Мексика: от завоевания до Канкуна

На протяжении последних семи столетий пурепеча (тараски) заселились и определили свою территорию. Эта территория находится в физиографическом регионе известном под названием Тараскской субпровинции на неовулканическом хребте западной части Центральной Мексики. Сейчас территория представляет собой культурную мозаику Тараскско-Мексиканских и Испано-Мексиканских (местизо) городов, хотя тараски все ещё доминируют в трёх соприкасающихся участках области – участок островных и береговых сообществ озера Пацкуаро, участок лесных массивов в предгорьях на западе озера Пацкуаро (называемые Сьерра Пурепеча или Месета Тараска) и участок небольшой долины реки Дуэро на севере Сьерра Пурепеча (La Canada de los Once Pueblos, на испанском и Eraxamani на языке пурепеча).

Термин «пурепеча» обозначает «народ» («простой человек») в древнем тараскском обществе и является синонимом ацтекского слова масеуалли (macehualli). В противоположность ему, термин «тараски» возможно введён в обиход с приходом первых испанских солдат в 16 веке, замещая ацтекский термин «мичоаке» (мичуа – «хозяин, обладатель рыбы»), который в локативной форме был ацтекским названием древней империи тарасков. Мичоакан (ацт.: мичи – «рыба» + атль – «вода» + кан – локатив) – было названием государства, созданного тарасками.

До сих пор среди старшего поколения, особенно в деревнях, для обозначения самих себя распространено в быту использование терминов «тараско» или «тараска» (тараски) или определителя вслед за названием города. В противоположность старшему поколению, молодёжь, особенно образованные, проживающие в региональных и национальных городских центрах, использует термин «пурепеча». И всё население для определения остальных народов (особенно «местизо», Испано-Мексиканцев, соседей) пользуется термином «турисича» (turisicha).

Тараскская субпровинция неовулканического хребта расположена в пределах 19^о20’-19^о55’ северной широты и 101^о-103^о западной долготы. Неовулканический хребет является границей вулканов Центральной Мексики. Хребет сформирован из пояса высокогорных плато и большого разнообразия лесов различных климатологических и экологических систем, которые являются дренажом для драгоценной воды, собирающейся в долине озера, сток которого проходит по руслу Лерма-Сантьяго и далее на запад в бассейн реки Бальсас. Этот пояс часто называют «Тараско-Ацтекской Системой» - знак того, что раньше на протяжении двух столетий центральный вулканический пояс и окружающую его территорию контролировали две доиспанские империи.

Населенная территория Тараскской субпровинции расположилась на высоте от 1700 до 2400 метров над уровнем моря. Во время сезона дождей (с мая/июня по октябрь/ноябрь) испарения Тихого океана выпадают на цепь вулканических гор, далее фильтруются пористым камнями и попадают в долину реки Дуэро на севере и северо-западе, в озеро Пацкуаро на востоке, в район Уруапан и долину реки Текальтекатепек на юге.

Тараски - в большинстве своём жители гор. Приблизительно 70% тараскско говорящего населения проживает на высоте 1700-2300 метров над уровнем моря. Климат на этой территории сильно различается; дневная температура с февраля по ноябрь от 10 до 22^o С, с декабря по январь от 0 до 8^o С – а ночью температура резко падает. Остальное население занимает долины и склоны по периметру Тараскской субпровинции где-то на высоте 1500 метров над уровнем моря с климатом от умеренного до жаркого и температурой от 10 до 34^o С.

Согласно Национальной Мексиканской переписи 1990 года в штате Мичоакан проживало 87088 говорящих на языке пурепеча жителей в возрасте от 5 лет и старше. Эти данные приблизительно на 50% меньше приводимых Мексиканским Институтом (Mexican Institute of Indigenous Affairs) за 1994 год – данные включали как детское население, так и эмигрантов. Мы считаем, что на сегодняшний день говорящее на тараскском языке население составляет от 125000 до 185000 человек. Современные тараски в подавляющем большинстве случаев говорят на двух языках, испанский язык выступает в качестве второго языка. Таким образом, с учётом второго языка, самих тарасков на самом деле больше и, возможно, узнавая больше и проникаясь гордостью за тараскское наследие, их становится всё больше и больше.

