Торжество пан-ольмекской гипотезы

Глава 6

СПОР ЕЩЕ НЕ ОКОНЧЕН

О, я хочу безумно жить:
Все сущее — увековечить.
Безличное — очеловечить,
Несбывшееся — воплотить,
А. Блок. 1914 г.

ТОРЖЕСТВО ПАН-ОЛЬМЕКСКОЙ ГИПОТЕЗЫ

Открытия Майкла Ко в Сан-Ло­ренсо и выдвинутая им новая схема развития ольмекской куль­туры произвели на всех необы­чайно сильное впечатление. Его единодушно поддержали мекси­канцы, в их числе такие при­знанные авторитеты в области мексиканской археологии, как Игнасио Берналь, Альфонсо Касо и Роман Пинья Чан. В свою очередь, археологи США — со­отечественники молодого профес­сора из Йеля — разделились на две неравные части. Меньшая из них включала тех ученых, кото­рые сами так или иначе были связаны с исследованием оль­мекской проблемы. Они востор­женно приняли «новое слово» в археологии Мексики. Но по­давляющее. большинство архео­логов хранило загадочное мол­чание, видимо не решаясь выска­заться ни за, ни против взглядов Майкла Ко и предпочитая выжи­дать дальнейшего развития собы­тий. Тем не менее, хотя бы и чи­сто внешне, в беспокойном «цар­стве ольмекской археологии» установились наконец всеобщее согласие и мир. Правда, теперь здесь безраздельно господствовал один человек и одна гипотеза. Все, что было сделано прежде, подвергалось самой строгой ревизии. Старые кумиры безжалостно сбрасывались со своих пьедесталов. Ста­рые теории были окончательно развенчаны и сданы в архив истории. Суть нового учения об ольмеках со­стояла в следующем.

На общем фоне более или менее стройной картины событий древнемексиканской истории внезапно появ­ляется блестящая культура ольмеков. Появляется сра­зу во вполне сложившемся, зрелом виде, словно Ми­нерва из головы Юпитера. А затем, как по мановению волшебной палочки, этот первичный очаг высокой ци­вилизации рассылает во все стороны мощные и благо­творные импульсы, превращая окружающие Тамоанчан примитивные племена в благопристойных и искусных во всех начинаниях горожан и просвещенных земледель­цев, которые успешно овладевают секретами ирригации, селекции и севооборота. С помощью своей хитрой дип­ломатии, торговли и тяжелой военной десницы ольмеки быстро подчинили себе добрую половину Мексики и сопредельных с ней стран, создав первую могуществен­ную империю на Американском континенте.

Гипотезу Майкла Ко дополнили и развили и неко­торые другие ученые. «Центр происхождения ольмекского стиля искусства, — писал мексиканец А. Касо, — находился, бесспорно, в южной части Веракруса и на западе Табаско, то есть в той области, которую мы на­зываем «Месопотамией Центральной Америки». И по­скольку отчетливые следы ольмекского влияния пред­ставлены в Чиапасе, Гватемале, Сальвадоре, Оахаке, Пуэбле, Морелосе, Герреро и долине Мехико, то остает­ся лишь считать все названные области «колониями ольмеков». Ядро империи находилось на южном побе­режье Мексиканского залива, а подчиненная ему об­ширная зона сопредельных земель протянулась еще на сотни миль вокруг.

Иными словами, следуя чеканным строфам одной ацтекской поэмы, мы могли бы с полным правом сказать:

Они над всем миром
установили
свое господство.
Они дали
власть, могущество,
славу, известность.

«Есть все основания предполагать, — утверждает, в свою очередь, Майкл Ко, — что у древних ольмеков существовало прочное государство. В пределах их искон­ной зоны... скульптура и содержимое гробниц демон­стрируют огромную степень социальных различий меж­ду правителями и управляемыми. Но еще важнее в этом смысле распространение власти ольмеков далеко за пре­делы их крошечной первоначальной территории. Мы встречаем сходные явления только у явных поли­тических империй позднейших времен — тольтеков и ацтеков.

Конечно, такие государства должны были иметь и необходимую экономическую базу, У ольмеков это на­верняка было необычайно продуктивное земледелие, практикуемое на намывных землях, наподобие Нила у египтян, вдоль реки Коацакоалькос и ее притоков».

Всю свою обширную программу по сооружению ри­туальных центров, гигантских базальтовых статуй и водосборных подземных каналов ольмеки осуществляли только при помощи орудий, сделанных из обсидиана, кремня, гранита, диабаза, серпентина, нефрита и ба­зальта, основываясь исключительно на мускульной си­ле человека. У них не было ни повозок, ни лошадей, ни других тягловых животных. Не было металлов, плуга, парусных судов. По сравнению с техническим арсеналом древнейших цивилизованных народов Старого Све­та, ольмеки были явно обижены судьбой. Но все это не помешало им попасть в число бесспорных фаворитов даже на фоне других, не менее известных народов до­колумбовой Америки.

Для чисто ольмекской культуры 1200—400 годов до н. э., согласно Майклу Ко, характерны тзкие черты, как преобладание архитектурных сооружений из гли­ны и земли, высокоразвитая техника резьбы по камню (особенно по базальту), круглорельефная скульптура, гигантские головы в шлемах, изображения божества в виде человека-ягуара, колонны из базальта в каче­стве строительного материала для гробниц и «оград», изощренная техника обработки нефрита и серпентина, Массивные ритуальные приношения в виде мозаичных вымосток и площадок из нефритовых топоров — кель­тов и заготовок для них, вогнутые зеркала из пирита, большие полые статуэтки «младенцев» из глины с по­верхностью белого цвета, керамика ранне- и среднеар­хаических форм (округлые шаровидные горшки без шейки — «текоматес», плоскодонные простые блюда, чаши для питья с отогнутым наружу краем) с харак­терными резными орнаментами в виде гребенки, завит­ков и параллельных линий, красной росписью и точеч­ным узором.

Мысль о том, что буквально все высокие цивилиза­ции древней Мексики обязаны своим происхождением ольмекам, после открытий Майкла Ко считалась уже чуть ли не общепризнанной. Сторонники подобных взглядов приводили в свою защиту множество всевоз­можных доводов. Разве не связывает древняя ацтекская легенда, говорили они, сам факт основания Теотихуакана с крупным переселением из страны Тамоанчан? А знаменитые каменные маски теотихуаканцев? Они как две капли воды похожи на нефритовые изделия ольмекских мастеров. И где, как не в столице сапотеков Монте-Альбане, были найдены каменные изваяния «тан­цоров» — странные фигуры людей с дергающимися ру­ками и ногами, широко открытым ртом и мертвыми, плотно закрытыми щелочками глаз? «Значение их со­стоит в том, — утверждает Майкл Ко, — что эти «тан­цоры» — древнейший образец сапотекского искус­ства — несут на себе сильный отпечаток ольмекского влияния». Кроме того, среди руин Монте-Альбана и Монте-Негро археологи не раз встречали изящные гли­няные вазы, украшенные масками ягуароподобного бо­жества со вздернутой верхней губой. Какие же могут быть после этого сомнения в приоритете ольмеков над остальными народами Центральной Америки?