У порога земли ацтеков

Посланцы ацтеков. — Марина — верный друг и помощник конкистадоров. — Лагерь завоева­телей на берегу океана. — Королевские дары. — Опасения повелителя ацтеков Монтесумы. — Не потомки ли это белого бога Кецалькоатля? — Знамения и чудеса

Продолжая свой путь, каравеллы Кортеса подошли к острову Сан-Хуан-де-Улуа, названному так Грихаль­вой. 21 апреля Кортес бросил якорь с подветренной сто­роны острова, недалеко от побережья материка. Там теснились толпы туземцев. Вскоре к флагману подошли две пироги. Приплывшие на них индейцы привезли дары: съедобные плоды, цветы и золотые украшения, и не вы­казали ни страха, ни подозрений. Кортес радушно принял гостей, но не смог вступить с ними в беседу. -Агилар знал лишь язык племени майя, а прибывшие говорили на каком-то чужом языке. То были ацтеки.

К великой радости Кортеса, с приезжими завела разговор Марина, одна из крещенных Кортесом табаскских невольниц. Она была родом из страны ацтеков — Мексики и говорила на двух языках — ацтеков и майя. Марина перевела речь индейцев на язык майя, а Аги­лар — на испанский.

Так Кортес получил возможность через двух переводчиков разговаривать с ацтеками и сразу же оценил достоинства Марины.

Как же Марина стала рабыней? Отец ее был бога­тым касиком в юго-восточной части Мексики, но он умер. Мать вышла вторично замуж и, желая, чтобы сын ее от второго брака унаследовал то, что по праву при­надлежало Марине, пустила слух, что Марина умерла, а сама тайком продала ее работорговцам. Взяв у одной из рабынь труп ее умершей дочки, мать Марины устроила пышные похороны. Марина же попала в страну Табаско.

Кортес избавил Марину от рабства, и она с лю­бовью и благодарностью взирала на вождя белых при­шельцев.

По свидетельству современников, Марина была умна, расторопна и очень красива — с тонким откры­тым лицом, статной фигурой и легкой походкой. Она была «прекрасна, как богиня». Когда Пуэртокарреро спустя некоторое время по приказу Кортеса уехал с донесением королю в Испанию, капитан-генерал взял Марину к себе, и она стала его любовницей. С удиви­тельной быстротой овладела она испанским языком, ибо он, по меткому замечанию одного из историков, был для нее языком любви.

Эта женщина, позабыв свою страну и народ, всей душой привязалась к Кортесу и была его советчицей, переводчицей, верным другом конкистадоров во всех их дальнейших походах.

Ее взор, затуманенный любовью, был не в силах разглядеть трагизма ее собственной судьбы. Ведь она помогала банде чужеземцев покорять и грабить свою родную страну и не раз, спасая конкистадоров от беды И гибели, предавала свой народ. По выражению хро­ниста, Марина являлась для испанцев «настоящим да­ром господним в нашем тяжелом деле...».

Марина была неразлучна с Кортесом, он всегда брал ее с собою, и вскоре индейцы прозвали Кортеса Малинцин (т. е. повелитель Марины, так как ее индейское имя было Малиналь).

С помощью Марины и Агилара Кортес узнал о цели прибытия индейцев. Один из них — Пильпатое, был правителем этой области, другой — Теутиле — воена­чальником. Они заявили, что являются посланцами мо­гущественного правителя Монтесумы, живущего далеко от моря в горной стране Мексике, и что их повелитель хочет знать, зачем пожаловали сюда бледнолицые чуже­земцы и не нуждаются ли они в чем-нибудь для про­должения своего пути?

Кортес ответил, что он послан сюда испанским коро­лем и везет правителю ацтеков королевскую грамоту и дары. Он хочет видеть Монтесуму, чтобы завязать дружеские отношения с этой незнакомой страной.

Вручив индейцам подарки, Кортес отпустил их, а сам приказал немедленно высадить воинов на глад­кий пустынный берег, выгрузить артиллерию, лошадей и разбить военный лагерь.

Индейцы толпами приходили посмотреть на чужезем­цев и охотно помогали своим будущим поработителям строить лагерь, а также доставляли им плоды, коренья, дичь и другие припасы. Приносили туземцы и золотые украшения, которые дарили или обменивали на испан­ские безделушки.

На следующий день от индейцев прибыло новое по­сольство: несколько касиков с рабами, несшими дорогие подарки и съестные припасы.

