Уррака

Имя касика Урраки занимает особое место в длин­ном списке борцов против испанских завоевателей, ибо немногие среди них были наделены такой реши­мостью, умом и отвагой, как он. Властитель богатого района Ната в Верагуа, Уррака внимательно следил за всеми перемещениями испанцев. И вот в его владения вторгся отряд конкистадоров под командованием лицен­циата Эспиносы, искавшего подходящее место для зак­ладки города. Район Ната приглянулся Эспиносе, и он отправился к Педрариасу доложить о том, что место для поселения найдено. Тем временем Уррака решил атаковать лагерь испанцев. После ожесточенной схват­ки индейцы в течение четырех дней осаждали конкистадоров. Уррака придумал хитроумный план. Он отвел свои войска на берега реки Атра и, отобрав нескольких человек, приказал им, не соблюдая никаких мер пре­досторожности, подойти к лагерю противника, с тем чтобы испанцы заметили их и взяли в плен. Когда конкистадоры схватили индейцев и стали расспраши­вать, где скрывается предводитель, те сказали, что Уррака отправился в горы со всеми своими сокровища­ми. Завоеватели немедленно выступили в указанном направлении и попали в засаду, устроенную воинами Урраки. Желая отомстить дерзкому касику, испанцы предприняли новую вылазку, но на сей раз не обна­ружили даже следов противника. На обратном пути они вновь подверглись неожиданному нападению ин­дейцев, которые подстерегали их у выхода из узкого ущелья. Завязалась ожесточенная схватка, в которой победу одержали те, кто владел более совершенным оружием. Распределив пленных между собой, конкиста­доры заложили город Ната, но подневольные индейцы при первом удобном случае бежали и вновь влились в армию Урраки. Объединившись с соседями, касиками Булабой и Мусой, Уррака в течение девяти лет успешно воевал против испанцев, держа в постоянном страхе обитателей Наты.

В войсках объединившихся индейцев воевал один вождь, отличавшийся особой отвагой. Испанцы поста­вили перед собой задачу захватить его любой ценой. Потерпев неудачу в открытом бою, они прибегли к обману. Заманив вождя в город под предлогом пере­говоров, конкистадоры тут же схватили его и отправили в Номбре-де-Диос.

Потрясенный таким вероломством, Уррака созвал всех своих соплеменников и призвал их уничтожать тех, кто «не держит слова, нарушает обещания и попирает соглашение о мире», добавив, что лучше погибнуть в бою, чем влачить жизнь, полную мук и страдания. Все согласились с ним и в условленный мо­мент поднялись на борьбу. Против испанцев одно­временно выступили как подневольные жители городов и селений, так и их свободные соплеменники, совершав­шие постоянные набеги на город Ната. Эта война продолжалась несколько лет, но в конце концов изму­ченные и обескровленные индейцы решили покориться завоевателям. «И лишь Уррака вместе с индейцами, которые выжили в этом поголовном истреблении и остались при нем, так и не захотел покориться ис­панцам, и всегда упорно ненавидел их, и всю жизнь горевал, что не смог с ними расправиться. Испанцы оставили его в полном покое, ибо убедились, что любой поход против этого вождя для многих из них кон­чится смертью и тяжкими увечьями»⁶³.

Одним из самых предусмотрительных и хитроумных врагов испанцев может быть по праву назван касик Дуруруа, действовавший в Верагуа и Кастилья-дель-Оро (Панама). Конкистадорам удалось схватить его. Как всегда, они потребовали выкуп, и касик, не воз­ражая, тут же послал одного из своих доверенных людей за золотом. Однако тот не вернулся. Тогда Дуруруа отправил второго гонца, но результат был тот же. После того как не вернулся и третий гонец, касик, притворившись рассерженным, вызвался пойти за золо­том сам и предложил испанцам сопровождать его. Те согласились, но «повели касика в железном ошейнике и на цепи, конец которой держал в руке Педро де Энсинасола, и так его вели, как водят легавых... И Педро де Энсинасола, дабы вызвать уважение у касика, отвесил ему по дороге несколько тумаков. Видите, как ласково обходился он с тем, кто собирался дать ему то, чего вовсе не обязан был давать. И когда некоторые ого сотоварищи попеняли ему на столь дурное обра­щение с касиком, он разразился в ответ бранью, что они не знают, как надобно обращаться с индейцами, а с одним из испанцев разругался так, что дело не ограничилось словами»⁶⁴.

