древности. Вероятно, еще в очень отдаленные времена люди, наблюдая дневное и ночное небо, обращали внимание на движение Солнца, фазы Луны и положение некоторых звезд. Такие наблюдения могли быть очень полезны для кочевых народов и мореплавателей в открытом море.

Но бесспорно, именно земледельческие народы систематизировали наблюдения, повторяли их, записывали и учитывали во многих сферах своей материальной и духовной жизни, хотя и не знали причин, вызывающих эти явления. Халдеи с первой половины 3-го тысячелетия до н. э. регистрировали астрономические наблюдения (включая солнечные затмения), на основе которых они вычисляли свою астрологию. У египтян иероглиф года изображался в виде молодого прорастающего побега пшеницы, так как год исчислялся не длительностью солнечного цикла, а временем, необходимым для созревания пшеницы.

Астрономические наблюдения, зарегистрированные письменами и связанные в своей последовательности и периодичности математикой, позволяли предвидеть положение некоторых светил в определенные даты. У египтян урожай зависел от разлива Нила, и они заметили, что воды реки начинали подниматься тогда, когда Сириус после длительного исчезновения показывался опять на короткое время на востоке как раз перед восходом Солнца. Длительное наблюдение за совпадением этих явлений привело египтян к мысли о связи между ними, и день появления звезды был выбран днем начала Нового года.

Исходя из потребностей земледелия и настоятельной необходимости точно знать самое выгодное для посевов время, земледельческие народы обратили внимание на последовательность времен года и связали их с движением небесных тел, которое можно было проследить и отметить.

Астрономия была для них первым шагом в научном познании мира, а необходимость накапливать знания, измерять периодичность годовых изменений и совпадающий с ними ритм движения небесных светил привела их в область математики. Затем уже они создали календарь, вероятно, сначала лунный (поскольку фазы Луны легко наблюдать), а затем солнечный. Изучение и регистрация небесных явлений и связь их с календарем подразумевали употребление символов, то есть письменности.

Этот этап развития научного познания, соответствующий эпохе, в которую начинается организованное земледелие - основа оседлого и стабильного общества, Вертело назвал астробиологией. Она представляет собой систему идей, заключающуюся в том, что движение светил и рост растений подчиняются общим законам. Иначе говоря, законы земной природы и законы вселенной, космоса взаимосвязаны.

Как говорит Вертело, "в астробиологии есть взаимопроникновение идеи астрономического закона и идеи растительной или животной жизни. С одной стороны, все есть живое, даже небо и звезды, и, с другой стороны, все подчинено числовым, периодическим законам, которые, одновременно являясь законами необходимости, гармонии и стабильности, управляют периодическим движением небесного свода, регулярной сменяемостью времен года, ежегодным воспроизводством растений".

Согласно тому же автору, эта концепция родилась в Халдее, затем перешла на восток в Китай и на запад в Грецию, внеся свой вклад в рождение математической науки пифагорейской школы и медицинской науки гиппократовской школы. Астрология была известна и древним цивилизованным народам Америки, то есть мезоамериканским и андским.

Астрономия

Средства, используемые древними майя для проведения астрономических наблюдений, были в высшей степени примитивными; их невозможно сравнить даже с теми, что применялись в Месопотамии, Египте, Китае и Греции за много веков до нашей эры. В самом деле, мудрецы Старого Света пользовались гномоном (солнечными часами) и клепсидрой; первый служил для определения на горизонтальном плане солнечного азимута, то есть высоты Солнца в соответствии с направлением и длиной тени, отброшенной на плоскость вертикальным стилетом; второй аппарат представлял собой настоящие водяные часы, которые позволяли с большой точностью определять время дня и ночи.

Возможно, майя могли определять проход Солнца через зенит, следуя тому же принципу, на котором основан гномон, - посредством палки, поставленной вертикально, которая не отбрасывает никакой тени, когда Солнце проходит над ней. Они, видимо, также пользовались двумя перекрещенными палочками или нитками для того, чтобы проводить визуальные линии в направлении интересующих их астрономических точек (восход или заход Солнца, Луны и Венеры в различные периоды года). Эта процедура представлена в миштекских кодексах - лицо или глаз позади скрещенных палочек в интерьере схематизированного храма.

Несколько зданий, построенных в зоне майя, были предназначены для астрономических наблюдений. Среди них - так называемый Караколь (Caracol - по-испански "улитка") из Чичен-Ицы и такая же постройка из Майяпана, еще не исследованная. Здание в Чичен-Ице имеет в верхней части помещение для наблюдений, куда ведет узкая винтовая лестница, начинающаяся на вымостке свода внутренней концентрической галереи, что обеспечивало астроному уединенность, необходимую для его работы.

Наличие маленьких окон, открывающихся на четыре стороны света и на промежуточные направления, также указывает на то, что это была обсерватория. Это подтверждается и многочисленными астрономическими наблюдениями, проведенными специалистами в наши дни.

Возможно, что для тех же целей использовалась башня "Дворца" в Паленке. Внутренняя лестница башни "Дворца" в Паленке, ведущая на последний этаж, начинается не с уровня основания башни, а с высоты второго этажа. Значит, как и в Чичен-Ице, астроному, чтобы подняться в наблюдательное помещение, нужна была переносная лестница, которую можно было бы ставить и убирать по желанию. С верхнего этажа этой башни можно обозревать горизонт приблизительно на 180°.

В Вашактуне комплекс построек группы "Е" также считается предназначенным для астрономических наблюдений. Он состоит из пирамиды E-VII и удлиненной платформы, на которой покоятся основания трех храмов. Визирные линии, направленные от точки на оси лестницы к центру центрального храма (Е-П), на северо-западный угол храма, расположенного севернее (E-I), и на юго-западный угол южного храма (E-III), указывают соответственно истинный восток, то есть точку восхода Солнца в дни весеннего и осеннего равноденствия, восход Солнца в день летнего солнцестояния и восход Солнца в день зимнего солнцестояния. От 12 до 18 подобных обсерваторий было найдено в различных городах области майя.

В Копане стелы 10 и 12 стоят одна против другой на расстоянии более 6 км; первая - к западу от церемониального центра, вторая - к востоку, и обе на возвышенностях, окружающих долину. Было замечено, что если 12 апреля и 7 сентября наблюдать за Солнцем от стелы 12, то оно заходит точно за стелой 10.

Первая дата совпадает с началом выжигания участков леса перед посадками - одной из самых важных работ в земледелии. Это дает основание предположить, что расположение стел не случайно. Использование естественных неровностей рельефа, как точек отсчета движения определенных светил (Солнца, Луны и Венеры) вдоль линии горизонта, должно было служить частным проявлением астробиологической системы, распространенной у майя.

При помощи этих простых способов жрецы майя определяли с удивительной точностью циклы Луны, Солнца и Венеры и сопряжения небесных тел, которые их наиболее интересовали. Достигнутые результаты могут быть объяснены только проведением повторяющихся день и ночь наблюдений, сделанных несколькими поколениями астрономов, тщательно записанных и исправленных, когда распознавались ошибки, то есть технические недостатки преодолевались неустанной, постоянной и чрезвычайно тщательной работой, осуществлявшейся с самоотдачей и строгостью, которые могут быть определены как научные.

Среди астрономических знаний, приобретенных майя, упомянем определение солнечного года, который, согласно календарным исправлениям, зарегистрированным на некоторых надписях, должен соответствовать 365,2420 суток, в то время как наш григорианский календарь состоит из 365,2425 суток, а в действительности он равняется 365,2422 суток. Эти подсчеты показывают, что оценка солнечного года, достигнутая астрономами майя, имела расхождение лишь 0,0002 суток в год вместо 0,0003 суток нашего календаря, то есть их приближение было более точным и сводилось к ошибке в одни сутки на каждые 10 тыс. лет.

Их оценка лунного месяца, рассчитываемого по различимым новолуниям, должна была состоять (согласно таблицам Дрезденского кодекса) из 29,53086 суток. По современным подсчетам, лунный месяц в среднем соответствует 29,53059 суток. При точном определении средней величины разница не накапливается и по истечении тысячи лет. Поэтому оценка астрономами майя лунного цикла может считаться правильной.

По страницам 24-й и 46-й Дрезденского кодекса известно, что майя имели представления о периоде движения Венеры, очень сходные с нашими. Они определяли его в 584 суток, хотя на самом деле периоды обращения этой планеты меняются (580, 581, 583 и 587 суток); средняя продолжительность периода - 583,92 суток.

