Второй бой около Пино-дель-Агуа

К началу 1958 года наступило временное затишье и боевых действиях. Тем не менее в сводках противника сообщалось, что в одном бою было убито 8 повстанцев, в другом 23; разумеется, со стороны противника "потерь не было". Такой политики батистов- цы придерживались во всей зоне боевых действий колонны, ко­торой я командовал. Санчес Москера делал вид, что продолжает вести бои с повстанцами, а на самом деле расстреливал беззащит­ных крестьян, стремясь тем самым "пополнить число нанесен­ных противнику потерь".

В последние дни января была отменена цензура, и в прессе стали появляться кое-какие сведения о происходящих в стране событиях. Ромирес Леон, член законодательного органа власти правительства Батисты, в сопровождении члена городского сове­та города Мансанильо Лало Рока и испанского корреспондента газеты "Пари Матч" Менесеса предпринял довольно неожидан­ный вояж в Сьерра-Маэстру, где последний взял несколько интер­вью у повстанцев. В США много писали о том, как был отвергнут "Пакт Майами", заключенный членами комитета "Движения 26 июля", находившимися в эмиграции. Президентом этого комите­та являлся Марио Льерена, а казначеем Рауль Чибас. (Эти уполно­моченные считали свою работу в той части земного шара, где они находились, столь полезной, что, по-видимому, избрали это место для своего постоянного пребывания в настоящее время.)

Материалы о встречах с повстанцами журналиста Менесеса, печатавшиеся в журнале "Боэмия", получили широкий резонанс во всем мире. Но особенный интерес представляла полемика, разгоревшаяся между Масферрером и Ромиресом Леоном. Неко­торые материалы этой полемики печатались в те дни на страни­цах гаванских газет.

Цензура была отменена в пяти провинциях из шести. В Орьен- те по-прежнему были отменены конституционные гарантии и действовала цензура.

В середине января перед журналистами предстала группа участников "Движения 26 июля", которые были захвачены в плен, когда спускались с гор Сьерра-Маэстры. Это были Армандо Харт, Хавьер Пасос, Луис Бух и проводник Эулалио Вальехо. Хотя и дня не проходило без того, чтобы кто-нибудь не попал в плен (как правило, батистовцы расстреливали пленных), все же известие о захвате именно этой группы представляло интерес для врага, поскольку он уже знал о существовавших в то время между участниками "Движения 26 июля" разногласиях, которые были вызваны наличием двух концепций относительно методов борь­бы.

Между Рене Рамосом Латуром и мною завязалась полемическая переписка, к которой присоединился и Армандо Харт. Фидель узнал об этой переписке и посоветовал прекратить ее, так как содержание писем могло стать достоянием противника, что от­нюдь не принесло бы нам никакой пользы. Тем более что копия моего письма к Латуру уже ходила по рукам. Армандо подчинил­ся этому требованию, но забыл уничтожить записку, которую он собирался послать мне. Когда батистовцы взяли его в плен, то при обыске они обнаружили эту записку.

Несколько дней Армандо Харт и его товарищи находились в плену, и с ними не было никакой связи. Жизнь их висела на волоске.

Противник стал внимательно следить за развитием событий внутри повстанческого движения. Посольство США прилагало все усилия, чтобы подробнее узнать о причинах возникших раз­ногласий.

Несмотря на происшедший инцидент, Фидель решил дать бой противнику, считая, что с отменой цензуры боевые действия по­встанцев будут достаточно широко освещены на страницах газет. И мы начали подготовку к этому бою.

Для осуществления своего замысла мы снова выбрали пункт Пино-дель-Агуа, который наши силы однажды уже атаковали не без успеха, но который продолжал находиться в руках противни­ка. Занимая выгодное положение на гребне Сьерра-Маэстры, Пи- но-дель-Агуа являлся важным передовым пунктом батистовцев. Даже когда вражеские войска и не совершали передвижений на значительные расстояния, их нахождение на гребне гор выну­ждало нас делать большие обходные маневры. Поэтому стратеги­чески было очень важно ликвидировать этот форпост батистов- цев и с помощью прессы добиться, чтобы это событие получило в стране большой резонанс.