Кортес, надев сверкающие доспехи, принял послан­цев с почетом и дал в их честь залп из орудий, поверг­нув индейцев в ужас и благоговение. Затем он вместе с гостями прослушал торжественный молебен и угостил их кастильскими винами и сластями.

На вопросы посланцев о намерениях пришельцев Кортес сухо и высокомерно ответил, что он, дескать, посланец императора Карла, могущественнейшего из правителей восточных стран по ту сторону Великого океана, и желает лично встретиться с Монтесумой — пусть-де его отведут к нему.

Возглавлявший посольство касик воскликнул: «Как смеешь ты, пробыв здесь всего лишь два дня, требовать для себя такого счастья — предстать пред лицом вели­кого государя!» Но учтиво добавил, что хотя он и со­мневается, есть ли на свете властелин, могущественнее Монтесу мы, но если таковой имеется, то правитель ац­теков охотно примет его посланцев.

И касик приказал рабам принести подарки для Кор­теса: десять тюков тончайших тканей, нарядные плащи, расшитые птичьими перьями, и плетеную корзину, пол­ную золотых украшений тонкой художественной работы.

Кортес изысканно поблагодарил за подарки и в свою очередь послал Монтесуме великолепное кресло, покры­тое резьбой, красную суконную шапку, золотой медальон и большое количество стеклянных бус, браслетов и дру­гих украшений. В то время в Мексике стекло еще не было известно, и ацтекам эти дешевые безделушки по­казались сказочными драгоценностями.

Кроме того, касик заметил в лагере испанцев свер­кавшую на солнце солдатскую каску, похожую на. голов­ной убор бога ацтеков Кецалькоатля, и попросил дать ее, чтобы показать Монтесуме. Кортес охотно согласился, но выразил надежду, что Монтесума вернет эту каску, полную золотого песка. По. свидетельству хрониста Гомары, Кортес добавил, что испанцы страдают сердеч­ным недугом, который излечивается лишь золотом.

Испанцы заметили, что некоторые индейцы делают на полотне зарисовки кораблей, Кортеса и его солдат, лошадей и собак, пушек, мушкетов и другого оружия, а также многих не знакомых ацтекам предметов. Ин­дейцы пояснили, что государь их не может побывать всюду сам и что эти рисунки пополнят те сведения, которые будут срочно доставлены Монтесуме.

Кортес, стараясь произвести на индейцев еще боль­шее впечатление, приказал всадникам пронестись гало­пом по сырому и твердому прибрежному песку, а артил­леристам дать залп из орудий, чтобы Монтесуме стало точно известно, каким оружием обладают бледнолицые, как велика их сила и волшебство.

И индейцы увидели, как пришельцы взлетают на спины чудовищ, издающих громкое ржание, и несутся вскачь по песчаной равнине, как ярко блестит их ору­жие и звонко гремят трубы. Затем раздался орудийный залп. Из пушек вырвались клубы дыма и языки пламени, а над головами засвистели ядра. Упав в соседний лес, они разнесли в щепы стволы могучих деревьев. Индейцы в ужасе разбежались, некоторые пали ниц и лишь с большим трудом их удалось убедить, что, это только военная игра.

То была демонстрация силы, какую впоследствии нередко практиковали и другие завоеватели во многих странах.

Индейские художники дрожащими руками поспе­шили запечатлеть на полотне эти ужасные картины.

Поставив невдалеке от лагеря испанцев около ты­сячи сплетенных из веток шалашей, индейцы всячески старались облегчить жизнь чужеземным гостям. Безо всякого вознаграждения они кормили Кортеса и его командиров, а солдатам доставляли съестные припасы в обмен на разные безделушки. Так испанцы имели в избытке мясо, рыбу, маисовые лепешки, ананасы и дру­гие тропические плоды.

Артиллерия конкистадоров (со старинной гравюры)

 

Спустя неделю (удивительно короткий срок, учиты­вая, что столицу ацтеков Теночтитлан отделяло от моря около четырехсот километров) в лагерь испанцев в со­провождении касиков прибыл целый караван носильщи­ков с тяжелой поклажей. Один из индейцев был удиви­тельно похож на Кортеса. Оказывается, Монтесума, рассмотрев присланные ему рисунки, заметил это сход­ство и послал к белолицым пришельцам этого «ацтек­ского Кортеса» (как его прозвали конкистадоры).

Индейцы торжественно сложили к ногам капитан-генерала дары Монтесумы. Чего там только не было!