В действительности майя знали, что период полного оборота Венеры не был равен точно 584 суткам, и по уточнениям, отмеченным в названном кодексе, видно, что они его считали немного меньшим 583,935 суток вместо 583,920 суток. Дж. Типл считает, что они старались, чтобы фазы их деления приближались к 8,3 и 8,5 лунных месяца плюс еще 8 дней и чтобы произошло совпадение начала года Венеры с началом солнечного года, состоящего из 365 суток, рассчитывая, что 5 циклов Венеры = 8 солнечным годам = 2920 суткам. Поэтому можно утверждать, что определение цикла Венеры астрономами майя было очень точным.

Вполне вероятно, что майя знали другие планеты и отмечали их синодические обороты. Э. Фёрстеманн, Р. Уилсон и некоторые другие астрономы пытались интерпретировать отдельные таблицы из Дрезденского кодекса как расчеты, связанные с Марсом, Юпитером и Сатурном. Однако их выводы не совпадают между собой, и поэтому мы отвергаем их точку зрения. Тому же Дж. Типлу, который с большим усердием изучил астрономические записи в кодексах и надписях на монументах, удалось доказать наличие таких расчетов.

Из некоторых сообщений в исторических источниках видно, что майя интересовались многими звездами и созвездиями. Среди них Полярная звезда, называемая Шаман Эк - "Великая звезда", которая у майя, как и у народов Старого Света, была путеводной звездой путешественников и странствующих торговцев. Плеяды, которые они называли Цаб - "Бубенчики", так как в их контурах находили определенное сходство с погремушками хвоста гремучей змеи; Близнецы назывались ими Ак - "Черепаха", возможно, также из-за сходства их очертаний.

Высказывалось мнение, что, возможно, майя имели некоторое представление о зодиаке и прибегали к нему в астрологической практике; некоторые представления о нем, возможно, отражены на страницах 23-й и 24-й Парижского кодекса в виде нескольких фигур животных, свисающих с неба.

Изучение таблицы, расположенной на страницах 51-58-й Дрезденского кодекса, проведенное учеными-астрономами, показало, что речь идет о записи 405 последовательных лунных месяцев, расположенных в 69 группах из 5-6 лунных месяцев каждая и охватывающих период в 33 года. По мнению некоторых ученых, порядок этих групп предполагает намерение составить таблицу эклиптических периодов. Типл считает, что эта таблица является непросто записью затмений, случившихся ко времени выработки кодекса, а представляет собой предсказание возможных затмений.

При сравнении таблицы майя со списком затмений Оппольцера видно, что разница в датах затмений никогда не превышает одних суток, кроме единственного случая, когда, вероятно, Оппольцер не отметил затмение, которое, видимо, не было полным ни в одной части земного шара. Из 69 затмений, объявленных в кодексе, лишь 18 могли наблюдаться с территории майя, но факт составления таблицы предсказаний, видимо, указывает на то, что астрономы майя заметили, что траектории Солнца и Луны пересекались в небе два раза в год, и, возможно, интуитивно полагали, что временное затемнение светила в определенные даты было связано с этим пересечением ("узлом", как говорят современные астрономы).

Солнечные затмения, особенно полные, вызывали у майя суеверный ужас. Умея предсказывать наступление затмения и делая вид, что они могут его контролировать, жрецы тем самым использовали свои знания для того, чтобы держать простой народ в страхе и повиновении.

Подводя итоги, мы можем повторить слова Дж. Типла о достижениях древних майя на поприще астрономии, в которых просвечивает его легкая ирония по отношению как к майя, так и к обитателям Старого Света: "Зтот аппарат астрономических сведений, пожалуй, слишком необычен для того, чтобы им обладали 1000 или 1500 лет назад какие-то дикие индейцы, целиком изолированные от цивилизаций Старого Света; по правде говоря, возможно, это было что-то более передовое, чем то, что имели в это время наши благородные предки".

Математика

Насущные потребности повседневной жизни заставляли людей даже на самых ранних стадиях развития человеческого общества обращаться к счету, то есть к азам математики. За несколько тысяч лет до нашей эры в Индии, Китае, Месопотамии и Египте применялись различные типы вычислений, при помощи которых проводились простейшие арифметические действия. А греки еще за 600 лет до н. э. рационализировали математические знания, воспринятые из Азии и Египта, и ввели дедуктивный метод, в силу чего математическая наука достигла высокого развития.

Представителями этого метода были Фалес, Пифагор, Гиппократ Хиосский, Эвклид и Архимед. Позднее (300-1200 гг. н. э.) индийцы и арабы усовершенствовали математику и изобрели "ноль", перешедший от первых к последним, которые в свою очередь передали его западной цивилизации и создали труды по алгебре и тригонометрии.

Сравнивая майя с другими американскими народами, Морли назвал их "греками Америки". Нужно сказать, что Морли явно преувеличивал культурные и научные достижения майя, приписывая им изобретения, сделанные раньше другими народами. Это относится и к математике.

Каковы же в действительности были их математические знания? Числовая система двадцатиричной основы, искусная в своей простоте, в которой величина знаков зависела от их позиции, с одним специальным знаком, соответствующим нашему "нолю" для указания на нехватку единиц в том или другом порядке.

Но мы не должны забывать, что за несколько веков до майя народы с побережья Мексиканского залива - ольмеки и жители горной Оахаки (Монте-Альбан) - сапотеки применяли в надписях ту же систему при регистрации дат. Различие между ними заключается в том, что в надписях майя опознается знак "ноль", в то время как в надписях ольмеков и сапотеков такой знак неизвестен, хотя числовая система с позиционной величиной числительных подразумевает необходимость символа, который указывал бы на отсутствие единиц в определенной позиции.

Для написания чисел майя использовали несколько систем. Самой простой была та, которую они унаследовали именно от ольмеков и сапотеков: нумерация черточками и точками (со значением 5 и 1 соответственно), к которой они добавили "ноль", обозначенный маленькой морской раковиной на рисованных рукописях и подобием четырехлепесткового цветка или мальтийского креста на каменных монументах. Этими тремя знаками они могли отмечать величины, достигавшие миллионов единиц, легче, чем с применением римской нумерации с ее семью буквами. Посредством точек и полос они также осуществляли такие действия, как сложение, вычитание, умножение. Относительно легко эта система применялась и для деления.

В другой системе записи чисел использовалось изображение человеческих голов с некоторыми деталями, по которым их различали. Символом цифры "10" служило изображение черепа. Варианты изображения голов соответствовали определенным божествам - покровителям ноля и первых 12 чисел. Однако эта система использовалась реже, чем система точек и черточек.

В чрезвычайных случаях майя изображали числа посредством человеческих фигур, у которых на какой-либо части тела был нанесен символ, обозначающий цифру.

Поскольку основа счисления двадцатиричная, то, когда число переходило с одной позиции на следующие, его величина умножалась на 20. Однако в календарном счете третья позиция по отношению ко второй означает увеличение в 18 раз с целью приближения единицы к длительности года в 365 дней (1x20x18=360 дней).

В надписях порядок чтения величин - слева направо и сверху вниз, при этом большие величины находятся в начале надписей, а следующие за ними имеют меньшее значение. Часто встречается расположение в двойной колонке, в этом случае горизонтальное чтение охватывает лишь знаки двух столбцов и затем переходит на знаки ближайшего нижнего ряда и т. д.

Письменность

Мы полагаем, что древние майя разработали самую передовую систему письменности во всей доиспанской Америке. Начальным стимулом для них должно было служить наличие зачаточной письменности на более древних скульптурных монументах в области майя и в соседних землях (побережье Мексиканского залива, Оахака), и даже вполне вероятно, что некоторые иероглифы майя происходят от ольмекских или сапотекских знаков. Но тексты, открытые в Мезоамерике вне области майя, не выходят за простую пиктографическую форму для выражения некоторых фактов и понятий (даты, личные имена, топонимы, завоевания, рождение, брак, смерть, жертвоприношение, семейные предки или потомки, обряды и т. д.). Известно, что пиктография не исключала употребления некоторых знаков с фонетическим значением, как это было в ацтекской "письменности". Вне Мезоамерики была развита другая письменность, которую едва только начали опознавать и изучать в последние годы и которая все еще плохо известна, - это письменность перуанской цивилизации, представленная на бобах фасоли, тканях и чашах.

