Седьмое поколение. Молодёжное движение, ставшее истоком сопротивления в Стэндинг-Роке
В борьбе против нефтепровода Dakota Access активисты коренных народов США одержали одну из самых невероятных побед в сфере защиты окружающей среды за последний годы. И это началось с группы подростков и молодежи.
Джейслин Чарджер было девятнадцать лет, когда она узнала о самоубийстве своего лучшего друга. Джейслин принадлежит к племени лакота сиу. Всего за несколько месяцев до скорбного известия она покинула резервацию Шайенн Ривер (Cheyenne River) в Южной Дакоте и переехала в Портленд, штат Орегон. Но летом 2015 года она летела домой на похороны друга. Затем, два дня спустя, когда она всё еще была в Игл Бьютте (Eagle Butte) (самом большом городе резервации с населением в 1300 человек), ещё один её друг совершил самоубийство. Джейслин была в шоке. «Это задело всех нас, потому что мы думали, что знаем этих людей, но, на самом деле, мы понятия не имели, через что они проходят, - сказала она. – Это действительно разбудило нас».
В течение нескольких последующих недель ещё больше подростков убили себя поясами, ножами, горстями бенадрила. Риск суицида у подростков и молодежи коренных народов США в 1,5 раза выше уровня по стране. Часто самоубийства носят характер эпидемий, которые то вспыхивают, то гаснут. Самоубийства настолько привычны в этой резервации, что молодежь лакота не тратит время на длинные фразы «совершил суицид» или «попытался убить себя». Вместо этого они просто говорят «попытался» и «совершил». К концу того лета, как рассказала Джейслин, 30 детей в резервации Шайенн Ривер «попытались» и 8 «совершили».
«Мы сказали себе: «Они расстались с жизнью по какой-то причине», - говорит Джейслин. Не трудно найти причины для самоубийства в Игл Бьютте. Старейшины любили говорить, что молодежь – это будущее, но казалось, что никто не обращал большого внимания, насколько сложна была их жизнь на грани отчаяния. Семьи детей в этой резервации боролись с бедностью, а родители и родственники - с серьезными проблемами употребления наркотиков. Часто дома совершалось насилие, в результате чего многим подросткам невозможно было найти безопасное место для ночлега. И среди всего этого присутствовало сильное общественное давление пить и употреблять наркотики.
Джейслин Чарджер видела всё это. Её отец умер ещё до её рождения, а мать, как говорит сама Джейслин, «платила по счетам и пила». Джейслин и её сестра-близнец Джасилиа были невероятно близки даже несмотря на то, что к тринадцати годам стали полными противоположностями. Джасилиа была стройной и начитанной, хорошей ученицей, а Джейслин – пухленькой и дикой, прогуливавшей школу и убегавшей из дома по выходным на случайные заработки – кошение газонов, работу няней, приручение лошадей, продажу марихуаны. Всё это помогало добывать еду для семьи. Но её мама слишком много раз объявляла её в розыск, и отделение службы по защите детей в Южной Дакоте забрало обеих девочек из семьи, отправив их в социальные центры в разных концах штата.
«У меня было чувство, что мне что-то отпилили», - говорит Джейслин о расставании с сестрой. Она была так подавлена, что её перевели в психиатрическое отделение, где она часто ввязывалась в драки. Достигнув 17 лет (выпускного возраста из социального центра) она вернулась в Игл Бьютт, с его ранчо и парками автодомов, она страдала от депрессии. Она и Джасилиа, «раньше знавшие друг о друге всё, теперь стали чужими». Джейслин оказалась в многомесячном «кокаинном запое», забиралась в брошенные машины вместе с другими бездомными детьми. К тому моменту, как вмешался её двоюродный брат Джозеф Уайтайз, она похудела до 36 килограммов. «Ты убиваешь себя, а ведь ты нужна нам», - вспоминает его слова Джейслин. – «Не накачивай себя наркотиками, давай пройдем очистительную церемонию». «Он вытащил меня из лап наркотиков и ввёл в нашу культуру». В конце концов, она нашла работу в Рэпид-сити в редакции местного отделения Фокс Ньюз, но уволилась, когда ей надоели частые шутки босса о «ковбоях и индейцах», являвшиеся комментариями на убийства индейцев полицией. В начале 2015 года она переехала в Портленд, самый дальний уголок, кудаа её удалось добраться. Она не собиралась возвращаться.
