Основание Теночтитлана

Как уже отмечалось, прибывшие в Мексиканскую долину ацтеки обосновались на западном берегу оз. Тескоко в районе холма и одноименного источника Чапультепек. Это произошло в 1279 г. («8. тростник»). Очевидно, свой приход они не согласовали с теми, кому принадлежала данная территория. Этим объяснялось враждебное отношение к ним со стороны, если верить источникам, большинства тогдашних важных центров (Колуакан, Аскапотсалько, Шалтокан, Чалько, Шочимилько и др.). В такой ситуации перед ацтеками встал выбор — либо стать данниками более сильных соседей, либо силой оружия отстаивать свои интересы. Они последовательно использовали оба пути. Пытались они с самого начала установить и брачные связи с местными жителями, придавая, конечно, особое значение бракам династическим. Так, своим вождем они избрали Уитсилиуитля. По материнской линии он происходил из ацтекской родовой знати, а по отцовской находился в родстве с правителем одного из городов-государств Сумпанго. Однако в ходе одного из конфликтов с правителем Колуакана Уитсилиуитль был захвачен в плен вместе с дочерью. Их доставили в Колуакан, чтобы принести в жертву. Ацтеки, согласно данным раннеколониального автора индейского происхождения Ф.А.М.Чимальпаина, попытались их выкупить. Колуаканцы согласились, однако пленники гордо отказались, якобы заявив, что поскольку они попали в плен, то это угодно богу Уитсилопочтли. Хотя колуаканцы отказались выполнить ритуал, отец и дочь сами себя принесли в жертву. Они рассекли себе грудь в том месте, где находилось сердце, т.е. так, как это обычно делали ацтеки (см. [173, с. 24; 247, с. 417-418]).

Как утверждают хроники, ацтеки «причиняли зло» многим жителям долины (по-видимому, как бродячие охотники и собиратели оседлым земледельцам). В ответ отоми Шалтокана и колуа Колуакана нанесли им тяжелый удар. Воспользовавшись тем, что в 1319 г. тепанеки Аскапотсалько привлекли ацтеков как наемников для борьбы с Колуаканом, они, дождавшись ухода воинов, окружили ацтекское поселение в Чапультепеке и взяли в плен оставшихся там (в основном стариков, женщин и детей). Деморализованные ацтеки были разгромлены и фактически разделились (или насильно были разделены) на три части (согласно версии Ф.А.М.Чимальпаина). Одна из них основала поселение Мешикапан в области, подвластной тепанекам Аскапотсалько (возможно, они подчинились тепанекам, чтобы получить возможность поселиться в Мешикапане). Другая часть мешиков-ацтеков расселилась в различных местах Мексиканской долины — в Коатлинчане, Чалько, Шалтокане, Куаутитлане, который, кстати, входил в число немногих, поддерживавших с ацтеками хорошие отношения (видимо, на тех же условиях). Третья часть, наиболее многочисленная, попала на земли Колуакана. Именно с ней, сохранившей свою самобытность, и связана дальнейшая история этого народа. По иной версии, эти события произошли в 1299 г. («2. тростник»), т.е. в год начала нового 52-летнего цикла, знаменуемого праздником «Нового огня» (см. [201, с. 19; 404, с. 126]).

Для того чтобы стала понятна многозначительная символика, сопровождающая дальнейшие события, необходимо вновь вернуться к мифологическому сюжету о Малинальшочитль (колдунье, оставленной ацтеками в ходе переселения в районе будущего г. Малиналько), точнее, продолжить его. Пока ацтеки, оставив Малинальшочитль, продолжали миграцию (которая, как известно, закончилась остановкой в Чапультепеке), она якобы родила и вырастила сына по имени Копиль. Ему суждено было стать еще одной жертвой на пути утверждения ацтеков в Мексиканской долине. Повествование, связанное с образом Копиля, известно в нескольких вариантах, каждый из которых специфическими мифологическими средствами объясняет важные моменты в ацтекской истории и религиозной практике.