Берналь Диас примерно так описывает эти подарки. Самым замечательным из них было огромное блюдо чи­стейшего золота, величиной с колесо, изображавшее солнце и украшенное рисунками растений и животных. То было художественное изделие искусной работы, стои­мость которого, по мнению испанцев, тут же взвесивших его, была не менее двадцати тысяч песо. Второе блюдо, еще больших размеров, из тяжелого, очень ценного се­ребра, изображало луну с расходящимися от нее лу­чами. и различными фигурами. Кроме того, посланная Кортесом Монтесуме солдатская каска была доверху наполнена золотым песком, взятым прямо с россыпи, стоимость которого составляла но менее трех тысяч песо, этому подарку испанцы обрадовались больше всего, так как он давал им уверенность, что в Мексике и впрямь имеются богатые месторождения золота. Было еще двад­цать золотых уток, сделанных так искусно, что они по­ходили на настоящих; фигурки собак, ягуаров, обезьян; десять золотых ожерелий с подвесками, золотые и се­ребряные ларцы и пучки великолепных зеленых перьев, более тридцати тюков хлопчатобумажных тканей раз­ной окраски; украшенных яркими перьями.

Далее шли серебряные щиты и шлемы, доспехи с золотыми украшениями, чудесный золотой лук с две­надцатью стрелами и два драгоценных жезла длиной по пять футов каждый; огромный золотой паук в золо­той паутине, ожерелья и браслеты из чистого золота, жемчуг, драгоценные камни, и золотоносный песок, рос­кошные плащи, расшитые разноцветными перьями, зе­леные чальчивитли (нефриты), ценившиеся ацтеками выше золота и жемчуга.

С нескрываемым восторгом взирали испанцы на ска­зочные сокровища, восхищавшие их своей искусной вы­делкой. Алчность конкистадоров разгоралась все силь­нее, ибо они убедились в невиданных богатствах этой страны и в том, как заманчиво завоевать ее.

Это было уже похоже на сказочные богатства Азии, искать которые отправился еще Христофор Колумб. Здесь обитали не голые дикари, а жители могуществен­ного цивилизованного государства, подобного тем, кото­рые описывали Марко Поло и Джон Мандевиль. Каза­лось, испанцы нашли наконец Золотой Херсонесе, или Офир, откуда, согласно библейскому сказанию, царь Со­ломон привозил золото для украшения своего храма.

Вместе с дарами индейцы привезли с собой и посла­ние Монтесумы. Повелитель ацтеков в учтивых выра­жениях заверял чужестранцев в своем уважении и ра­дости по поводу их прибытия, однако сожалел, что не может их принять, так как путь к столице долог и тя­жел и пришельцы могут подвергнуться нападению опас­ных врагов. К тому же чужому войску вход в город воспрещен. Пусть лучше белые пришельцы покинут эту землю и вернуться в свое отечество, взяв с собою дары — знак дружбы и уважения.

Монтесума допустил большую ошибку, открыв при­шельцам, как сказочно богата его страна, и дав понять, что боится чужеземцев.

И Кортес не захотел покинуть эту страну, не достиг­нув своей цели — увидеть Монтесуму. Он заявил посланцам, что честь не позволяет ему поступить так, как советует их государь. Для испанцев не существует труд­ного и опасного пути.

Капитан-генерал в свою очередь передал посланцам для Монтесумы три голландских рубашки и позолочен­ный кубок — слишком бедные подарки по сравнению с королевскими дарами ацтеков.

Посланцы с удивлением и страхом взирали на че­ловека, посмевшего ослушаться приказа их могущест­венного повелителя. Придя в себя, они попросили не­сколько дней, чтобы сообщить обо всем в столицу.

Кортес согласился, но й его одолевали сомнения: ничтожная горстка авантюристов стояла у порога могу­щественного государства, и мысль захватить его каза­лась безумной. Однако Кортесу не оставалось ничего иного, как пойти навстречу опасности: вернувшись до­мой без победы, он вряд ли избежал бы плахи. Смерть угрожала ему и тут, и на Кубе.

Приспешники Веласкеса требовали возвращения на Кубу и подстрекали солдат к мятежу, однако желание овладеть сокровищами ацтеков было так велико, что заговорщикам не удалось привлечь воинов на свою сто­рону.

Вскоре посланцы Монтесумы вернулись с новыми да­рами и с ответом их государя: он категорически запре­щал белолицым пришельцам идти в Теночтитлан.

