Сообщение, сделанное Педро де Альварадо Эрнандо Кортесу

СООБЩЕНИЕ,

сделанное Педро де Альварадо Эрнандо Кортесу, в котором упоминаются войны и сражения для умиротворения областей Сапотитлан [Chapotulan], Кецальтенанго [Chacialtenango] и Утатлан [Utlatan], сожжении её касика и назначении его сыновей, чтобы наследовать ему, и о трёх горах: Купоросной [Acije], Серной [Asufre] и Квасцовой [Alumbre][1]

Господин, из Соконуско[2] я написал Вашей Милости обо всём, что до тех пор со мной случилось, и даже кое-что о том, что я ожидал иметь дальше; и после того как я отправил моих посланцев в эту землю, я дал им знать, что пришёл в неё, чтобы завоевать и умиротворить области, которые не пожелали находиться под властью Его Величества, а у тех, каковые были его вассалами, ибо в качестве таковых они вручили себя Вашей Милости, просил поддержки и помощи из их земли, чтобы, поступив так, они действовали бы как добрые и верные вассалы Его Величества; и что я и испанцы из моего отряда [compañia] были бы с ними весьма доброжелательны и придерживались всяческой справедливости; и если нет, то я начал бы против них войну как против изменников, взбунтовавшихся и восставших против службы Императору господину нашему; и в качестве таковых нападал бы на них и, кроме того, обращал бы в рабство всех, кого живым захватывал бы на войне.

И после того, как всё это было сделано, и отправлены посланцы из их уроженцев и жителей, я устроил смотр всем моим людям, пешим и конным; и на следующий день, в субботу утром я отправился в поисках их земли и три дня шёл по безлюдным лесам, и после того как люди стали лагерем в палатках, которые я поставил, захватили трёх лазутчиков из одного селения их земли, называемого Сапотитлан [Zapotulan][3], которых я спросил, зачем они пришли, и они мне сказали, что для сбора мёда, хотя ясно было, что они были лазутчиками, как оказалось дальше; однако, я не захотел всё это им показывать, но наоборот приласкал и предъявил им еще одно приказание и требование [mandamiento y requerimiento] и отправил их к владыкам названного селения, и никто из них никогда не захотел мне ответить; и после того как мы вошли в это селение, я обнаружил, что все улицы в нём были расчищенными и очень широкими, как главная, так и те, которые её пересекали, а дороги, которые шли к главным улицам, перегороженными, из чего я сделал вывод об их злом умысле, и что это было сделано, чтобы сражаться, и там вышли некоторые из них, посланные ко мне, и говорили мне издалека, чтобы я вошел в селение расположиться в нём, для того, чтобы для большего своего удовольствия вступить в войну с нами, как они её задумали, и в тот день я стал лагерем возле селения, пока не обследую эту землю, увидев замыслы, какие они имели, и в тот же вечер они не смогли скрыть свого злого умысла, и убили и ранили у меня людей из числа индейцев моего отряда. И когда ко мне пришло сообщение, я послал всадников гарцевать на поле, и вышло множество воинов, которые сражались с ними, и в тот вечер ранили некоторых лошадей.

Битва при Цапотилане. «Лиенсо де Тлашкала».

И на следующий день я пошёл осмотреть дорогу, по которой должен был идти, и увидел, как сказал, еще воинов, а земля была такой заросшей посадками какао [cacaguatales] и кустарником, что была более благоприятна для них, нежели для нас, и я вернулся в лагерь; и на следующий день отправился со всеми людьми, чтобы войти в селение, а на пути находилась труднопроходимая река, и её [берега] заняли индейцы, и там, сражаясь с ними, мы их отбили; и над речным ущельем, на ровной местности я стал поджидать арьергард, потому что переправа была опасной и таила большую угрозу, и вовсе не обеспечивала всем наибольшей возможной безопасности. И когда мы находились в том положении, о котором я сказал, в ущелье, они пришли со многих сторон по горам, и вновь набросились, и там мы сопротивлялись им до того, пока не переправили все тюки.

И после того, как мы подошли к домам, набросились на людей, и преследовали их, пока не прошли за рынок на пол-лиги вперед, и затем вернулись разбить лагерь на рыночной площади, и там находились в течение двух дней, обходя эту землю[4].

