Знамение и разгром

Пылают, обращаются в пепел его сердце и его тело.

«И появилось [на небе] будто бы большое пламя, а под вечер пошел дождь и пал туман, и, когда темнота сгустилась, вновь показался огонь. Казалось, что он спускается с неба и кружит подобно вихрю.

Появилось пламя, похожее на цветок, и сколь быстро оно росло, столь же быстро стало и уменьшаться, пока не превратилось в искру; потом, подгоняемая ветром, эта искра взлетала, потрескивала и сверкала.

Покружив над дамбой, она долетела до Койонаско, а затем направилась в центр озера и там потухла.

Никто даже не вскрикнул, не заговорил в полный голос.

Наши враги по-прежнему оставались в своем стане... а капитан с крыши... из-под разноцветного навеса глядел на город...

А Куаутемокцин и остальные касики... все пред­водители собрались в Тольмайекане и размышляли, что же делать, что мы можем предложить в качестве дани и на каких условиях можем покориться врагу.

Потом посадили Куаутемокцина в лодку. Только два человека сопровождали его: касик Тепоцитолько и Ястачималь, слуга Куаутемокцина; на веслах сидел индеец по имени Сеньяотль.

И когда повезли Куаутемокцина, весь народ запла­кал. Люди говорили: «Он идет сдаваться богам, ис­панцам».

И когда высадили его, испанцы были весьма пора­жены; они взяли его за руки и повели к дому капитана, и, пока Куаутемокцин стоял перед домом капитана, тот смотрел на него и восхищался его волосами.

Потом они усадили его рядом с собой и произвели залп из пушек...

Потом вновь началось побоище, и было много убитых. А после наступило время исхода: война была проиграна. Посреди шума и криков слышалось: «Хва­тит, пора уходить, пошли!»

Услышав это, народ пришел в движение: люди направились к озеру и к большой дороге, где еще многие были убиты. Испанцы разгневались на то, что некоторые индейцы все еще не расстались со своими мечами и щитами.

Те, кто жил в городских домах, ушли... И все, кто жил в лодках, ушли по воде; некоторым вода доста­вала до груди, другим до шеи, некоторые утонули на глубоких местах. Маленьких детей сажали на плечи...

Повсюду на улицах испанцы грабили людей, искали золото, а драгоценные зеленые каменья, перья кецаля и бирюза для них ничего не значили. Женщины уно­сили золото [тайком] на животе, под юбкой, а мы, мужчины,— в маштли⁹⁶ и во рту.

Испанцы хватали, отбирали себе красивых женщин, тех, у кого была светлая, золотистая кожа. И не­которые женщины, узнав об этом, обмазывались глиной, прикрывали бедра и грудь лохмотьями. Но христиане повсюду искали женщин. Они задирали им юбки, ощу­пывали, осматривали уши, грудь, волосы.

Хватали и мужчин, крепких взрослых мужчин, и юношей, которые должны были стать их слугами. Не­которым тут же ставили клеймо на подбородке, или на щеке, или около губ.

Когда был опущен герб, поскольку мы были побеж­дены, шел год под знаком Трех Домов, а в ряду дней это был первый день Змеи...

«В тот день до самой полуночи шел дождь, сверкали молнии, гремел гром, и воды было гораздо больше, чем в прошлые разы. И с тех пор, как был пленен Гуатемус, мы, солдаты, словно оглохли, как будто рань­ше какой-то человек бил во все колокола и вдруг замолчал... А говорю я это потому, что все девяносто три дня, что мы находились у стен этого города, ни днем ни ночью не умолкали крики и команды мекси­канских капитанов, готовивших отряды, которые долж­ны были сражаться на улицах; другие отдавали распоряжения гребцам лодок, которые должны были сра­жаться с бригантинами, тем, кто делал частокол и углублял каналы, тем, кто готовил копья и стрелы, женщинам, собиравшим круглые камни для метания из пращи... И все это время не переставали звучать в языческих храмах и башнях с идолами барабаны, свирели и пронзительные атабали...»⁹⁷

В грустном повествовании анонимного автора из Тлателолько также говорится о дожде, который не прекращался всю ночь:

«Вот каким образом умирали мексиканцы, жители Тлателолько. Они покинули город. Все мы находились в Амашоке. И у нас уже не было щитов, не было палиц, и не было у нас никакой пищи... И всю ночь лил на нас сверху дождь».