Кортес ответил посланцам, что долг христиан — проповедовать народам истинную веру. Великий госу­дарь восточных земель послал его сюда, чтобы изба­вить правителя Мексики и его подданных от заблужде­ний и оказать им тем самым великую милость. Поэтому Кортес во что бы то ни стало должен увидеть Монте­суму и не вернется, пока не встретится с ним.

Услышав столь дерзкий ответ, послы, не в силах сдержать свое возмущение, вскочили на ноги и заявили Кортесу, что, видимо, учтивостью здесь ничего не добиться и они позаботятся о более действенных средствах для исполнения приказа своего государя. Ин­дейцы поспешно удалились, а вскоре и все туземцы, оби­тавшие в шалашах возле лагеря испанцев, покинули своп жилища.

Храм Кецалъкоатля в Теотиуакане с головами «пернатого змея», и мотыльком — символом бога дождя

 

Почему же Монтесума, правитель столь могущест­венного государства, не послал своих воинов уничто­жить эту горстку чужеземцев, а задаривал и упрашивал добровольно покинуть страну ацтеков?

Хронисты характеризуют правителя ацтеков как че­ловека суеверного, верившего в сны и дурные приметы, чудеса и пророчества. Он считал, что осуществляется предначертание одной из старинных легенд, в которой говорилось о бледнолицем боге Кецалькоатле с пышной волнистой бородой и шлемом на голове, ничуть не похо­дившем на индейцев.

Этот светлый, добрый бог в незапамятные времена пришел в Мексиканскую долину к озеру Тескоко. Был он мудр, как змей, и носил зеленое одеяние (Кецалькоатль — зеленоперый змей). Кожа его была белого цвета, и потому его называли также белолицым богом. Все травы и звери были ему послушны. Он властвовал над богами и людьми. Он научил индейцев Мехико и Тескоко охоте и земледелию, выращиванию маиса с початками в человеческий рост и разноцветного хлопка, строительству каменных домов, обработке ме­талла. Он создал для них календарь, обучил их ис­кусству письма, дал им мудрые законы и добрые обычаи. Этот бог не требовал кровавых жертв и хотел покончить с человеческими жертвоприношениями, он боролся про­тив злых богов и войн. Предания рассказывали, что между добрым богом Кецалькоатлем и злым — богом тьмы и ночи Тескатлипокой, ниспосылавшим войны и по­жиравшим человеческие тела, шла непрерывная война. Злой бог был когда-то солнцем на небесах, но Кецалькоатль свергнул его на землю и сам занял его место. Злой бог упал в море, но затем, снова поднялся на небо в виде созвездия Большой медведицы, а потом, превра­тившись в ягуара, в свою очередь свергнул с небес Кецалькоатля.

В конце концов злой бог победил доброго, и тому пришлось покинуть страну ацтеков. Взяв с собой свои законы, письмена и песни, Кецалькоатль решил вер­нуться на восточное побережье океана. По пути он оста­новился в Чочуле, проповедовал там свое учение и воз­вестил, что удаляется за море на восток.

Дойдя до берега Атлантического океана, белый бог упал на колени и горько заплакал. Затем он сел на корабль (или на плот из змеиной кожи) и на этом кры­латом корабле поплыл в Страну Восходящего Солнца. Его вела неодолимая тоска по далекой родине.

Согласно другому преданию, плот этот в море заго­релся. Сгорел и белолицый бог, а сердце его вознеслось на небо и превратилось в утреннюю звезду.

Еще одна легенда гласила, что светлый бог бросился в пылающий костер и пепел его взвился к небесам стаей белых птиц.

Итак, согласно легендам ацтеков, Кецалькоатль по­кинул их страну и либо улетел на небо, либо уплыл в неведомые восточные страны. Но все легенды в один голос утверждали, что придет время, когда белый бог вернется вместе с другими такими же белолицыми людьми й снова будет править этой страной. Он сверг­нет темнолицего Тескатлипоку, и людей больше не будут приносить в жертву, ибо светлый бог предпочитает за­паху крови ароматы цветов и благовонных курений. Будет свергнут и бог войны Уицилопочтли. Навсегда прекратятся войны, исчезнет угнетение, наступит все­общая справедливость.

Но может быть, эту страну действительно в древ­ности посетили белолицые пришельцы из дальних стран? Известно, например, что за несколько столетий до Ко­лумба у берегов Америки побывали норманны. Воз­можно также, что судно какого-то мореплавателя унесло ветром и течениями на ту сторону океана и европеец, попав в Мексику, обучил там индейцев всему, что умел сам? Таких пришельцев могло быть и много, но в памяти народной сохранилась легенда об одном белом боге. Могло быть так, могло быть иначе, но как теперь уста­новить истину...