Согласно одному из вариантов, когда Копилю стало известно, как дурно ацтеки поступили с его матерью, он, оставив ее, решил отомстить. Узнав, что ацтеки окружены в Чапультепеке, Копиль поспешил туда, чтобы увидеть, как колуаканцы расправятся с его врагами. Но ничто не могло произойти в судьбе мешиков-ацтеков, согласно их официальной идеологии, без воли и желания бога Уитсилопочтли. Он, как обычно, все рассчитал и поэтому направил ацтеков прямо навстречу Копилю. Ацтеки схватили Копиля, принесли его в жертву, а вырванное из груди сердце выбросили по совету бога далеко в озеро.

Согласно мифу, в том месте, где был убит Копиль, забил ключ, получивший название Акопилько («вода Копиля») [31, с. 327; 173, с. 23- 24]. По другой версии, не менее важной, Копиль не испытывал вражды к ацтекам, однако они захватили его в плен как вражеского воина-лазутчика. Перед тем как принести его в жертву, Копиля заставили участвовать в особом ритуале — ацтекском варианте гладиаторских боев (одному и практически безоружному пленному приходилось сражаться против нескольких хорошо вооруженных воинов-ацтеков, которые его не убивали) [218, гл. 3]. Так у ацтеков возник еще один кровавый ритуал, каким в будущем будет заканчиваться любой военный поход — бои пленников с ацтекскими воинами.

Ацтеки, побежденные Колуаканом, стали племенем, подвластным последнему. Правитель Колуакана Кошкоштли приказал им поселиться в месте, называемом Тисапан («У меловой воды»). Оно оказалось, как сообщают исторические хроники, чрезвычайно неблагоприятным для жизни, так как буквально кишело змеями.

В это время колуа вели борьбу с шочимильками, образовавшими на юге Мексиканской долины «конфедерацию Шочимилько». Столкновения шли с переменным успехом. Кошкоштли решил использовать ацтеков как наемников в борьбе с шочимильками. Пообещав ацтекам свободу, он якобы взамен потребовал представить ему 8 тыс. пленников-шочимильков. Надеясь ослабить таким образом и самих мешиков, Кошкоштли отправил их на шочимильков, даже не обеспечив оружием. Однако ацтеки оказались находчивыми: они обожгли концы больших палок и использовали их в качестве оружия. Ацтеки, отличавшиеся смелостью и воинской доблестью, одержали победу и захватили столько пленных, что даже не смогли привести их в Колуакан. Тогда они отрезали по одному уху у каждого из них и в корзинах доставили Кошкоштли (в знаменитом «Кодексе Ботурини» на последней странице средствами пиктографии показана эта сцена).

Как говорят источники, данный эпизод сильно напугал колуаканцев, увидевших в нем дурное предзнаменование, знак того, что ацтеки станут скоро грозной и опасной силой. Кошкоштли дал им свободу и разрешил обосноваться в Мешикальтцинко, располагавшемся несколько севернее Колуакана. Там ацтеки стали строить жилища, возделывать маисовые поля. Они сумели даже добиться у нового правителя Колуакана, Ачитомитля, разрешения торговать в его городе. Ацтеки, согласно историческим хроникам, полагали, что наконец закончились их долгие странствия и они достигли своей «земли обетованной». Однако настоящая истина была сокрыта от народа и известна только племенному богу Уитсилопочтли, который между тем приготовил для них очередное испытание. Так как на новом месте ему был построен храм, то он «приказал» ацтекам (как всегда, через своих жрецов) попросить у Ачитомитля дочь, с тем чтобы сделать ее своей жрицей и даже живой богиней. Ачитомитль очень любил свою дочь, но прельстился тем, что она будет обладать столь большой властью над ацтеками.