Знания, имеющиеся сейчас о письменности майя, происходят в конечном счете от двойной информации, оставленной нам хронистом Диего де Ландой. В самом деле, в его ценном "Сообщении" он утверждает, во-первых, что майя обладали книгами, "написанными знаками или буквами", и дополняет свое утверждение изображением 27 знаков, которые он назвал "их алфавитом". Во-вторых, Ланда дал развернутое описание календаря из 365 дней, соответствующего, кажется, 1553 г., в котором он указывает названия и иероглифы 20 повторяющихся дней и 18 двадцатидневных месяцев плюс еще 5 дополнительных дней, что все вместе и составляет целый год.

Что же касается "алфавита", то Филипп Валентини показал, что в действительности то, о чем писал Ланда, было не алфавитом майя, а приближенной знаковой транскрипцией испанского алфавита, в которой информатор пытался представить посредством знаков, в самом деле имевшихся в письменности майя или в пиктограммах, фонетическое значение испанских букв. Поэтому для буквы "а" он нарисовал голову черепахи (ак); для "б" - след ноги, обозначавший путь (бэ); для "с" - знак месяца Сек; для "л", вероятно, лист (ле); для "н" - хвост обезьяны (не) и т. д. Очевидно, что если бы 27 знаков Ланды действительно составляли алфавит майя, то в надписях и кодексах не было бы никаких других знаков, кроме этих. На самом же деле некоторые из этих предполагаемых букв никогда не встречаются в иероглифических текстах майя, с другой стороны, известно несколько сот знаков, которые совершенно не содержат элементов, указанных хронистом (Подробнее об истории изучения письменности майя см.: Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя. М. -Л., 1963, с. 34-47).

Фонетическая школа

Информация Ланды породила то, что мы можем назвать "фонетической школой", которая берет свое начало со времени опубликования "Сообщения о делах в Юкатане" и продолжает существовать до наших дней. Мы назовем лишь некоторых лиц, следовавших этому направлению исследований. Первым был аббат Брассер де Бурбур, открывший рукопись Ланды и поспешивший воспользоваться названным "алфавитом" для интерпретации Мадридского кодекса, также им открытого. Он считал, что в этом документе рассказывалось об исчезновении Атлантиды (очень модная тема во второй половине прошлого века), но когда несколькими годами позже посредством изучения календаря, сопровождавшего текст, удалось установить порядок чтения кодекса, стало ясно, что аббат "прочитал" его наоборот.

Некоторые исследователи, главным образом французы, заинтересовались эпиграфическим изучением и попытались расшифровать иероглифические тексты кодексов и некоторых надписей на монументах (особенно в Паленке), собранные разными путешественниками XIX в. (Г. Дюпэ, Ф. Вальдек, Д. Шарнэ и др.). В своих исследованиях они пытались использовать "алфавит" Ланды и приписать иероглифам фонетическое значение. Некоторые интуитивно чувствовали, что в кодексах тексты должны быть связаны с иллюстрациями, и попытались, иногда успешно, опознать иероглифы, соответствующие определенным конкретным изображениям - таким, как некоторые животные (индюк, гуакамайя и др.), или таким определенным понятиям, как страны света и связанные с ними цвета. Среди главных представителей этой школы упомянем Л. де Рони, Г. Шаранси, Ф. -А. де Ларошфуко, X. Крессона и С. Томаса (два последних - из США). До настоящего времени некоторые из толкований, полученных в тот период (вторая половина прошлого века), сохранили свое значение.

Часть этих работ появилась после публикации Валентини, уточнившего неалфавитный характер знаков, представленных Ландой. В течение XX в. "фонетическая школа" продолжала проявлять активность, за исключением сорокалетнего периода (1893-1933) "спячки". В некоторых случаях удалось установить, что не все знаки Ланды были на самом деле буквами, но что они могли быть ассоциированы с фонемами языка майя. Бенджамин Уорф, исходя из этой посылки, сделал попытку идентифицировать глагольные иероглифы, которые могли бы соответствовать действиям, изображенным на сценах, сопровождающих тексты, и получил ограниченные результаты, которые не нашли признания.

В других случаях некоторым иероглифам было совершенно произвольно приписано фонетическое значение, и авторы этих предполагаемых "ключей" для расшифровки письменности майя самым дерзким образом, ничем не сдерживая своего воображения, "прочитали" кодексы, получив "результат", который и следовало ожидать. Именно так Вернер Вольф использовал иероглифы 20 дней ритуального календаря, решив, что язык майя обладал лишь 20 фонемами и что они представляли первую букву названия каждого дня. Он отобрал на свой вкус названия этих дней в разных майяских языках. В тексте, "прочтенном" Вольфом, несколько раз появляется слово "ацтек", которое едва ли могли знать майя - авторы кодексов XI или XII в. н. э. (А. Рус имеет здесь в виду тот факт, что ацтеки впервые появились в долине Мехико лишь в XIII в.)

Позднее Эктор Кальдерон, основываясь на "алфавите" Ланды и учитывая статистику встречаемости испанских фонем в названиях иероглифов дней и месяцев календаря майя, обнаружил в этих знаках "намерение... придать им пиктографическое изображение, более или менее соответствующее форме рта в момент их произношения". Например, звук "а" будет представлен открытым ртом, как, по мнению Кальдерона, он изображен и в "буквах" Ланды; с огромной натяжкой он "опознает" в известных иероглифах названия с фонемой "а" (Акбаль, Кан, Маник, Ламат, Кабан, Эцнаб, Кавак, Ахав и др.). Поскольку иероглифы дней и месяцев наверняка являются идеограммами и не состоят из фонетических элементов (сложное название месяца Йашкин - исключение), автору приходится избытком фантазии компенсировать отсутствие научной серьезности в своей гипотезе.

Другой "открыватель" несуществующего ключа письменности майя - Вольфганг Кордан считает, что сотня "слов-ключей" позволяет расшифровать тысячи иероглифов. Он, разумеется, смог "распознать" значение этих "слов-ключей", используя словари почти всех майяских языков и манипулируя по своей прихоти большим числом значений, даваемых словарями для каждого слова, и выйдя даже за пределы майянистики. В. Кордан считал, что письменность майя "в высшей степени фонетическая", а содержание кодексов тесно связано с концепциями эпоса "Пополь-Вух". На основании этого он "доказывал", что кодексы могут читаться "почти единственно с помощью какчикель-испанского словаря"... Следует напомнить, что в районе расселения какчикелей не найдено ни одной иероглифической надписи.

По скользкому пути дешифровки "ключа письменности майя", основанной на фантазии, пошел и Антуан Леон Вольмер, который утверждает, что, показав чрезвычайную многозначность иероглифоз майя и детально обосновав их фонетическую природу, он "прибавляет теперь последний ключ, позволяющий сказать с обычными в таких случаях оговорками, что письменность майя практически дешифрована". Его работа полностью лишена какой-либо научной ценности.

Советские исследования

Среди работ по дешифровке письменности майя особого внимания заслуживают труды советских исследователей. Если до этого мы говорили о попытках, осуществленных с благими намерениями самоучками или просто шарлатанами, то здесь речь пойдет о настоящих ученых, хотя и не обязательно лингвистах или эпиграфистах. Много надежд пробудило в научном мире известие о том, что советский этнолог Юрий Кнорозов смог найти "ключ к письменности майя". Этот автор указывал, что письменность майя содержала идеографические, детерминативные и главным образом фонетические иероглифы. Идеографические иероглифы соответствуют словам, детерминативные - понятиям и фонетические - звукам. Кроме того, Кнорозов считает, что знаки Ланды действительно имеют фонетическую значимость, которую тот им приписывал, хотя это ни в коей степени не означает, что данные знаки не могут иметь никакого другого смысла или что письменность майя была целиком фонетической. На этой основе автор представил свою интерпретацию слов из кодексов, а позже и целых фраз, стараясь, чтобы смысл читаемых слов был подтвержден сопровождающими текст иллюстрациями.

С большим оптимизмом он утверждал, что в будущем эта работа не будет сводиться только к дешифровке и что благодаря открытию им ключа к письменности майя история народов Центральной Америки может изучаться по их письменным источникам. Но к сожалению, прошло уже более 20 лет, а его система достигла не слишком многого (Автор здесь совершенно не прав. См. Предисловие).

Работа Кнорозова подверглась сильной критике в основном со стороны Э. Томпсона, который нашел в его чтении повторы дешифровок отдельных слов, представленных в конце прошлого века сторонниками "фонетической школы" (Сайрус Томас и французы). Э. Томпсон осуждал его более всего за чрезмерный упор на фонетическое значение майяских иероглифов, так как это значение Ю. Кнорозов приписывал не только гласным знакам, но и согласным; ему ставили также в упрек различный порядок прочтения элементов в сложных иероглифах и изобретение предполагаемых значений слов майя, которые, если и не были целиком неправильными, едва ли сохраняли связь с реальным их значением. Кнорозова критиковали также за недостаточность использованных лингвистических источников.

