О том, как в провинции назначались губернаторы, и каким образом короли выходили посещать их, и о том, как у них оружием являлись змеи, обвившие жезлы
ГЛАВА XX. О том, как в провинции назначались губернаторы, и каким образом короли выходили посещать их, и о том, как у них оружием являлись змеи, обвившие жезлы.
Считается достоверным, что короли этого королевства во время их владычества и царствования имели во всех столицах провинций – таких как: Вилькас [Vilcas], Хауха [Xauxa], Бомбон [Bombon], Кахамалька [Caxamalca], Гуанкабамба [Guancabamba], Томебамба [Tomebamba], Латакунга [Latacunga], Кито [Quito], Каранке [Carangue][134]; по другую сторону от Куско, к Югу: Атункана [Hatuncana], Атункольа [Hatuncolla], Айявире [Ayavire], Чукиабо [Chuquiabo], Чукуито [Chucuito], Париа [Paria] и другие, потянувшиеся до Чили, - своих представителей, потому что в этих местах находились крупные постоялые дворы и более главные, чем во многих других селениях этого огромного королевства, и много складов, и они были, так сказать, столицами провинций или районов, потому что со стольких-то до стольких-то лиг поступали подати в одну из этих столиц, а со стольких-то до стольких-то поступали в другую, и был в этом такой распорядок, что не было ни одного поселения, которое не знало бы, куда должно приходить и являться. И во всех этих столицах короли имели храмы Солнца и литейный дом, и множество ювелиров, только и занимавшиеся всё своё время, что обрабатывали дорогие предметы из золота и большие сосуды из серебра. И находилось там много людей в гарнизоне, и, как я говорил, министр двора или представитель, стоявший над всеми и к которому поступал отчет о том, что приходило, и он был обязан отдавать то, что выходило. И эти губернаторы не могли вмешиваться во власть чужой юрисдикции, и имевшего такую же должность, что и он; но там, где он находился, если случался какой-нибудь скандал и мятеж, он имел власть карать его, и особенно, если это был заговор или восставал какой-то тиран или кто-то хотел отказаться повиноваться королю; потому что, несомненно, вся сила была в руках этих губернаторов. И если бы Инки их не назначали и не было митимаев, местные жители часто бы поднимали восстания и они освободили бы себя от королевской власти; но когда присутствует столько воинов и с таким отличным снабжением провизией, у них бы не получилось, если бы и у тех и у других не было одновременно заговора или мятежа; что случалось редко, потому что эти губернаторы, назначались, будучи людьми верными, и все орехоны [тоже], и что у большинства из них были свои поля, являющиеся имениями, в районе Куско, а также их дома и родственники; и если у кого-либо не получалось с управлением, вмененным ему в обязанность, то его лишали власти и на его место ставили другого.
И эти, если когда-либо приходили в Куско по своим частным или особым королевским делам, оставляли вместо себя не тех, кого бы они захотели, а тех, о которых знали, что со службой Инков они справятся с наибольшей преданностью. И если кто-либо из этих губернаторов или представителей умирал во время своего пребывания на посту, местные жители представляли свидетелей, как и от чего тот умер, и как можно быстрее отправляли сведение или доказательство этого правителю, и даже тела умерших доставляли почтой, если видели, что так будет лучше. То, что составляло подать к назначенному сроку из этих столиц и оплачивали местные жители, как то: золото, серебро, шерсть, одежда, оружие и прочее, - всё это подвергалось учету камайоками [camayos], имевших кипу, а они делали всё то, что им было приказано относительно этого вопроса, а именно: расхода этих вещей солдатами, или распределения среди тех, как о том прикажет правитель, или отнести это в Куско; но когда из города Куско приходили за отчетом, или чтобы они передали его в Куско, те же счетоводы с кипу передавали его или приходили с ним туда, где не могло произойти подлога, ведь всё должно было быть целым и невредимым. И мало лет проходило, когда не велись учет и сведения обо всех этих вещах.