Когда девушку с большими почестями доставили ацтекам, Уитсилопочтли «приказал» убить ее, содрать с нее кожу и надеть на одно-го из ацтекских юношей. Так миф, вплетенный в реальную историю, объясняет происхождение одного из самых отвратительных, отталкивающих древнемексиканских религиозных ритуалов, символизировавших тем не менее самое что ни есть земное явление — созревание и уборку початков маиса: с несчастной содрали кожу так же, как с созревшего початка обычно снимают листья. Однако погибшая столь ужасным образом девушка действительно стала считаться одним из воплощений богини плодородия Тонатцин («Наша мать»), одной из важнейших в пантеоне²⁰.

Между тем бог Уитсилопочтли «повелел» пригласить ничего не подозревавшего отца, с тем чтобы он совершил жертвоприношение новой богине. Депутация из Колуакана во главе с Ачитомитлем прибыла, как полагалось, с подарками. Можно легко представить гнев и ужас несчастного отца, когда он увидел, что ацтеки сделали с его дочерью (см. [31, с. 328; 173, с. 24-28]). Вполне естественным желанием колуаканцев было отомстить ацтекам. Когда прямая атака не удалась, колуаканцы решили напасть скрытно, ночью. Однако, как всегда, благодаря Уитсилопочтли мешики узнали о планах врага и, не дожидаясь новой атаки, ночью покинули свое поселение. После целого ряда безуспешных попыток обосноваться где-нибудь в другом месте на берегу, преследуемые разгневанными колуаканцами и их союзниками, ацтеки на лодках перебрались на болотистые острова оз. Тескоко, пожалуй, единственное место, где они могли почувствовать себя в относительной безопасности. Ацтекские религиозно-мифологические повествования сообщают, что и после этого долгое время ацтеки бродили среди болот и тростниковых зарослей, не имея возможности ступить на берега озера, ибо их там ожидала неминуемая смерть. Но новые страдания и лишения, как и все предыдущие в период переселения, сложившаяся позднее военно-религиозная идеология трактовала как необходимые Уитсилопочтли для того, чтобы «закалить сердце» своего народа в трудностях, ибо на протяжении всей последующей истории ацтекам были необходимы выносливость, смелость и безжалостность к врагам. Однако в рассматриваемый период ацтеки, вконец уставшие от бесконечных странствий, испытаний и мытарств, начали роптать. Тогда Уитсилопочтли явился в очередной раз во сне жрецам, а также их вождю Теночу и эаявил, что совсем скоро ацтеки обретут обещанную землю (см. [218, гл. 19]). Он «приказал» им найти на островах место, где покоится сердце принесенного ранее в жертву Копиля, указав, что там, куда упало солнце, вырос кактус, на котором, поскольку он был очень высоким, свил гнездо орел. Этот орел, «сообщил» Уитсилопочтли, охотится на птиц с прекрасными перьями и каждое утро приветствует поднимающееся солнце взмахами своих длинных и мощных крыльев (см. [173, с. 31; 247, с. 417]).

Наутро по приказу жрецов ацтеки отправились на поиски, которые, естественно, сопровождались необычными явлениями. Сначала они вышли к ручью с исключительно прозрачной водой, затем, проделав некоторый путь, вновь оказались возле источника, который поразил их и испугал: вода в нем текла двумя потоками — один был голубого цвета, другой красного, напоминающего кровь. Ацтеки, пораженные этими странными превращениями, все же продолжили поиск, пока наконец не нашли то, что искали, — высокий кактус, гнездо и орла в нем. Он держал в когтях птицу с драгоценными, сверкающими на солнце перьями [288, с. 148].

Для того чтобы стали поняты дальнейшие события, необходимо специально остановиться на ключевой идее ацтекской идеологии — идее Солнц. В соответствии с религиозно-мифологическими традициями ацтекские мудрецы в поздний доиспанский период сформулировали свою концепцию истории и мира, определив в ней место своего и соседних народов. Сделано было это на основе заимствованного у предшествующих культур (в частности, у тольтеков) концепции мировых эпох, эр, или Солнц.

