Религия и религиозные обряды

Мапуче были глубоко религиозным народом; религи­озное чувство пронизывало все их действия. Любое про­исшествие, атмосферное явление, богатый или скудный урожай, исход войны, болезнь находили объяснение во вмешательстве добрых или злых духов. Однако у мапуче отсутствовала идея божества в завершенном виде, равно как абстрактное представление о нем. В том числе и по этой причине у них не было ни храмов, ни алтарей, ни идолов, ни тем более религиозной догмы.

Не обладая, естественно, как и все первобытные на­роды, научными знаниями для объяснения явлений при­роды, индейцы приписывали их происхождение вмеша­тельству сверхъестественных существ, населяющих нема­териальный мир, и считали, что человек не может проти­востоять их воле. Принося духам дары во время магиче­ских церемоний и ритуалов, мапуче хотел заслужить их расположение; он просил их исполнить его желания и защитить от бед.

Мапуче верили во многие божества и совершали куль­товые обряды лишь по отношению к каждому из них от­дельно. Поэтому можно сказать, что их религия в своей основе приближалась к монотеистической.

Теогония мапуче заслуживает рассмотрения не только как религия, но и как более широкое общественно-исто­рическое явление. Она во многом послужила основой для активной, могучей и динамичной культуры, проявившей необычайную жизнестойкость и сохранившей свою само­бытность вплоть до настоящего времени.

Теогония мапуче включает в себя огромное количест­во божеств, символизирующих почти все явления приро­ды. Мы обрисуем их лишь в самых общих чертах — для подробного перечисления потребовалось бы, может быть, и не одна книга.

Мапуче верили, что человек состоит из двух частей: души и тела. Эти части временно объединились для сов­местного существования; после смерти человека они рас­стаются друг с другом. Одна из этих частей материальна, другая идеальна. Одна видима, другая — нет. Тело смерт­но и разлагается, душа бессмертна и воссоединяется с вечностью. Душа невидима, но именно от нее зависит счастье или горе и каждого человека, и сообщества к целом.

Жертвоприношения мапуче совершали на открытом воздухе во время торжественных молебнов. Это соответст­вует гордому нраву этого народа, неукротимой любви ма­пуче к свободе. Культовые обряды совершали главным образом калку, нгепины и мачи — своего рода жрецы, прорицатели. Они были для индейца посредниками в его общении с божеством, сохраняли культ неизменным, пе­редавали его традиции из поколения в поколение.

Религия мапуче не является прозелитистской, ее дол­жны исповедовать только представители этого народа. Мапуче не стремились к ее распространению, напротив, стремились к ее внутренней устойчивости, и в этом еще одна причина сплоченности этого народа. Разглашать тайну богослужения представителям других племен было строго запрещено, и виновному угрожало суровое нака­зание.

Религия мапуче — это глубокое социальное явление, ее основа в том, что человек должен чувствовать себя связанным с коллективом, с его определенным духовным началом. Отсюда — существование богов, которые забо­тятся о сообществе, покровительствуют ему и следят за соответствующим поведением его членов. Общественное сознание мапуче проявлялось в строгом единстве веро­ваний всего народа.

Религия мапуче была прежде всего выражением мате­риальной связи человека с окружающей природной сре­дой. Индеец должен был неукоснительно блюсти ее, что­бы заслужить благосклонность и покровительство боже­ства.

Индеец, как мы уже отмечали, ни в коей мере не на­ходится в противоборстве с природой, он является частью ее самой. Поэтому его жизнь зависит от видимых и скры­тых сил природы, которые угрожают или покровительст­вуют ему. Религия мапуче по своей сути была натурали­стической, анимистической. Они верили в повторное воплощение душ, полагая, что по прошествии нескольких поколений после смерти человека душа вновь возвра­щается на землю. Поэтому некоторые божества мапуче имели человеческий облик, и к ним обращались за насущ­ной помощью и искали покровительства во время путе­шествий, войн, болезней и т. д. Наравне существовали божества рек, вулканов, болот и т. д., к которым возно­сили молитвы те, кто оказывался в этих местах. Индей­цы обычно носили с собой амулеты, чтобы духи данной местности не причинили им вреда.