Принадлежность языка тарасков к какой-либо языковой семье ещё не установлена. Существует версия о его принадлежности к Макро-Миштекской группе языков, но убедительных сравнительных фактов явно недостаточно. Хотя и существуют фонологические и лексические варианты (виды), любой человек, говорящий на одном диалекте сможет легко понять говорящего на другом.

Среди групп доиспанских культур Мексиканского высокогорья, тараски были уникальны в своих познаниях в металлургии, а также в использовании округлых монументальных зданий (Йаката или пирамиды) на прямоугольных платформах в церемониальных центрах. Также характерной их чертой является сложная социальная дифференциация без социальных различий, основанных на доступе к отчуждаемым землям и их использовании. Возможно, система дани тарасков базировалась на отработке жителями своей доли на общественных землях. Так же рабство подразумевало обязательство по выполнению каких-либо специфических услуг, назначаемых индивидуально. Эта практика, возможно, стала основой сложной системы трудовой поруки, в которой могли присутствовать различные формы взаимных работ, таким образом, отличая тараскскую систему как от ацтекской системы майеке, так и от европейской системы рабства. Разделение на группы знати и жрецов и другие формы политической преемственности было основано на личностных качествах лидерства и организовано формой амбилатеральной системы родства (при которой каждый член рода сам выбирает, к какой из линии – отцовской или материнской – отнести себя, и откуда вести своё происхождение – прим. Sam), которая всё ещё точно не понятна учёным – по своей сути схожей с ацтекским и другими Центральноамериканскими группами высокогорья Мексики.

Ко времени прихода испанцев государство тарасков управлялось из 3 основных центров: Цинцунцан (место резиденции верховного лидера или Кальцонцина), Иуацио и Пацкуаро. В период между первым прибытием интервентов-испанцев в 1522 году и прибытием архиепископа Васко де Кирога в 1538 году, государство тарасков как, впрочем, и общество и культура тарасков жестоко пострадали от наборов рекрутов для испанской конкисты западной Мексики и от принуждения к работам на захватчиков. Даже до того как появились испанские отряды, оспа и корь, привезённые европейцами, сильно подкосило население Мичоакана с трагическими последствиями для существующего социального порядка.

Васко де Кирога, поддерживаемый группой европейских священников-гуманистов, учредил программу социальных реформ на родине тарасков на период с 1538 по 1565 года. Разбросанных по всей территории, тарасков собрали в города, организованные рядом с общественно-религиозными институтами. В различных городах ввели свою ремесленную специализацию и специализированные рынки, а также установили ряд норм для одежды, общественных работ и собственности, и даже для брачных церемоний.

Проблемы для Тараскской культурной истории возникли как из-за жестокого истребления культуры и общества эпидемиями и чрезмерного усердия испанцев в первых двух десятилетиях оккупации, так и из-за удачных социальных реформ вышеупомянутых священников-гуманистов, таких как Васко де Кирога, Хуан де Сан Мигель и Джакобо Дациано в последующие десятилетия. Некоторые учёные считают, что хотя тараски и сохранили свой язык и такие культурные элементы, как Центральноамериканскую диету и кулинарную систему, базирующуюся на потреблении бобов, тыкв, чили и маиса, - они переняли основной комплекс культуры испанских крестьян с религией, экономикой и традиционными формами эмпирического и «фольклорного» знания. В противоположность данной «испанской» точки зрения, приверженцы «мексиканской» точки зрения считают, что тараски продолжают в основном следовать преемственности Центральноамериканской Культуре, особенно в связях между языком и культурой и в таких различных областях как взаимоотношение между полами, социализация, космология и этнонаука.

Отдавая должное важности знаний о доиспанском государстве, отметим, что наши сегодняшние познания о ситуации в обществе тарасков даже во время колониального периода очень скудны. Только в конце XIX века началось систематическое изучение этноистории и языка тарасков. В тот период родина тарасков уже значительно изменилась. В Сьерра Пурепеча иностранные компании вырубили леса для нужд железнодорожного строительства – по программе модернизации страны, инициированной во время правления диктатора Порфирио Диаса. В то же время в районе долины Сакапу осушение болот для дальнейшего использования земли под посев кукурузы резко изменило традиционный уклад жизни тарасков в этом регионе. Оба этих фактора изменения окружающей среды сопровождались значительной иммиграцией испано-мексиканского населения. В XX веке революция, аграрные реформы и сопротивление политике социальных реформ центральной власти послужили причинами основных изменений демографии, экономики и местного политического и нравственного устоя.

