ПУТЬ К ВОЙНЕ
Движение в сторону войны ускорилось осенью 1875 года. В сентябре генерал Крук сообщил, что кражи домашнего скота индейцами стали обычным явлением в Вайоминге, Небраске и Колорадо, а следы украденных животных часто ведут в Великую резервацию Сиу. Кроме того, из различных агентств этой резервации враждебные индейцы получали припасы, оружие и подкрепления.
В том же месяце, правительственная комиссия, являвшаяся составной частью усилий Гранта по “аннулированию” индейских прав на Черные Холмы, собралась в агентстве Красного Облака. Ее целью были переговоры по покупке не только самих холмов, но также и всех неуступленных земель долины реки Паудер и гор Бигхорн. В состав комиссии вошли: сенатор У.Б. Эллисон – председатель комиссии, генерал Терри, С.Д. Хинман – миссионер у Сиу, Дж. П. Бивуа (Beauvais) – торговец, многие годы имевший дело с Сиу, и несколько лиц с Востока, у которых не было вообще никакого опыта общения с индейцами.
Договор Форта Ларами оговаривал, что любые иные соглашения в будущем должны быть ратифицированы не менее чем тремя четвертями всех взрослых Сиу мужского пола. И поэтому во все лагеря, какие только можно было найти, отправились курьеры с приглашениями на совет. Это стало первой ошибкой. Гордые Лакоты, особенно из недоговорных групп, находившиеся на своей собственной земле, разгневались, получив приказание явиться на совет. Когда курьер прибыл в лагерь Сидящего Быка, вождь выразил чувства всех недоговорных Сиу, задав вопрос:
Являешься ли ты тем Великим Богом, сотворившим меня? Или же был Великим Богом, сотворившим меня, тот, кто тебя послал? Если Он просит меня прийти и повидаться с Ним, я приду. Но Большой Вождь Белых людей должен сам прийти на встречу со мной. Я не пойду в резервацию. У меня нет земли на продажу. Здесь для нас достаточно дичи. У нас хватает боеприпасов. Мы не хотим здесь никаких белых людей.
Большинство недоговорных групп бойкотировали совет, послав предупреждение, что любой вождь, давший согласие на продажу земель, делает это на свой страх и риск. Тем не менее, представители стекались со всей резервации Сиу. Один уполномоченный оценил, что на совете присутствовало мо меньшей мере двадцать тысяч индейцев. Индейцы были злы и то и дело вступали между собой в перебранки. Летели дни, и члены комиссии начали осознавать, что переговоры обречены на провал.
Правительство было готово заплатить 6 миллионов долларов за уступку индейцами своих земель. За годы общения с белыми, однако, индейцы отточили свои коммерческие навыки. Век назад они впервые пришли в Черные Холмы, и с тех пор считали этот край святым для себя. А теперь индейцы сделали вывод, что, если белые люди так жаждут обладать холмами, значит, они представляют собой еще большую ценность. Эта убежденность усилилась, когда агенты Красного Облака и Пятнистого Хвоста – люди, искренне заинтересованные в благосостоянии своих подопечных – объяснили им, что истинная стоимость этой земли колеблется от сорока до пятидесяти миллионов. Тем не менее, меньшая часть индейцев, обладавшая, однако, хорошим голосом, весьма многочисленная и состоявшая фактически из всех тех, кто был способен взяться за оружие, отказывалась рассматривать продажу холмов по любой цене.
После двухнедельных споров, в течение которых различные группировки Лакотов были недалеки от выяснения отношений друг с другом при помощи оружия, ничего не было достигнуто. Ближе к концу конференции между индейцами вспыхнули схватки, и полиция военных обществ образовала защитный кордон вокруг членов комиссии. Молодой Человек Боящийся Своих Лошадей, сын вождя с таким же именем и уважаемый воин, приказал толпе разойтись до тех пор, пока она не остынет. Той ночью более половины всех индейцев покинули конференцию, тем самым еще больше уменьшив надежды на достижение соглашения.
