Выводы

Несуществующая Тольтекская империя

Рассмотренные выше материальные культурные маркеры древнего империализма говорят о том, что Теночтитлан и Теотиуакан управляли охватывавшими огромные районы высокогорий Центральной Мексики империями, а Тула – нет. Наша интерпретация Теночтитлана едва ли может кого-то удивить, так как документальные данные четко указывают на существование империи с центром в этом городе (например, Berdan et al. 1996; Carrasco 1996).  Данный случай подтверждает нашу модель, показывающую, что исторически известная месоамериканская империя может быть в достаточной степени определена по ее оставшейся материальной культуре. Существование империи на территории Центральной Мексики с центром в Теотиуакане не так широко принято, но существует лишь несколько аргументов против такой интерпретации. Многие ученые были слишком заняты изучением взаимодействия Теотиуакана с государствами майя, чтобы заниматься вопросом политией Теотиуакана в Центральной Мексике. Мы полагаем, что представленные выше данные обеспечат серьезную поддержку модели Теотиуаканской империи, разработанной Миллоном (1988), а диссертация Монтиель (без даты) подробно пояснит природу теотиуаканского империализма и его влияние на прилегающие к нему территории.

Наше понимание тольтекского вопроса больше всего отличается от принятых на данный момент интерпретаций. Как уже говорилось выше, большинство ученых, занимающихся вопросом о формах государственного строя у тольтеков, определяют его как империю. Рассмотренные здесь археологические доказательства, однако, обеспечивают небольшое подкрепление идеи, что Тула осуществляла политический или экономический контроль над крупными внутренними районами Центральной Мексики. Тула, кажется, сохранила тесные экономические связи с регионом Бахио на северо-западе от Тулы, и такие связи могли включать и политический контроль. Мы намеренно избегали конкретного определения нижних границ понятия «империя», так как с этого момента начинают действовать субъективные оценки (какого размера должна быть контролируемая территория? каким должно быть расстояние от столицы? как классифицировать небольшие местные государства, образованные путем завоевания соседей?). Но даже если мы подойдем к данному вопросу комплексно и назовем государственное устройство Тулы/Бахио империей, ее размер будет на порядок меньше Теотиуаканского государства (Рис. 3, 4), которое, в свою очередь, было не таким уж большим по сравнению с империями ацтеков и тарасков. С другой стороны, Тула была, конечно, достаточно большим и сложным городом, чтобы быть столицей империи, в котором были и общественные монументы с идеологическими посланиями имперского типа. Также Тула была важным звеном торговых и культурных коммуникационных связей в ранний постклассический период истории Месоамерики. Таким образом, Тула рассматривается нами в качестве столицы регионального государства, которое вполне можно считать мини-империей.

Нам кажется, что ученые неверно характеризуют тольтекское государство как большую и могущественную империю по трем причинам. Во-первых, существует такая тенденция придавать слишком большое значение местным историческим источникам из центральной Мексики, несмотря на их явный пропагандистский характер (см. Marcus 1992 или Smith 1986 для комментариев). Таким образом, многие ученые были обмануты верой в ацтекские сообщения о тольтекском величии, даже когда они противоречили археологическим данным. Во-вторых, археологическое исследование Центральной Мексики раннего постклассического периода было крайне скудным (за пределами Тулы, Бахио и некоторых других городов), что сделало трудным делом опровергнуть общее мнение о значительных сходствах ролей Теотиуакана, Тулы и Теночтитлана (например,

Sanders and Santley 1983).  В-третьих, существует общий недостаток археологических и антропологических моделей распространения государственного влияния на большие территории  и моделей ролей городов за пределами империалистической модели (см. Feinman и Nicholas 1991 или Stein 1999 для примеров и обсуждения). Мы считаем, что мир-системы в перспективе обеспечивают альтернативный взгляд, который помогает объяснить такие, казалось бы, аномальные черты Тулы. Этому городу не нужно было управлять империей, чтобы быть значимой силой на уровне Месоамерики в целом. Мы можем признать значительное культурное, идеологическое и экономическое влияние Тулы на всю Месоамерику без необходимости признать ее столицей империи.