Согласно космологическим религиозно-мифологическим представлениям древних ацтеков и основных народов, входивших в состав их государства в канун Конкисты, существующий мир не является раз и навсегда данным. Напротив, он находится в состоянии непрерывного изменения. Иногда они столь существенны, что заканчиваются настоящими мировыми катастрофами, за которыми, однако, следовало новое возрождение мира и всего живого, включая человека. Промежуток между возрождением и новой гибелью мира и является «эпохой», или «Солнцем». Согласно большинству источников, ацтеки насчитывали пять мировых эпох: четыре «доисторические» предшествовали пятой, в которой жили они сами и близкие им по времени народы. Каждая из эпох имела свой состав населения, и последнее согревало собственное солнце, ибо после очередной катастрофы происходило полное обновление мира.

Идея пяти Солнц прекрасно отражена в одном из самых известных ацтекских памятников — знаменитом «Календарном камне», или «Камне Солнца» (см. рис. 21). Есть и письменные версии, среди которых интереснейший ацтекский памятник, известный как «Ватиканский кодекс 3738А (Риос)», в котором изложен пиктографический вариант этого мифологического представления. В нем каждое из Солнц, или мировых периодов, имело свое название в зависимости от того, какие бедствия сопровождали его гибель: «Солнце воды» завершилось потопом, «Солнце ветра» — ураганом, «Солнце огня» — землетрясением, а четвертое Солнце завершилось мировым голодом и кровавым дождем (см. рис. 28-31). В четвертом мировом периоде. жили, по этой версии, тольтеки, создатели наиболее близкой по времени к ацтекам высокой доколумбовой культуры, погибшей как раз к моменту их появления у границ Центральной Мексики. Согласно «Ватиканскому кодексу 3738А (Риос)» во время катастроф выживала только одна человеческая пара, дававшая начало человеческому роду в новом Солнце (по другим версиям, погибало все человечество и боги создавали его заново).

Солнце издревле символизировалось у древнемексиканских народов орлом — птицей мощной, гордой, свободолюбивой и кровожадной. Каждый день солнце, подобно орлу, совершает свой путь по небу, но и каждую ночь в подземном мире ведет борьбу с силами мрака за право утром появиться на востоке и вновь осветить и согреть мир, все живое своими благодатными лучами. Силы же мрака и ночи олицетворялись ягуаром — с его ночным образом жизни и пятнистой шкурой, ассоциирующейся с ночным небом, усеянным звездами.

Согласно ацтекской религиозно-идеологической системе представлений, чтобы солнце имело достаточно сил для такой борьбы, его жизнь необходимо поддерживать самой дорогой ценой, какую может заплатить человек, — кровью человеческой. Однако фатальность, трагическая предопределенность судьбы мира сохраняется, так как человечество, даже ценой собственной крови, не в состоянии поддержать мировой порядок, который зависит только от воли и прихоти божественных сил. Люди, живущие под пятым, современным Солнцем, могут рассчитывать лишь на то, чтобы отдалить мировую катастрофу, которую, согласно особым подсчетам их древних астрономов-астрологов, нужно ждать по истечении каждого 52-летия в день «4. движение» («4. землетрясение») года «2. тростник» (см. рис. 21, 24, 27). Поэтому по истечении очередного 52-летнего периода отмечался уже упоминавшийся грандиозный праздник «Нового огня», символизировавший, по сути, продолжение жизни пятого Солнца (см. также рис. 22, 23, 25, 26).

Явившийся ацтекам орел, сидевший на кактусе, был посланцем Солнца, если не само Солнце. Появление Солнца-орла стало этапным в их судьбе. Этим событием как бы подтверждался заключенный ранее союз между народом и его племенным богом Уитсилопочтли. Ацтеки превращались в «народ Солнца», особый, от деятельности которого зависела судьба ныне существующего мира. Жестокие войны и кровавый ритуал оправдывались этой глобальной целью — напоить, накормить Солнце кровью, с тем чтобы поддержать существование пятого мира (эры). Такие или приблизительно такие рассуждения жрецов легли в основу военно-религиозной доктрины ацтеков, призванную оправдать практику человеческих жертвоприношений. Хотя кровавые жертвы мексиканцы приносили и другим богам, которых было множество, однако в ацтекском обществе кануна Конкисты первенство в этой практике, безусловно, принадлежало культу Солнца, теснейшим образом смыкавшемуся с их военно-экспансионистскими идеями и устремлениями. Отталкиваясь от идеи «спасения» и «укрепления» Солнца пятого мирового периода, действовала военная машина ацтеков.