Джозеф Уайтайз
Но теперь она была дома, посреди новой эпидемии самоубийств, и Джейслин хотела сделать всё возможное, чтобы помочь подросткам и молодежи в резервации. Вместе с Джозефом Уайтайзом и их другом Трентоном Касильяс-Бэйкербергом они организовали молодежное движение. Друзья стали собирать деньги на баскетбольные турниры и поездку молодежи на кинофестиваль «Ред Нэйшн» в Калифорнии, где впервые в жизни ребята увидели океан. Они отправились на совет племени, требуя выделить средства на безопасное жилье для подростков и молодежи. Деньги на это были получены. Больше всего времени участники движения тратили на общение с молодым поколением жителей резервации, прося их, обращать внимание друг на друга и участвовать в движении. «Да, всё это выглядит классно на фейсбуке, - вспоминает Джейслин, - но, что же происходит в реальной жизни? Вы можете выкладывать фото в соцсети, в то время как кому-то угрожают».
После того, как волна суицидов достигла пика и спала, молодёжное движение, сейчас называемое «Движение молодежи «Единое мышление» (ДМЕМ, One Mind Youth Movement) перешло к решению вопросов, больше связанных с политикой. Осенью 2015 года они участвовали в местной кампании против нефтепровода Keystone XL, маршрут которого должен был «перерезать» реку Шайенн немного выше резервации Шайенн Ривер. После того, как в ноябре 2015 года государственный департамент Обамы запретил нефтепроводу Keystone XL пересекать границу США и Канады, участники движения переключили своё внимание на соседнюю резервацию Стэндинг-Рок, где компания Энерджи Трансфер Партнерз пыталась построить нефтепровод Dakota Access. Он бы ежедневно прокачивал полмиллиона баррелей нефти под рекой Миссури, которая является основным источником питьевой воды для сиу, живущих в Стэндинг-Роке, и резерваций, ниже по течению. Участники этого молодежного движения считают, что нефтепровод не только угроза для их питьевой воды, но и предвестник более крупного экологического кризиса, который может унаследовать их поколение.
В прошлом апреле Джейслин Чарджер, Джозеф Уайтайз и еще несколько участников и руководителей этого движения помогли организовать крохотный «лагерь для молитв» немного поодаль от маршрута нефтепровода Dakota Access на севере резервации Стэндинг-Рок. За последующие шесть месяцев этот лагерь вырос в невероятное движение, которое объединило консервативных фермеров и старых радикалов из ДАИ (движения американских индейцев), городских защитников окружающей среды и традиционных вождей сотен племен. Дональду Трампу, продвигающему строительство нефтепроводов Keystone XL и Dakota Access, придётся столкнуться с людьми, вдохновленными победой 4 декабря 2016 года, когда министерство армии США запретило постройку Dakota Access на территории резервации и предписало транспортному корпусу США продумать другой маршрут нефтепровода. Это был редкий триумф и для защитников окружающей среды, и для движений, борющихся за соблюдение прав индейцев на земли. Это было победой и для американцев, находящихся в сложном положении. В то время мало говорилось о малообещающих истоках молодежного движения ДМЕМ: о кампании против самоубийств, в которой приняли участие сплоченные трагедией и руководимые провидением молодые люди, большинству из которых не было тогда и 25.
В начале, лагерь казался чем-то донкихотовским. В культуре лакота главную роль играют старшие. Согласно традициям молодым людям нужно извиниться, прежде чем говорить перед старейшинами, поэтому, беря инициативу на себя и организовывая движение, молодые люди поступали крайне необычно. В марте обеспокоенные члены племени Стэндинг-Рок Сиу, сбитые столку бездействием своего совета племени (структуры, функционирующей как официально признанное государством правительство) призвали на помощь другие резервации сиу. ДМЕМ проделало двухчасовой путь на север, чтобы предложить создание «лагеря для молитв» по образцу такого же против Keystone XL. Совет племени, настроенный пессимистически по этому поводу, согласился на организацию лагеря, но другой помощи не предложил. Молодежь была настроена не сдаваться. В начале апреле небольшая группа участников ДМЕМ вместе с несколькими бывшими активистами против Keystone XL поселилась в типи в укрытом от ветров овраге рядом с рекой Кэннонболл на самом северном конце резервации Стэндинг-Рок Сиу.