Одни явления природы пугали индейца, в других он, напротив, видел источник необычайной силы. Его рели­гия не была проявлением одной лишь слабости, в ней чувствовались воодушевление, решимость и отвага. Все эти душевные качества укреплялись во время проведения ритуальных обрядов. При всей зависимости индейца от природы его духовная жизнь была, как мы только что отметили, невозможна вне группы, и в этом, видимо, ре­шающая сила противостояния силам природной стихии, она начиналась задолго до его рождения и не прерыва­лась с его смертью. Мапуче был неразрывно связан с ду­хами предков, которые наблюдали за живущими и в за­висимости от их поведения награждали или карали их. Религия мапуче есть выражение основополагающих свя­зей между членами группы и в свою очередь между груп­пой и ее богами. Не существовало ритуалов, обычаев или традиционных видов работ, не имевших религиозно-ми­стического значения для реуэ. Невидимый мир всегда принимал видимую форму символа, на этом зиждется смысл ритуальных церемоний, во время которых мапуче молили богов о милости к сообществу.

В основе религии мапуче — поклонение солнцу и луне. Мужское начало отождествляется с солнцем, женское — с луной. Поэтому индейцы всегда обращали свои молитвы на восток — туда, откуда появляются солнце и луна. Луна считалась супругой солнца и божеством женщин, а так­же символом плодородия.

Мифология мапуче сложна и обширна. Она повест­вует — это особая тема — о проявлениях человеческих страстей с поразительным знанием психологии и удиви­тельной силой воображения.

Верховным божеством мапуче считался уже упомяну­тый нами выше создатель всего сущего Нгенечен — вла­дыка людей. Ему подчинялись другие божества: Эпунамун — бог войны, Маулен — бог добра, Уэкуфе — бог зла. Затем шел Пильян — божество, имевшее множество воплощений, своего рода хранитель душ знаменитых токи: и великих ульменов. Он мог вызвать землетрясение, из­вержение вулкана, дождь, засуху, наводнение и т. д. И на­конец, низшими божествами были духи явлений приро­ды: Марэпуанту — дух солнца, Нгенко — дух воды, Нгенлафкен — дух озер, Нгенуэну — дух облаков, Кайкавилу — дух-чудовище, живущее в глубинах и вызывающее ливни и наводнения, Трен-трен — гигантская змея, же­лающая добра людям. (Именно она дала мапуче совет начать борьбу против испанских конкистадоров.)

Маулен также считался духом ветров и вихрей. Че- руве, падающую звезду, мапуче считали душой умерше­го, возвращающейся на землю. Существовали чудовища: Нгуривилу — лиса с хвостом змеи; Уальипэн — нечто вроде амфибии, некое фантастическое кривоногое существо; Пигучен — пернатый змей; Трэльке, или Чеукэуэкуфег жил в реках и озерах и своими когтями душил купаю­щихся; Сомпалуэ — злой демон, черный карлик — тоже жил в озере и вызывал бури; Кэтронамун — «утиная но­га», имел только одну ногу и передвигался прыжками, его появление предвещало несчастье; Пакаруэ представ­лял собой огромную жабу, которая охраняла источники от высыхания; Нульнуль, «хозяин моря», имел обличье гигантской жабы, вызывавшей на море штормы; Аремко — чудовище в обличье болотной жабы, которая хватала людей и животных, оказавшихся в ее владениях.

Нгенечен был известен также под именем Нгенмапу — «владыка земли», а в более широком смысле «владыка мира». Во время нгильятуна к нему обращались как к высшей силе, воплощенной в повелителе Чао и повели­тельнице Куче. Нгенечен воплощал в себе идеи двуполости, старости и молодости, но прежде всего силы. Он считался всемогущим. Нгенечена отождествляли с солн­цем, а его жену Антумальген — с луной. К Антумальген обращались с молитвами о хорошем урожае, что, кстати, свидетельствует об «аграрном» происхождении религиоз­ных представлений мапуче.

Цветом Нгенечена был желтый цвет солнца, черный был цветом Антумальген; голубой был цветом неба, Кальфууэну. Поэтому во время нгильятунов ставили желтый знак, символизировавший просьбу о благополучии племе­ни, и черный, который был символом ночи и означал об­ращение к луне, царившей в темноте и дававшей земле плодородие с помощью небесных вод.

Веря в бессмертие души, мапуче считали, что душа сохраняет человеческие потребности. По их мнению, мертвым в потустороннем мире требовались еда, одежда, оружие. Души отправлялись на запад, в Гульчеуман, где было два пространства: одно для грешников; другое — на Млечном Пути — для воинов, великих ораторов, ульменов, знаменитых токи.