Конечно, во всех этих космогонических построениях чувствуется идеологическая направленность, хотя некоторые исследователи склонны рассматривать их как чисто религиозные (см. [361, с. 73, 75]). Однако более верна оценка, согласно которой «ацтекские религиозные представления являлись в первую очередь политическим оружием» в руках власти, поэтому принимать всерьез их религиозное объяснение войны — значит «попадать в ловушку официальной пропаганды»; более того, «вера в возвышенную войну более серьезно воспринимается современными исследователями, чем когда-то самими ацтеками» [361, с. 15, 34, 44]. Действительно, несчастные жертвы, погибавшие на алтаре в знак служения сакральной идее, скорее служили показателем политической направленности: положение завоевателей заставляло мешиков-ацтеков не только проявлять жестокость, но и сакрализировать ее концепцией мировых Солнц. Законность притязаний на особое положение среди других народов, положение «богоизбранного народа» (малооригинальная идея) обосновывались тем, что это было обещано и санкционировано их племенным богом Уитсилопочтли.

Как бы то ни было, но именно такое место в мировой истории отводило себе ацтекское государство в период своего наивысшего расцвета, т.е. накануне Конкисты. Разработанная позднее идеологическая установка была ретроспективно наложена на более ранний период истории ацтеков — время их появления в Мексиканской долине. Именно поэтому и появился красивый миф о божественном орле, которого обнаружили их предки на одном из островов оз. Тескоко и который указал им таким образом, где следует основать новый город. Более того, считалось, что орел был не кем иным, как самим Уитсилопочтли в облике бога Солнца, известного в ацтекской мифологии под именем Тонатиу²¹ (см. рис. 33).

По «приказанию» Уитсилопочтли ацтеки прежде всего возвели ему храм, первый в ряду многих, строившихся позднее в его честь и в честь других богов. Строительство храма ознаменовало основание города (см. [31, с. 329-331; 173, с. 32; 212, т. 4, с. 106-109]). Произошло это, согласно наиболее распространенной официальной версии, в 1325 г. («2. дом») [128, с. 43]. Однако называются и иные даты - от 1194 до 1377г. ²²

Вновь основанный город известен под двумя названиями — «Мехико» и «Теночтитлан». Последнее наиболее часто связывают с одним из этнонимов ацтеков — теночки, восходящим в свою очередь к имени их вождя Теноча (Тенуча), при котором город был основан. Соответственно «Теночтитлан» трактуется как «город Теноча» [140, с. 75-80; 291, с. 148]. Известна и иная этимология слова «Теночтитлан» — «место, где растет на камне кактус» [173, с. 14-15].

Что касается названия «Мехико», то, согласно одной из трактовок, оно означает «место мешиков» [173, с. 333]. Как уже отмечалось, мешики (мексиканцы) названы так по имени Меши, жреца и вождя, возглавившего их исход из Ацтлана [173, с. 14-15; 277, с. 60; 280, с. 13]. Есть и другие версии. «Мехико» связывают и с одним из имен бога Уитсилопочтли — Мешитли [280, с. 13; 307, с. 77], и с названием «дикой настурции» («мешитин»), которая во множестве произрастает в этом районе [291, с. 148], и со словом «меситли» — «многочисленные заячьи шкуры» [144, с. 231], ибо в период переселений ацтеки одевались в том числе и в заячьи шкуры. Достаточно любопытна еще одна трактовка — «в месте луны» [140, с. 75-80]. Если она справедлива, то почему «народ Солнца», как называли себя ацтеки, дал своей столице такое название? Предполагается, что до прихода ацтеков там уже жили земледельцы, почитавшие Луну как аграрное божество, связанное с землей и силами плодородия, и называвшие свое поселение на своем языке «Амадетсана» — «в месте луны» ²³. Вполне возможно, что ацтеки, прибыв в Мексиканскую долину, только перевели на свой язык готовый топоним, как достаточно часто они поступали и в других случаях²⁴. Для них была характерна практика синкретизма, соединения своих традиций с местными, поэтому неудивительно, что так они поступили и в случае с древним названием «Мехико» ²⁵.