С первых чисел февраля началась активная подготовка и раз­ведка района предстоящих боевых действий. Деятельное участие в этой работе принимали Роберто Руис и Феликс Тамайо, которые были родом из тех мест. (Сейчас они оба являются офицерами нашей армии.) Кроме того, мы начали усиленно заниматься на­шим новым оружием, которое мы называли "спутником". Оно имело для нас исключительно важное значение. Это была не­большая граната, сделанная из жести. Вначале мы бросали ее с помощью сложного приспособления типа катапульты, используя шнур от подводного ружья. Позднее процесс метания был усовер­шенствован, ее стали выстреливать из ружья, благодаря чему дальность действия увеличилась.

Эти самодельные гранаты производили много шума и вызыва­ли страх у солдат противника, но, поскольку корпус был сделан всего лишь из жести, их поражающая способность была незначи­тельной. Разорвавшись рядом с каким-нибудь солдатом, они при­чиняли только небольшие ранения. Достигнуть точности в мета­нии было очень трудно. Часто шнур обрывался, и гранаты доста­вались противнику. Когда батистовцы узнали, из чего сделана эта граната, они перестали ее бояться. Но в этом бою она оказала определенное психологическое воздействие на солдат противни­ка.

Приготовления велись очень тщательно, и нападение на этот объект было проведено 16 февраля. Довольно подробное сообще­ние об этом бое было помещено в нашей газете "Эль Кубано либ­ре", и оно приводится на страницах этой книги.

Наш план действий: Фидель, располагая сведениями о том, что на территории лесопильного завода дислоцируется целая рота батистовцев, не был уверен, что наши отряды смогут полностью овладеть этим объектом; имелось в виду лишь атаковать против­ника, ликвидировать посты, окружить его и ждать, когда к нему прибудет подкрепление. Мы хорошо знали, что войска, находя­щиеся на марше, обладают большей степенью готовности, чем расквартированные. Учитывая это, мы устроили несколько засад и ожидали получить хорошие результаты. Количество бойцов в каждой засаде определялось теми вероятными силами противни­ка, которые могли бы выйти к месту ее проведения.

Боем руководил сам Фидель, штаб которого находился севернее нас на склоне холма, откуда хорошо просматривался интересую­щий нас объект. Камило должен был двигаться по дороге, которая ведет от Уверо и проходит через Байамесу. Его бойцы, входившие в передовой взвод 4-й колонны, должны были захватить стороже­вые посты, продвинуться вперед, насколько позволяли условия местности, и закрепиться на выгодной позиции. Взвод Рауля Ка­стро Меркадера, расположившись около обочины дороги, веду­щей в Баямо, должен был воспрепятствовать отходу часовых сто­рожевых постов, а если бы они попытались форсировать реку Пеладеро, им преграждал бы путь капитан Гильермо Гарсия, на­ходившийся в засаде с 25 бойцами.

Как только начался бой, в действие вступал и наш миномет, расчет которого имел всего шесть мин. Наводчиком был боец Киала. Засадой на холме Вирхен руководил лейтенант Вило Аку­нья. Перед бойцами этой группы стояла задача перехватить про­тивника, который двигался бы. по дороге из Уверо, а севернее ее находилась группа стрелков под командованием Лало Сардиньяса, преграждавшая путь батистовцам от Яйо через Вегас-де-лос-Лобос.

Во время этой засады мы впервые применили самодельную мину, но полученные результаты оказались трагичными. Това­рищ Антонио Эстевес, погибший впоследствии при нападении на Баямо, придумал способ подрыва невзорвавшейся авиационной бомбы, используя для детонации ружейный выстрел. Мы устано­вили мину там, где у нас было мало бойцов, и стали поджидать противника. Но произошла ужасная ошибка: товарищ, который должен был подать сигнал к взрыву мины, оказался очень не­опытным и нервным человеком и принял поднимающийся гра­жданский грузовик за военный. Мина сработала, и водитель пал жертвой этого "нового" оружия, которое после соответствующей доработки стало очень эффективным. На рассвете 16 февраля Ка- мило выдвинулся вперед, намереваясь снять посты противника, но бойцы нашего передового взвода не могли предположить, что часовые противника, совершая ночной обход, отойдут так далеко от казармы и приблизятся к месторасположению повстанцев. Поэтому люди Камило сильно опоздали с началом атаки. Бойцы решили, что они сбились с пути, и стали продвигаться вперед очень медленно и осторожно, пытаясь разгадать маневр против­ника. Чтобы пройти расстояние 500 метров, Камило и 20 бойцам его взвода понадобилось не меньше часа. Наконец они подошли к поселку. Солдаты противника придумали простую систему пре­дупреждения об опасности: они протянули по земле шнур, привя­зав к нему пустые консервные банки, и стоило лишь слегка за­деть за шнур, как эти банки начинали грохотать. Но батистовцы оставили поблизости пастись несколько лошадей. И когда бойцы передового взвода колонны наступили на шнур и банки начали грохотать, часовые не подняли тревогу, думая, что этот шум про­изводят пасущиеся лошади. Благодаря этому Камило и его бойцы смогли незамеченными подойти совсем близко к противнику.