Однако Дэвид Келли (США) во многом поддерживает и общий метод советского исследователя, и некоторые его интерпретации, но упрекает Кнорозова за недостаточную эрудицию и, кроме того, за то, что он представил предполагаемое открытие в слишком полемичной форме по отношению к тем, кто внес или пытался внести что-либо в решение этой важной проблемы до него. Чтение некоторых слов, предложенное Кнорозовым, иногда упоминается в эпиграфических работах, но его исследования не продвинули сколько-нибудь заметно дешифровки письменности майя (Вывод, абсолютно не соответствующий реальной действительности. См. Предисловие).

В Советском Союзе приблизительно через 10 лет после известия об открытии Кнорозова появилось еще одно сообщение, связанное с той же темой и вызвавшее сильное возбуждение среди майянистов. В самом деле, мировая пресса объявила тогда (1961 г.), что математики из Сибирского отделения Академии наук (Е. В. Евреинов, Ю. Г. Косарев и В. А. Устинов), используя электронно-вычислительные машины, дешифровали большую часть трех кодексов майя. Программа была основана на фонетическом подходе, при этом в машину были заложены иероглифы из кодексов, многие слова из майя-испанских словарей и документов, написанных на языке майя буквами испанского алфавита, а также элементы изображений из упомянутых кодексов. Устанавливая совпадения между иероглифами и словами майя, известными по текстам колониальных времен, и компонентами иллюстраций, связанных с глифическими текстами, машины выдали предполагаемое прочтение кодексов, которое на первый взгляд было довольно логичным.

Мексиканский лингвист, высший авторитет в области языка майя, Альфредо Баррера Васкес, раскритиковал полученные результаты, считая, что письменные и изобразительные источники были недостаточны и неточны, значение многих слов плохо истолковано, а их состав не только неправилен, но и невозможен для языка майя. Но самая суровая критика была высказана Кнорозовым, который, хотя и признал перспективность использования вычислительных машин для лингвистических работ и попыток дешифровать письменность майя, пришел к категоричному заключению, что его сибирские коллеги не продвинулись ни на шаг в изучении этой письменности (См. об этом: Кнорозов Ю. В. Машинная дешифровка письма майя. - Вопросы языкознания, 1962, № 1, с. 91-99).

Календарная школа

Если "фонетическая школа", возникшая на "алфавите" Ланды, дала начало многочисленным попыткам дешифровки письменности майя, в которых воображение сыграло более важную роль, чем научная строгость, а результатом явилось множество предполагаемых "ключей" и малоприемлемых прочтений, то "календарная школа", основанная на информации хрониста о последовательности месяцев и дней солнечного года, состоящего из 365 дней, наоборот, оказалась очень плодотворной и привела к более или менее исчерпывающему знанию о счете времени у древних майя.

В своем сообщении Ланда смешивает элементы двух календарей, добавляя через каждые 20 дней ритуального календаря название и иероглиф одного месяца светского календаря. В действительности он не понял механизма того, что сам назвал "громоздким счетом". Эрнст Фёрстеманн в конце прошлого века не только объяснил наличие и взаимосвязанное функционирование двух летосчислений, но понял и объяснил серию циклов, образующих то, что мы называем "Длинным счетом", а также высчитал начальную дату этой серии. В Дрезденском кодексе он опознал таблицы Венеры и лунные серии и разобрался в роли так называемых вторичных серий в надписях. Он распознал знаки, которые в кодексах и на монументах соответствуют "нолю", а также числовое значение иероглифа луны и значения других знаков в кодексах (виналь, тун, катун) и в надписях на памятниках (бактун). В итоге Фёрстеманн объяснил многие из основных аспектов календарной системы майя и в то же время дешифровал хронологические иероглифы.

В те же годы и, видимо, пользуясь в значительной мере работами Фёрстеманна, Дж. Т. Гудмэн отождествил ряд других календарных знаков, как тех, что указывают 1/2 и 1/4 катуна, так и почти всех числительных в форме человеческих голов. Кроме того, он составил хронологические таблицы, очень полезные для календарных подсчетов, и предложил первую корреляцию между майяским и христианским календарями. С небольшими модификациями она все еще считается большинством исследователей пригодной для употребления.

В начале нашего века Чарльз Баудич прочитал хронологические надписи на монументах в нескольких городах майя, уточнил значение знака "ноль" и проанализировал знаки, связанные с так называемыми датами завершения периодов. Он представил также краткое изложение известных к тому времени сведений о нумерации, календаре и астрономии майя.

В дешифровку письменности важный вклад был сделан Германом Байером. Он объяснил значение изменяющегося элемента, содержащегося во вводном иероглифе, который указывает первую дату начальной серии или "Длинного счета"; этот элемент в самом деле обозначает месяц, на который падает дата. Он опознал иероглиф "восьмого властелина ночи" в дополнительных сериях (знак G8) и доказал использование лунного иероглифа как числа во вторичной серии. Кроме того, он проанализировал применение аффиксов в иероглифах и дал истолкование комплекса сокращенных дат в Чичен-Ице.

Страница Парижского кодекса майя, XV в.

Уильям Гэйтс проявил интерес к собиранию многочисленных рукописей, грамматик и словарей, относящихся к мезоамериканским культурам, и особенно к майя. Он также сделал копии трех кодексов майя, хотя и изменил при этом написание иероглифов, сделав их начертание геометрически единообразным. Он представил исследование Парижского кодекса и опубликовал первый словарь иероглифов майя.

В рамках хронологической интерпретации очень интересные данные предложил Р. Лонг. Он уточнил смысл некоторых знаков, объяснил даты, содержащиеся в "Анналах Какчикелей", и календарное содержание фресок Санта-Риты.

Без сомнения, огромные достижения в области исследования археологии и эпиграфики майя принадлежат Сильванусу Грисвольду Морли. Он открыл и опубликовал большое число монументов с иероглифическими надписями, в которых он интерпретировал только их календарное содержание, считая, что все тексты имели исключительно хронологический и астрономический характер и были связаны с религиозными представлениями древних майя. Его личный вклад в дешифровку письменности майя состоял в подтверждении идентификации иероглифов, указывающих на 1/2 и 1/4 катуна (хотун и лахунтун), предложенных ранее Гудмэном. Кроме того, он уточнил значение знака конца туна и в сотрудничестве с Р. К. Морли и Робертом У. Уилсоном подтвердил по преимуществу лунный характер вспомогательных серий.

Герберт Дж. Спинден сначала изучал искусство майя, но затем особенно увлекся хронологией и астрономией. Он интерпретировал многие надписи и представил корреляцию, отличавшуюся от корреляции Гудмэна, удревнив все даты почти на 260 лет. Его корреляцию некоторые исследователи предпочитают использовать до сих пор.

Джон Э. Типл, не будучи по профессии астрономом, посвятил много времени изучению астрономии майя, открыв точное значение различных знаков лунной серии. Таким образом удалось подсчитать возраст Луны в определенное время, то есть знать, на какой месяц полугодия она падает, идет ли речь о месяце в 29 или 30 дней и сколько дней прошло с последнего новолуния.

Исследованием хронологических иероглифов занимались такие исследователи, как Эдвард У. Эндрюс, Энрике Хуан Паласьос, Сесар Лисарди Рамос, Генрих Берлин, Линтон Саттертуэйт, но самый большой вклад в изучение письменности майя, бесспорно, внес Джон Эрик Томпсон. Так как его интересы охватывали и религиозную сферу, и хронологию, то он исследовал и отверг интерпретации, сделанные другими авторами (среди них был и Э. Зелер), относительно значения названий дней и месяцев.

Э. Томпсон объяснил функцию иероглифа G в "дополнительной серии", символизирующего один из "девяти владык ночи", связанных с каждым днем. Опознал знаки, стоящие перед "вторичной серией", которые сам он называет "числами-расстояниями"; эти иероглифы указывают, должен ли период, подразумеваемый в таких "числах-расстояниях", прибавляться к непосредственно предшествующей дате или вычитаться из нее, то есть нужно ли считать вперед или назад во времени. Э. Томпсон открыл также в надписях майя наличие хронологического цикла ритуального характера из 819 дней, видимо получившегося в результате комбинации 13x7x9, где числа соответствуют - в таком порядке - небесным, земным и подземным божествам.