Теночтитлан — официальное название города. Не случайно в то время как в пиктографических рукописях знак «Теночтитлан» встречается много раз (кактус, вырастающий на камне, с сидящим на нем орлом), для «Мехико» такой пиктограммы нет [182, с. 123-128] ²⁶. Кстати, именно пиктограмма топонима «Теночтитлан» стала основой государственной символики современной Мексики (с добавлением змеи в клюве орла).

Мифологизированным повествованием об основании Теночтитлана завершается история окончательного поселения ацтеков в Мексиканской долине. История переселения — смесь правды и вымысла, мифов, легенд. Рассказ о странствиях сохранился отнюдь не только в устных преданиях, напротив, связанные с ними крупные и мелкие события, иногда реальные, но чаще являющиеся плодом более поздней религиозно-идеологизированной обработки, фиксировались в доиспанский период в особых рукописях, которые у ацтеков, например, назывались «теомоштли» («божественная книга о происхождении»).

Мы рассмотрели более подробно ацтекский вариант переселения, так как именно ацтеки стали ядром, вокруг которого образовалось наиболее сильное государство Центральной Мексики накануне испанского завоевания. Однако подобного рода мифологические повествования были и у других народов, составивших позднее ацтекское государство. Так, аколуа утверждали, что ведут свое начало от храброго и мужественного вождя Аколли. Он был очень высокий и сильный, что подтверждает и его имя, в переводе означающее «плечо» [291, с. 147]. В то время как ацтеки в период странствий несли статую бога Уитсилопочтли, аколуа окружали не меньшим почтением своего племенного бога Тескатлипоку («Курящееся зеркало») [221, с. 16].

Как утверждается в одном из авторитетных раннеколониальных источников, «все древние», населявшие Новую Испанию, имели общее происхождение (что не совсем точно), но когда их стало «слишком много», они стали врагами [307, с. 37].

Как бы то ни было, легендарно-мифологические представления о прародине и исходе из нее играли огромную роль в древнемексиканской идеологии, ибо своими средствами определяли значение каждого народа в истории древней Мексики. Определяющую роль в ней со временем стали играть ацтеки. Как видим, мифические и полулегендарные повествования затрагивали и этнические вопросы, проблемы происхождения народов — чрезвычайно важные для древнемексиканской традиции, о чем можно судить по значительному числу сохранившихся повествований. Свойственное им переплетение реалий и легенд позволяет перебросить мостик от мифа к истории. Вступление ацтеков на историческую арену отнюдь не ознаменовалось освобождением исторической традиции от привнесенных в нее легенд и мифов. От последних она полностью так никогда и не избавилась²⁷.

Но что говорит наука? У современных историков нет единодушия относительно того, что из себя представляли ацтеки в момент их появления в Мексиканской долине. Наиболее распространенная точка зрения состоит в том, что они были «полуцивилизованным народом», одним из «варварских народов», охотниками и собирателями [92, с. 51]. Ведя кочевой образ жизни, они занимались преимущественно охотой, собирательством, а земледелием — только во время небольших остановок; ткачества не знали, в качестве одежды использовали шкуры животных; постоянных поселений, естественно, не имели и строили либо временные жилища, либо использовали естественные Укрытия типа пещер (см. рис. 1). Их религия в период переселения не содержала аграрных ритуалов: главными были обряды, вытекающие из первобытных верований охотников-кочевников.