В те дни температура опускалась ниже -30 градусов, и снег все ещё покрывал землю. Молодежь назвала лагерь «Священный Камень» и зажгла священный костер. Вначале они питались практически одними бутербродами с колбасой, картофельными чипсами и водой. Но затем жители небольшого городка Кэннон Болл, расположенного вверх по холму от лагеря, стали приносить пожертвования: остатки ужинов, распиленные деревянные загоны для скота в качестве топлива для костров, бензопилы. Жизнь в «лагере для молитв» должна была быть подчинена осознанности и религиозному уединению, в рамках которых все, что делается, направлено на поддержание духовной чистоты. Дни начинались с «церемонии воды», затем нужно было постоянно поддерживать священный огонь. Перед едой все молились и делали подношение предкам - «тарелку для духов». Алкоголь и наркотики были строго запрещены.
Джейслин Чарджер в Вашингтоне
Другими словами, это было безопасное место, так необходимое молодежи. Им было нужно убежище, для того, чтобы, как объясняла Джейслин, «прийти в себя, понять, что делать дальше, и не беспокоиться о том, где ночевать». Предыдущей осенью ДМОБ арендовали номер в гостинице Игл Бьютта, как неофициальный приют для молодежи резервации Шайенн Ривер. Иногда в нем останавливались, ночевали, принимали душ до 20 подростков и молодых людей. Здесь они находились в безопасности от угроз и запугивания, соблазна алкоголя и наркотиков. «Лагерь для молитв» был чем-то похожим. Члены ДМЕМ еженедельно ездили домой, чтобы запастись необходимым и привезти молодых людей, которые хотели пожить в лагере.
Для Джейслин и других лидеров важна была не только идея безопасной среды, но также и идея, о том, что активная деятельность научит детей бороться с ближайшими угрозами, такими как запугивание и употребление наркотиков. Участники движения надеются передать те навыки, которые они получили от участников борьбы с Keystone XL. В течение длительной кампании против этого нефтепровода, такие группы как Экологическая Сеть Коренных Народов (ЭСКН – Indigenous Environmental Network) помогали создать «духовный лагерь» на территории резервации Шайенн Ривер, находившийся в 50 км на юго-запад от Игл Бьютта. В этом лагере активисты молились и обучали окружающие общины гражданскому неповиновению. ЭСКН оплатила стажировку участников ДМЕМ как организаторов: она отправила Джейслин Чарджер в Вашингтон, а Джозефа Уайтайза к сообществу защитников климата, организованному коренными народами Австралии. Подростки и молодежь проходили тренинги и постигали идеи, связывавшие борьбу с нефтепроводом с более крупными проблемами общества. Каждый тренинг по прямым действиям против Keystone XL, например, ссылался на пророчество о чёрной змее, существу из мифологии лакота, которое в последнее время отождествляется с нефтепроводами. Но миф имеет и более общее значение: «Змея символизирует тьму, немочь, чьи единственные намерения – посеять разлад и потерю жизненной силы в наших общинах», - говорит Даллас Голдус, организатор ЭСКН, который работал с Джейслин и другими членами ДМЕМ. Смысл был ясен: борьба против нефтепровода – это часть той же войны с алкоголизмом, самоубийствами и насилием.
После нескольких недель, проведенных в лагере в Стэндинг-Роке при минимальной поддержке со стороны племени, молодые люди решили, что им нужно провести какую-либо публичную акцию. «Было важным заставить взрослых понять, что если они собираются просто сидеть на своих местах и спорить, то именно мы разбудим наших братьев и сестер», - говорит Джейслин. Бобби Джин Три Лэгз, молодая мама и бегунья на длинные дистанции из Стэндинг-Рока, которая принимала активное участие в жизни лагеря, получила видение. В нём её дочка разбудила Бобби ночью и попросила воды. Внезапно Бобби увидела день, когда из-за загрязнения, питьевой воды не останется. Вскоре после этого она и Джозеф Уайтайз предложили провести 500-мильную беговую эстафету от лагеря «Священный камень» до Омахи, чтобы доставить туда письмо корпусу военных инженеров США с просьбой о запрете на пересечение реки Миссури нефтепроводом Dakota Access. ЭСКН начала рекламную кампанию эстафеты в социальных сетях, также ими были организованы звонки и отправка писем от членов племени в разных резервациях.