И по истечении их я отправился к другому селению, называемому Кесальтенанго [Quezaltenango][5], и в тот день мы преодолели две очень труднопроходимые реки, полные валунов, и там мы осуществили переправу с большим трудом, и я начал подниматься на один перевал, имевший шесть лиг в длину, и посреди дороги я стал в ту ночь лагерем, а перевал был таким крутым, что мы едва смогли провести по нему лошадей. И на следующий день утром я снова отправился в путь, и на одном крутом склоне нашёл принесенную в жертву женщину и собаку, и насколько я узнал их язык, это был вызов[6].

И после того, как я прошёл вперёд, я дошёл до одного очень узкого прохода с земляным валом и крепким палисадом, и на нём не было никаких людей. И после того, как я закончил подъём на перевал, и построил всех своих арбалетчиков и пехотинцев перед собой, потому что лошадями невозможно было управлять, так как дорога была труднопроходимой, вышла толпа из трёх или четырёх тысяч вооружённых людей над одним ущельем, и они набросились на людей из числа союзников, и оттеснили их вниз, и затем мы их одолели.

И когда я находился вверху, собирая людей, чтобы восстановить боевой порядок, я увидел более тридцати тысяч человек, которые шли на нас, и благодарю Господа, что там мы обнаружили ровное место, хотя лошади и шли уставшими и утомленными на перевале. Мы стали поджидать их, пока они не подошли пускать в нас стрелы, и набросились на них, и так как они никогда раньше не видели лошадей, их охватил великий ужас, и мы провели очень хорошую атаку, и рассеяли их, и погибли многие из них.

Долина Кецальтенанго. Современный вид.

И там я подождал всех людей, и мы привели себя в порядок, и отправились на стоянку за лигу оттуда к источникам воды, потому что там её не было, и нас весьма мучила жажда, и поскольку мы устали, всякое место показалось бы нам хорошим, и так как это была равнина, я стал впереди с тридцатью конными, и многие из наших привели ещё коней, а остальные люди пошли сомкнутым строем, и затем я спустился набрать воды.

И когда мы спешились, чтобы попить, я увидел, что к нам приближается множество вооружённых людей, и мы позволили им подойти, так как они шли к нам на большой равнине, и мы вступили с ними в схватку, и предприняли ещё одно очень успешное нападение там, где обнаружили людей, которых поджидал один из них, с двумя всадниками, и продолжали преследование с целую лигу, и уже достигли гор, и там завязали стычку, и я обратился в бегство с некоторыми всадниками, чтобы заставить их выйти из лагеря, и они вышли за нами и почти достигли хвостов наших лошадей, и после того, как я восстановил боевой порядок со всадниками, я повернул на них, и там произошли очень сильная атака и большая резня, в которой погиб один из четырёх владык этого города Утатлана [Vilatan], который пришёл в качестве главного военачальника всей этой земли, а я отступил к источникам и там в ту ночь разбил лагерь, так как все очень устали, и были ранены испанцы и лошади[7].

И на следующий день утром я отправился к селению Кесальтенанго, которое находилось на расстоянии лиги, и вследствие предшествующего урока нашёл его безлюдным и без единой живой души, и там я разместился и находился, приводя себя в порядок и обследуя землю, которая имеет такое же большое население как Тлашкальтекская, и с ни большими, ни меньшими обработанными полями, и очень прохладная, и по истечении трёх дней, которые я там находился, в четверг в полдень собралось великое множество народа во многих концах, так как, согласно тому, что я узнал от них самих, было внутри этого города двенадцать тысяч[8], а о соседних селениях и прочих говорят, что невозможно сосчитать. И как только я их увидел, построил людей и вышел дать им сражение посреди равнины, имеющей три лиги в длину, с девяноста лошадьми, и оставил людей в лагере, чтобы не подпускали к нему на расстояние выстрела из арбалета и не больше, и там мы стали вступать с ними в схватку, и разгромили их во многих местах, и я преследовал их две с половиной лиги, пока все эти люди не были разбиты, так что никого уже не было впереди, и затем мы вернулись к ним, и наши союзники и пехотинцы устроили бойню, величайшую в мире, возле ручья и окружили одну примечательную гору, где они собрались, и взобрались на неё вверх и захватили всех, кто на неё ранее поднялся. В тот день убили и захватили в плен множество людей, многие из которых были военачальниками и владыками, и людьми знатными[9].

