Заключение
Мартир был первым из его современников, кто последовательно описывал события за Атлантическим океаном. Вот что он написал в конце первой декады: «Определенно, сегодняшние испанцы заслуживают высочайшей хвалы за то, что явили нынешнему поколению бесчисленные земли антиподов, дотоле неизвестные, и, таким образом, увеличили поле исследования для писателей. Я горд тем, что указал им этот путь, собирая эти факты, которые, как вы увидите, без претензий, не только потому, что я не способен украсить мой предмет более витиевато, но потому также, что я никогда не думал писать, как профессиональный историк. Я рассказываю простые истории посредством написанных свободно писем, чтобы доставить удовольствие некоторым лицам, приглашению которых мне было бы трудно отказать» (1: 180).
В «Декадах» Мартир излагал известия из Нового Света по мере их поступления к нему. А они нередко доходили с перебоями, и автор возвращался к тому или иному уже затронутому прежде сюжету. Он почти всегда указывал источники того, о чем он писал. Вот один пример – перечислив по именам нескольких капитанов и сказав также о «многих» младших офицерах, он написал: «Ни один из тех, кто приходили ко Двору, не упускал возможности доставить мне удовольствие сообщить мне, устно или письменно, все, что они узнали» (1: 247). Нередко Мартир подчеркивал надежность свидетеля: «Я взял мой рассказ из детальных сообщений тех капитанов и их коллег; все они – заслуживающие доверия люди…» (2: 333).
Мартир неоднократно указывал, что он отбирал материал для написания, по разным причинам. Одной из них было нежелание утомлять обилием сведений человека, которому он писал. Другой – предположение, что это могло быть не интересно адресату. Говоря о тех, с кем он общался при Дворе, Мартир признался, что он игнорировал многие из их сообщений, которые не заслуживали того, чтобы их сохранять, а оставил лишь те, которые, по его мнению, доставили бы удовольствие любителям истории. В такой массе материала, написал Мартир, он был вынужден что-то опустить, с тем, чтобы его рассказ не был слишком растянутым (1: 247; сходно – 1: 250, 2: 212).
По мере того, как испанцы завоевывали все новые земли, до Мартира все больше доходило сведений об их обитателях, и описание событий стало уступать место описанию явлений культуры местных жителей.
Касаясь содержательной части того, что он излагал, и отвечая «завистникам», которые, полагал Мартир, будут критиковать подробности, он сослался на Плиния «и других мудрецов, известных своим научным тщанием», которые сообщали подобные детали могущественным людям их дней. Они, по словам Мартира, смешивали неясные сообщения и несомненное знание, вещи великие и малые, общее и детали – для того, чтобы об этом могли узнать также потомки, и в надежде, что те, кто жаждет деталей и интересуется новым, будут способны найти отличия между разными странами и областями, продуктами земли, обычаями народов и природой вещей (1: 385).
Находясь вдали от описываемых им событий и явлений, Мартир, по возможности, старался исследовать те предметы из Нового Света, что до него доходили. Он нередко их упоминал, сообщая иногда о своих «опытах» над ними. Так, для пробы был разбит каменный шар (не больше теннисного мяча). Мартир отметил, что прежде почти разбились молот и наковальня (2: 296-297). Показательно также названное выше представление, устроенное в его доме Риберой и его рабом.
Явления, обнаруженные в Новом Свете, вызывали у Мартира в памяти аналогии из античности. Он постоянно вспоминал древних авторов и античные народы, ставя, таким образом, в один ряд описываемых им аборигенов и народы древности. Нередко он отмечал, что у туземцев было «как у нас», то есть нынешних европейцев. Однако замеченные им параллели или сходства в явлениях культуры аборигенов Нового Света и обитателей Старого не побудили его задаться вопросом о причине таких сходств, в отличие от некоторых его современников и более поздних авторов.
Судя по некоторым собственным фразам Мартира, современники его критиковали, по разным причинам. Из людей, знавших Америку не понаслышке, более всех был критичен, видимо, Овьедо. Эта критика касалась, насколько себе представляю, природных аспектов. Ошибочные, на взгляд Овьедо, утверждения Мартира, он объяснял тем, что тот не был в Индиях (то есть, в Америке – Э.А.). «Декады», считал Овьедо, далеки от истины потому, что Мартир не мог из далёка описать местные вещи так точно, как нужно. А те люди, которые его информировали, не смогли ему сказать, или он их не смог понять (Fernández de Oviedo y Valdés 1851, p. 394-395; сходно 457-458).
Еще один историк Индий, Бартоломе де Лас Касас, высоко оценивал то, что Мартир написал об открытии и колонизации Антильских островов. По его словам, никому нельзя доверять больше, чем Педро Мартиру, так как то, что касается островов, было написано при содействии самого Адмирала, с которым Лас Касас говорил много раз, и других, что участвовали в первых плаваниях (Las Casas 1951, t. 1, p. 21; сходно t. 2, p. 39).
Понятно, что точность тех сведений о Новом Свете, которые излагал Мартир, целиком зависела от степени точности того, что он узнал от свидетелей завоевания и колонизации. Иногда эти сведения могли быть умышленно искаженными, как, видимо, в случае с Чикораной. Но в некоторых случаях информаторы Мартира были очень наблюдательны и смогли донести до него свои наблюдения. В частности, удивительно, как некоторые испанцы, для которых, судя по первым впечатлениям, оставленным Колумбом, все туземцы казались нагими, смогли по убранству женщин не только различить три возрастные категории, но и рассказали о них Мартиру. Мартир стал первым европейцем, который (вслед за его информаторами) описал книги аборигенов Нового Света. И совсем поразительно его сообщение о том, что в Чирибиче предсказывали затмение луны. Об этом Мартиру сказали монахи, которых трудно заподозрить в симпатиях к карибам-антропофагам.
В целом же «Декады» Мартира - очень хороший источник для изучения того, как проходили завоевание и начальная колонизация испанцами земель Нового Света, и для изучения обитателей этих земель.