В течение нескольких дней, намного быстрее, чем ожидалось, представитель корпуса военных инженеров из округа Омахи согласился встретиться с членами племени. Для некоторых это означало, что молодежь может отменить эстафету. Однако, участники ДМЕМ настаивали на её проведении. Они хотели не только поддержки от совета племени, молодежь начала верить, что эта эстафета может объединить молодых людей из всех резерваций сиу. В прошлом семь родовых общин, известных как народ сиу организовались в Oceti Sakowin или «Семь костров племенных советов», в племенную республику, занимавшую большую территорию, включавшую Северную и Южную Дакоту, Миннесоту, Канзас и Небраску. Эта республика существовала до тех пор, пока государственные кампании не загнали индейцев в существующие и по сей день крошечные резервации, разбросанные по разным местам. ДМЕМ рассматривал проблему воды, как то, что сможет объединить молодежь «Семи костров». Эстафета имела культурный резонанс: до того, как европейцы привезли с собой лошадей, гонцы-бегуны на длинные дистанции объединяли находившиеся далеко друг от друга племена «Семи костров». Бобби Три Лэгз, Джозеф Уйатайз и Джейслин Чарджер составили маршрут, который бы проходил по как можно большему количеству резерваций. Эстафета должна была проходить по традиционному правилу: один гонец пробегал короткую дистанцию (около мили), а затем отдыхал, в то время как кто-то другой продолжал его дело. Этот принцип позволял людям, не являвшимся хорошими бегунами, таким как Джейслин, участвовать в беге на длинные дистанции.
Бобби настаивала на участии представителя от каждой из девяти общих «Семи костров», и эстафета быстро собрала людей из резерваций, представители которых не были в лагере в Стэндинг-Роке. Дэниэл Грассроуп, которому сейчас 25 лет, прибыл от общины Лоуэр Брюл (Lower Brule), чья резервация находится ниже по течению Миссури, чем резервация Шайенн Ривер. Дэниэл, предпоследний мальчик из тринадцати детей в семье, вырос в отвращении к насилию и проблемам, окружавшим его. Как он сам выражается, он был «расистом по отношению к своему собственному народу». В детстве ему хотелось, чтобы его забрали из родной семьи и отдали на усыновление белым, потому что по его смутным представлениям, это означало свою собственную комнату и маму, которая приходила бы болеть за него на баскетбольные матчи.
Эстафета сразу же дала ему то, что Стэндинг-Рок позднее дал многим другим молодым людям: мотивацию, которой ему так не хватало. Также эстафета вдохновила что-то более важное, чем борьба с нефтепроводами: веру в то, что группа потерявшихся людей из разбросанных народов все ещё могла обрести родственные связи. Дэниэл написал Бобби Три Лэгз: «Я давно молился о чём-то подобном».
24 апреля бегуны направились к югу от лагеря «Священный камень». Они бежали вдоль реки Кэннонболл к шоссе 1806, затем вниз к реке Шайенн, где должны были сделать первую остановку. Дэниэл Грассhоуп бежал рядом с Джейслин Чарджер, которая несла тяжелые вещи, символизировавшие их предков. Когда она слишком устала, то поклажу взял Дэниэл. Согласно верованиям лакота, неся эти вещи, они буквально несли всех, кто жил до них. Они останавливались в церквях, общинных центрах и в частных домах. В каждой резервации они встречались не только с лидерами племён, но также с молодежью. Как и в резервации Шайенн Ривер участники ДМЕМ рассказывали сверстникам о традиционном образе жизни и о своём лагере выше по течению реки, в котором традиции жизни предков возрождались. «Это действительно застало их врасплох, - сказала Джейслин, - то, что они увидели своих сверстников, следовавших ушедшим традициям. Так как сообщество коренных жителей Америки активно пользуется социальными сетями для поддержания связи между племенными общинами, то об эстафете узнали далеко за пределами населенных пунктов, которые были посещены. Когда 3 мая молодежь прибыла в Омаху представитель транспортного корпуса США встретился с ними на ступенях офиса. По пути обратно в Стэндинг-Рок все также чувствовали важность своего дела. Дэниэл Грассроуп уволился с работы в Лоу Брюле и поселился в лагере вместе с участниками ДМЕМ.