В свете сказанного нельзя принять концепции, авторы которых, некритически используя данные индейских и европейских источников раннеколониального периода, пытаются увязать образ жизни ацтеков того периода (ассоциируемый с пребыванием в Ацтлане) с явными признаками ранней цивилизации (письмо, земледелие, развитой земледельческий культ и общественная структура). По нашему глубокому убеждению, сторонники такой точки зрений идут на поводу позднего осмысления ацтеками своей истории, когда незадолго перед испанским завоеванием положение господствующей этнической группы государства заставляло их, как уже отмечалось, создавать привлекательные легенды о своих исторических истоках. В действительности в Мексиканскую долину прибыл народ, находившийся на стадии родового строя. Во главе ацтекского общества при основании Теночтитлана в 1325 г. (если признать эту наиболее распространенную в источниках и в научных исследованиях дату) стоял вождь, который управлял жизнью молодого древнеацтекского поселения совместно с десятком других старейшин [291, с. 148]. Это убедительно свидетельствует, что в рассматриваемый период решающая роль принадлежала родовой верхушке [92, с. 53]. Хотя позже (опять-таки по идеологическим потребностям) официальная древнеацтекская история пыталась представить жрецов в качестве важнейших, если не руководящих лиц в общественной структуре, однако на деле их роль была не больше той, что имели, например, шаманы. Если определить место ацтекской цивилизации в общем ряду культур Мексиканской долины, а также древней Мексики в целом, то, как и тольтекскую, ее следует отнести к Позднему послеклассическому периоду. В рамках последнего она существовала и развивалась на протяжении примерно трех веков (ок. 1200 — 1521) [89, с. 463]. В качестве исходной берется предполагаемая дата их появления в Мексиканской долине; иногда называется и другой отрезок времени, когда точкой отсчета считается год основания Теночтитлана (см. табл. 2) [367, с. 39].

Научная периодизация собственно древнеацтекской истории продолжает вызывать споры. Различные исследователи строят ее на разной основе. В плане последовательности развития основных событий история ацтеков может быть разделена на три периода:

• период переселений, который закончился основанием Теночтитлана;
• период, в течение которого ацтеки утверждали свое положение в Мексиканской долине (от основания Теночтитлана и до 1428 г., когда начался процесс их постепенного возвышения после обретения полной самостоятельности);
• период независимости и расцвета государства, закончившийся испанским завоеванием (1428 — 1521) [70, с. 374].
• Есть периодизация, в которой исторические этапы древнеацтекской истории еще более обобщены:
• ранний ацтекский период (ок. 1150 — ок. 1350; т.е. время прибытия ацтеков в Мексиканскую долину отнесено к середине XII в., а основание Теночтитлана — к 1350 г.);
• поздний ацтекский период (ок. 1350 — 1520) [222, с. 14].

В плане эволюции общественной (а в последний период — и политической) структуры предлагалась периодизация, где за образец взята хорошо известная классическая древнеегипетская периодизация:

• додинастический период (ок. 1325 — ок. 1372) — время, когда руководство в обществе принадлежало совету вождей родов;
• ранний династический период (ок. 1372 — 1426), начало которого связано с утверждением власти первого собственно ацтекского правителя, а окончание — с обретением древнеацтекским обществом независимости (от более сильных соседей);
• поздний династический период (1426-1520) — время последовательного усиления централизации, прерванной испанским завоеванием и гибелью последнего доиспанского правителя Мотекусомы II [349, с. 66].

Особых возражений против предложенных вариантов периодизации нет, так как они действительно отражают наиболее важные этапы истории древнеацтекского общества. В дальнейшем мы будем от них отталкиваться, правда, считая датой падения ацтекской державы не 1520 г., а 1521 г., поскольку с гибелью Мотекусомы II история ацтекского государства, как известно, не завершилась: его агония продолжалась, и в ней падение Теночтитлана в 1521 г. было, пожалуй, решающим моментом. Кроме того, как мы увидим ниже, классического «династического» наследования в ацтекской политической структуре никогда не было.