Состоявшаяся на следующий день встреча с двадцатью ведущими вождями тоже не дала никакого результата. Красное Облако потребовал, чтобы в обмен на Черные Холмы правительство кормило и одевало Лакотов в течение семи поколений и, помимо этого, выплатило вознаграждение в размере 600 миллионов долларов – с неба взятая сумма, чудовищность которой он, вероятно, даже не осознавал. Каждый из остальных вождей назначал свою собственную цену. В итоге члены комиссии решили предложить индейцам 400 000 долларов в год за право разработки полезных ископаемых в холмах, т.е. фактически не за покупку, а всего лишь аренду Черных Холмов. Даже это оказалось неприемлемым. Уступок было довольно. Правительство не смогло завладеть холмами. Как сказал агент Пятнистого Хвоста И. Эй. Ховард, будущее представало “туманным и тревожным”.
1 ноября Эдвард П. Смит, уполномоченный по делам индейцев, заметил, что недоговорные Сиу никогда не признавали власти правительства, за исключением тех редких случаев, когда они получали пайки в агентствах. Недоговорные Сиу могли даже обсуждать, является ли получение пайков актом признания. Отказавшись подписать Договор Форта Ларами, они очень ясно показали, что не признают юрисдикцию правительства ни над собой, ни над своими землями. Если же правительство все-таки выдает им пайки – это исключительно дело самого правительства. Тот факт, что недоговорные Сиу получают пайки, не является основанием для их подчинения кому бы то ни было. Правительство смотрело на это иначе. Принимая щедрые дары федеральной власти, рационально объясняли официальные лица Вашингтона, индейцы стали подопечными правительства независимо от того, подписали они договор, или нет. Смит решил обнародовать свою точку зрения на этот вопрос, заявив, что, вероятно, возникнет необходимость заставить северных недоговорных Сиу под руководством Сидящего Быка… и других подобных беглецов из нескольких агентств и связавшихся с теми самыми враждебными индейцами, прекратить мародерство и осесть, как это сделали остальные Сиу, в каком-то определенном месте.
Президент Грант без сомнений одобрил такое заключение. На той же неделе в Белом доме он провел неофициальную встречу с Военным министром Белкнапом и генералами Шерманом и Круком, чтобы обсудить индейскую проблему в целом и ситуацию вокруг Черных Холмов в особенности. По ходу встречи Грант вызвал министра Внутренних дел Захарию Чандлера, его помощника Б.Р. Коуэна и уполномоченного Смита. Тот факт, что президент организовал встречу с военным министром и генералами, пригласив высокопоставленные лица Министерства внутренних дел лишь по прошествии половины отведенного на нее времени, указывает на то, что Грант в мыслях уже пришел к решению о необходимости проведения военной акции.
Эта встреча не была запротоколирована, и о ней известно только по осторожной утечке информации в прессу и по замечаниям близких коллег ее участников. По-видимому, в некий момент дискуссии Крук указал, что старатели проникают в холмы со всех сторон, и просто невозможно сдержать их. К концу встречи ее участники пришли к соглашению, что правительство отныне не будет служить препятствием золотоискателям в Черных Холмах.
Почти сразу же было найдено оправдание для военной акции против индейцев. 9 ноября Э. Уоткинс, инспектор Бюро по делам индейцев, сообщил, что группа из тридцати - сорока палаток под руководством Сидящего Быка, являвшегося “самым антиправительственным индейцем”, и группа примерно из ста двадцати палаток вождя Неистовой Лошади из агентства Красного Облака не признают резервационную политику правительства и продолжают совершать боевые действия как против дружественных племен, так и против поселенцев. Уоткинс рекомендовал применить войска, чтобы вынудить индейцев подчиниться. Действуя так, словно они уже не пришли к подобному решению на совещании в Белом доме, генералы воспользовались рапортом Уоткинса и другими подобными донесениями из Министерства внутренних дел, чтобы оправдать свои собственные призывы к войне.
6 декабря уполномоченный Смит, действуя согласно инструкциям министра Внутренних дел Чандлера, приказал агентам расположенных в Небраске и Дакоте агентств уведомить Сидящего Быка и других “враждебных” индейцев, что правительство приказывает им вернуться в пределы резерваций к 31 января 1876 года. Тот факт, что Сидящий Бык и другие недоговорные вожди вовсе не обязаны были находиться в резервации, и любой индеец обладал законным правом находится в неуступленных землях, уже не имел никакого значения. Гонцы принялись за доставку ультиматума в различные группы Сиу 12 декабря и продолжали делать это даже по истечении установленных в нем сроков, до 4 февраля. Подготовив арену для войны по указанию своего руководства, Смит стал козлом отпущения за провал попытки удержать всех индейцев в границах резервации и был спроважен в Канаду на дипломатическую службу. На посту уполномоченного по индейским делам его заменил другой Смит – Джон Кью.