Несмотря на то что он высказался против фонетической интерпретации знаков, Томпсон допускал возможность истолкования некоторых иероглифических комплексов из кодексов (там, где речь идет о прогнозах: хороший или плохой урожай, засуха или обильные дожди, болезни, возможные эпидемии) по фонетическому значению тех слов, которые их обозначают. "Иероглифическая письменность майя: введение" и "Каталог майяских иероглифов" подводят итоги его исследований и служат широкой и серьезной основой для дальнейших эпиграфических работ.

"Идеографическая школа"

Работы, связанные с хронологическим содержанием письменности (те, что мы относим к "календарной школе"), можно было бы обозначить как "идеографические", поскольку иероглифы дней, месяцев и остальных календарных периодов не созданы на фонетической основе, а каждый из них представляет понятие, которое в одних случаях выражается комбинацией нескольких знаков (Йаш-кин) с идеографическим или смешанным, то есть фонетическим и идеографическим (ка-тун) значением. Некоторые исследователи работали над идеографическим аспектом письменности, не касаясь хронологического; Томпсон, наоборот, охватил обе этих сферы.

Среди первых мы назовем Пауля Шелльхаса, который в начале нашего века идентифицировал богов, представленных на изображениях в кодексах, взяв за основу информацию хронистов о функции каждого божества, рисунки и связанные с ними иероглифы в тексте, сопровождающем изображенные фигуры. Он смог таким образом узнать знаки, которые, безусловно, соответствуют каждому богу, но высказал лишь осторожное предположение о том, каким могло быть имя каждого бога, если судить поданным, содержащимся в исторических источниках. Кроме того, П. Шелльхас предпочел обозначить этих богов буквами латинского алфавита. Полвека спустя после начала своих исследований он выразил глубокий пессимизм относительно изучения письменности майя, считая, что дешифровать ее невозможно.

В течение многих лет с письменностью майя, и в особенности с кодексами, работал Гюнтер Циммерманн, пытаясь найти и иногда действительно находя значение некоторых вариантов иероглифов божеств. Кроме того, он разработал гораздо более сложный каталог майяских иероглифов, чем Уильям Гэйтс, с тщательной их классификацией, где основные знаки отделены от аффиксов и каждый несет номер, облегчающий любую ссылку.

В последние годы мексиканские ученые из Национального института антропологии и истории и Центра по изучению майя также исследовали некоторые аспекты дешифровки письменности майя: структуру блока "пакетов" (изображений в рамках) и иероглифические фразы (Роберто Эскаланте, Хуан Хосе Рендон), связь между текстами и рисунками в кодексах (Марисела Айала) или между колониальными и иероглифическими текстами (Мария Кристина Альварес).

Историческое содержание надписей

Чрезвычайно важным шагом в истории дешифровки письменности майя было признание того, что содержание многих надписей на монументах носит исторический характер. Это опровергает мнение, будто в них шла речь лишь о календаре и связанных с ним астрономических явлениях и религиозных верованиях. Начало было положено, когда Генрих Берлин в 1958 г. высказал предположение, что в каждом городе в надписи включались какие-то связанные с этим центром иероглифы; они обозначали либо его название, либо божество - покровителя этого места, либо имя правящей династии. Эти знаки Берлин назвал "иероглифом-эмблемой" из-за невозможности определить более точно их настоящее значение.

Затем он истолковал как именные те иероглифы, которые были найдены на боковых сторонах большого саркофага в Паленке вместе с изображениями людей, которых он считал родственниками умершего. Позже он обнаружил на одной из плит в Паленке вероятные имена различных правителей, исторически связанных, должно быть, с этим городом. Тем самым была разрушена версия, существовавшая почти полстолетия, согласно которой майя никогда не включали в надписи имена каких-либо конкретных лиц.

'Панель Рабов', Паленке (фрагмент)

Идя по тому же пути, Татьяна Проскурякова (США) тщательно проанализировала надписи из Пьедрас-Неграс и Йашчилана и смогла объяснить смысл некоторых иероглифов, касающихся жизни разных правителей упомянутых городов: рождение, восхождение на трон, захват и принесение в жертву пленников и имена реальных людей. Анализируя сцены, изображенные на памятниках, она смогла установить династическую историю некоторых из них, опираясь на даты, связанные с их жизнью (от рождения до смерти) и отмечающие приход к власти, борьбу с врагами, вероятные династические браки, упоминание предков и потомков и т. д.

Дэвид Келли представил информацию о некоторых правителях Киригуа и о женщинах - их супругах, а также другие данные, например о возможной политической зависимости этого города от Копана. Э. Томпсон, который в течение всей своей жизни не соглашался с тем, что надписи майя могут содержать исторические данные, в последние годы предположил, что календарный иероглиф сипактли по происхождению науа, изображенный на одной из стел Сейбаля вместе с персонажем немайяской внешности, может означать имя кого-либо из членов семьи Сипаке, которая, согласно историческим источникам, правила в районе, где жили путуны - вероятные разрушители городов Петена в конце классического периода.

Гробница и каменный саркофаг с захоронением правителя в 'Храме Надписей' в Паленке

Лично я интерпретировал надпись, высеченную на боковых сторонах плиты, покрывающей саркофаг в Паленке, в историческом смысле. В ней упоминаются, видимо, некоторые биографические данные захороненного там лица: дата его рождения и ее календарное название, даты восхождения на трон и получения некоторых иерархических титулов, возможно, имя его предшественника, его вступление в брак и, по-видимому, родовое имя его жены, упоминание вероятных родственников и связей с другой династией (из Йашчилана?) вплоть до даты его смерти, которая, по моей интерпретации, точно соответствует определяемому возрасту скелета, найденного в той же гробнице (О прочтении иероглифических надписей на крышке саркофага в "Храме Надписей" советскими учеными см.: Ершова Е. Е. Майя: формула возрождения. - Латинская Америка, 1984, № 5, с. 126-129).

Ясно, что, пытаясь исторически истолковать надписи, исследователи должны всячески сдерживать свое воображение и не впадать в фантастические выдумки, как это случилось в связи с открытием "человека из Паленке", о котором я только что упоминал. Ему ничтоже сумняшеся приписывается весьма гипотетическое имя. Не менее странно описываются возраст, в котором он умер, болезнь его ноги и крохотный рост, никак не соответствующие его скелету. Для объяснения же предполагаемой анатомической деформации пускается в ход необоснованное утверждение о кровосмесительных браках среди членов правящей династии Паленке. Следуя по опасному пути голой фантазии, можно легко скатиться к версии, что похороненный в саркофаге человек был "внеземным существом" и его изобразили на могильной плите следящим за приборами в кабине космического корабля (См. Предисловие).

Резюмируя, мы можем сказать, что письменность майя, будучи иероглифической, включает знаки, представляющие предметы, действия, исторические имена (людей, городов, династий), имена божеств, небесные тела, календарные периоды, математические знания, религиозные обряды и церемонии, предсказания, важные события из жизни правителей, упоминание ритуальных концепций и т. д. Эти знаки могут быть идеографическими или фонетическими. Думается, что полная дешифровка письменности майя зависит не от неожиданной находки предполагаемого "ключа", а от длительной и кропотливой работы (которой не всегда сопутствуют удачи), направленной на лингвистические исследования, сравнение иероглифических и литературных текстов, анализ структур индивидуальных иероглифов и целых их комплексов, на использование техники статистических подсчетов. На основании всего этого когда-нибудь мы достигнем точного понимания всех надписей майя, как уже достигли целостного понимания других систем древнего письма, например египетской и шумерской.

Календарь

Предпосылки

Свойственные земледельческим народам потребности предопределяют, что в ходе своего культурного развития они вынуждены изобрести или заимствовать календарную систему. Исходя из периодичности земледельческих циклов и желая точно знать время, когда следует сеять, чтобы воспользоваться сезоном дождей, люди с давних времен вели наблюдения за небесными светилами.

Майя, когда закладывали начала собственной культуры, четко отличавшейся от остальных мезоамериканских культур, унаследовали календарные знания, приобретенные другими народами за несколько веков до этого, и дополнили их новыми идеями и изобретениями, разработав таким образом весьма сложную календарную систему.

Строители Монте-Альбана и так называемые ольмеки с побережья Веракруса и Табаско записывали на камне даты, которые позволяют утверждать, что между 500 г. до н. э. и началом нашей эры использовались два календаря, воспринятых майя в конце III в. н. э., а именно календарь в 260 дней и другой - в 365 дней.

Ниже мы кратко расскажем о различных механизмах, составляющих систему вычисления времени у майя: о календарях в 260 и 365 дней, "календарном круге", "дополнительной серии", "лунном счете", ритуальных циклах "девяти господ" и 819 дней, "Длинном счете", "финалах периодов" и "Коротком счете".

