Главное – «голова»

Итак, начало было положено. Правда, «воскреше­ние» ольмеков из небытия Вайян осуществил всего лишь на основе нескольких разрозненных вещей, опираясь главным образом на логику своих научных предположе­ний. Для более глубокого изучения вновь открытой цивилизации одних этих находок, несмотря на их уникальность и художественное мастерство, было явно недостаточно. Требовались систематические раскопки в самом сердце предполагаемой страны ольмеков. Впрочем, это, видимо, хорошо понимал и сам Вайян. Как бы обращаясь к своим преемникам на поприще мексиканской археологии, он в одной из популярных статей ска­зал: «На территории ольмеков еще не велось фактически никаких раскопок. Поэтому мы ничего не знаем об их происхождении или об их связях с другими культу­рами. Ольмеки, подобно призракам, бродят по страни­цам мексиканской истории. Несколько замечаний о том, что действительно был когда-то такой народ, немногочис­ленные изображения внешнего облика его представите­лей, совершенно непохожих на любой другой известный нам народ, вроде майя, и жалкая коллекция скульптур, явно выходящих за пределы уже выделенных нами художественных традиций, — вот все, что доказывает былое их существование. Возможно, что будущие исследования в стране ольмеков во многом прояснят давно дискутируемый вопрос о связи между мексиканцами и майя или же осветят происхождение тех великих теократий, которые создали Центральной Америке ее цивилизацию. Эти пророческие слова известного американ­ского археолога стали своего рода программой всей жизни для одного из его соотечественников и коллег. Его звали Мэтью Стирлинг.

В 1918 году, еще будучи студентом Калифорнийского университета, он впервые увидел в какой-то книге изо­бражение нефритовой маски в виде «плачущего ребен­ка» и с тех пор навсегда «заболел» загадочными извая­ниями из Южной Мексики. Особенно поражал его тот факт, что многие предметы таинственного ольмекского стиля были изготовлены из характерного голубовато-зеленого нефрита, никогда не встречавшегося в памятни­ках других древних культур Нового Света. После окон­чания университета молодой Стирлинг попадает в наиболее известное тогда научное учреждение США — Смитсоновский институт в Вашингтоне. Начались годы кропотливого труда. И хотя в силу разного рода причин Стирлингу пришлось работать главным образом в Север­ной Америке, затаенная мечта об ольмекских городах, погребенных в глубине южномексиканских джунглей, никогда уже не покидала его. С большим волнением прочитал он отчет Ф. Блома и О. Ла Фаржа о таинст­венных изваяниях из Ла Венты. В 1932 году ему попался на глаза труд одного американского плантатора из Веракруса — некоего Альберта Вейерстолла. Последний со знанием дела описывал несколько новых каменных скульптур из Ла Венты и Вильяэрмосы. Но больше все­го поразили Стирлинга заключительные слова статьи, где говорилось, что идолы Ла Венты совершенно не по­хожи на майяские и гораздо старше их по возрасту. Любому посвященному человеку было ясно, что медлить больше нельзя. Там, в болотистых лесах Веракруса и Табаско, ждут своего часа бесчисленные памятники погибшей цивилизации, которых никогда не касалась еще рука археолога. Но как убедить руководство заин­тересованных учреждений и своих коллег-археологов, что все эти отнюдь немалые денежные затраты сторицей окупятся научной значимостью будущих находок? Нет, обычные методы здесь явно не годились. И он решается на отчаянный шаг. В начале 1938 года один, почти без денег и снаряжения он отправляется.в Веракрус, чтобы осмотреть ту самую гигантскую каменную голову, кото­рая была описана еще Мельгаром. «Я обнаружил пред­мет моих мечтаний, — вспоминает Стирлинг, — на пло­щади, окруженной четырьмя пирамидальными холмами. Из земли едва выглядывала одна лишь макушка огромного изваяния. Я отбросил землю с его лица и сделал несколько фотоснимков». Когда первое волнение от встречи с этим посланцем древности наконец прошло, Мэтью огляделся вокруг и замер от удивления. Наме­танный глаз археолога сразу же обнаружил то, что так долго ускользало от внимания его предшественников: гигантская голова стояла посреди руин заброшенного города. Повсюду из лесных зарослей поднимались ввысь плоские вершины искусственных холмов-пирамид, скры­вавших внутри остатки разрушенных дворцов и храмов.. Они были ориентированы строго по странам света и группировались по три-четыре вокруг широких прямо­угольных площадей. Сквозь густую зелень джунглей тут и там проглядывали контуры таинственных каменных изваяний. Да, сомнений быть не могло: первый ольмекский город лежал у ног усталого, но счастливого архео­лога. Теперь-то он сумеет убедить в своей правоте лю­бого скептика и достанет необходимые для экспедиции средства!

Возвратившись в Вашингтон, Стирлинг с еще боль шей энергией берется за воплощение в жизнь своег проекта. Он обивает пороги многих научных учрежде ний столицы, убеждает, доказывает с фактами в руках огромную археологическую значимость вновь найденно­го памятника и в конце концов добивается своего Смитсоновский институт совместно с Национальным географическим обществом выделили ему людей и не обходимые средства для экспедиции в Южную Мексику

Заветная мечта Стирлинга стала теперь на вполне материальную почву.