Оллинтонатиу: Солнце движения

Среди основных вопросов космологии нагуа, которые мы намереваемся рассмотреть, осталось проанализиро­вать лишь одну проблему первостепенной важности: что считали тламатиниме природой движения? Их ориги­нальное отношение к этой теме, до сих пор еще до конца не выясненное западной мыслью, станет отчетливее, если осуществить краткий анализ их идей относительно пятого Солнца, или «эпохи, в которую мы живем».

Так же, как и в любую предыдущую эпоху действо­вал каждый из четырех элементов, наступающих из че­тырех направлений Вселенной, так и теперь пятая эпоха, являющаяся, как говорит миф, результатом определен­ной гармонии, достигнутой между богами, решившими принести себя в жертву в Теотигуакане, это эпоха пупа, или центра Вселенной, эпоха Солнца движения.

Ее знаком был Нагуи оллин (4 движение). В мифах говорится, что в результате гармонии, достигнутой между богами (космическими силами), которые при­несли себя в жертву, «Солнце двинулось, продолжило свой путь»[191].

Но движение Солнца оказалось возможным лишь в результате предоставления каждому из четырех основ­ных начал, каждому из основных направлений опреде­ленного периода господства и отстранения от него. Тогда возникли годы восточного, северного, западного и южного направлений. Выраженное в абстрактной форме, это означает: движение появилось тогда, когда время получило пространственную определенность, когда годы и дни получили конкретную направленность к ка­ждому из четырех направлений Вселенной. Именно так говорят индейцы, информаторы Саагуна, когда объяс­няют таблицу летосчисления, пространственно напра­вленного к каждому из направлений:

«1. — Годовой знак называется — один кролик, лето­счисление южного направления.

2. — Включает тринадцать лет, направляет, всегда несет на себе каждый из годов.

3. — И он идет впереди, ведет, начинает, становится его началом, вводит все знаки года: тростник, кремень, дом.

4. — Тростником называется день направления света (восток), а также годовой знак направления света, по­тому что оттуда появляется свет, сияние.

5. — Третья группа годов: кремень. Так называется день направления мертвых.

6. — Поскольку считалось, что в том направлении, как говорили старики, находится область мертвых,

7. — говорится, что, когда умирают, уходят туда прямо, туда направляются мертвые...

8. — Четвертый годовой знак — дом, так называется день направления женщин, потому что, как говорилось, он (направлен) в сторону женщин (к западу).

9. — Говорят, что там живут только женщины и ни одного мужчины.

10. — Эти четыре годовых знака летосчисления, их столько, сколько есть, появляются один за другим и слу­жат началом дней.

11. — Когда все тринадцатилетние периоды конча­лись, приближались, завершались, оборачивались четыре раза., отделялись, и каждый наступал из года в год»[192].

Исследование таблицы века, сохраненной Саагуном и включенной в конце его IV книги, ясно показывает, если учесть цитированный текст информаторов Саагуна, что в 52-летнем веке нагуа каждое из четырех направле­ний влияло в течение тринадцати лет. И также в преде­лах каждого года — как об этом свидетельствуют ри­сунки «Ватиканского кодекса Б» и «Кодекса Борджиа», дни Тоналаматла, разделенные на серии из пяти «не­дель», каждая из которых имела 13 дней (5 X 13 = 65 дней), образовывали четыре группы (65 X 4 = 260 дней), в каждой из которых включался знак, связывавший его с каким-нибудь из 4 основных направлений. Подробно изучив этот вопрос, Сустель говорит[193]: «Основные индейские рукописи дают очень ясное распределение знаков двадцати дней по четырем напра­влениям.

видим, что не только в каждом году, но также во всех днях вместе и в каждом в отдельности суще­ствовало влияние и преобладание какого-нибудь из че­тырех пространственных направлений. Таким образом, соединяясь и взаимопроникаясь, время и пространство сделали возможным гармонию между богами (четырь­мя силами), что обусловило движение Солнца и жизни. Как уже указывалось, такие нагуатлские слова, как «движение», «сердце» и «душа», имеют одинаковое про­исхождение. Это доказывает, что для древних мекси­канцев жизнь, символически изображаемая сердцем (и-олло-тл), была немыслима без того, что ее объяс­няет: без движения (и-олли).

Следовательно, можно с уверенностью сказать, что движение и жизнь являлись для нагуа результатом кос­мической гармонии, достигнутой благодаря простран­ственной ориентации годов и дней, благодаря простран­ственной определенности времени. Пока это будет про­должаться, пока в каждом веке будут четыре группы по тринадцать дней, над которыми властвует какое-либо из пространственных направлений, пятое Солнце будет продолжать существовать и будет двигаться. Но если это когда-нибудь прекратится, то снова начнется косми­ческая борьба. Произойдет такое сильное землетрясение, что «в результате этого мы погибнем»[194], как говорят «Анналы Куаутитлана».