Ритуальный календарь

Можно предположить, что первым календарем, изобретенным мезоамериканскими народами, был лунный, поскольку фазы нашего спутника довольно легко наблюдаемы. Однако ни в ольмекских, ни в сапотекских надписях нет ни малейшего следа его использования.

Наоборот, видимо, с древнейших времен использовался календарь в 260 дней. Как известно, этот календарь является результатом комбинаций 20 названий и числительных от 1 до 13. Значения названий в различных культурах частично совпадают и охватывают названия животных (ягуар, змея, собака, обезьяна, ящерица, кролик, олень, орел), растений (цветок - без уточнения, маис, сорняк), явления природы (ветер, ночь, дождь, землетрясение, смерть) и некоторые материальные предметы (дом, кремневый нож). Если сравнить, например, ритуальный календарь ацтеков и так называемый цолькин майя, видно, что приблизительно половина названий у них совпадает.

Неоднократно предпринимались тщетные попытки объяснить этот календарь в рамках какого-то природного цикла. Например, упоминалось возделывание маиса (от момента подготовки земли посредством выжигания до окончания сбора урожая) или период беременности женщин.

Существовала также идея приписать этому календарю астрономическое происхождение. Типл после утверждения о том, что "числа 13, 20 и 260 целиком произвольны, поскольку не имеют связи ни с каким природным явлением", заявляет, "что два цолькина (520 дней) почти равны трем эклиптическим периодам", но считает это совпадение случайным.

На самом деле функция этого календаря была исключительно "астрологической", хотя движение светил не повлияло, видимо, на его создание. Им манипулировали жрецы, обращаясь к нему, чтобы дать новорожденному его первое имя - имя соответствующего дня - и установить то, что сейчас назвали бы его гороскопом. Некоторые книги "Чилам-Балам" содержат предсказания, связанные с каждым из 20 дней, следующих друг за другом с различными числами, пока не завершится весь цикл вынашивания ребенка. Таким образом, как бы предсказывался характер еще не родившегося человека: он будет мудрым, убийцей, плохим, назойливым, бесчестным, мучителем своих детей и жены, прелюбодеем, глупым, разумным, щедрым, вором, отважным, мечтательным, благородным, нерешительным, похотливым и т. д. Кроме того, от дня рождения зависело, будет ли благоприятным будущее человека или нет. Поскольку большая часть дней оказывалась неблагоприятной, при желании можно было договориться со жрецами, чтобы они фиксировали не день рождения, а день принесения ребенка в храм.

Солнечный календарь

Этот календарь из 365 дней, или хааб, - астрономического характера. Он связан с земледельческими работами, то есть он изобретен оседлыми земледельческими народами. Наблюдение за восходом Солнца на горизонте, за смещением точки восхода с севера на юг, а затем обратно, за летним и зимним солнцестоянием позволило уточнить длительность солнечного цикла. Исходя из 365 дней, протекающих между двумя последовательными повторениями одного и того же крайнего положения точки восхода Солнца, древние мезоамериканцы изобрели гораздо более логичное деление этого промежутка времени, чем наше: 18 месяцев по 20 дней и еще 5 "лишних" дней, считавшихся неблагоприятными, вместо наших месяцев из 30 и 31 дня, которые должны чередоваться, но не делают этого два раза в год, и одного странного месяца из 28 дней, который каждые четыре года имеет 29 дней.

Майя знали, что длительность солнечного цикла была больше 365 дней, но не уточняли свой календарь посредством добавления одного дня каждые четыре года. В момент регистрации даты в какой-либо надписи они объясняли, что к этой дате нужно добавить определенное количество лет, месяцев и дней, чтобы компенсировать ежегодное накопление доли дня, не учтенное с даты, когда был изобретен календарь, до этого момента ("вторичная серия"). Согласно подсчетам специалистов, коррекция календаря, сделанная майя, была на одну десятитысячную долю дня в год точнее, чем коррекция нашего календаря с добавлением високосного месяца.

"Календарное колесо"

Мудрецы майя заметили, что можно совместить религиозный календарь из 260 дней и светский из 365, так как 73 цолькина (260 х 73) давали то же число дней, что и 52 светских года (365x52), или 18 980 дней. Нужно было, чтобы истек этот период для того, чтобы соответствие между определенным днем цолькина и определенным днем в одном из месяцев хааба повторилось. Название, которое было у этого периода, неизвестно, но мы, майянисты, называем его "календарным колесом". Другие мезоамериканские народы, в том числе ацтеки, считали его своим наибольшим циклом, полагая, что когда этот цикл закончится, может наступить конец света.

Но сами майя имели относительно времени представление, весьма отличающееся от короткого периода из 52 лет. Они могли вообразить циклы в тысячи и миллионы лет благодаря использованию системы, которую мы называем "Длинным счетом". Возможно, что эту систему они унаследовали от других, так как на стеле "С" из Трес-Сапотес в ольмекской зоне отмечена дата "Длинного счета", которая более чем на три века предшествует дате на самой древней стеле майя (стела 29 из Тикаля), имеющей ту же форму записи времени .

"Длинный счет" образован серией временных циклов, основной единицей которой является, естественно, день (кин).

Виналь	=20 кинам,	т. е. 20 дням
Тун	=18 виналям,	т. е. 360 дням
Катун	=20 тунам,	т. е. 7200 дням
Бактун	=20 катунам,	т. е. 144000 дням
Пиктун	=20 бактунам,	т. е. 2880000 дням
Калабтун	=20 пиктунам,	т. е. 57600000 дням
Кинчильтун	=20 калабтунам,	т. е. 1152000000 дням
Алавтун	=20 кинчильтунам,	т. е. 23040000000 дням

Алавтун включает в себя приблизительно 63 млн. лет. Ясно, что его использование могло относиться лишь к мифологическим периодам. Все даты, записанные "Длинным счетом", соотносятся с датой-эрой, отмечающей начало календаря. При наиболее общепринятой исследователями корреляции этого календаря с нашим она будет соответствовать 12 августа 3113г. до н.э. (13.0.0.0.0, 4 Ахав 8 Кумху) (См.: Кнорозов Ю. В. Комментарии к Диего де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане. М. -Л., 1955, с. 73- 75). В надписях "начальные серии" (этим термином обозначаются часто даты "Длинного счета" из-за их положения в начале иероглифического текста на памятниках) обычно не отмечают периоды большие, чем бактун.

"Дополнительная серия"

За "начальной серией" обычно следует различное количество иероглифов (максимально восемь), составляющее то, что мы обычно называем "дополнительной серией" и обозначаем следующими буквами: G, F, Е, D, С, X, В, А. Они представлены в указанном порядке, хотя иногда некоторой части их может и не хватать. "Дополнительная серия" включает ритуальный цикл и "лунный счет".

'Лестница иероглифов' в Копане

Иероглиф G, имеющий девять форм (с некоторыми вариантами каждая из них), которые называются G1, G2, G3, ..., G9, соответствует ночному божеству, покровительствующему записываемому дню. Эта серия из девяти символов должна быть эквивалентом серии из девяти божеств, сопровождающих дни в мексиканских календарях (тональпоуальи). Как полагают некоторые ученые, эти божества являются "Девятью владыками ночи". Каждое божество влияет на предсказания, связанные с его днем. Девять знаков следуют один за другим, в одном и том же порядке и без перерыва - как семь названий дней нашей недели. Не известно точное значение иероглифа F, который следует непосредственно за G и часто с ним сливается. Вероятно, они дополняют друг друга, чтобы уточнить значение функции ночного "сопровождающего" (А. Касо называет его "сопровождаемым") каждого дня.

"Лунный счет" выражается посредством нескольких знаков, из которых с уверенностью интерпретируется значение главных. Говоря об астрономических знаниях майя, мы напоминали, что, согласно таблицам Дрезденского кодекса, промежуток времени между двумя последующими новолуниями был определен ими в 29,53086 дня. Эту свою оценку мы вывели уже в наши дни, но на практике подсчет лунного цикла производился очень просто. Поскольку его длительность немногим более 29 с половиной дней, майя чередовали месяцы с 29 и 30 днями, а когда они видели, что высчитанная дата не совпадала с реальной фазой Луны, они ставили подряд два месяца по 30 дней. "Лунная серия" записывалась следующим образом: иероглиф D использовался с коэффициентом до 19, пока возраст Луны в пределах текущего месяца не достигал 20, затем вместо него использовался иероглиф Е с коэффициентом от 0 до 9 для величины, большей 20 дней. Знаком С (возможное числовое значение от 2 до 6) указывались лунные месяцы, истекшие в полугодии, так как лунный год был разделен на два полугодия и каждый месяц отсчитывался начиная с новолуния. Иероглиф А (с числовым значением от 9 до 10) служил для указания, имеет ли данный месяц 29 или 30 дней. Что касается иероглифов X и В, представляется несомненным, что они связаны с "лунным счетом", но их специфическое значение неизвестно.