На тот момент казалось, что время истекает: транспортный корпус все ещё рассматривал разрешение на строительство нефтепровода Dakota Access, а совет племени всё ещё не предлагал значительную помощь. 9 июля с помощью видео на youtube Бобби Джин Три Лэгз и несколько других бегунов объявили о еще более амбициозной акции: забеге на 2000 миль в Вашингтон, где они передали бы петицию в штаб-квартиру транспортного корпуса. «Нам нужна ваша помощь», - говорит молодая женщина в этом видео. Другая девушка в очках и с длинными черными косами произносит: «Наш путь лежит через много ваших городов». 15 июля 30 бегунов отправились из Стэндинг-Рока. Во время движения к ним присоединялись новые бегущие. Живущая отдельно от своей сестры-близнеца Джасилиа была одной из них. Он спала дома, когда Джейслин, пересекая резервацию Шайенн Ривер, забежала в свой дом, скидала одежду сестры в сумку и убедила поехать с ними в машине поддержки. Примерно за неделю к ним присоединились больше дюжины новых участников.
Но 26 июля бегуны узнали, что транспортный корпус одобрил право прохода для нефтепровода Dakota Access. Черная змея начала свой путь. Участники эстафеты решили двигаться дальше в Вашингтон, но внимание вернулось обратно к лагерю, поскольку активисты ЭСКН в Стэндинг-Роке через сообщения в фейсбуке побуждали людей последовать примеру молодежи. Люди откликнулись со всего огромного архипелага резерваций и городских общин индейцев Северной Америки. Они загрузили машины, автобусы и фургоны пожертвованиями и отправились в Стэндинг-Рок.
Эрин Уайз в Вашингтоне
Двадцатишестилетняя Эрин Уайз переехала в лагере в конце августа, в начале того, что организаторы называют «большим бумом», когда число жителей лагеря увеличилось с десятков до тысяч. Эрин является представителем коренных народов и жила в Миннеаполисе. После того, как в одиннадцать лет она попыталась совершить самоубийства, её бабушкой забрала её к себе в резервацию Джикарилла Апаче, где Эрин и выросла. Здесь её дразнили из-за успехов в школе, но она была окружена братьями и сестрами, с которыми очень сблизилась. Однако, в 16 лет она вернулась в Миннеаполис, чтобы заботиться о своей матери. Когда Эрин прочитала статью о молодежной эстафете, она почувствовала «зов» переехать туда. Оказалось, что её брат и сестра уже находились в лагере. Эрин прибыла как раз в тот момент, когда старейшины начали брать на себя управление движением, которое начала молодежь. Эстафета, по словам Голдтуса заставила их поддержать лагерь, потому что превратила проблему нефтепровода Dakota Access из региональной в международную. Члены совета Стэндинг-Рока начали посещать лагеря и оплачивать аварийные службы, пропан и переносные туалеты. Лагерь разросся и занял пойму реки на другом берегу. Простые активисты и члены неизбранного традиционного руководства, которое служит неофициальным паралелльным правительством Oceti Sakowin, воздвигли «Дом Совета», большую типи, какие были в прошлом, и о которых молодежь только слышала. «Дом Совета» был традиционным местом встреч Oceti Sakowin в 19 веке, когда родовые общины собирались вместе на равнинах. Типи дома совета в Стэндинг-Роке была признаком нового политического пробуждения, так как традиционные вожди и целители сотрудничали с организаторами из народа – молодежью и другими объединениями индейцев, которые присоединились, чтобы воссоздать старинную объединенную племенную республику. Это было частью большого шага по приданию лагерям для молитв официального статуса под руководством правления совета. К тому времени, благодаря традиционному методу управления, протесты против нефтепровода переросли в нечто большее: они стали давно предсказанным концом легенды.
Черная змея, как гласило пророчество, будет побеждена только седьмым поколением, которое поднимется, и, как объясняет Джейслин Чарджер, «принесёт баланс Земле. Не только её людям, но и Земле». Многие молодые люди, с которыми я разговаривал, считали, что это означает ключевую роль Седьмого поколения в восстановлении порядка в мире, разрушенном современностью и жадностью.
«Седьмое поколение – это почти клише в индейских общинах», - сказал мне организатор ЭСКН Голдтус. По его словам, все рожденные между 1980-ми и 2000-ми «слышат об этом постоянно. Это надежда на то, что наше поколение увидит обновление и создание нации, и напоминание о том, что наши общины ожидают от нас больших достижений». Поколение людей, начиная с Голдутса, которому сейчас 34, и Джейслин Чарджер, которой 20, является первым, выросшим имея право быть индейцами. Они знают о ранах своих предков, но также прекрасно разбираются в массовой американской культуре.