Наши наблюдатели были встревожены, поскольку прошло уже несколько часов, а долгожданная атака все не начиналась; нако­нец раздался первый выстрел, означавший начало боя. Мы от­крыли минометный огонь по позиции противника. Вскоре шесть мин было израсходовано и обстрел прекратился, не принеся нам ни успеха, ни поражения.

Часовые противника, услышав, что бойцы нашего передового взвода начали атаку, дали очередь из автомата и тяжело ранили товарища Гевару, который впоследствии скончался в одном из наших госпиталей. За несколько минут бойцы Камило покончи­ли с сопротивлением противника и захватили 11 единиц различ­ного оружия, в том числе два ручных пулемета. Батистовцы поте­ряли семь или восемь человек убитыми и троих - пленными. Но вскоре противник оправился от внезапного нападения и сумел быстро организовать сопротивление. Наше наступление на ка­зармы было остановлено.

Пытавшиеся продвинуться вперед лейтенанты Нода, Капоте и боец Раймундо Льен один за другим были сражены вражеским огнем. Камило был ранен в ногу. Пулеметчик Вирельес был вы­нужден отступить, оставив пулемет на поле боя. Камило, не обра­щая внимания на рану, попытался спасти оружие. В самый разгар перестрелки он был снова ранен. К счастью, пуля прошла через брюшную полость и вышла через бок, не задев никакого жизнен­но важного органа. В то время когда мы пытались спасти Камило, был ранен боец Луис Масиас, ползший через кустарник в направ­лении противоположном отходу его товарищей. Там он и умер. Некоторые бойцы, расположившись вблизи казармы, забрасыва­ли ее самодельными гранатами, сея панику среди солдат против­ника. Гильермо Гарсия так и не смог принять участия в бою, так как солдаты противника и не предпринимали никаких попыток, чтобы выйти из своего укрытия. Они, как мы и рассчитывали, немедленно затребовали помощь по радио.

Утром обстановка во всем районе стала относительно спокой­ной, но до командного пункта, где мы находились, доносились крики, от которых нам становилось грустно. "Строчит пулемет Камило", - кричали батистовцы, сопровождая свои слова пулемет­ной очередью. На треноге пулемета находилась шляпа Камило, на которой было написано его имя. Батистовцы издевались над нами, стреляя из нашего пулемета. Мы догадывались, что что-то произошло. В течение всего дня мы никак не могли связаться с нашими подразделениями, находившимися по другую сторону от нас. Раненый Камило, которому Серхио дель Валье старался ока­зать необходимую помощь, отказывался уйти в безопасное место и оставался вместе с нами, ожидая дальнейшего развертывания событий.

Предсказания Фиделя сбылись: на помощь атакованному про­тивнику из Оро-де-Гиса была послана рота под командованием капитана Сьерры, который выслал вперед головной дозор для разведки происшедшего в Пино-дель -Агуа. Приближения этой роты ожидал взвод под командованием Пако Кабреры численно­стью до 35 человек, расположившийся около дороги на холме Кабле (Трос), который был так назван потому, что водителям ма­шин приходилось использовать трос, чтобы подняться по очень крутому склону. В этом районе находились также группы бойцов Повстанческой армии, которыми командовали лейтенанты Суньол, Аламо, Рейес и Уильям Родригес. Как уже говорилось, взво­дом там командовал Пако Кабрера. Задержать головной дозор противника было поручено бойцам Пасу и Дуне, которые распо­ложились в засаде у дороги. Небольшой отряд противника, вы­ступивший вперед, был разбит наголову: 11 человек было убито, пятеро раненых солдат было взято в плен. Мы оказали раненым пленным необходимую помощь и оставили их у крестьян, по­скольку у нас не было транспорта для их перевозки. Среди плен­ных был и лейтенант Лаферте, который в настоящее время нахо­дится в наших рядах. Мы захватили у противника 12 винтовок, в том числе две винтовки М-1 и автоматическую винтовку "джон­сон".