Индеец верил, что его жизнь продолжается и после смерти и что она во всем похожа на его земную жизнь. В этом — одна из причин столь глубокого почитания предков. Им воздавали особые почести и приносили дары, чтобы они были всегда благополучны. В каждой семье почитали только своих предков, поскольку было малове­роятным, что чужие духи окажут помощь и поддержку. На первом месте находился дух отца, который и после смерти продолжал оставаться защитником семьи.

Могилы предков были священным местом совершения ритуальных обрядов. Посредниками между людьми и ду­хами были прорицатели, маги. Считалось, что они обла­дают даром узнавать намерения духов и могут влиять на них, чтобы те вызвали дождь, помогли избежать эпиде­мии, да и проще: найти потерянный предмет или указать виновного в каком-либо проступке. Во время празднеств первый кувшин чичи выливали на землю в качестве при­ношения душам умерших родственников. Время от вре­мени на могилах предков в знак поминовения приносили в жертву животных и оставляли еду, чтобы умершие ни в чем не испытывали недостатка.

Мапуче считали, что дух умершего, расставшись с те­лом, бродит примерно около года по тем местам, где бы­вал при жизни, и незримо присутствует на трапезах, играх, работах и т. д., отмечая при этом ошибки и оплош­ности, которые допускали их участники. В этом варианте душу именовали Ам. По прошествии года, когда печаль по умершему была уже не так сильна, Ам удаляется от людей и направляется в места обитания духов, получая имя Пульи.

Племена прибрежной зоны считали, что места обита­ния духов находятся за морями, а по поверьям племен, обитавших в глубине страны, эти места — за горами. Су­ществовал дух совершенно особого рода, Алуэ, который появлялся в теле умершего и принимал вид призрака человека или животного. Его можно было увидеть, но до него нельзя было дотронуться. Он являлся родственни­кам умершего, когда те забывали свои обязанности перед покойным, сообщая о своем появлении свистом, вспыш­ками огня в очаге, воем собак, стуком захлопывающихся дверей. Мапуче верили в существование духов не только животных, но и вещей — барабана, копья, кувшина, — ко­торые проходили в своих превращениях тот же путь, что и духи людей.

Пульи великого вождя или знаменитого токи превра­щался в Пильяна и в этом качестве становился прароди­телем племени. Это был не бог и не демон, а высший дух. У каждого племени был свой Пильян, и, если племя забывало совершать все строго необходимые ритуальные обряды, оно навлекало на себя его гнев. И наоборот, если он благоволил к племени, это сулило хорошие урожаи, победу в войне, защиту от злых духов и от других напас­тей. Каждый Пильян имел войско из духов умерших вои­нов, и они сражались с теми, кто был их врагами при жизни. Люди узнавали об этих сражениях по блеску мол­нии и раскатам грома. В этих случаях мапуче старались громкими криками воодушевить сражавшихся на небесах предков.

Злые духи назывались собирательным именем Уэкуфе — как и их верховный дух, они принимали обличье разных существ, но чаще всего летучих мышей. Уэкуфе насылали болезни, пили кровь людей, пока те спали; они были причиной неурожаев, падежа скота, пожаров и т. д. Злые духи поражали людей такими маленькими стрела­ми, что те ничего не чувствовали, и только мачи могли извлечь их с помощью своего магического искусства. Коло-коло представлял собой нечто вроде василиска в об­личье ящерицы, сосавшей слюну спящих людей, после чего те начинали слабеть и сохнуть. Трауко насылал на всю семью смертельный недуг и насиловал девушек, ко­торые ходили в лес в одиночку; после этого рождались на свет уроды.

Мапуче верили, что есть травы, которые могут помочь в любви, излечить от бесплодия, причинить зло врагам. Если эти травы засыхали, то это сулило беду. Поклоне­ние травам доходило до фитолатрии. Мифы рассказывают о божествах и духах лесных деревьев и других растений. Они населяли леса и горы, и путешественники должны были приносить им дары, чтобы заручиться их покрови­тельством и не сбиться с пути. Очень многие предметы служили талисманом. Звериный коготь, прикрепленный к лассо, делал бросок безошибочным. Зуб или коготь, подвешенный к ожерелью, делали его более ценным, а также были знаками отличия.