Сражение при Кецальтенанго. «Лиенсо де Тлашкала».

И когда владыки этого города узнали, что их люди разгромлены, они согласились со всей своей землёй и созвали многие другие области для этого, и послали подарки своим неприятелям, и привлекли их к тому, чтобы все объединились и убили нас, и согласились послать к нам сказать, что хотели бы быть хорошими, и вновь подчиниться Императору, господину нашему, и чтобы я вошёл внутрь этого города Утатлан[10], куда в дальнейшем меня привели, и задумали, чтобы я поселился внутри, и чтобы после того, как я поселюсь, однажды ночью подожгли бы город и там нас всех сожгли бы, так, чтобы мы не смогли сопротивляться, и в самом деле было близко к осуществлению их злое намерение, если бы только Господь Наш не воспротивился тому, чтобы эти неверные одержали победу над нами. Ведь этот город чрезмерно укреплён, и имеет только два входа, один из которых из тридцати с чем-то очень высоких каменных ступеней, а с другой стороны идёт рукотворная насыпь, и значительная часть её уже была разрушена[11], чтобы за ночь её можно было бы полностью разрушить и ни одна лошадь не смогла бы выйти по земле; и так как город очень плотно застроен, а улицы очень узкие, мы никоим образом не смогли бы избежать того, чтобы задохнуться или сорваться с кручи, спасаясь от огня.

И когда мы поднялись, так что я увидел то, что внутри, и такую сильную крепость, и что внутри её нам не будет никакой пользы от лошадей, так как улицы там такие узкие и покрыты известью, я тут же решил уйти из неё на ровное место, хотя по поводу этого владыки того города мне возражали, и они говорили мне, чтобы я остался там поесть и чтобы отправился позже, для того, чтобы иметь возможность осуществить своё намерение, и когда я осознал опасность, в которой мы оказались, тут же послал вперед людей занять насыпь и мост, чтобы иметь доступ к ровной местности, а насыпь была уже в таком состоянии, что по ней едва могла подняться лошадь, а вокруг города было множество вооружённых людей, и когда они увидели, что я вышел на равнину, испугались, но не настолько, чтобы я не испытал от них немалый вред, и я всё скрыл, чтобы захватить владык, которые уже исчезли.

И хитростью по отношению к ним, а также подарками, которые я им дал, чтобы больше обезопасить себя, я захватил их, и схваченных содержал их в своем помещении, но из-за этого их люди не перестали воевать со мной в окрестностях, и ранили и убили у меня многих индейцев, которые ходили за фуражом, и в одного испанца, который собирал траву на расстоянии арбалетного выстрела от лагеря, с высокого склона метнули большой камень и убили его. И эта земля так изрезана ущельями, что имеются ущелья в двести эстадо[12] глубиной, и из-за этих ущелий мы не могли ни вести с ними войну, ни наказать их, как они того заслужили.

И когда я увидел, что, если буду преследовать их в этой стране и сожгу её, я смогу привести их на службу Его Величеству, я решил сжечь владык, которым я сказал в то время, что хотел бы сжечь их, так как из их признаний следует, что они были теми, кто приказал вести войну со мной, и теми, кто её вёл, и о способе, который они должны были использовать, чтобы сжечь меня в городе, и с этим умыслом они заманили меня туда, и что они приказали своим вассалам, чтобы те не повиновались Императору, господину нашему, и не служили [ему], и не совершали других добрых дел. И так как я понял, что у них нет доброй воли служить Его Величеству, и для блага и успокоения земли, я их сжёг и приказал сжечь город и разрушить до основания, ведь он был таким угрожающим и таким укреплённым, что более казался жилищем разбойников, и не мирных обывателей[13].

"Столкновение". Мураль Альфредо Гальвеса Суареса из Национального дворца культуры в Гватемале (1944).

И чтобы разыскивать их, я послал в город Гуатемала, который находится в десяти лигах от этого, чтобы сказать им и потребовать у них от имени Его Величества, чтобы они прислали мне вооружённых людей, как для того, чтобы узнать о намерениях, которые они имели, так и чтобы запугать эту страну. И те оказались доброжелательными, и сказали, что им это нравится, и для этого отправили мне четыре тысячи человек, с которыми, и с прочими, каких я имел, я совершил поход, и преследовал их, и вышвырнул изо всей их земли.