Одному или двум солдатам противника удалось бежать. Они добрались до Оро-де-Гисы и сообщили своим о том, что произо­шло в Пино-дель-Агуа. Получив такое сообщение, в Оро-де-Гисе запросили о подкреплении. Но как раз где-то между Гисой и Оро-де-Гисой находились силы Рауля Кастро, то есть в том месте, через которое, как мы и предвидели, должен был пройти противник, чтобы помочь осажденным в Пино-дель-Агуа. Рауль расположил свой отряд с таким расчетом, чтобы передовой взвод Феликса Пены мог непосредственно перекрыть дорогу вражескому под­креплению, а затем совместно с бойцами Сиро Фриаса и Рауля атаковать противника. В это время Эфихенио замыкал кольцо окружения с тыла.

Но в ходе подготовки к бою осталось незамеченным одно об­стоятельство: по нашим позициям под видом крестьян слонялись два батистовских солдата, подразделение которых было расквар­тировано в Оро-де-Гисе. Этих солдат выслали на разведку дороги. Они походили на обычных крестьян и даже под мышкой несли по петуху. Поэтому никто из нас не обратил на них никакого внимания. Они спокойно разведали расположение наших под­разделений и сообщили об этом своему начальству в Гисе. В ре­зультате Раулю пришлось выдержать основной удар при наступ­лении противника, знавшего расположение его позиций. Бати­стовцы атаковали его с высоты, которую им удалось захватить. Рауль был вынужден начать длительный отход, во время которо­го один боец, Флорентино Касада, погиб, а другой был ранен.

Для своего продвижения противник мог использовать только одну дорогу, которая вела из Баямо и проходила через Оро-де-Ги- су. Хотя Рауль, имевший значительно меньше сил по сравнению с противником, был вынужден отступить, батистовцы продвига­лись вдоль этой дороги очень медленно, и в тот день встречи Рауля с противником не произошло.

Весь день самолеты В-26 обстреливали прилегающие холмы из пулеметов, но этот огонь причинял нам лишь некоторые неудобства и заставлял принимать необходимые меры предосторожно­сти.

Фидель, возбужденный боем и в то же время обеспокоенный за судьбу товарищей, подчас рисковал больше, чем этого требовала необходимость. Поэтому спустя несколько дней после боя группа офицеров, в том числе и я, послал ему письмо, в котором просил его от имени революции не рисковать без нужды своей жизнью. Это письмо, которое выглядело по-детски и которое мы написали, руководствуясь самыми лучшими побуждениями, не произвело на Фиделя никакого впечатления. Думаю, что он вряд ли дочитал его до конца. Ниже приводится текст этого письма:

"Товарищ майор Фидель Кастро!

Офицеры и весь личный состав Повстанческой армии, понимая сложившуюся обстановку и вытекающие из нее требования, хо­чет выразить чувство признательности, которое испытывают к Вам бойцы за Вашу помощь в руководстве боем и Ваше непосред­ственное участие в боевых действиях.

Мы просим Вас не подвергать без нужды риску свою жизнь и тем самым не ставить под угрозу тот успех, который был нами достигнут в результате вооруженной борьбы и который мы долж­ны закрепить победой революции.

Знайте, товарищ Фидель, что это не проявление какого-либо сектантства, не стремление показать свою силу. Когда мы пишем это письмо, нами движет заслуженное чувство любви и уважения к Вам, чувство любви к родине, к нашему делу, к нашим идеалам.

Вы без всякого чувства самомнения должны понять ту ответ­ственность, которая лежит на Ваших плечах, и те чаяния и наде­жды, которые возлагают на Вас вчерашнее, сегодняшнее и зав­трашнее поколения. Сознавая все это, Вы должны учесть нашу просьбу, которая носит характер приказа. Может быть, это сказа­но слишком смело и повелительно, но мы делаем это ради Кубы и во имя Кубы, мы ждем от Вас еще большего самопожертвова­ния.

Ваши братья по борьбе и идеалам.

Сьерра-Маэстра, 19 февраля 1958 года".

