VI. Семья и брак, воспитание и обучение, наука и искусство

Жители «Города Солнца», как истинные коммунисты, не знают индивидуальной семьи и индивидуального брака. По идее Томазо Кампанеллы, все дети принадлежат обще­ству, а половые отношения регулируются государственною властью.

В Парагвайской организации — индивидуальный брак и моногамная семья сохранены, но бракосоче­тание — дело отцов-иезуитов. Не только в религиозном, но и в государственном смысле они регламентировали все, даже половые отношения. Все достигающие 14 лет девочки и 16 лет подростки-мальчики представляют собой матерьял для вывода здорового поколения. Вступление в брак позднее указанного возраста разрешается с большим трудом. Для заключения браков было установлено два срока в год не без непосредственного вмешательства ордена: «Правда, иезуиты постоянно утверждали, что браки совершались по взаимной склонности, и что существовало множество образ­цовых семейств. Однако к бракам туземцы относились с не­которым индифферентизмом, даже с некоторым презрением.

Поэтому, например, ночью раздавался звон колокола, ко­торый должен был напоминать супругам об их супруже­ских обязанностях»[1],

Повидимому, молодежь редукций не во всем разделяла взгляды отцов-иезуитов. В литературе о Парагвае известен случай, — а возможно, что он был не единственный, — когда юноши и девицы одной из редукций восстали и ушли на долгое время в горы. Отсюда они похищали стада для убоя, и только с трудом отцам-иезуитам удалось убедить бегле­цов вернуться. Их брачные союзы, возникшие на свободе, были узаконены.

Воспитание детей начиналось очень рано. Образование сводилось к усвоению религии, к умению читать и писать на своем родном языке и для более способных —к начаткам латинского языка. Европейских-языков, литературы и исто­рии, обычаев и законов они не знали. Указу Филиппа V (1743 г.) об обучении туземцев испанскому языку иезуиты прямо сопротивлялись, спасая, по их мнению, свою паству от развращения соседями. Этот отпор иезуиты, повиди­мому, давали тем охотнее, что в числе их разноплеменного состава особенно мало было испанцев. Детей обучали до и после богослужения.

Вся книжность сводилась к нескольким книгам на ту­земном языке (гуарани), на котором имелись катехизис и рассказы из жизни святых. Книги при этом служили больше для надобностей самих отцов-иезуитов, чем тузем­ного населения. Зато обращалось большое внимание на усвоение религиозных истин и на поведение.

Собственно вся жизнь парагвайского республиканца представляла собою одно непрерывное воспитание. Обуче­ние прекращалось с замужеством или женитьбою, но нази­дательное наставление и нравственное поучение не прекра­щалось до гроба. Центром высшего просвещения была ре­дукция Кордова. Здесь находились «Кордовский университет» и типография.

Система воспитания и распорядок жизненного уклада не давали в Парагвае места для личной свободы. Инди­видуум находился здесь в заранее строго определенных рамках, постоянно составляя необходимую часть целого, т. е. всего коммунистического государства. Личность отдель­ного человека рассматривалась только как часть всего кол­лектива. Жизнь и деятельность государства наполняла своим содержанием личную жизнь парагвайского гражданина. Он мог, как древний римский стоик, воскликнуть: Salus populi suprema lex!