Большинство тараскских городов появились во время социальных реформ XVI века. До сих пор центральная площадь каждого города представлена стоящими на ней церковью того святого, который является патроном местного индейского сообщества и зданием в честь Девы Непорочного Зачатия (по-тараскски - yurhixu, по-испански - hospital). Города разделены на районы (barrio), расходящиеся от центральной площади и типично сгруппированные вместе так, что разделяют город на две равные части. Районы состоят из резиденций, каждая из которых традиционно представлена зданиями для хранения товаров, лицом на улицу и ведущими во двор с утрамбованной землёй (ek’uku-tiniarhu по-тараскски). Обычно в конце такого двора расположено здание, используемое как кухня (также используется и в качестве дополнительной спальни), ангар и небольшой крытый загон. Позади кухни простирается большая территория (inchakutini) используемая для культивирования маиса, фруктовых деревьев и лекарственных и декоративных растений, используемых для личных нужд. Говорящие на двух языках тараски часто пользуются испанским термином солар (solar) для описания этого сада резиденции (надела земли и фруктового сада), тогда как местные испано-мексиканцы пользуются заимствованным из тараскского языка термином экуаро (ecuaro), который также обозначает территорию под засев, подходящую только для «мотыжного» ведения сельского хозяйства.

Население тараскских городов составляет от 1000 до 7000 жителей. Облик городов в различных субрегионах Мичиокана различается. Наиболее характерные поселения расположены в небольшой долине реки Дуэро или Канада де лас Онсе Пуэблос, они обычно представляют собой линию домов, расположенных вдоль колониальной дороги, соединяющей Морелию с Гвадалахарой. Все тараскские города представляют собой объединение небольших деревушек или ранчо с общим количеством жителей от 30 до 500 человек. Обычно эти деревушки формировались спустя какое-то время, когда земли для ведения сезонного сельского хозяйства и пастбища постепенно становились постоянным местом жительства.

Традиционный вид тараскских поселений за последние десятилетия значительно изменился. Передвижные деревянные домики, или трохе (troje), с кровлей из древесины хвойных деревьев и стеной из каменной кладки вокруг семейной резиденции, быстро заменяются кирпичными и железобетонными. Мигрировавшие в крупные города США и Мексики, тараски затем возвращаются с новыми планами домов (из железобетона) и с желанием жить в домах с окнами. Особенно это влияние заметно в городах расположенных вдоль побережья озера Пацкуаро.

Мичоакан характерен специализацией на местном и региональном уровне в производстве, добыче, а также контроле как за природными, так и за общественными (социальными) ресурсами. Города и районы можно определить по стилю изготовления гончарных изделий, обработки древесины, изготовляемых тканей и плетений из соломы, а также по вышивке. Несмотря на то, что сельскохозяйственная деятельность в регионе не сильно распространена, существуют сообщества рыбаков с эксклюзивными коммерческими правами на отлов рыбы в озере Пацкуаро. Другие сообщества специализируются в деревообрабатывающей промышленности (от добывания терпентина, вязкой жидкости, выделяемой из хвойных деревьев, сырья для получения канифоли, скипидара и т.п., до распиливания кровельной дранки), а остальные создают союзы тур-гидов, услуг по ренте (лодок и лошадей) и магазинов сувениров для туристов.

Региональная экономика ориентирована на оптово-розничные рынки в крупных местизо-городах где продаются и покупаются различные товары, а также на специальные рынки, которые работают во время проведения религиозных фестивалей в городах Мичоакана. Обычно для купли/продажи они пользуются деньгами, но и бартер всё ещё в ходу, особенно в определённые для этого дни и на определённых рынках.