Через пять дней пути конкистадоры прибыли в по­кинутое селение и остановились там на отдых, не приняв, как считает Овьедо, необходимых мер предо­сторожности и «проявив большую беззаботность, чем следовало бы». Касик указал испанцам одно боио, внутри которого, по его словам, было закопано зо­лото. Благородные кабальеро, презиравшие физический труд, в течение трех дней усердно копали землю, но в итоге обнаружили всего лишь один золотой ме­дальон, «который мог стоить от десяти до двенадцати песо». Взбешенный Энсинасола изо всех сил ударил касика. Дурура, ничем не выдав своих чувств, предло­жил перейти в другое боио, сказав, что туда на следую­щий день должны прибыть его подданные со всеми сокровищами. Испанцы привязали касика цепью к стол­бу хижины и стали ждать. На рассвете следующего дня индейцы действительно появились. Это были шесть­сот вооруженных и готовых к бою воинов, которые тут же атаковали непрошеных искателей золота и почти всех перебили. Удалось спастись лишь трем испанцам, да и то потому, что индейцы не стали их пресле­довать, бросившись спасать своего касика из пламени пожара, охватившего селение.

Победа была окончательной. Впоследствии кон­кистадоры неоднократно пытались вернуться в эти мес­та, но всякий раз наталкивались на сильное сопротив­ление и отступали.

Новая вспышка алчности была связана с находками жемчуга. Его было так много на островах Южного моря, что касики по первому требованию наполняли им большие корзины и отдавали испанцам. Отношение к богатству и сама шкала ценностей у туземцев были совершенно иными, нежели у испанцев. Индейцы приходили в восторг от стеклянных бус и обыкновенных ножниц и горели желанием заполучить эти диковинные вещицы, чем не замедлили воспользоваться конкистадоры, требовавшие в обмен золото и жемчуг.

Однажды группа испанцев, прибывших вместе с Педрариасом, была послана на острова, богатые жемчугом. Они высадились на одном из них в тот момент, когда у местных жителей шел праздник, во время которого, согласно обычаю, женщины и мужчины жили раздельно. Воспользовавшись этим обстоятельством, испанцы захватили в плен большое число индейских женщин и поспешно переправились на другой остров, где, к своему удивлению, встретили вооруженных и готовых к битве туземцев. В этом путешествии испанцев сопровождали индейцы, которых послали с ними касики Чиапес, Тумако, Понка, Покороса и Куарека. Обратившись к островитянам, эти индейцы убедили их не ссориться с конкистадорами, а откупиться от них подарками, после чего один из местных касиков преподнес испанцам огромную корзину, наполненную жемчугом, и подарил им самую большую из всех когда-либо найденных на этих островах жемчужин, «величиной с небольшой грецкий орех». Впоследствии императрица дала за нее жене Педрариаса 4 тысячи дукатов.