Позже Джон Кью. Смит попытается оправдать войну заявлением, что “никакого уважения” не было оказано индейцами по отношению к приказам правительства. Поначалу, однако, некоторые агенты были настроены оптимистично, считая, что индейцы пойдут на сотрудничество и подчинятся условиям ультиматума. 31 декабря Джордж Бурк, агент Хункпапов в Стэндинг-Роке, писал, что он рассылает гонцов различные группы, находящиеся под его юрисдикцией. Многие из тех, с кем можно было связаться, уже подтвердили, что они явятся в резервацию в конце зимы или начале весны. Бурк не указал на то, что конец зимы - начало весны не укладываются в окончательные сроки ультиматума. Он, очевидно, заключил, что его начальство примет во внимание протяженность коммуникаций и невозможность исполнения этих требований в самый разгар зимы, когда снежные бури свирепствуют в северных равнинах, а снежные заносы блокируют горные тропы.
В агентстве Пятнистого Хвоста Ховард был более осведомлен, чем Бурк. Он был убежден, что было достаточно времени, чтобы ультиматум достиг северных лагерей к 3 января 1876 года – заблаговременно до срока его истечения, и что Сидящий Бык был полностью осведомлен о намерениях правительства.
Чандлер, однако, уже уведомил армию, что он затребует военного вмешательства в том случае, если индейцы откажутся прийти в “предписанные” им резервации к установленной дате 31 января. Шерман запросил у Шеридана, как тот оценивает степень боевой готовности войск. Шеридан опросил Крука и Терри. Крук полагал, что сможет приступить к операции в любое время, когда Индейское бюро посчитает это необходимым. Терри был убежден в том, что группа Сидящего Быка стоит лагерем где-то возле устья Малой Миссури, и что стремительное выдвижение может стать ключом к успеху. В Департаменте Дакоты к тому времени уже было достаточно войск, чтобы выполнить эту работу. С другой стороны Терри пытался - настолько осторожно, насколько только возможно – предупредить переменчивого Шеридана, что зима все более и более становится решающим фактором. Действуя самостоятельно, его кавалеристы смогут запастись пайками и фуражом лишь на несколько дней пути, что абсолютно недостаточно для тех сотен миль, которые им придется покрыть. Кавалерии необходим обоз с припасами, фургоны которого неизбежно завязнут в снегу и грязи, лишь только зима вступит в полную силу.
Оказавшись неспособным – или же отказавшись – ухватить весь подтекст рапорта Терри, Шеридан сам себя убедил в том, что два генерала ратуют за широкомасштабную зимнюю кампанию, одну из его любимейших тактик. Южные равнины, где он сам на деле эксплуатировал условия зимы, не предоставляли надежных укрытий от яростных арктических ветров, дующих с Канады, и индейцы скапливались в защищенных речных долинах, где и оставались в течение всего сезона. Быстро передвигающаяся кавалерия, оперирующая из близко расположенных фортов, застигала индейцев в лагере, уничтожала палатки, табуны и запасы провианта, бросая краснокожих на произвол стихий и ломая их волю к сопротивлению.
Шеридан сообщил Шерману, что намеревается быстрым выдвижением войск Крука и Терри взять индейцев в клещи и застигнуть их врасплох. Он, судя по всему, проигнорировал осторожные намеки Терри на условия зимы. Будучи незнакомым с тамошними широтами, Шеридан не знал, что это войска заперты непогодой в своих изолированных фортах, в то время как индейцы обладают относительной свободой передвижения, перемещаясь вдоль по цепям укрытых долин, окруженных обширными высокими горными линиями. Зима 1875-76 годов, которая станет особенно длинной и жестокой, еще не вполне вступила в свои владения. К тому времени, как в войска поступит приказ начать боевые действия, она спустит с цепи свою ярость в полном объеме. Хотя Крук будет способен начать свой марш через Вайоминг на север, войска Терри в Монтане вмерзнут в место, отрезанные от источников снабжения до весенних оттепелей, и Терри запросит время, чтобы вывести их в поле.