Вообще, экономика тарасков зиждется на крестьянском субстрате, состоящем из выращивании продукции (кукурузы, бобов, тыкв, фруктов, свиней, кур, индеек). Официально земля у тарасков находится в коллективной собственности. В тех землях, где образовывалось большое сельскохозяйственное угодье - гасиенда (haciendas) - устанавливались коллективные права посредством федерального ассигнования вне зависимости от предыдущих прав собственности, и образовывалось ехидо (ejidos). На других территориях коллективными собственниками становились индейские общины. Часто оба вида коллективной собственности совмещались в одном городе. По закону индивидуальное (частное) право на землю устанавливается членством в коллективной ячейке или родством с легитимным владельцем. Землепашец становится комунеро (comunero) в случае участия во владении землёй в индейском сообществе или в качестве ехидатарио – в случае, если член семьи вхож в собрание ехидо. На практике эти коллективные земли в большинстве случаев разделены фактически на частные участки с различной степенью коллективных ограничений на право приобретения индивидуальных прав собственности, особенно в отношении рассматриваемых лиц, кои не являются членами сообщества. Конституциональная реформа 1992 года разрешила коммерческое пользование землёй – теперь любой владелец может свободно продать свой участок земли. Местные тараскские политические группы, однако, выпустили и подписали декларацию, отменяющую действие этой реформы и запрещающую индивидуальное отчуждение любой коллективной земли в Мичоакане. Эта декларация была вновь подтверждена и заново подписана с привлечением дополнительных групп тарасков в 1994 году.

Работа у тарасков разделяется по половому признаку. Женщины отвечают за приготовление пищи, стирку одежды, уходом за младенцами и теми, кто только начинает ходить, в т.ч. помогая старшим детям, возделывание солара в пределах резиденции и, по необходимости, за помощь мужчинам в подготовке к посеву и сбору урожая с полей или с фруктовых деревьев. Плотничные работы, строительство, ловля рыбы сетью и рубка леса полностью закреплены в обязанностях мужчин. Определённые фазы керамических работ и плетения из соломы также разделены между женщинами и мужчинами. Например, женщины обычно разрисовывают глиняные изделия, в то время как мужчины обжигают их. Оба пола, тем временем, вовлечены в коммерческую деятельность. Обычно женщины контролируют коммерческую продажу изделий своего же труда: вышивка и платки ручной работы, и шерстяные одеяла.

Со Второй мировой Войны тараски стали покидать свою родину в поисках лучшей жизни в других частях Мексики и в США, а правительство Мексики утвердило для них образовательную программу. С конца 1960-х профессионализация посредством образования, новых стратегий экономического накопления и новых издержек, связанных с миграцией привнесли значительные изменения в традиционный крестьянский уклад экономики Мичоакана.

Тараскская родственная система двусторонняя в такой степени, что каждая ячейка семьи должна рассматриваться как союз соответствующих родственников со стороны матери и отца. Главное различие в родственных терминах состоит между очень близкими терминами членов ячейки семьи и более официальными терминами для дальних родственников. Присутствует, однако, склонность к предпочтению определения по мужской линии. В идеале послебрачная резиденция относится к мужской линии, а невестка определённо зависима от соответствующей родни, особенно от матери мужа. В то же время, порядок предпочтительных имён для детей отражает гибкую двойственную родственную иерархию со склонностью к предпочтению имён по мужской линии. Первенца называют именем крестных своих родителей, которые, как ритуальное родство, представляют объединение соответствующих родственников мужа и жены. Следующими по приоритету являются имена бабушек и дедушек сначала по отцовской линии, а затем по материнской. Молодожёнов называют achati или warhiti Sapichu («маленькие мистер и миссис») до момента рождения первого ребёнка, когда они обычно обосновываются в новом доме. Так, в различные моменты цикла домашней жизни, тараски живут сначала в большой семейной резиденции, состоящей из раздельных семейных домов, а затем в отдельно построенном (купленном) ими самими.

Права как первородства, так и перехода наследства к младшему сыну неточно трактуются при определении наследства. Последний рождённый ребёнок часто становится наследником семейного хозяйства вместе с обязанностью каждодневной опеки над родителями по достижении ими старчества. Наследство часто становится причиной раздора: из-за относительной независимости прав собственности у мужа и жены; из-за ожидания наследства как основными наследниками, так и отдалёнными; и из-за огромной неразберихи в правах собственности на земли.

Совершеннолетие тарасков традиционно закрепляется свадьбой и рождением ребёнка. Крестные часто являются посредниками при обсуждении условий будущей свадьбы, особенно в тех случаях, когда девушка убегает к возлюбленному. Свидетельские записи тараскских браков 16 века также как и превосходные этнографические описания современников показывают поразительное следование ритуальному процессу. Брак ведёт к установлению новых родственно-ритуальных связей. Общепринято для брачных крестных родителей давать имя или хотя бы утверждать имя для каждого рождённого ребёнка. Обычные крёстные родители, в свою очередь, подтверждают имя или даруют имя брачным крестным родителям их крестников.