Однако мир был скоро нарушен. Грабежи и бес­чинства испанцев переполнили чашу терпения туземцев. Касики, которых Васко Нуньес сумел хитростью прив­лечь на свою сторону, начали оказывать повсеместное сопротивление захватчикам. Чукама и еще девятнад­цать касиков договорились о совместных действиях. Первой их акцией был поджог жилищ, в которых остановились на ночлег испанцы. Одного из конкиста­доров сопровождал в походе индейский вождь Чирука вместе со своим сыном. Когда начались военные действия, он пытался бежать от испанцев. Те бро­сились за ним в погоню, схватили и подвергли пыткам. Не выдержав мучений, он рассказал о заговоре касиков. Тогда конкистадоры прибегли к своему испытанно­му приему: они принудили Чируку заманить руково­дителей сопротивления в ловушку. Захваченных в плен касиков, включая, разумеется, и Чируку, затравили собаками. Сын Чируки собрал подданных погибших вождей и начал активную борьбу против конкиста­доров. Решительного сражения он, однако, избегал, предпочитая действовать маленькими группами, кото­рые не давали противнику передышки ни днем, ни ночью и наносили ему ощутимые потери. Положение испанцев становилось отчаянным. Однажды ночью они попытались незаметно ускользнуть от преследователей: оставив в лагере зажженные костры, чтобы противник думал, что они бодрствуют, конкистадоры бежали. Од­нако индейцы не поддались на эту уловку, и, когда рассвело, испанцы обнаружили прямо перед собой три готовых к бою индейских отряда. Конкистадоры не приняли вызов и отступили. Постоянно преследуемые противником, они продирались сквозь непролазные топи и трясины, кружили по глухим незнакомым местам, теряя последние силы, а вместе с ними и присутствие духа.

В ходе этих скитаний испанцы забрели во вла­дения касика Торагре, где надеялись получить долго­жданную передышку, однако подданные касика вышли им навстречу с оружием в руках и навязали сра­жение, в результате которого обе стороны понесли ощутимые потери. Бегство испанцев продолжалось. Чтобы задержать преследователей, они убили оставав­шихся в их руках индейских женщин. И это им не помогло. Положение преследуемых усугублялось голо­дом и особенно жаждой. Индейцы не без издевки предложили им воду в обмен на золото, доставшееся испанцам столь дорогой ценой. Вот как рассказы­вает об этом Лас Касас: «Так они бежали от ин­дейцев и достигли земли Покоросы, того самого Покоросы, которому Хуан де Айора, нарушивший, как мы рассказывали выше, свои обещания мира и безо­пасности, причинил много зла. В той земле испанцы чуть не погибли от жажды, ибо воды там не было никакой, и там же с ними приключилась удивительная история, когда они могли убедиться, сколь тщетной и суетной была золотая лихорадка, беспрестан­но сжигавшая им души. А случилось вот что: так как они сильно страдали от жажды, индейцы дали им воды, но лишь в обмен на золото, награбленное в тех землях. Надо полагать, индейцы забрали это золото не потому, что хотели его вернуть, ибо они весьма мало ценили этот металл, но чтобы уязвить своих врагов больнее, отняв у них самое желанное и, стало быть, самое дорогое»⁶⁵.

Проявление гуманного отношения к индейцам было среди конкистадоров такой редкостью, что, когда один испанский отряд, вступив в селение касика Чагре, не стал поджигать боио, индейцы тут же в знак при­знательности одарили испанцев золотом на сумму в 12 тысяч кастельяно. Однако этот бескорыстный жест лишь подогрел аппетиты конкистадоров: если туземцы с легкостью расстаются с таким количеством золота, стало быть, они владеют несметными сокровищами, решили испанцы и тут же потребовали от касика наполнить для них золотыми украшениями большую корзину. Возмущенный Чагре возразил, что такую кор­зину он мог бы набить разве что камнями с реки, ибо у него больше ничего нет.

Когда те же самые испанцы проходили по землям Тубанамы, уже пострадавшего от чужеземцев, их ждал сюрприз: индейцы вышли навстречу, выкрикивая угрозы и размахивая окровавленными рубахами убитых кон­кистадоров.