И когда они увидели вред, который сами себе причинили, прислали ко мне своих посланцев, дав мне знать, что уже хотели бы стать хорошими, и если ранее ошибались, то это было по приказу их владык, и что, пока те были живы, не осмеливались поступать по-другому, но так как те уже мертвы, они умоляли меня, чтобы я их простил, и я пообещал им жизнь и приказал, чтобы они вернулись в свои дома и заселили страну, как раньше; и они так и поступили, и в настоящее время я имею их в том положении, в каком они ранее привыкли находиться, в услужении Его Величеству. И чтобы более обезопасить эту страну, я выпустил двоих сыновей владык, которых поставил на владения их родителей, и думаю, что они будут хорошо выполнять всё, что надлежит, на службе Его Величеству и к благу этой земли[14]. А что касается темы войны, мне нечего сказать в настоящем, кроме того, что все, кого захватили на войне, были заклеймены и проданы в рабство, и из них пятую часть в качестве доли Его Величества я отдал казначею Бальтасару де Мендосе [Baltazar de Mendoza], и эту пятую часть продали на публичных торгах, чтобы более обеспечить доход Его Величества.

Об этой земле следует знать Вашей Милости, что она умеренного и здорового климата, и этот город хорошо построен и чудесно укреплён, и имеет обширные земли, засеянные хлебами, и много народа, подчинённого ему, и со всеми подчиненными ему селениями и жителями он оказался под владычеством и на службе Королевской Короны Его Величества.

В этой земле имеется некая Квасцовая Гора, и другая Купоросная, и ещё одна из серы, наилучшей, какую до сих пор мне доводилось видеть, и неочищенный кусок её мне доставили, и из него одного получилось пол-арробы[15] очень хорошего пороха, и так как я послал её Аргуэте [Argueta], и не хочу ждать, я не посылаю Вашей Милости пятьдесят нош её, но имеется время для каждой, когда отправится посланец.

Я отправляюсь в город Гуатимала[16] в понедельник, 11 апреля, где думаю ненадолго задержаться по причине того, что одно селение, расположенное на воде, которое называется Атитлан, враждебно нам, и там у меня убили четверых посланцев, и думаю, что с помощью Божией быстро приведём его на службу Его Величеству[17], а также потому, что как я извещён, мне предстоит многое сделать в дальнейшем, и по этой причине я поспешу преодолеть пятьдесят или сто лиг за Гуатемалой, где как мне говорят, и я имею новости от уроженцев этой страны об удивительных и огромных сооружениях и величии городов, имеющихся впереди. Мне также сказали, что в пяти переходах от одного очень большого города, расположенного в двадцати переходах отсюда, заканчивается эта земля, и настаивали на этом. И если это так, считаю очевиднейшим, что это пролив[18], и молю Господа Нашего даровать мне победу над этими неверными, для того, чтобы я привёл их к служению Ему и Его Величеству.

Не хотелось бы делать это сообщение отрывочным, но обо всём от начала до конца, ибо мне есть что ещё сказать. Испанцы из моего отряда, пехотинцы и конники, так хорошо сражались в случившейся войне, что достойны многих милостей.

Ныне не имею больше чего сказать по этому поводу, только что мы углубились в землю самого сурового народа изо всех виданных, и чтобы Господь наш даровал нам победу, прошу Вашу Милость приказать устроить в том городе процессию всех священников и монахов, чтобы Богородица нам помогла, ведь мы так далеки от подкреплений, что оттуда они к нам не дойдут. Пусть позаботилась бы также Ваша Милость о том, чтобы сообщить Его Величеству, как мы ему служим лично, нашим имуществом и за свой счёт, во-первых, чтобы облегчить совесть Вашей Милости, и, во-вторых, чтобы Его Величество оказал нам милости. Господь Наш да хранит великолепнейшее здоровье Вашей Милости столь долгое время, насколько пожелает. Из города Утатлана 11 апреля.

И так как я отправляюсь в дальний путь, думаю, что буду испытывать недостаток в подковах, и если к наступающему лету Ваша Милость смогла бы снабдить меня подковами, это было бы очень хорошо, и Его Величеству этим была бы оказана весьма большая услуга, так как сейчас они стоят сто девяносто песо за десяток, и за столько мы их сегодня покупаем и за них платим.

Целую руки Вашей Милости,

Педро де Альварадо