Здесь можно было бы перечислить целый ряд разно­образных версий и гипотез, каждая из которых имеет своих горячих приверженцев.

Долгое время господствовало мнение, что все достижения цивилизации в Новом Свете были занесены туда извне.

Бог ветра Кецалькоатль с крестом на щите (из индей­ской рукописи)

 

Утверждалось даже, что жители Америки ведут свое происхождение от библейского Ноя, пережившего все­мирный потоп, описанный в Ветхом Завете и упоминаю­щийся также в легендах многих народов.

Открытие и колонизация Америки приписывались древним иудеям, финикийцам, карфагенянам, грекам и скифам, а в более поздние времена — китайцам, шве­дам, норвежцам, кельтам и ирландцам.

Особенно много предположений связано с таинствен­ной Атлантидой и островами Атлантического океана. После гибели Атлантиды ее обитатели атланты якобы нашли себе убежище на ближайших материках, в том числе и в Америке. О влиянии атлантов на развитие ци­вилизации, по мнению приверженцев этой версии, сви­детельствует сходство египетских и мексиканских пирамид, орнаментов, керамики, обелисков, а также существование здесь и там особой касты жрецов, культ солнца, сходная система летоисчисления, успехи в астро­номии, одинаковые способы бальзамирования трупов.

Приводились и другие доказательства, свидетельство­вавшие, по мнению ряда ученых, о древних связях наро­дов Европы, Америки, Африки и Азии. Так, например, крест, символизировавший у индейцев вечную жизнь, воскресение, был также символом таинственных знаний у египтян, финикийцев и шумеров. Индейские сказания повествовали об умершем на кресте человеке, величе­ственностью превосходившем солнце. Походят на евро­пейские и легенды индейцев о богочеловеке, рожденном непорочной девой и творившем чудеса, исцеляя больных, возвращая зрение слепым и воскрешая мертвых. Есть у ацтеков и легенды, подобные библейским сказаниям о древе познания добра и зла, о Вавилонской башне и смешении языков, о всемирном потопе. В последнем фигурирует ацтекский Ной — Нат, предупрежденный, богами о грядущем потопе и получивший у них совет построить кипарисовый ковчег. Упоминается даже го­лубь, принесший весть об окончании потопа.

Упоминались и такие факты: у племени майя, как и у европейцев, «число «13» считается мистическим; в ка­лендаре мексиканских племен было пять несчастливых дней, когда разрешалось не соблюдать законы, обманы­вать, не отдавать долги; подобный же обычай существо­вал в Египте, Вавилоне, Индии.

Ряд ученых полагает, что в Америке задолго до нор­маннов побывали кельты из Ирландии, основав там в III веке до нашей эры государство белого человека — Витраманаленд. Кельтский флот ежегодно посещал эту заокеанскую колонию до тех пор, пока не был уничто­жен римлянами под командованием Гая Юлия Цезаря. Так связь с заокеанской страной прервалась. Грекам и римлянам якобы был известен западный морской путь, а, по утверждению Плиния, карфагеняне и финикийцы пересекали океан.

Высказывались предположения, что европейцы до­стигли Америки и со стороны Тихого океана. Финикийцы побывали в Полинезии, а флот царя Соломона, достиг­нув Малайского архипелага, отправился дальше, к бе­регам Америки. У ее берегов якобы побывал и флот

Александра Македонского. Имеются сведения, что вели­кий полководец в 323 году до нашей эры собрал на бе­регах Персидского залива около пяти тысяч мореходов и корабельщиков и приказал выстроить огромный флот в пятьсот кораблей. Этот флот, выйдя в море, отпра­вился на восток и бесследно исчез в морских просторах. Между тем в храмах на Американском материке най­дены фрески, изображающие бородатых людей в шле­мах, весьма похожих на головные уборы воинов Алек­сандра Македонского.

Некоторые факты якобы свидетельствуют о том, что и народы Азии будто бы имели сношения с Америкой: это — сходные черты храмов племени майя и кхмеров Камбоджи, одинаковые духовые трубки для метания стрел, лассо, сладкий картофель-батат, растущий как в Океании, так и в Америке, и др.