Не только свободно кочующие индейцы проигнорировали приказ вернуться в свои агентства, но и индейцы в резервации становились все более беспокойными по мере исчезновения своих запасов пищи. Еще в марте 1875 года Кастер сообщал о нехватке припасов в Стэндинг-Роке. “Припасы, получаемые от Правительства, являются основным средством поддержки индейцев, принадлежащих к Агентству… а положение индейцев в Стэндинг-Роке таково, что требуется честное и надлежащее с ними обращение”, - жаловался он.
Агентство Стэндинг-Рок было не одиноко. К концу 1875 года положение в агентствах Красного Облака и Пятнистого Хвоста стало критическим. Прибыв в декабре в агентство Красного Облака, только что назначенный на эту должность агент Джеймс С. Хастингс поначалу нашел агентство Оглалов относительно спокойным и неплохо расположенным по отношению к правительству. В конце концов, ультиматум касался недоговорных групп и не затрагивал индейцев агентства. Месяцем позже, однако, как Хастингс, так и Ховард сообщили, что запасов муки и говядины, за счет которых существовали их подопечные, хватит лишь до 1 марта. Кроме того, Хастингс указал на то, что любая попытка обратить индейцев к земледелию обречена на провал из-за неподходящего климата. И Хастингс, и Ховард рекомендовали Конгрессу санкционировать экстренное ассигнование, чтобы прокормить индейцев до конца зимы.
Конгресс ничего не предпринял, Оглалы и Брюле начали голодать. В агентствах, поблизости от которых размещались войска, индейские женщины продавали себя солдатам, как изложил один агент, “чтобы покрыть чем-то свои конечности и обеспечить едой себя и свою родню”. Недовольство возрастало, и люди начали ускользать из агентств, чтобы присоединиться к Сидящему Быку.
К 21 января 1876 года, всего за десять дней до истечения срока ультиматума, некоторые из агентов еще не сообщили о реакции индейцев. За исключением агента Ховарда, который был уверен, что индейцы вне агентств осведомлены о приказе, агенты, отославшие свои рапорта, полагали, что необходимо еще какое-то время. Тем не менее, недавно назначенный уполномоченный Смит был удовлетворен тем, что
было достаточно сделано для того, чтобы поручить (Внутреннему) Министерству перейти к политике сдерживания силой оружия любых дальнейших вспышек неповиновения со стороны этих открыто неповинующихся и враждебных групп, если они откажутся подчиниться (до 31 января) предъявленным им требованиям.
Конечно, я могу понять, что ничто так не повредит авторитету правительства, все еще не вполне признанному другими группами Сиу, как провал выполнения угрозы военной операции, так явственно произнесенной.
Министр Чандлер переслал меморандум Смита Белкнапу, который переправил копии Шерману, Шеридану, Круку и Терри. Прочтя, Шеридан прокомментировал: “Уведомление индейцам явиться в резервацию, возможно, неплохо выглядит на бумаге, но индейцами, по всей вероятности, это будет воспринято как хорошая шутка”.
Никто не смеялся. В Стэндинг-Роке агент Бурк испытывал серьезные затруднения с сообщениями, что делало его все более беспокойным по мере приближения окончательной даты. 30 января, всего за день до истечения отведенного индейцам срока, он сообщил, что курьеры, пытающиеся доставить ультиматум в группы, с которыми не был еще установлен контакт, задерживаются из-за войны Сиу с Гро-Вантрами. Бурк запросил продления срока ультиматума, указав, что межплеменная война наряду с непогодой воспрепятствовали своевременной доставке послания во все группы, которых это касалось.
Ни один документ не заслуживал более внимательного рассмотрения, чем краткая, но реалистичная оценка сложившейся ситуации Бурком. Если бы правительство действовало на основании этого послания и было чуть более терпеливым, большой войны, возможно, удалось бы избежать. 7 февраля Хастингс из агентства Красного Облака писал, что Неистовая Лошадь и Черный Близнец находятся в Бэр-Бьютте и по сообщениям движутся в агентство с тремя – четырьмя тысячами своих людей. Рапорт Хастингса, однако, попал в Вашингтон более недели спустя и не был переправлен в Военное министерство до 17 февраля. К тому времени это было уже слишком поздно.
