Возвращение к прежним сюжетам
Мартир в «Декадах» периодически задавался вопросами о положении аборигенов. По его словам, знающие люди разделились при ответе на вопрос, должны ли быть индейцы свободными, а «мы» – без какого-либо права требовать от них работы, а сам он колебался (1: 272).
Мартир утверждал, что индейцы плетут заговоры против христиан, когда только могут, и свобода поведет к их уничтожению. Здесь он вспомнил случай в Чирибиче, где были убиты построившие храм монахи. Мартир привел целиком письмо одного из монахов, который случайно избежал участи своих коллег и зачитал его в Совете Индий. Этот монах, Томас Ортис, не нашел ни одной положительной черты у тех людей, среди которых он проповедовал. На первое место он поставил антропофагию, затем содомию (большие содомиты, чем любые другие). Дальше – отсутствие правосудия и нагота, отсутствие любви и стыда. Они – глупы как ослы, безрассудны, бесчувственны и пр., и пр. Пространный перечень отрицательных черт заканчивался утверждением, что никогда бог не создавал людей, столь погрязших в пороках и низости, без примеси какого-либо добра или культуры (2: 274-275; на испанском см. López de Gómara 1922, t. 2, p. 243-244). Мартир завершил этот раздел так – «Изучая этот и другие сходные документы, ежедневно ложащиеся перед нами и тщательно обсуждаемые нами, мы видим, как мы сказали, что притеснители (то есть, испанцы – Э.А.) понесли наказание за их злодейства» (2: 275-276).
К этому времени Мартир стал жаловаться на память, так как ему уже 70, и она притуплена возрастом и заботами (2: 286).
Мартир возвращался к прежним сюжетам, чтобы опровергнуть сомневающихся в том, что он излагал ранее. Так, относительно лова с помощью рыбы-прилипалы он сослался на то, что узнал об этом от многих заслуживающих доверия людей (2: 299-300). Что касается острова, где живут женщины, похожие на амазонок, он уточнил, что он только повторил, то, что ему сказали (2: 300-301). Получив новые свидетельства, он вновь обратился к этой теме, написав, что, кажется, нужно поверить в то, что говорилось об островах, населенных женщинами, вооруженными луками (2: 314-315).
Рассказывая о карибском побережье нынешней Венесуэлы, Мартир подробно описал промысел местных рыбаков (2: 301-302). Излагая то, что ему стало известно о крепких растительных волокнах, он вспомнил об ураганах на островах. Поэтому, по его мнению, островитяне делают семи, то есть идолов, которых они почитают. Повторил, что эти идолы напоминают домовых, и, вслед за этим сказал (почти повторившись), что они схожи в домовыми, которых рисуют «наши художники», чтобы напугать людей и отвратить их от греха (2: 309-310).
Рассказывая о «чудесах природы», Мартир много места уделил описанию светляков и их применению островитянами (2: 310-313). После сообщения о том, что оба пола привычны к плаванию, как ходьбе, Мартир заявил, что это не удивительно, если обратиться к тому, как рожают женщины – в лесу, держась руками за ветви деревьев, после чего в соседнем ручье роженица омывает себя и ребенка. В других землях, добавил Мартир, говорят, рожают прямо в воду (2: 313).
Получив новые сведения, Мартир вновь обратился к «религиозным церемониям» островитян и подробно их описал (2: 315-318). Он назвал «достаточно смехотворным» то, что островитяне испрашивают чуда у божества, вырезанного из дерева или хлопка, после принесения ему жертв. По его словам, в простые, древние времена так люди обращались к Аполлону (2: 317).
Мартир опять пишет о тех областях, о которых писал прежде, теперь о жертвоприношениях в Дарьене - там в определенные периоды года касики даже из самых удаленных земель посылали рабов в известное святилище, где их удушали и сжигали перед «идолом», так как считалось, что ему приятен запах от огня. И далее нередкое для Мартира сравнение: это - как мы считаем, что нашим святым нравится свет воска и дым ладана (2: 318-319). Изложил Мартир и некоторые другие детали местного культа.
В одном случае среди захваченной испанцами добычи в Дарьене было, по словам Мартира, много колокольчиков. Обычно считается, что аборигенам Америки были известны не колокольчики, а бубенчики. Однако, из упоминания Мартиром языка колокольчиков следует, что это были именно они. Вот слова Мартира: язык колокольчика ударяет только по его краю, когда его трогают; точно как у наших (2: 320).
Описал Мартир и некоторые похоронные практики обитателей берегов реки Дабаиба, в частности то, что жены следовали за умершими мужьями. В связи с этим он упомянул зафиксированное позже этнографами у разных групп материковых аборигенов представление о том, что пятна на луне — это свидетельство кровосмесительной связи с сестрой. Мартир посчитал это достаточно смехотворным суеверием. И тут же – о том, что, если умирала кормящая мать, с ней хоронили ее ребенка. Здесь Мартир, говоря о многих «ошибках», свойственных местным людям, отметил одну, о которой он прежде не читал и не слышал. Касики считали, что только у короля и благородных души были бессмертны. У других людей души умирали вместе с телами (2: 321-322).
Мартир подробно описал ежегодные похоронные церемонии, устраиваемые наследниками умершего вождя, при этом важной частью ритуала было восхваление ныне правящего. Он упомянул одну «моральную черту», не очень, по его словам, целомудренную, когда молодые люди во время танца пронзали свой мужской член шипом ската. По словам Мартира, там есть очень уважаемые священники и предсказатели, и без них не начинается ни одно дело, будь то охота, лов рыбы, поиски золота или жемчуга (2: 323-325).
Он вспомнил «странный обычай» на Эспаньоле, Кубе и Ямайке – та женщина в брачном возрасте, которая одарила своей благосклонностью наибольшее число мужчин, считается самой великодушной и честной; Мартир привел пример этому. В других местах, отметил он, наоборот – женщины целомудренны, а мужчины настолько ревнивы, что удушают изменивших им жен (2: 325-326).
И по истечении двух десятков лет наблюдения Нового Света, предпочтения в изложении местных явлений, в данном случае в «жизни капитанов», остались прежними: четвероногие, птицы, насекомые, деревья, травы, церемонии, манеры и суеверия туземцев (2: 332).
Обычно Мартир обращался к описанию событий или явлений в тех областях, о которых он уже писал прежде, при появлении новых свидетелей; при этом он иногда повторялся (2: 333-344 – о злоключениях Франсиско Гарая). То обстоятельство, что Гарай много лет губернатором был Ямайки, послужило Мартиру поводом обратиться к этому острову. Он написал, что повторит большую часть того, что прежде сказал об Эспаньоле, добавив, что, когда он пишет эти строки, перед ним лежат несколько бататов, которые он получил в подарок (2: 347).
Рассказывая о Кортесе, Мартир привел случай, который ему показался смешным – туземцы, встречая испанцев, подносили индюков их лошадям, полагая, написал Мартир, что те едят мясо. И сразу же, видимо, для баланса, напомнил о том, насколько искусны мастера «этих варваров» (2: 352). Мартир счел нужным описать подношение подарков Кортесу одним из вождей. Тот пришел в сопровождении матери и рабов, которые на плечах несли золото. Мартир обратил внимание своего адресата на то, что «король» приблизился к Кортесу почти совершенно нагим, хотя он обладал большим количеством ценных одежд. Мартир дал объяснение подобной церемонии - лица более низкого статуса приближаются в таком виде к могущественным персонам, наклоняя при этом голову, сгибая колени и запинаясь при речи. Вслед за этим Мартир изложил то, что ему стало известно о какао (более пространно, чем прежде) (2: 354-355).