Однако все это гипотезы, к тому же не слишком но­вые, с трудом поддаются доказательству. Убедительных фактов, неопровержимо свидетельствующих о том, что развитие древних цивилизаций Америки было связано с какой-либо цивилизацией Старого Света, нет. Напро­тив, появляются все новые доказательства того, что раз­витие индейских племен шло самобытным путем, и прошло все стадии — от позднего палеолита до высо­коразвитой культуры, которой отличались Мексика, Центральная Америка и Перуанское плоскогорье.

Конечно, не исключено, что в древности существовали какие-то связи между материками, однако вряд ли они могли носить регулярный характер. Рассказ о. белоли­цем боге, по всей вероятности, является только леген­дой, созданием народной фантазии.

С надеждой и страхом ожидали в Мексике возвра­щения белолицего бога: многие племена, страдавшие под гнетом Теночтитлана, надеялись, что с возвращением Кецалькоатля придет конец кровавому владычеству ац­теков. Последние, в свою очередь, видели в этих пред­начертаниях конец своего могущества и опасались, что удержать власть им будет не под силу.

В последние перед нашествием испанцев годы про­изошел ряд необъяснимых явлений, которые, по мнению ацтеков, предвещали близкое возвращение Кецаль­коатля.

Так, в 1510 году, в тихую, безветренную погоду, без какого-либо землетрясения, воды озера Тескоко вдруг вышли из берегов, хлынули на улицы Теночтитлана и разрушили многие здания.

Потом совершилось новое чудо: с неба спустился огненный шар и, остановившись над главным храмом, вспыхнул ярким пламенем и погас; и сразу на этом месте взвился огненный столб — храм Кецалькоатля загорелся, и никто не смог его спасти.

В последующие годы на небе появились три кометы, а незадолго до прибытия испанцев на востоке разли­лось удивительное сияние, простиравшееся до самого зенита. Оно было подобно широкому огненному потоку или таинственному вееру, рассыпавшему вокруг искры. Город огласился воплями и стенаниями, возвещавшими великие бедствия и несчастья, неизбежные перемены и гибель государства.

Вскоре умерла сестра повелителя ацтеков Папацин, но спустя четыре дня после смерти она восстала из гроба (очевидно, проснулась от летаргического сна) и произнесла несколько непонятных слов. Жрецы объ­явили, что Папацин предсказала падение династии, ги­бель государства и приход белого бога Кецалькоатля. Испуганным людям теперь уже во всем виделись чудеса и знамения. Когда отряд ацтеков, отправившись в ка­кую-то отдаленную область, погиб под внезапно обру­шившимися на него скалами, кто-то увидел на небесах изображение сражавшихся воинов.

Неожиданное появление испанцев на берегу Мекси­канского залива утвердило ацтеков в уверенности,' что наступил час возвращения потомков Кецалькоатля. Белолицые люди убивали своих противников издалека, извергая из копий громы и молнии. Этим пришельцам из неведомого мира повиновались невиданные чудовища о четырех ногах. Чужеземцы уже покорили индейцев табаско, хотя последние обладали огромным численным превосходством и сражались отважно.

Узнав обо всем этом, Монтесума впал в отчаяние. Он попытался кровавыми жертвами умилостивить бога войны Уицилопочтли, но, считая, что этого мало, пове­лел покрыть его храм сверху донизу золотом и драго­ценными камнями. Хранителя сокровищ, осмелившегося заикнуться о том, что поборы и так велики, повелитель ацтеков приказал казнить.

Среди покоренных ацтеками племен, надеявшихся на возвращение Кецалькоатля и прекращение кровавых жертвоприношений, началось брожение. Незадолго до того Монтесума также испортил отношения с Тескоко: вмешался в спор о наследовании власти и старался на­вязать угодного ему человека — своего племянника Какамацина (Какаму). Началась война, которая к приходу белых еще не закончилась.

Вот почему Монтесума и его военный совет решили, что сопротивляться пришельцам бесполезно, что воины грозного, но справедливого бога Кецалькоатля непобе­димы и древние пророчества должны свершиться.

Полный тяжких предчувствий, Монтесума приказал выставить на побережье и в горах посты. Поэтому весть о появлении на берегу войска Кортеса не застала его врасплох. По приказу повелителя ацтеков испанцам был оказан радушный прием. Некоторые члены семьи Монте­сумы и его военачальники убеждали властелина ока­зать пришельцам сопротивление, одолеть их хитростью и численным превосходством, другие же считали, что ни хитрость, ни превосходство сил не помогут — надо за­добрить белолицых пришельцев богатыми дарами и ока­зать им дружественный прием.