Коричному дереву — бойгэ — индейцы поклонялись с незапамятных времен, и сейчас просто невозможно про­следить корни этого культа; пожалуй, именно он в мифи­ческом мире мапуче всегда находился на первом месте. Мапуче верили, что в бойгэ обитают духи леса, и в шеле­сте листьев им слышался голос этих духов. Считалось, что, если причинить вред этому дереву, остальные расте­ния вступят в сговор и все как один не будут плодоно­сить. Во всех ритуалах, колдовстве и обрядах обязательно использовалось коричное дерево. Нгильятун был невоз­можен без коричного дерева. Когда мапуче строил хижи­ну, он закреплял на крыше кусок его древесины как знак покровительства предков. Для первого огня в очаге ис­пользовались коричные дрова, а пепел затем развеивали по ветру, чтобы получить хороший урожай. Кладбища устраивались на лесных прогалинах в лесу бойгэ. Тайные собрания проводились в его лесных зарослях, где под покровительством духов бойгэ зажигались ритуальные огни. У подножия коричного дерева приносили в жертву лам, их кровью обрызгивали ствол и ветви бойгэ. Обяза­тельной частью «мачитуна», обряда исцеления, было окуривание листьями коричного дерева, чтобы изгнать злых духов. Экстракты и вытяжки из коричного дерева входили в состав многих знахарских средств.

Высшим выражением религиозных чувств мапуче был нгильятун — ритуальная церемония, во время которой возносились молитвы верховному божеству. К нему обра­щались с просьбами о дожде, о прекращении эпидемии, о предотвращении засухи, о хорошем урожае и т. д. Что­бы умилостивить богов и духов, приносили в жертву жи­вотных.

Эта торжественная церемония проводилась по инициа­тиве самого старого касика. Считалось, что именно ста­рики являются связующим звеном между живыми и мертвыми, потому что они ближе к усопшим и их душа свободнее, слова убедительнее, чем слова других людей. Организацию Нгильятуна поручали Нгеупину, своего ро­да официальному распорядителю этой церемонии; ему назначали помощников, обязанных выполнить все его распоряжения. Игеупин выбирал Пильянлеуфу — место для проведения церемонии, где все загодя приводилось в надлежащий порядок. За день до проведения церемонии вкапывали в землю большую ветку коричного дерева и меньшую — ветку барбариса, концы которых прикрепля­лись к столбу, стоявшему в центре и символизировавше­му реуэ. Возле этого столба приносились в жертву ламы и гуанако и расставлялись кувшипы с чичей и другими напитками. На некотором расстоянии от него устанавли­вали «льянги-льянги» — подобие алтаря, на который вы­ливали кровь жертвенных животных. Слова молитвы произносили касики и старейшие люди реуэ, просившие богов о милости. В это время одни собирали кровь жерт­венных животных и приносили в дар богам, другие вет­ками лавра, «гуайана», разбрызгивали чичу вверх, к солн­цу. Присутствующие издавали громкие ликующие крики, играли на трутруках, танцевали, пили чичу.

Нгеупин призывал Пильяна произнося слова молит­вы, танцевал. Другие участники церемонии присоединя­лись к танцу, образуя широкий круг. Наконец Нгеупин падал в экстазе; это означало, что в его тело проник Пильян. Посредник сообщал Пильяну желания касика. Потом Нгеупин приходил в себя, это означало уход Пиль­яна и окончание церемонии. После этого начиналось празднество, которое иногда длилось два-три дня и сопро­вождалось пирами, музыкой и танцами.

Надо отметить, что нгильятуны проводятся и в наши дни, но теперь они все больше приобретают характер об­щественно-политических форумов, на которых индейцы выражают решимость бороться за социальное и нацио­нальное освобождение.

Индейцы прибрежной зоны считали, что души умер­ших уплывают по морю на запад, далеко за горизонт. Уп­лывали они на спине чудовища — рогатого кита Камауэто. Пульи касиков плавали по морю на освещенном огнями фантастическом судне «Калеуче», на котором звучала музыка. Появление этого судна вызывало сильные штор­мы, и встречные суда могли потерпеть крушение. Чтобы умилостивить души умерших касиков, мапуче сжигали на берегу большие шары из водорослей.

Чилийские индейцы не совершали человеческих жерт­воприношений, но в экстремальных ситуациях мапуче прибегали к ним как к последнему средству, чтобы пред­отвратить грозящую катастрофу или страшное несчастье, успокоить иначе не укрощаемую ярость разгневанных Духов.