В руках этих губернаторов была большая власть и достаточно сил, чтобы создавать армии и собирать солдат, если вдруг возникал какой-нибудь мятеж или восстание, или если откуда-нибудь приходили какие-то чужеземцы, угрожая войной, и перед правителем они были в чести, и когда пришли испанцы, среди этих многие из них так и остались в провинциях, сохранив свою власть навечно. Я знаком с некоторыми из них и они уже настолько укоренились в свои владения, что их дети получат в наследство то, что принадлежало другим.
Когда в мирное время Инки выходили с осмотром своего королевства, говорят, что передвигались они по нему со всею помпою, усевшись на роскошных носилках, установленных на длинных плоских брусьях, из превосходной древесины, оправленные золотом и ювелирными изделиями. А из носилок выступали две высоких золотых дуги, отделанные драгоценными каменьями, сверху же со всех сторон ниспадали длинные покрывала, полностью закрывая носилки; и если сидящий внутри не хотел того сам, то не возможно было ни увидеть его, ни приподнять покрывала, только когда он входил или выходил, таким было его почитание. А чтобы к нему поступал воздух и он мог видеть дорогу, в покрывалах были проделаны отверстия. Эти носилки со всех стороны были богато отделаны и на некоторых были выгравированы солнце и луна, на других - несколько больших извивающихся змей, ещё на одних – скрещенные жезлы; их носили как знак отличия[135] и как оружие. И эти носилки на своих плечах несли наиболее именитые и знатные господа королевства и тот, кто больше всего с ними прошел, считался наиболее уважаемым и пользовавшийся наибольшей благосклонностью. Вокруг носилок строем шла охрана короля, состоящая из солдат, вооруженных алебардами и топорами, а впереди шли пять тысяч пращников, позади следовало столько же копьеносцев со своими командирами; и по бокам от дороги и по самой дороге шли верные разведчики, осматривая путь и предупреждая о передвижении правителя; и столько людей стекалось поглядеть на него, что казалось, будто все холмы и склоны переполнены ими; и все благословляли его, радостно выкрикивая и вопя на их лад, взывая к ним "Ancha hatun apu, yndechori, canpa zapalla apo tuco pacha canba oya xullay"[136], что на нашем языке означает, "Великий и могущественный правитель, сын Солнца, ты только один - правитель; поистине, да услышит тебя весь мир". А кроме этого они говорили ему другие возвышенные слова, да так, что оставалась самая малость, чтобы преклоняться перед ним как перед Богом.
Всю дорогу шли индейцы, расчищая её так, что ни травинки, ни камушка не попадалось, всё было чисто и подметено. Каждый день он проходил четыре лиги или столько, сколько бы ни пожелал; он останавливался, когда соизволил бы то, что помогло бы понять состояние его королевства. Он оживленно слушал тех, кто приходил к нему с жалобами, устраняя и наказывая того, кто совершил несправедливость. Те, кто с ними шёл, не отходил ни на шаг от дороги. Местные жители снабжали [их] всем необходимым, кроме того, на складах было столько всего, что они оставались неизрасходованными, и ни в чем не было недостатка. Там, где он проходил, выходило много мужчин и женщин и детей служить ему лично, в чём бы тот ни приказал; а чтобы нести поклажу, жители одного селения несли её до другого селения, где оставляли её, и уже жители того селения перенимали и несли дальше; и пусть прошел день, а когда и больше двух, они не обращали на это внимания и это не причиняло им никакого вреда.
Итак, когда правитель передвигался подобным образом, он проходил по своей земле столько, сколько ему нравилось, собственными глазами наблюдая всё, что происходит, и стараясь разобраться во всём, - и это были дела знаменательные. Сделав это, он возвращался в Куско, главный город всей своей империи.
[134] В оригинале 1880: Bilcas; Xauxa, Bomboa, Caxamalca, Guanca, Bombacome, Bonba-Cata, Quraga.
[135] 1880: «это носили сверху, как оружие»
[136] 1880: В тексте:
«.Ancha hatun apu, intipchuri, canqui zapallaapu tucuy pacha ccampa uyay sullull» В примечании: (Такой текст в ихнем оригинале) «Ancha hatunapo yndichiri campa capalla apatuco pacha canba colla xulliy».