В Стэндинг-рок, старейшины, когда-то бывшие против их движения, сейчас настаивают на принятии молодежью ответственности, предсказанной легендой. В начале сентября, Семь костров племенных советов и вождь Эрвол Лукинг Хорс, которыйд для индейцев сиу лакота, является кем-то вроде главы их религии, принесли молодежи дар: чанупа – церемониальную трубку, которая является самым священным элементом религий народов равнин, символом единения человеческой общины и природы, предков и ныне живущих. В церемонии под палящим солнцем совет присвоил молодежи звание akicita, термин лакота, означающий «воины во имя людей» или «полиция». Трудно переоценить значение этого жеста. Лукинг Хорс объяснил, что «молодежь не была к этому готова, но мы сказали им, что они примут это и научатся традициям. Мы сказали, что им придется быть чистыми разумом. Они ответили, что попытаются».
После церемонии, молодые люди, которые стали называть себя Международным Советом Молодежи Коренных Народов (МСМКН), чтобы обозначить их желание объединить все народности традиционным образом жизни, поселились вместе в типи рядом с рекой Кэннонболл. «В первые два месяца совместной жизни в лагере у многих сдавали нервы, и они начинали плакать», - говорит Эрин Уайз. За время её краткого пребывания в лагере Эрин стала кем-то вроде мамы для других молодых людей. Её стали называть «Ina» – «мама» на языке лакота, и она помогала группе примерно из 25 юношей и девушек, которые едва держались, несмотря на занимаемые ими лидерские позиции. Для многих участников лагеря МСМКН было первым опытом проживания в семейной атмосфере. «Многие из них никогда не имели возможность быть детьми, потому что они всегда пытались позаботиться о себе или о своих родителях». Как сказал один из молодежных лидеров, жизнь в лагере и дружественные отношения между людьми «были прекрасны», они помогали излечить «историческую травму», которая определила их жизни. «Никто не осознает, какими были последствия колонизации и насильственного переселения»,- говорит Эрин Уйаз. Она обращает внимание на то, что было сложно объяснить людям, что всё это происходило с поколением их родителей, бабушек и дедушек.
«Я не виню свою маму», - сказала мне Джейслин Чарджер. – «Её мама была убита. Жестокое обращение у нас в крови».
Джейслин Чарджер ссылалась на историю коренных народов США, не только на происходившее на фронтире, но и в более близкие нам десятилетия. После того, как в конце 80-х годов 19 века федеральные действия уменьшили размер республики Oceti Sakowin, последовало столетие продуманных нападений, так как государство пыталось заставить коренные народы США ассимилироваться. Единая страна Семи костров племенных советов распалась на расположенные далеко друг от друга резервации, а после издания конгрессом закона о приватизации земель в резервациях, многие голодающие лакота были вынуждены продать свои участки белым фермерам, поэтому размер резерваций становился все меньше. Правительство Соединенных штатов запретило Танец Солнца, самую важную религиозную церемонию для индейцев Великих равнин, включавшую несколько дней поста и ритуальное кровопускание. Индейцы больше не могли открыто исповедовать свои религии. Однако, вполне возможно, что самое разрушительное влияние на психологическое здоровье коренных народов оказали школы-интернаты, в которые в течение нескольких поколений их отправляли для обучения культуре белых. Эта система была самой отвратительной во времена кампаний по насильственной ассимиляции в 1940-е и 1950-е года. Именно в это время там буквально из-под палки учили английскому языку дедушек и бабушек молодых людей из МСМКН.
В Стэндинг-Роке молодежь почувствовала, что они создают средства для преодоления этой травмы. Ключ к этому, как объясняет Джейслин Чарджер, заключается в том чтобы «отпустить» историю: простить и затем действовать так, чтобы избавить будущие поколения от её (истории) последствий. «Мы не хотим, чтобы наши дети унаследовали эту депрессию», - сказала она. Самое удивительное в этом подходе то, что нужно простить не только «белого человека», но и родителя, который бил тебя. Для многих это путь к восстановлению сложных отношений с родителями, братьями или сестрами. Это также помогло участникам лагеря стать чем-то вроде одной семьи.
В последние месяцы 2016 года население лагерей в Стэндинг-Роке превысили 10 000 человек, среди которых были индейцы из сотен племен, борцы с изменением климата, участники движения «Радужная семья» и фестиваля «Burning Man», а также те, кто посчитал нужным. Участники МСМКН были авангардом, привлекавшим новых сторонников среди молодежи.