Цикл из 819 дней

Э. Томпсон, проанализировав многие памятники с иероглифическими надписями, признал наличие ритуального цикла из 819 дней: Происхождение этого цикла можно связать с верой майя в семь земных божеств, девять божеств подземного мира и 13 небесных божеств. Если перемножить эти цифры (7x9x13), то получится '819. Этот цикл мог служить для определения совместных влияний божеств в данный день.

"Финалы периодов"

Даты, отмеченные на монументах, могут быть представлены в укороченной форме "Длинного счета". Эти даты известны как "финалы периодов". Когда указано, что речь идет о конце катуна, числительное которого упомянуто, и что его сопровождает "календарное колесо" записанного дня, то ясно, что такая дата наступит только после того, как пройдут 949 бактунов, то есть около 375 тыс. лет. Если в дате окончания катуна не уточняется его число, то есть его положение в "Длинном счете", повтор будет через 949 катунов, то есть приблизительно 19 тыс. лет. Как можно оценить, эти даты окончания периодов, хотя и укороченные, обладают большой точностью для размещения событий в рамках истории древних майя.

"Короткий счет"

В конце IX в. отмечаются самые поздние даты по системе "Длинного счета". С этого времени начинается закат культуры майя в центральной зоне и вторжение иностранных захватчиков. Теряются многие знания, относящиеся к сложной календарной системе. Мы не имеем записей дат в течение почти шести веков, хотя жрецы майя продолжали подсчитывать прохождение времени в очень укороченной форме, как об этом говорят книги "Чилам-Балам", сообщения Ланды и другие документы XVI в. Мы называем "Коротким счетом" систему, которую майя называли У Кахлай Катуноб, то есть "счет катунов". Катунический цикл, или "колесо", состоял лишь из 13 катунов, в силу чего определенная дата повторялась по истечении этой серии из 13 катунов, или немногим более 256 лет. Катун именовался по дню Ахав, в котором он заканчивался.

Корреляция календарей майя и христианского

"Длинный счет" перестал использоваться за несколько веков до испанской конкисты, что затруднило возможность точно соотнести календарь майя с нашим. В самом деле, некоторые факты, упомянутые в "Сообщении" Ланды и в других колониальных документах, связаны с датами майя в рамках системы "Короткого счета", а в некоторых случаях упоминается христианский год. Кроме того, определенные противоречия в некоторых источниках еще более затрудняют решение проблемы. Было предложено несколько корреляций между двумя календарями.

Наиболее широко используется майянистами до настоящего времени корреляция, учитывающая исторические данные и возможные астрономические ассоциации. Она была предложена Гудмэном, а затем усовершенствована Мартинесом Эрнандесом, и довел ее до окончательного вида Э. Томпсон. Однако другие исследователи предпочитают ту систему, которую поначалу предложил С. Г. Морли и позднее развил Спинден.

Между двумя корреляциями есть разница во времени примерно в 260 лет, в силу чего возможная проверка даты посредством анализа сопровождающих органических материалов на С-14 (проверка, подразумевающая колебания в ±50-100 лет) не может быть решающей. Поэтому при датировке нескольких деревянных притолок храма № 4 из Тикаля, имеющих календарные даты майя, первый образец подтверждал правоту корреляции Спиндена, в то время как некоторое время спустя десяток проб от притолок того же храма дал совпадения с системой Гудмэна - Мартинеса - Томпсона.

Достойно сожаления, что проблема корреляции до сих пор не решена достаточно надежно и даты майя, такие точные в их календаре, не могут разместиться с подобной точностью в нашем.

История

Сложность календаря майя, его невероятная точность, его возможность считать на тысячи и миллионы лет в прошлое, привели исследователей к заключению, что они имеют перед собой изобретение, уникальное в истории народов.

В начале века Чарльз Баудич, изучая надпись на стеле № 1 из Йашчилана, высказал догадку, что ее содержание должно быть историческим и что в надписи приведены данные о жизни изображенного там персонажа - дата рождения, восхождение на трон и другие очень важные этапы его правления. С. Г. Морли со своей стороны, когда начинал дешифровывать надписи майя, считал, что их содержание было главным образом историческим и что большая часть дат должна соответствовать реальным фактам. Однако, сумев дешифровать лишь календарные даты, он круто изменил свое мнение, утверждая, что надписи майя никогда не сообщали об исторических событиях.

Из-за того, что большинство ученых смогли разобрать лишь календарный аспект надписей, и возникла идея, что у древних майя все было связано с течением времени и они имели единственную в своем роде философию времени. С. Г. Морли подчеркивал, что надписи "не содержат прославления какой-либо личности... не упоминают истории реальных завоеваний, не отмечают успехов какой-то империи, не восхваляют и не превозносят никого: они так безличны и неиндивидуальны, что в них никогда не было упомянуто ни одного имени мужчины или женщины".

Г. Спинден, исходя из тех же критериев, утверждал, что "не было с определенностью опознано и переведено ни одного названия места или имени человека. Мы не знаем - среди сотен иероглифов Копана и Паленке - настоящих названий этих городов или хотя бы их символов".

Э. Томпсон, разработавший идею философии времени у майя, говорил, что, "насколько мы знаем, в надписях на памятниках майя речь идет исключительно о ходе времени, о Луне, планете Венера, календарных подсчетах и о богах и обрядах, связанных с этими проблемами". И, чтобы все было более понятно, Томпсон объяснял, что это "как если бы мы возводили памятник каждые пять или десять лет и отмечали на нем соответствующую дату, например воскресенье 31 декабря 1950 г., суббота 31 декабря 1951 г. и т. д., с информацией о положении Луны и о соответствующих божествах".

При идеализации майя, когда им приписывался специфический культ времени, отрицалось, что они имели историческое сознание, то есть заботились о записи фактов, которые считали важными в своей жизни. Однако в изобилии имеются свидетельства, подтверждающие иную точку зрения. Испанские хронисты (Ланда, Лопес Медель, Сьюдад-Реаль, Лисана, Когольюдо и др.), упоминая "книги" майя, написанные буквами или знаками, уточняют, что эти "книги" среди прочего содержали "их истории". И хотя содержание трех кодексов (уцелевших, несмотря на религиозный фанатизм Ланды) имеет ритуальный, календарный и астрономический характер, утверждение хронистов, конечно, соответствует истине. Это подтверждается хрониками, написанными уже после конкисты на нескольких языках майя образованными людьми, которых монахи научили испанскому алфавиту. А в некоторых случаях, как, например, в "Пополь-Вух", автор уточняет, что то, что он рассказывает, "было в подлинной книге, написанной в древности, но вид которой сокрыт от исследователя".

Именно так в книгах "Чилам-Балам" из Мани, Тисимина и Чумайеля очень тщательно, с хронологическими указаниями отмечаются факты, связанные с захватом Юкатана чужеземцами. Счет ведется по катунам, которые удалось соотнести с нашим календарем. История Шивов охватывает два с половиной века (849-1106). История Ицев немного более подробна и простирается почти на шесть веков (415-897); в ней рассказано о присутствии Ицев в Бакаларе, об основании Чичен-Ицы и жизни в ней, об уходе из этого места в Чаканпутун и возвращении опять в Чичен-Ицу.

Из последующего периода (987-1520) упомянута предполагаемая "Майяпанская лига" между Шивами из Ушмаля, Ицами из Чичен-Ицы и Кокомами из Майяпана, а также борьба между этими группами, приведшая к разрушению Чичен-Ицы, а позже и Майяпана. Сообщается о появлении испанских конкистадоров, принесших народу майя горе и угнетение. Об этом авторы документов пишут со справедливым гневом. Некоторые события колониальной эпохи были отмечены майя и позже. Последнее из них относится к 1610 г.

Хроника Ошкуцкаба, хотя и написана в 1685 г. членом семьи Шивов, является, как заявляет автор, копией "старой книги, написанной главным образом знаками, которые называются Анарес" (правильнее Анальтес - так назывались кодексы). Историческая информация, привязанная к датам календаря майя и нашему календарю, рассказывает о событиях, происходивших в поселении Ошкуцкаба, таких, как болезни, ураганы, а также об основании Мериды, битвах против испанцев, принятии христианства и т. д.