Вечером я стал настаивать на том, что проведение повторного нападения, которое провел Камило, вполне возможно и что мы в состоянии преодолеть сопротивление батистовцев в Пино-дель- Агуа. Фидель не был сторонником этой идеи, но в конце концов он согласился попробовать. Он предложил послать группу бойцов под командованием Эскалоны, в которую были включены взводы Игнасио Переса и Рауля Кастро Меркадера. Бойцы сделали все возможное, чтобы подойти как можно ближе к казарме, но были отброшены назад сильным огнем противника и отказались от

попытки атаковать снова. Я попросил поручить мне командова­ние этой группой, с чем Фидель согласился очень неохотно. Мой замысел состоял в том, чтобы как можно ближе подойти к дере­вянной казарме забросать ее самодельными гранатами, напол­ненными бензином, который можно было достать на лесопиль­ном заводе, и тем самым заставить противника сдаться или обра­тить его в бегство. В момент, когда мы уже приближались к месту боя, готовясь занять боевые позиции, я получил от Фиделя запис­ку следующего содержания:

"Че! Если все зависит от атаки с этой стороны и поддержка Камило и Гильермо не нужна, я думаю, что не стоит предприни­мать какие-то действия, которые могли бы привести к самоубий­ству, потому что существует риск понести слишком большие по­тери, а цель при этом не будет достигнута.

Я очень серьезно прошу тебя соблюдать осторожность. Сам в бой не иди это строгий приказ. В данный момент твоя задача - правильно руководить людьми.

Фидель

16 февраля 1958 года."

Альмейда, доставивший это донесение, передал мне еще на словах, что я могу атаковать противника под свою ответствен­ность с учетом того, что сказано в записке. Мне был дан категори­ческий приказ - самому в бой не вступать. Прежде чем принимать решение, я должен был все взвесить. Возможно, даже почти на­верняка, в бою погибнет не один боец, но уверенности в том, что нам удастся захватить казарму, у меня не было. Кроме того, мы точно не знали, где находятся силы Камило и Гильермо. Все это, вместе взятое, а также та ответственность, которая ложилась на мои плечи, привело к тому, что я с опущенной головой последо­вал примеру моего предшественника Эскалоны.

Утром следующего дня в разгар непрекращающихся налетов самолетов противника, поступил приказ об общем отходе, и, сде­лав несколько выстрелов из винтовок с оптическим прицелом по солдатам батистовской армии, которые уже выходили из укры­тий, мы начали отходить по каменистой земле Сьерры.

Согласно официальной сводке, которую мы тогда выпустили, в бою было убито 18 или 25 солдат противника, было захвачено 33 винтовки, пять пулеметов и большое количество боеприпасов.

Среди погибших с нашей стороны были товарищи Луис Олаза- баль и Кироги.

В газете "Эль Мундо" от 19 февраля появилась следующая за­метка:

"Получено сообщение о гибели 16 повстанцев и пяти солдат правительственных войск. Ранен ли Гевара - не известно. Из шта­ба армии вчера, в 5 часов дня, было отправлено донесение, в котором опровергается, что в Пино-дель-Агуа, к югу от Баямо, имело место крупное сражение правительственных войск с по­встанцами. В то же время в этом официальном донесении гово­рится о том, что "произошло несколько стычек между армейски­ми разведывательными дозорами и повстанческими группами", при этом было добавлено, что к моменту составления этого доне­сения "потери повстанцев составляли 16 человек, тогда как пра­вительственные войска потеряли всего пятерых солдат. Что каса­ется ранения известного аргентинского коммуниста Че Гевары, то до сих пор сведений, подтверждающих это, не получено. Сооб­щение об участии в этих стычках главарей повстанцев не под­твердилось. Известно, что они скрываются в трудно до ступных пещерах в горах Сьерра-Маэстры".

Немного позднее, а возможно и сразу, в Оро-де-Гисе были устро­ены кровавые расправы. Их учинил убийца Соса Бланко, расстре­лянный после победы революции в январе 1959 года.

В то время как представители батистовского режима могли лишь только заявлять, что Фидель "скрывается в труднодоступ­ных пещерах в горах Сьерра-Маэстры", бойцы же, находящиеся под его непосредственным командованием, просили его не рис­ковать зря своей жизнью, а вражеская армия не осмеливалась подниматься в горы, где находились наши опорные пункты. Позднее мы очистили от противника район Пино-дель-Агуа и, таким образом, завершили освобождение западной части Сьерра- Маэстры.

Спустя несколько дней после вышеописанного боя произошло одно из самых знаменательных событий этой войны: 3-я колонна под командованием майора Альмейды выступила в район Сан­тьяго, а 6-я колонна имени Франка Паиса под командованием Рауля Кастро Рус пересекла восточные равнины и вошла в Ман- гос-де-Барагуа, миновав Пинарес-де-Майари. Так был создан 2-й Восточный фронт имени Франка Паиса.