Неудачей закончился и поход конкистадора Гонсало Бадахоса. В Парисе (Парибе), где правил касик Кутара, его взору предстали покинутые селения: при подходе испанцев касик предусмотрительно увел в на­дежное место всех женщин и детей и скрылся сам. Бадахос отправил к Кутаре гонцов с требованием явиться к нему. В ответ касик прислал ему богатые дары: четыре петаки⁶⁶, полные золотых украшений. Бадахос передал касику глубокую благодарность и, заверив его в своей дружбе, сделал вид, что уво­дит отряд. Успокоенный Кутара возвратился в селение. Однако через два дня, глухой ночью, испанцы со­вершили на него набег, подожгли дома индейцев и захватили богатую добычу: 30 или 40 тысяч кастель­яно, а также женщин.

Женщины были для испанцев почти столь же желан­ной добычей, как золото. Именно они в первую очередь стали жертвами конкисты. Этому имеется множество свидетельств — как гневных, возмущенных, так и рав­нодушных. Клирик Буэнавентура де Салинас так пи­шет об этом, рассказывая о Перу: «Все эти селения полны незаконнорожденных метисов, являющихся жи­вым доказательством насилий, прелюбодеяний и разврата, виновники которых — жестокосердные люди, во множестве стекающиеся сюда». А вот свидетель­ство Берналя Диаса. В присущей ему откровенной манере он повествует о злодеяниях, совершенных в в Новой Испании: «Поскольку Гонсало де Сандоваль прибыл в Тексоко с большой партией рабов... было решено их затем клеймить, и вскоре нас оповестили, что нужно их вести в один дом, и все мы, солдаты, повели невольников, которые были у нас, чтобы поставить на них клеймо Его Величества, букву «G», что означает «guerra»⁶⁷, как о том заранее уго­ворились с Кортесом... думая, что потом нам их вернут, забрав причитающуюся короне пятую часть и оценив, сколько может стоить каждый невольник. Но этого не было сделано... и после того, как забрали пятую часть для короля, другую пятину взяли для Кортеса и еще для других капитанов. А ночью, когда все невольники были вместе, у нас исчезли лучшие индеанки. Хотя Кортес говорил нам и обещал, что лучшие неволь­ницы будут проданы на торгах по той цене, в какую их оценят, а те, что похуже,— по более низкой цене, однако в этом деле тоже не было порядка, потому что чиновники короля, которые за это отвечали, твори­ли, что хотели... И впредь многие солдаты, имевшие хороших индеанок и не желавшие, чтобы их отобрали, как в тот раз, скрывали их и не водили клеймить, говоря, что они сбежали. А если солдат был лю­бимчиком Кортеса, то он водил их клеймить тайком, ночью, и платил пятину, но многие другие женщины оставались в наших домах, и мы говорили, что они прибыли из соседних селений и из Тласкалы»⁶⁸.

Индейцы были возмущены похищением женщин. Кутара, которому удалось ускользнуть от испанцев во время пожара, собрал все свое племя и через несколь­ко дней появился перед испанским лагерем. Индейцы атаковали с такой яростью, что испанцы были вынуж­дены отступить на площадь селения, где укрылись за заграждением, сложенным из трупов погибших. Индей­ские воины окружили конкистадоров и освободили всех женщин, пленных, а кроме того, захватили одежду и все золото, какое удалось награбить испанцам.

Бесславно завершился этот поход. В ходе поспеш­ного отступления Бадахосу пришлось еще сражаться с касиком Ната, у которого тоже было много причин считать любого испанца кровным врагом. Лишившись всего того, что составляло цель его жизни — золота, жемчуга, рабов,— Бадахос в конце концов прибыл в Дарьен с немногими оставшимися в живых солдатами. В связи с этим епископ Бургосский Фонсека заявил, что «король должен был бы отрубить ему [Бадахосу] голову за то, что он упустил захваченные им 100 с лишним тысяч кастельяно, которые уже принадлежали кастильской короне»⁶⁹.

Бадахос вернулся в Испанию и до конца своих дней «пресмыкался перед епископом... а тот выказывал ему величайшее презрение».