Между тем, пока не пришел еще роковой Нагуи оллин (день 4 движения), который должен бы был закон­чить цикл пятого Солнца — так упорно, изо дня в день питаемый ацтеками чалчигуатлом (драгоценной жерт­венной водой), — тламатиниме продолжали наблюдать мир, преломленный через их самобытную категорию опространственного времени, в которое, как говорит Су­стель, «погружаются естественные явления и человече­ские поступки, постоянно впитывая свойства, присущие каждому определенному месту и времени. Каждое «ме­сто-мгновение» (комплекс места и события) неизбежно определяет все то, что в нем находится; при этом можно предсказать (с помощью Тоналаматла) все существую­щее в нем. Мир можно сравнить с экраном, стоящим в глубине сцены, на который несколько разных световых фильтров, приводимых в движение неустанной машиной, проецируют изображения, идущие друг за дру­гом и бесконечно наслаивающиеся., следуя неизменному порядку. В таком мире изменение рассматривается не как результат более или менее длительного развития, а как резкая и полная перемена: сегодня господствует восток, завтра будет господствовать север, сегодня еще живем в удачный день и без всякого перехода придем к роковым дням немонтеми. Основным законом мира является чередование коренным образом отличающихся свойств, которые вечно господствуют, исчезают и по­являются снова»[195].

Так, связывая различные уже изученные категории космологической мысли нагуа с их сложной идеей о яв­лениях, погруженных в пространство-время, может быть удастся лучше увидеть основные очертания их ориги­нальной концепции физического мира[196].

После своеобразного синтеза всех рассмотренных нами положений космологические воззрения нагуа мож­но изложить следующим образом.

Земля (тлалтикпак) представляет собой большой диск, расположенный в центре Вселенной, простираю­щейся в вертикальном и горизонтальном направлениях. Вокруг Земли находится необъятная вода (тео-атл), опоясывающая ее со всех сторон, как кольцо, и превра­щающая Землю в «то, что полностью окружено водой» (сем-а-нагуак). Однако как Земля, так и огромное кольцо воды не являются чем-то аморфным и недифференцированным. Вселенная делится на четыре больших квадранта, или направления, которые начинаются в центре Земли и доходят до того места, где воды, окру­жающие мир, соединяются с небом, получая название небесные воды (илгуика-атл). Четыре направления мира включают в себя большое число символов. Для того чтобы описать эти направления, нагуа становились ли­цом к западу и наблюдали за движением Солнца: там, где оно «садится», находится его «дом» — это страна красного цвета; по левой стороне от дороги Солнца нахо­дится юг — направление голубого цвета; на противопо­ложной стороне дома Солнца находится направление света, плодородия и жизни — его символизирует белый цвет; и, наконец, по правой стороне от дороги Солнца простирается черная область Вселенной, направление страны мертвых.

Таково понимание горизонтального пространства в нагуаской картине Вселенной. Что касается верти­кального пространства, то в верхней и нижней частях мира (сем-а-нагуак) имелось 13 небес и 9 адов. Эти по­следние представляют собой все понижающиеся уровни, где осуществлялись испытания, которым подвергались в течение четырех лет лишенные плоти (мертвые) рань­ше, чем приобрести окончательный покой.

Сверху простираются небеса, которые, соединяясь почти за пределами физического мира, с водами, окру­жающими со всех сторон Землю, образуют своеобраз­ный голубой свод, пересеченный множеством дорог, бе­гущих на разных уровнях, разделенных, по представле­ниям нагуа, небесными перекладинами. На первых пяти уровнях находятся дороги Луны, звезд, Солнца, Венеры и комет. За ними идут разноцветные небеса, и в конце находится метафизическая потусторонность: мир богов, а над всем этим расположен Омейокан (место дуаль­ности), где находится двойственное творящее начало основа сохранения Вселенной.

Таково все то, что, анахронически применяя понятие современной западной мысли, можно было бы назвать статической космологией нагуа. Для того чтобы допол­нить эту картину, необходимо ввести в нее те динами­ческие черты, которые мы уже рассмотрели в этой главе. Обратим наше внимание снова на центр мира, на «пуп», как говорили нагуа. Там главным образом оказывает свое основополагающее влияние двойственное начало, живущее на самом высоком из небес. Действуя в «пупе» мира, Ометеотл дает Земле ее основу (тлалламанак), с этого места он также «одевает ее хлопком» (тлалличкатл).

В качестве дающего всему существующему жизнь он выступает как Ипалнемогуани; присутствуя в «водах цвета голубой птицы», из своей «облачной темницы» на­правляет он движение Луны и звезд, которые символи­чески являются юбкой, покрывающей женский образ творящего существа, и, наконец, как источник жизни того светила, которое освещает и оживляет вещи, он раскрывает свою основную мужскую черту творца, наделенного чудесной созидательной силой.

Рядом с первым двойственным началом, постоянным творцом Вселенной, существуют другие силы, выступаю­щие в сознании народа как многочисленные боги, но в абстрактных формах космологии нагуа представляю­щие собой четыре силы, в которых развертывается Оме­теотл — его сыновья — четыре элемента: земля, воздух, огонь и вода, которые, действуя с каждого из четырех направлений Вселенной, привносят в нее понятия борь­бы, эпох, катаклизмов, эволюции и пространственной ориентации времен.