По традиции ребёнка крестят после patsakuni или 40-дневного послеродового периода отдыха и изоляции матери и ребёнка. До крещения, к ребёнку обращаются брачные крёстные родители, painu pitantskata или maina pitanskata (крёстные-тёзки отец и мать). Детей пеленают первую неделю жизни и обычно продолжают поддерживать телесный контакт с матерью или старшей сестрой, кузиной или тетей в течение первого года жизни. Нянчиться с ребёнком продолжают до 3-4 лет. Взросление проходит с имитацией деятельности взрослых членов семьи (мальчики подражают мужчинам, девочки – женщинам). Вот наиболее общая черта социального устройства тараскских городов и деревушек. В противоположность детям городской среды, тараскские дети вполне довольны постоянным физическим и эмоциональным контактам со своими опекунами.

Тараскская социополитическая организация и ритуал отражает сложные и двойственные взаимоотношения местизо с тарасками, их взаимное сосуществование друг с другом на протяжении столетий. С принятием Мексиканской конституции 1917 года, сельские, региональные и местные социальные институты вступили в противоречие с националистическим пост революционным социализмом и политикой аграрных реформ. Конституционно закреплённая единственная вечная основа для общественной собственности и её правления (ехидо и индейские сообщества) вступила в противоречии с традиционной религиозно-коммунальной организацией землеустройства тарасков.

Традиционно каждое городское кабильдо (cabildo) состояло из членов сообщества, за которыми закреплялось выполнение ряда ритуальных обязанностей, организованных вокруг ежегодного календаря религиозных праздников. За исключением католических таинств, кабильдо включает в себя все местные гражданские и религиозные функции, и служит в качестве верховной инстанции сообщества для вынесения приговоров и судебных решений. В первой половине 20 века установился полностью гражданский институциональный порядок, и кабильдо потеряло всю реальную политическую власть. В этом контексте асимметрические взаимоотношения между тарасками и местизо стали политически открытыми, отвергнув политическую легитимность местной религиозной власти. К 1950 году с исключением муниципио (municipio) Черана, все деревни тарасков перешли под контроль самоуправляемых городов местизо или муниципиос (municipios). Большинство сообществ были разделены затянувшимся местным конфликтом, описанном в устном предании пурепеча как борьба между консервативными последователями Тараскской католической традиции и её институтами, с одной стороны, и радикальными аграрными «атеистами» с другой.

Ныне эта политико-религиозная дихотомия исчезает. Сейчас различные группы тараскских профессионалов ищут пути консолидации общей пан-тараскской региональной идентификации среди тараскских городов и достижения институционального осознания этого единства посредством выборной системы. Эти цели породили к жизни ревизионистские идеи возрождения тараскского наследия. Кабильдо сейчас рассматривается как совет старейшин и активно продвигается в нескольких сообществах, а пан-тараскская версия кабильдо и система карго представлена в праздновании Нового Года Пурепеча (Purhepecherhi Jimpanhi Wexurhini). С 1982 года это празднование было организовано как для возврата к жизни тараскских обычаев и этнической гордости, так и для привития любви к родине. Празднование организовано на региональном уровне с чертами схожими с местными религиозными системами карго. Празднование проходит ежегодно и каждый раз в новом городе Мичоакана. Представителям городов – мест проведения праздника – передают недавно созданные пан-тараскские национальные символы: флаг Пурепеча и T’arhesi (камень на котором гравируется эмблема каждого города в котором проходило празднование Нового Года). После празднования, представители города становятся участниками совета старейшин, структура которого очень напоминает бывшую систему кабильдо.