Одним из них был Томас Тонатиу Лопез младший. Двадцатичетырехлетний молодой человек, лакота и латинос из Денвера, он вырос сыном активистов ДАИ и чикано, и был приемным внуком влиятельного лекаря Леонарда Крау Дога. Томас прибыл в Стэндинг-Рок в сентябре, участвуя в эстафете поддержки и не собирался оставаться. Оказавшись в лагере, Лопез проникся идеей активизма и примирения. Как-то днём, он сидел у костра вместе с членами МСМКН, скручивая сигареты для каждого, Джейслин Чарджер заговорила о роли молодежи. «Одна из идей, озвученных ей, меня поразила. Кому как не будущему поколению говорить от имени прошлого?» Он размышлял над этим по дороге домой в Денвер. Вернувшись, он помог в основании местного отделения МСМКН, привлекая молодежь из местных представителей коренных народов и латиносов. В середине ноября группа привела в центр Денвера сотни учеников старших классов на марш против нефтепровода Dakota Access. Ещё одно отделение МСМКН в Чикаго воодушевило медиков из афроамериканской общины города на волонтерство в Стэндинг-Роке.
Ветераны и защитники воды направляются к полицейским баррикадам. 05 декабря 2016 г.
Один из факторов, который помогал пополнять состав местных отделений и лагеря в Стэндинг-Роке, это увеличивающаяся агрессия полиции в лагерях. Фотографии участников лагерей, на которых распыляют слезоточивый газ, а так же атакуют собаками, вызвали гнев многих жителей страны. В результате, многие люди приехали в Стэндинг-Рок поддержать протестующих. Согласно индейской легенде, если участники Oceti Sakowin или их союзники прибегнут к насилию, то они будут уничтожены. Среди индейцев было строгое правило, что протест должен быть мирным и одухотворенным (в молитве).
Индейская молодежь соблюдала эти правила, даже когда подверглась физическим угрозам. Эрин Уайз помнит, как увидела во время прямой трансляции на фейсбуке избиение своей сестры дубинками. Разъяренная Эрин прибежала на место событий и бросилась на полицию. Внезапно три пары рук схватили её за плечи: участники МСМКН оттаскивали её назад. Она увидела своего брата Алекса, белого от боевой раскраски. «Он указывал куда-то за моё плечо и кричал: «Мы будем молиться за вас! Мы будем молиться за вас». Эрин поняла, что на лице брата слезы, вызванные газом, но он всё равно молился за своих противников. «Это остановило меня», - сказала Эрин.
Молодежь также пыталась связаться с шерифским отделом округа Мортон, который считался врагом лагеря. После того как в конце ноября инженерный корпус отозвал разрешение на лагерь, протестующие ожидали, что люди шерифа жестко ликвидируют лагерь. Но 2 декабря, когда это отделение опубликовало на фейсбуке просьбу о пожертвованиях зерновых батончиков, фруктовой газировки и носков представители МСМКН пришли в лагерь с большими пластиковыми контейнерами батончиков, теплой одежды и воды. Лопез, который вернулся в лагерь, чтобы провести в нем весь октябрь, произнес речь: «Несмотря на то, что вы обходились с нами грубо и жестоко, мы не ответим вам тем же. Станция была заперта. Через некоторое время офицер в шлеме с опущенным защитным стеклом и полным вооружением открыл дверь и стыдливо принял контейнеры. Кто-то из толпы попросил Лопеза объяснить офицеру, почему газировку не принесли. Лопез обернулся и крикнул: «Мы хотим, чтобы вы были здоровы. Mni wichoni! Вода – это жизнь!».
Это событие было лишь эпизодом, но оно вызвало благодарность офицеров и негодование некоторых жителей лагеря. «Почему вы их поддерживаете?»,- спрашивали люди лидеров. Но пророчество было важным для молодежи. Они опасались, что если движение станет слишком жестоким, то все, чего удалось достигнуть пойдет прахом.