Стремясь преобладать и господствовать, каждый элемент пытается лично направить живительное дей­ствие Солнца. Тогда и начинаются великие космические сражения, символически выраженные враждой между Тецкатлипокой и Кетцалкоатлом. Каждый период пре­обладания одного из элементов — это Солнце, эпоха. Потом наступает разрушение и возникновение нового мира, в котором как съедобные растения, так и масегуалы (люди), по всей видимости, эволюционируют к более совершенным формам. Так уже перестали суще­ствовать четыре Солнца. Наше Солнце — это пятое по счету Солнце движения. При нем достигается опреде­ленная гармония между различными космическими на­чалами, которые согласились разделить время своего господства, дав ему последовательную направленность к каждому из четырех направлений Вселенной, откуда действуют основные космические силы. Современная эпоха является, таким образом, эпохой пространственно направленных лет: направления света, области мертвых, направления дома Солнца, или голубой области, стоя­щей слева от Солнца. Влияние каждого направления ощущается не только в физическом мире, но и в жизни всех смертных. Тоналаматл — это книга, с помощью ко­торой можно определить непрерывно чередующиеся, согласно скрытой гармонии, господствующие влияния, которые астрологи нагуа, как и астрологи всех других времен и народов, напрасно пытаются познать и подчи­нить себе.

Концом современной эпохи нагуа также будет катак­лизм: разрушение достигнутой гармонии. «Будут земле­трясения, будет голод, и в результате этого мы погиб­нем». Однако такое пессимистическое заключение отно­сительно судьбы космоса не привело нагуа к потере их жизненного энтузиазма, а стало именно той решающей движущей силой, которая в двух различных формах привела их к победе над собой: ацтеки пошли по тому пути, который сегодня мы назвали бы империалистиче­ским мистицизмом. Убежденные в том, что для избежа­ния окончательного катаклизма необходимо укреплять Солнце, они взяли на себя миссию доставлять ему жиз­ненную энергию, заключенную в драгоценной жидкости, благодаря которой живут люди. Жертвоприношения и «цветущая война», являющиеся основными средствами получения жертв, необходимых для поддержания жизни Солнца, превратились в их основные занятия, стержень их личной, общественной, военной и национальной жиз­ни. Мистический уклон ацтеков, сконденсированный в своего рода «гуитцилопочтлском взгляде на мир», пре­вратил их по преимуществу в военный народ, «народ Солнца». Такова была линия поведения, возникшая у ацтеков перед угрозой конечного катаклизма пятого Солнца. Однако, как уже отмечалось, это было не един­ственной формой, в которой нагуа реагировали на это событие.

Уже со времен толтеков существовали глубокие мыслители, стремившиеся противостоять страху разру­шения Вселенной в ее пространственно-временных рам­ках, создав исключительно метафизическую концепцию относительно божества и определенного существования потустороннего мира, о чем можно найти рассуждения и гипотезы во многих поэмах нагуа.

И хотя нет никакого сомнения, что нередко спасения ищут в древних религиозных концепциях, верно также и то, что часто последние открыто подвергаются сомне­нию, и проблема божественности, потустороннего суще­ствования и судьбы человека ставится в явной рациона­листической форме, без учета, насколько это было воз­можно, мифов и традиций. Такими рассуждениями относительно божества и человека, составляющими самое возвышенное из того, что мы называем философской мыслью нагуа, мы и займемся в следующих главах, то есть после того, как мы уже раскрыли, на наш взгляд, основные характерные черты космологической концеп­ции нагуа.

[191] «Anales de Cuauhtitlán», ed. W. Lehmann, p. 62.

[192] «Textos de los informantes de Sahagún», Códice Matritense del Real Palacio, ed. facs., vol. VII, fol. 269 г. (пр. I, 19), в даль­нейшем, в нашей работе «Мадридские кодексы» будут цитироваться так: «Textos de los informantes de Sahagún».

[193] Soustelle Jacques, La Pensée Cosmologique des Anci-ens Mexicains, p. 82.

[194] «Anales de Cuauhtitlán», в op. cit., p. 62.

[195] Soustelle Jacques, La Pensée Cosmologique des Anciens Mexicains, p. 85.

[196] Изучая идеи нагуа о времени и пространстве, мы обнару­жили, что они выражают комплекс, обладающий тенденцией к един­ству, не лишенный содержания и представляющий собой единое целое, в котором отражаются и перекрещиваются естественные явле­ния и человеческие поступки. С другой стороны, кто немного знаком с основными чертами той картины природы, которую дает совре­менная физика, тот не может не удивиться, констатируя, что именно современная пространственно-временная структура в своей связи с человеческой мыслью обладает удивительным параллелизмом с кон­цепцией нагуа. Это можно объяснить тем фактом, что, начиная с Эйнштейна, физика стала ориентироваться на подлинный синтез, в котором унифицируются такие основополагающие понятия, как пространственно-временная связь.