Люди постепенно возвращались в Тлателолько. По­бедители поселились в Койоакане. «Там повесили Макуильшочитля, правителя Уицилопочко. А потом и Пицоцина, правителя Кульюакана... А Тлакатекатля из Куаутитлана и управителя Черного Дома затра­вили собаками. Также и нескольких человек из Сочимилько разорвали собаки. И трех мудрецов из Эхекатля, тоже тескоканцев по происхождению. Хотя они сами пришли сдаваться. Никто их не приводил. Они пришли лишь со своими рукописями...»⁹⁸

После захвата города и пленения его защитников испанцы разрушили оставшиеся здания и заровняли всю территорию, решив таким образом проблему захо­ронения многочисленных трупов. После этого началось строительство нового города. Конкистадор и его свита переехали в Койоакан. Туда же перевезли и пленни­ков: Куаутемока и его соратников Коанакоча и Тетлепанкецаля. И начались их страдания, переносимые с достоинством, в полном молчании. Юная жена Куауте­мока, дочь Монтесумы, Текуичпо — это имя в переводе означает «клочок хлопка» — разделила судьбу многих пленниц: Кортес изнасиловал ее, отдал своим солда­там, затем вновь забрал к себе⁹⁹.

Испанцы нетерпеливо искали сокровища, потерян­ные ими во время бегства из Теночтитлана ночью, которая вошла в историю под названием Ночи печали. Касиков спрашивали об их местонахождении и, не добившись вразумительного ответа, прибегли к пыткам. Куаутемоку сожгли ноги, и он стал инвалидом. Касики не говорили ни слова. Они с поразительным мужеством переносили мучения и молчали.

Солдаты требовали золота. Среди них распростра­нились слухи о том, что сокровищами завладел Кортес и раздает их тем, чье расположение хочет завоевать. Тогда Кортес решил послать часть своих людей на завоевание новых земель. Кристобаля де Олида он отправил в Ибуэрас, где надеялся отыскать заветный проход к другому морю. Однако Олид предварительно заехал на Кубу и заключил союз против Кортеса с его заклятым врагом Диего Веласкесом. Узнав об этом, Кортес решил немедленно покарать Олида. Он взял с собой большой отряд вооруженных испанцев и индей­цев-слуг, которые несли на себе все необходимое для долгого похода. «Для большего спокойствия» Кортес взял с собой и покоренных касиков: Куаутемока, Коана­коча, Тетлепанкецаля, Циуакоуацина — словом, всех побежденных вождей. «Индейцы... пришли в уныние, видя, что Кортес уводит с собой их вождей и сеньоров в столь далекие земли... Они решили, что он уводит их, чтобы предательски убить, что и случилось на самом деле».

Испанцев сопровождал правитель Тескоко, их вер­ный союзник, получивший при крещении имя Фернандо Кортес Истлильшочитль. Однако и этот верноподдан­ный слуга завоевателей и предатель своего народа не смог смягчить жестокость победители: ему не удалось облегчить участь пленников, ни тем более избавить их от позорной смерти.

Конкистадоры выбрали дорогу на юго-восток, пола­гая, что легко доберутся до Ибуэраса. Переправились через реки Коцакоалько, Тонала... и неожиданно оказа­лись в болотистой тропической зоне. Они сбились с пути, с трудом продирались сквозь чащу; жители окре­стных селений разбегались при приближении отряда. Съестные припасы подошли к концу, начинался голод. Экспедиция превратилась в сущую пытку: голод, жаж­да, страх, болезни, невероятная усталость не покидали испанцев. И лишь пленные касики невозмутимо пе­реносили все тяготы пути в окружении своих сопле­менников. Прибыв в провинцию Акалан (теперешний штат Кампече), индейцы на привале танцевали арейто, вспоминали героическое прошлое. Кортесу донесли, что касики смеются и шутят так, словно их ничуть не заботит будущее. Ему стало не по себе. И он решил разом избавиться от пленников под тем предлогом, что они якобы затевают заговор с целью перебить всех испанцев. И вот Куаутемока, славного предста­вителя героического народа, повесили на священном де­реве — сейбе. Вместе с ним был повешен и Тетлепанкецаль. Шел 1525 год.

Историк добавляет: «...И мне поистине было очень жаль Гуатемуса и его двоюродного брата, ибо они проявили себя настоящими сеньорами... И была казнь, на которую их обрекли, очень несправедливой, и нико­му из нас, бывших там, это не понравилось»¹⁰⁰. Этот протест, несмотря на сдержанность, более красноречив, нежели сухая фраза «...таким образом были повешены эти двое», содержащаяся в пятом «Письме» Кортеса императору, где он излагал причины, побудившие его к этому. В «Истинной истории» Берналя Диаса есть стро­ки о том, что после этой казни Кортес надолго ли­шился сна.

Смерть подстерегала и остальных соратников вели­кого героя. «Но не один он отправился на тот свет; все те знатные сеньоры и сановники, которых Кортес захватил с собой из мексиканской провинции, нашли свой конец в тех краях: одни умерли сами, другие погибли насильственной смертью, будучи повешенными, затравленными собаками или убитыми иным спосо­бом...»¹⁰¹