Другие империи Нового Света

Представленная здесь модель материальной культуры может применяться и к другим древним государствам Нового Света, чтобы определить их вероятную принадлежность к империям. И хотя у нас нет возможности рассмотреть в данной работе эти случаи подробно, мы можем представить несколько предварительных выводов по некоторым известным примерам. Статус политии тарасков в Мичоакане как империи хорошо документирован письменными свидетельствами, и археологические доказательства в значительной степени подтверждают нашу модель (например, Gorenstein 1985; Hernández Rivero 1994a; Pollard 1977, 1993). Его столица Цинцунцан была большим и сложным урбанистическим центром, материальных данных об обмене между столицей и провинциями у нас в избытке, и также есть свидетельства наличия нескольких типов политического контроля над провинциями, включая сооружение имперской инфраструктуры (крепости) и участие в выборе местных элит. Цинцунцан торговал также и с территориями за пределами империи, как западными, так и через враждебную ацтекско-тараскскую границу на востоке (см. рис. 2), а центр тарасков оказывал политическое влияние, проявившееся в форме милитаризации границы с ацтеками. Имеющиеся данные позволяют предположить, что империя тарасков использовала более прямые формы контроля территорий, чем многие другие месоамериканские империи.

Имперский статус Монте-Альбана периода Монте-Альбан II (100 г. до н.э. – 200 г. н.э.) стал темой недавних дискуссий. В то время Монте-Альбан был большим и сложным урбанистическим центром (Blanton 1978), и рельефы на его главной площади рассматривались как памятники завоевания (Marcus 1992). Археологические данные долины Куикатлан на севере от Монте-Альбана прямо указывают на завоевание и имперское управление этой территории Монте-Альбаном (Redmond 1983; Spencer and Redmond 1997). Поселения были переустроены, там были построены крепости, а экономические связи с Монте-Альбаном были сильны. Наличие в провинциальном городке Ла-Койотера самой ранней из известных в Месоамерике стоек с черепами предполагает навязывание имперской идеологии на этой провинциальной территории. В других близлежащих регионах в это время произошла политическая централизация, возможно, как ответ на расширение Монте-Альбана (Balkansky 1998).

Если имперское завоевание долины Куикатлан принимается большинством ученых, то расширение империи Монте-Альбана на юг и юго-восток к Тихому океану является более дискуссионным. Маркус и Фланнери (1996:201–202) считают, что расположенная ниже долина Рио-Верде была захвачена Монте-Альбаном, основываясь на переходе в это время к посуде серой керамики. Исследователи, работавшие в долине Рио-Верде и на территории Теуантепек, однако, не обнаружили каких-либо свидетельств имперского завоевания, описываемых в нашей модели (Joyce 1993; Zeitlin 1990, 1993; Zeitlin and Joyce 1999). Эти территории были вовлечены в торговлю Монте-Альбаном, однако импорт из долины Оахака в города долины Рио-Верде во время расширения Монте-Альбана уменьшился, и посуда серой керамики, напоминающая аналогичные изделия Монте-Альбана, производилась местными (Joyce n.d.). Хотя, прежде чем сделать окончательные выводы, необходимо привлечь больше данных, наше толкование предполагает, что в период II империя Монте-Альбана контролировала территорию Куикатлана, но не завоевывала удаленные районы юга и юго-востока.

Постклассическое миштекское государство Тутутепек на тихоокеанском побережье Оахаки было определено как империя такими учеными как Спорес (1993) и Дэвис (1968:181-213) на основании этноисторических данных. В миштекских пиктографических кодексах говорится о завоеваниях и династических браках известного миштекского правителя 8 Олень «Лапа Ягуара» и о его столице Тутутепек, в местных административно-хозяйственных документах городов внутренних районов миштекского государства упоминается об их захвате и выплате дани в Тутутепек. Это спорный момент. Археологические данные явно не соответствуют нашей модели, возможно, из-за отсутствия необходимых полевых исследований, хотя документальные данные позволяют предположить, что Тутутепек был большим и могущественным государством, может даже имперского масштаба. В постклассический период поселение Тутутепек было довольно маленьким, которое едва ли можно назвать городским центром, и тем более столицей империи (O’Mack 1986; Spores 1993). Документы, в которых содержатся упоминания о выплатах дани (Spores 1993:171), говорят в пользу империи, хотя факт торговли между столицей и внутренними районами еще нужно документально подтвердить. Скудные свидетельства политического влияния Тутутепека за пределами своих границ относятся к империи ацтеков, где эти данные использовались для наступления и окружения этой территории (Berdan et al. 1996:141; Davies 1968). Тутутепек по всей видимости был могущественным и расширяющимся государством, и, возможно, должен быть определен как мини-империя или государство-завоеватель, подобное таким, какими были Аскапоцалько, Тескоко и Куаунауак в центральной Мексике до образования империи Теночтитлана.