Хотя машина государственной власти, как случайно, так и намеренно, быстро разрушала любую надежду на мир, Сидящий Бык сам ныне внес свой вклад в эту проблему. Он, очевидно, пытался выбить белых из равновесия посредством приводящих в замешательство посланий, которые лишь напускали тумана на исход дела. Сидящий Бык поддерживал постоянные контакты с Сиу и Ассинобойнами из агентств Волф-Пойнт и Форт Пек и в начале февраля переслал через них сообщение, что он не хочет войны. Напротив, он хотел посетить Форт Пек и провести там переговоры с официальными лицами, поскольку, заявил Сидящий Бык, слухи о его враждебности были весьма преувеличены. Похожее послание было доставлено в агентство Форта Бертольд двумя индейцами, которые с лета находились в лагере Сидящего Быка. Сидящий Бык излагал в нем схожее желание – посетить Форт Бертольд – на этот раз, чтобы продать свои запасы бизоньих накидок и сухого мяса. Но эти два индейца, кроме того, передали слухи, циркулирующие в лагере Сидящего Быка, что как только торговля завершится, Сиу направятся в Черные Холмы и вышибут оттуда всех старателей, каких только смогут там разыскать.
Это было именно тем, что так хотели услышать представители власти в Вашингтоне – что Сиу вынашивают планы нападения на белых в Черных Холмах. Правительство не было расположено к реализму и терпению, равно как и попытаться понять, что все-таки в голове у Сидящего Быка. Планы войны вынашивались многие месяцы. Военная машина уже находилась в движении. Шерман был готов раскрыть карты, а офицеры на фронтире жаждали любой акции, которая могла принести повышение по службе. 1 февраля Чандлер формально передал находящихся вне агентств Сиу в ведение Военного министерства, уведомив Белкнапа, что индейцы отныне являются проблемой военных властей.
Как это не странно, незамедлительной военной акции не последовало. Разочарованный, Шеридан сообщил, что успех невозможен без незамедлительно изданных приказов. Он указал, что зимняя кампания является основной составляющей успеха, поскольку позволяет воспользоваться выгодой погодных условий, которые замедляют передвижение индейцев. Почему зима замедлит передвижение индейцев настолько, что Шеридан сможет их атаковать, но, при этом, никак не воспрепятствует усилиям краснокожих подчиниться условиям ультиматума и вовремя явиться в резервацию, так никто и не смог внятно объяснить.
7 февраля армия, наконец, получила приказ перейти в наступление. На следующий день Терри и Круку были отправлены секретные депеши с распоряжением начать военные действия, как только это будет возможно. Шеридан знал, что Крук, который мог выступить тотчас же, планировал действовать в краю гор Бигхорн в северо-восточном Вайоминге, возле истоков рек Паудер, Танг, Роузбад и Бигхорн – излюбленных охотничьих угодьях индейцев. Теперь Шеридан отправил телеграмму Терри, запросив того о состоянии подготовки войск и планах кампании.
Терри был связан по рукам и ногам. Зима повергла его департамент в полное бездействие, а Кастер, который был ему крайне необходим, только заканчивал свои дела на Востоке, где находился последние пять месяцев. Терри мог только сообщить:
Сидящий Бык ушел с Малой Миссури высоко на Йеллоустон, возможно до самого его слияния с рекой Паудер. Я сообщаю об этом отнюдь не с целью опротестовать любые приказы, которые могу получить, но чтобы предоставить генерал-лейтенанту всю имеющуюся у меня информацию. Я предлагаю, чтобы полковнику Кастеру было приказано явиться сюда сразу же после его возвращения в (Форт) Линкольн.
Это значило, что Сидящий Бык находился в милях от своего последнего, известного властям местоположения. Он мог двигаться на север - прочь от Крука - без каких-либо препятствий, так как войска Терри были неспособны преградить ему путь до прихода весны. Разъяренный на Терри и, возможно, на самого себя за то, что не вник в намеки Терри на погодные условия, содержащиеся в его предыдущих донесениях, Шеридан с разочарованием ответил:
У меня нет для Вас конкретных инструкций, касательно действий против враждебных индейцев. Если Сидящий Бык не находится на Малой Миссури, как это предполагалось ранее, и не может быть застигнут форсированным маршем, как Вы первоначально намеревались, я опасаюсь, что в настоящий момент Вы мало что можете сделать. Я недостаточно хорошо знаком с характером зимы и ранней весны в ваших широтах, чтобы давать какие-либо инструкции, и Вы можете по своему усмотрению решить, что в состоянии предпринять в настоящее время или ранней весной.
На этой кислой ноте началась Великая война Сиу.