4 декабря 2016, когда тысячи ветеранов со всей страны приехали в лагерь в знак солидарности, Министерство Армии объявило о своем решении отказать в праве прокладки трубопровода Dakota Access Pipeline по существующему маршруту. Это решение стало шоком и неожиданной победой. В ту ночь, когда снежная буря накрыла лагерь, Дэвид Аршамбуль II, председатель правительства племени резервации Стэндинг-Рок руководил благодарственной церемонией чествования молодежи. «Все это началось, когда молодежь бежала в столицу, - говорил Аршамбуль толпе, когда люди выстраивались, чтобы пожать руки собравшимся бегунам. «Все мы пришлю сюда, чтобы бороться за что-то более великое, чем то, что мы делали дома», продолжал Аршамбуль. «Сейчас, когда зима на пороге,- сказал он,- все могут возвращаться домой».
Но молодежь не хотела возвращаться домой. Для них уход из лагеря не был простым. Они считали, что «победа» была слишком неопределенной. Энерджи Трансфер Партнерз объявила, что проигнорирует решение армии, к тому же президентом США был избран Дональд Трамп, который открыто поддерживал проекты Dakota Access и Keystone. «Дэйв Аршамбуль не выражает мнение всего нашего поколения», - заявила Джейслин Чарджер. «После его смерти мои внуки будут продолжать жить, и никто кроме меня не может говорить от их имени».
Была и более личная проблема. Многим из них идти было просто некуда. Они стали зависимыми от МСМКН. Здесь молодежь поддерживали и давали место жительства. За месяцы, проведенные в лагере, члены молодежного совета сплотились и стали не просто друзьями, а семьей. Опасность, ликвидации лагеря стала еще очевиднее, когда одна из участниц молодежного забега совершила попытку самоубийства и была срочно отправлена в госпиталь в Бисмарке. «Оставаться здесь не безопасно для них, - сказала мне Уайз в середине декабря, когда температуры были ниже нуля, а земля была покрыта льдом. «В то же время я не хочу, чтобы кто-либо из этих детей повторил подобное».
Лагеря постепенно пустели, потому что не было достаточно ресурсов для того, чтобы все остались. Большинство молодых людей разъехались на зиму. Остался только костяк из 10 человек. Эрин Уайз уехала домой в Миннеаполис, что приступить к работе организатора в индейской группе по защите окружающей среды «Чти Землю». Дэниэл Грассроуп вернулся в Лоуэр Брюл. Джейслин Чарджер кочевала по друзеья в Игл Бьюте. Лидеры племени Шайенн Ривер нашли здание для дома безопасности молодежи, за который боролось движение «Единое мышление», но прогресса не было, а следовательно, жизнь для молодежи в резервации была такой же трудной, как и прежде. Но МСМКН работал над созданием некоммерческой организации, которая позволила бы установить хоть какой-то формальный порядок в том, что прежде являлось специальной группой.
И в январе, после месяца разлуки, молодежь МСМКН воссоединилась в Вашингтоне на массовых протестах против Дональда Трампа. Они все еще были в Вашингтоне, когда пришла новость о том, что президент подписал распоряжение исполнительной власти, разрешающее строительство нефтепроводов Dakota Access и Keystone. После этого Джейслин Чарджер вернулась в Стэндинг-Рок. Она планировала провести там два дня прежде чем отправиться на юг в Игл Бьют, где бы она занялась организацией движения против Keystone. «Моя единственная цель – создать для молодежи резервации Шайенн Ривер то же, что было в Стэндинг-Роке. Призвать молодежь идти по стопам Стэндинг-Рока и бороться за свой народ, потому что если они этого не сделают, то эта черная змея не умрёт снова».
Все считали, что их движение нужно распространять, не только из-за того, что они надеялись на возможность остановить нефтепровод, но, как сказал Лопез, потому что движение объединило молодежь, которая в противном случае не взаимодействовала бы. Он также назвал и практическую причину продолжения работы молодежи. В декабре Лопезу позвонил молодой человек на грани суицида. Лопез не знал, что делать в этой ситуации, но продолжал разговаривать с ним. «Я слушал, чтобы выслушать, а не для того, чтобы ответить. Все что я мог сказать это: «Тебя любят, кто-то беспокоится о тебе. Может быть, это не те кто рядом, а те кто в Стэндинг-Роке. Даже если ты чувствуешь, что тебя никто не любит и о тебе никто не тревожится, то тебя люблю я, я беспокоюсь о тебе. Я хочу снова помолиться с тобой. А если ты убьешь себя, то я не смогу этого сделать».
Лопез говорит, что этот молодой человек, ставший его братом, жив до сих пор.
SAUL ELBEIN
31.01. 2017
Перевод: Пенкина Елена, преподаватель Московского Политеха