И, наконец, последним примером будет андское государство Уари «среднего горизонта». В отличие от империй-гегемонов Месоамерики, андские империи инков и Уари представляли собой высшую степень прямого управления территориями, и, следовательно, надежные свидетельства их экспансии довольно многочисленны и очевидны. Сочетание документальных и археологических свидетельств инкского государства не оставляет сомнений, что это была могущественная империя (например, Bauer 1998; D’Altroy 1992; Earle 1994; Hyslop 1984; Malpass 1993; Murra 1980). Однако, мы не располагаем никакими документальными данными раннего периода Уари, но археологический материал четко соответствует нашей модели древних империй. Город Уари был большим и сложным урбанистическим центром, с разнообразными проявлениями имперской идеологии. Обмен между столицей и провинциями широко не исследовался, но химический анализ керамики Уари из некоторых провинциальных районов указывает на то, что они прибыли с территории Уари.

Система политического управления провинциями Уари подробно документирована для большинства наших категорий. В провинциях присутствуют военные темы, указывающие на завоевание Уари; схема имперской инфраструктуры четко проявилась в характерных «компаундах Уари» и D-образных строениях; в ряде областей, включая долины Монтаро, Карауарасо и Наска, структуры поселений были переобустроены; иконография Уари и элитные захоронения  в провинциях говорят об участии в выборах покоренных элит. Отражением влияния за пределами империи стал комплекс сложных экономических и политических отношений между Уари и Тиуанако, в частности форпост Уари Серро-Бауль на территории Тиуанако. Эти особенности были документально отмечены в ряде публикаций (например, Czwarno et al. 1989; Isbell and McEwan 1991; McEwan 1987; Schreiber 1992, 1999). В целом, государство Уари явно подходит под наш критерий империи, находясь в соответствии с текущими интерпретациями, представленными на недавнем симпозиуме (Malpass and Jennings 1999). Другие андские политии – Моче, Тиуанако и Чимор – определяются некоторыми исследователями как империи, и, возможно, будет полезно применить нашу модель к их археологическим проявлениям империализма; однако, это лежит за рамками данной статьи.

Археология империализма

Мы представили нашу модель материальной культуры для определения империй не просто как типологическое упражнение, а, скорее, как базовый принцип для археологического анализа этих государств. Древние империи были большими и сложными объектами, и археологическая полевая работа может осветить лишь их фрагменты. Наши категории могут помочь систематизировать имеющиеся данные по отдельным древним империям, что поможет в дальнейших полевых работах и архивных исследованиях. Эта схема также может помочь в установлении тех районов, свидетельства о которых скудны и необходимо больше информации.  Например, для выяснения роли Монте-Альбана за пределами долины Оахака в период II требуются дополнительные данные, относящиеся к нашей второй категории – доминирование над территорией. Просто наличия посуды серой керамики, взятого некоторыми в качестве доказательства имперского завоевания, не достаточно для решения вопроса. Без дополнительной информации вопрос об аргументации «сапотекского империализма» (Zeitlin and Joyce 1999) не может быть окончательно решен. Однажды, когда станет общепризнанной точка зрения, что Тула, скорее всего, не управляла империей в центральной Мексике, ученые смогут разработать более подходящие модели для широкого влияния Тулы в Месоамерике раннего постклассического периода. И, наоборот, сейчас мы уверенно говорим о Теотиуаканской империи, поэтому настало время перейти к более детальному исследованию этого государства в свете наших теоретических и сравнительных знаний о древних империях. Таким образом, наше осознание того, что Теночтитлан, Теотиуакан и некоторые другие государства Нового Света являлись, скорее всего, империями, это не вывод, а лишь отправная точка для дальнейшего исследования археологами этих политий.