В "Пополь-Вух" после мифологических рассказов о сотворении первых четырех людей упоминаются их потомки, основание новых селений, столкновения с другими народами, могущество майя-киче, имена и должности главных вождей и происхождение правителей киче по родам, включая тех, что правили в момент прихода испанцев, и тех, кто позднее стали носить испанские имена и фамилии. Список этих сеньоров для потомков Балам Кице доходит до четырнадцатого поколения. Исторические события не увязаны с хронологическими датами.

Большая часть "Мемориала из Сололы", или "Анналов Какчикелей", рассказывает об истории этого народа. Рукопись повествует о миграциях, упоминает многие места, по которым прошли какчикели, имена царей и вождей, собственных или иноземных, соперничество и войны с киче и другими народами, завоевания, восстания киче, эпидемии, смену правителей, прибытие испанцев, убийство испанцами местных владык, грабежи и жестокости конкистадоров и окончательное завоевание страны. На протяжении более чем одного века (с конца XV до начала XVII в.) события датированы по какчикельскому календарю (название дня) и по дню, месяцу и году, соответствующим нашему календарю. Информация, относящаяся к последним 50 годам, имеет каждый раз все более локальный и семейный характер, ограничиваясь упоминанием браков, рождений, смертей, происшествий, споров между соседями и даже прелюбодеяний и пьянок с соответствующими наказаниями.

В хрониках майя, написанных после конкисты, упоминается бесконечное число фактов, имен людей и названий мест, а иногда и дат. Ясно, что они не могли сохраниться до того времени лишь в устной форме. Скорее всего они были записаны еще в доиспанские времена, как об этом говорят некоторые авторы, в рисованных книгах и на скульптурных монументах. Поэтому нам кажется невероятным, что столько времени отрицалось историческое содержание надписей.

Рассматривая проблему дешифровки письменности майя, мы показали, как эта догма была разрушена Генрихом Берлином, Татьяной Проскуряковой, Дэвидом Келли, автором этих строк и другими.

Существование у древних майя настоящего исторического сознания подтверждается и тем, что мы знаем о других мезоамериканских народах. Упомянем каменные плиты из Монте-Альбана, где сообщается об исторических событиях, возможно, о завоевании каких-то селений местными жителями. В некоторых миштекских кодексах из Оахаки также рассказывается (при помощи пиктографических рисунков с точными датами) история нескольких династий на протяжении десяти веков, указываются дата рождения, имена родителей и потомков, браки, политические союзы, битвы, завоевания, дата и обстоятельства смерти. У ацтеков известна так называемая Лента странствий с указанием места происхождения и этапов ацтекской миграции до прихода в Чапультепек.

Пристрастие майя к регистрации хода времени не имело метафизического характера. Они не намеревались поклоняться самому времени. Но они действительно хотели (и добились этого) построить систему, которая обеспечила бы максимальную точность в подсчете времени, с тем чтобы факты их истории были зафиксированы в такой точной форме, какая не оставила бы ни малейшей возможности ошибки.

В комплексе этого мировоззрения ход светил по небесному своду, жизненное развитие растений, существование человека и исторические события подчиняются извечным ритмам. Если какие-либо неблагоприятные события, затрагивающие общину, повторяются в точные периоды календаря, то, чтобы избежать их, нужно стараться своевременно умилостивить богов. В роли посредников между богами и простым народом выступали жрецы.

Людям казалось, что с их помощью можно как-то воздействовать на события, предопределенные ходом времени. Поэтому возникала настоятельная потребность определить дату их наступления, а для этого надо было точно знать, когда они происходили в прошлом. Сочетание календарей астрономических (солнечного, лунного и Венеры) и ритуальных (цолькин, серия из "Девяти владык ночи", цикл из 819 дней), "Длинного счета" и позже "катунного круга" должно было дать жрецам хронологические и ритуальные элементы, необходимые для предсказания тех или иных событий, которые они могли "сделать" по возможности менее пагубными для населения.

Медицина

Для древних майя причины заболевания могли быть естественными или сверхъестественными. В первом случае лечение осуществлялось посредством применения имевшихся у них эмпирических знаний о лечебных свойствах растений. Но если заболевания были вызваны "плохими ветрами", или насланы врагами, или вызваны нарушениями религиозных предписаний, или имели любое другое "чудесное" происхождение, считалось, что излечить их может только колдовство.

Ланда заметил эту двойственность, но не смог выявить различия между "научной" и магической сферами, смешивая обе. Он упоминает "хирургов, лучше сказать, колдунов, которые лечат травами и многими суевериями", а также "жрецов, лекарей и колдунов, что одно и то же". Хронист пишет также о практике кровопускания на больных частях тела, которая все еще применяется современной медициной, об использовании массажей и паровых ванн, сообщает о некоторых рецептах лечения на основе напитка из коры дерева бальче, разных трав, листьев, фруктов, соков растений, а также упоминает о лекарствах животного происхождения, таких, как жир некоторых птиц и экскременты игуаны.

Известны многие трактаты на эту тему, относящиеся к XVIII- XIX вв., но некоторые из них, должно быть, поздние копии более древних документов. Так называемые книги "Чилам-Балам" из Ишиля и Кауа включают медицинские тексты. Несколько рукописей целиком посвящено описанию рецептов лекарств, и, хотя здесь уже заметно европейское влияние, большая часть рецептов - индейского происхождения. Испанцы даже удивлялись эффекту воздействия некоторых растений и ввели многие из них в европейскую фармакопею.

Среди главных текстов вспомним некоторые, упомянутые А. Тоззером, - известная "Книга Иудея", приписываемая Рикардо Оссадо, который, как полагают, написал также "Травы и волшебства Юкатана"; "Рукопись Видалеса", являющаяся, видимо, самой древней из известных (XVII в.); другие тексты анонимны - "Книга Иудея" из Сотуты, "Медицина майя", "Тетрадь из Теабо", "Известия о разных растениях" и "Книга врачей". Важна также рукопись Пио Переса, называющаяся "Рецепты индейцев на языке майя. Согласованные указатели медицинских растений и заболеваний".

Особого упоминания заслуживает "Ритуал Бакабов" (текст майя и английский перевод рукописи). Ральф Ройс, опубликовавший рукопись, полагает, что она относится к концу XVII в., а может быть, к еще более раннему времени. В работе подтверждается двойственное представление древних майя о заболеваниях и, следовательно, о способе их лечения. В тексте смешаны магические формулы и медицинские предписания, которые образуют при этом "эмпирическую и магическую терапевтику".

Из всей этой литературы становится ясно, что знахари установили настоящую симптоматологию болезней, согласно которой они предписывали средства растительного или животного происхождения, готовившиеся в форме настоев, отваров, припарок и мазей и эффективность которых была доказана эмпирически.

Знахари применяли часто терапевтический метод, основанный на элементарном принципе: лечить сходное сходным. Но сходство для майя было поверхностным, потому что на самом деле речь шла о попытке сравнить цвет, связываемый с симптомом, с цветом растения, предназначенного для лечения. Например, желтые цветы использовались против желтухи или разлития желчи, а красные - против кровохарканья или дизентерии. Некоторые способы лечения, применяемые в настоящее время и описываемые Ройсом в его очень важной книге "Этноботаника майя" (с 437 названиями лекарств и их соответствующим применением), должны быть доиспанского происхождения. Среди них такие, как использование размятых осиных гнезд против некоторых кожных сыпей, похожих на укусы осы, или применение лозы со свернутыми побегами, напоминающими змей, против змеиных укусов. Работа Ройса дополняется списками названий растений и животных на языке майя и их эквивалентами в научной номенклатуре.

Среди знахарей доиспанских времен, как и среди современных, имелась некоторая профессиональная дифференциация. Костоправы лечили все виды растяжений, вывихов и переломов. Хирурги, которых Ланда уподоблял знахарям, были способны осуществить, хотя и не всегда успешно, судя по археологическим свидетельствам, такие трудные операции, как трепанация черепа.

Использование научных знаний

За исключением медицины, все науки майя, монополизированные правящим классом, служили в конечном счете орудием господства этого класса над темным и бесправным народом. Все научные знания, записанные в иероглифических текстах, могли быть истолкованы лишь избранными специалистами - жрецами. Жрецы "знали" все что случалось раньше и что еще должно случиться.

Знание календарной системы и умение пользоваться ею предоставляли жреческому классу неограниченную власть. Они могли сеять и надежду и страх, подчинение народа было поистине абсолютным.