Тараски развили свою собственную отличительную форму местного мезоамериканского католицизма, часто описываемую как «фольклорная» или «народная» версия католических доктрин и религиозных ритуалов. Данная форма включает в себя приверженность к поклонению какого-либо сообщества к определённым святым или девам, сопровождаемое системой религиозных карго и фестивалями, а также сложным календарём свершения различных паломничеств к местным, региональным и национальным святыням. Существует также богатая устная традиция, которая включает в себя как молитвы и песни с просьбой о вечном урожае, так и рассказы с центральным персонажем в лице Pingua или дьявола-покровителя. Местные сказатели или tiosirhi wantarhicha («те, кто говорят от бога», в ед.числе tiosirhi wantarhi), обязательно участвуют в церемонии похорон, посредничают при обсуждении условий брака (особенно если это касается ситуации когда невеста уже сбежала с возлюбленным), и присутствуют на самой свадьбе. Возможно, они являются преемниками petamuti, доиспанских религиозных ораторов, ответственных за сохранение коллективных знаний космологии тарасков. Специализация на магических ритуалах и целительстве посредством трав и наговоров – широко распространена и ассоциируется с конкретными городами, такими как Черан в Сьерра Пурепеча. Дуальная концепция души и тела является основой многих практик, таких как matsip’ini («скручивание тела и души») перворождённого сына для придания ему сопротивляемости опасности espanto (отделение души от тела) и вредного воздействия mal de ojo («глаз дьявола», злых намерений других людей, которые могут угрожать душевно-телесной гармонии). Обычно тараски верят в существование жизни после смерти и в сложную католическую концепцию небес, включая чистилище и лимб (у католиков: пограничная область ада, в которой пребывают души праведников, умерших до пришествия Христа и души умерших некрещеными детей – прим. Sam), также как и в идею прижизненной зависимости от дьявола. Существуют также специалисты для помощи в борьбе души с телом, которая хочет покинуть его во время смертельной агонии и помощи в смирении с судьбой.

Тараскские певцы и композиторы, pirericha, признаваемы по всей территории Мичоакана. Многие обрели региональную и национальную известность, их песни исполняются несколькими группами, а их записи продаются как на территории земли пурепеча, так и за её пределами. Керамическое искусство у тарасков достигло международного признания, будь то фантастические существа из города Окумичо, гигантские зелёные ананасы из Патамбана или белые изделия из Цинцунцана.

Авторы: Эндрю Рот-Сенефф (El Colegio de Michoacan) и Роберт В. Кемпер (Southern Methodist University).

Источники:

• "Mexico: From Conquest to Cancun"
  (http://faculty.smu.edu/rkemper/anth_3311/anth_3311_tarascans_roth_kemper...)
• Alcala, Fray Jeronimo de (1988). La relacion de Michoacan. Mexico: Consejo Nacional de Fomento Educativo. [originally issued in 1541].-
• Beals, Ralph L. (1946). Cheran: A Sierra Tarascan Village, Washington: Smithsonian Institution Institue of Social Anthropology.
• Brandes, Stanley (1988). Power and Persuasion: Fiestas and Social Control in Rural Mexico, Philadelphia: University of Pennsylvania Press.
• Carrasco, Pedro. (1952). Tarascan Folk Religion. Publication 17. New Orleans; Tulane University, Middle American Research Institute,
• Carrasco, Pedro. (1986). "Economia y politica en el reino tarasco." In La Sociedad Indigena en el Centro y Occidente de Mexico, edited by P. Carrasco et al. 63-102, Zamora: El Colegio de Michoacan.
• Foster, George M. (with the assistance of Gabriel Ospina) (1948). Empire’s Children: The People of Tzintzuntzan. Washington, D.C.; Smithsonian Institution, Institute of Social Anthropology.
• Friedrich, Paul. (1984). "Tarascan: From Meaning to Sound", In Supplement to the Handbook of Middle American Indians, edited by Victoria Reifler Bricker, vol. 2, Linguistics, edited by Munro S. Edmonson, 56-83. Austin: University of Texas Press.
• Kemper, Robert V. (1986). "Urbanization and Development in the Tarascan Region since 1940," Urban Anthropology 10(1):89-110.
• Pollard, Helen Perlstein (1993) Tariacuri’s Legacy: The Prehispanic Tarascan State. Norman: University of Oklahoma Press.
• Swadesh, Morris. (1969). Elementos del tarasco antinguo. Mexico City: Universidad Nacional Autonoma de Mexico.
• West, Robert C. (1948). Cultural Geography of the Modern Tarascan Area. Washington, D.C.: Smithsonian Institution, Institute of Social Anthropology.

Перевод - Sam (www.indiansworld.org)