Социально-политическое развитие культуры муисков (Колумбия) в свете археологических данных

Резюме[*]: Археологическое изучение памятников культуры муисков первой поло­вины II тыс. н. э. (центральная колумбия) заставляет по-новому взглянуть на дан­ные раннеколониальных источников XVI-XVII вв., в которых описывались быт и устройство общества муисков, столкнувшихся с испанцами на заре колонизации Южной Америки. В современной западной историографии сложилась традиция описывать политии муисков как сложные вождества, однако, сопоставляя данные археологии и этноисторических источников, обоснованным кажется введение кате­гории суперсложного вождества.

Ключевые слова: Южная Америка, доколумбовые культуры, муиски.

Культура муисков или чибча-муисков (центральная колумбия) еще со вре­мен конкисты была в центре внимания европейских хронистов, путешественни­ков и исследователей, так как с ней связан миф об Эль-Дорадо - позолоченном человеке и запрятанных сокровищах индейцев.

Общество муисков лучше всего известно по археологическим материалам XI-XV вв., а также по сообщениям конкистадоров и хронистов, которые застали еще не завоеванные индейские общества начала и середины XVI в.

Территориальные рамки исследования культуры муисков охватывают реги­он кундинамаркского плато колумбии (по современному административно-тер­риториальному делению это департаменты кундинамарка, Бояка, Сантандер), частью которого является плато Сабана-де-Богота, где находилось самое силь­ное - южное - вождество муисков Богота (Баката). На месте древнего индейско­го центра конкистадором Гонсало Хименесом де Кесада была основана совре­менная столица Колумбии - Санта-Фе-де-Богота.

Согласно принятой хронологической схеме, в истории доиспанского насе­ления Кундинамаркского плато выделяются следующие периоды (Boada Rivas, 2007; Langebaek, 1995): Эррера (400 г. до н. э. - 1000 г. н. э.) - домуискский период; раннемуискский период (1000-1200 гг.); позднемуискский период (1200-1600 гг.).

Расцвет культуры (увеличение поселений, демографический рост, появле­ние сложной социально-политической иерархии) приходится на первую поло­вину II тыс. н. э., поэтому ее в доиспанской истории Колумбии принято считать поздней или постклассической культурой.

К моменту прихода европейцев индейцы чибча жили на территории совре­менных департаментов Кундинамарка (южные земли, или сипасго, с центром в Боготе), Бояка (северные земли, или сакасго, с центром в Тунха), Сантан­дер («независимые земли»). Суммарная площадь освоенных муисками земель, по приблизительным оценкам, основанным на упоминаниях населенных пунктов в хрониках и отчетах испанцев XVI в., составляла около 22 000 км² (Kurella, 1998. Р. 192). Самой густо населенной частью Кундинамаркского плоскогорья была Сабана-де-Богота, высокогорное плато, находящееся на высоте 2400-2800 м над уровнем моря. На севере, в департаментах Бояка и Сантандер, располагались небольшие долины с более пригодным для земледелия климатом.

Численность населения в регионе в XVI в. оценивалось максимум в 1 мил­лион человек (Kroeber, 1946. Р. 887), в последнее время эта цифра считается завышенной (Reichel-Dolmatoff, 1978. Р. 97).

Точно установить численность населения различных районов и политий в позднемуискский период сложно, так как общество муисков не было гомогенным ни в этническом, ни в социально-политическом плане. Границы политических образований были условны и постоянно менялись в ходе войн и слияний.

Социально-политическая организация общества муисков накануне испан­ского завоевания довольно подробно отражена в письменных раннеколони­альных источниках (отчетах конкистадоров и испанских хрониках). Наиболее ранние сообщения и описания общества муисков оставили Гонсало Хименес де Кесада (Freide, 1960) и королевские чиновники Хуан де Сан-Мартин и Анто­нио де Лебриха, принявшие участие в походе Хименеса де Кесада и завоевании земель Центральной Колумбии с 1535 по 1539 г. Их доклад попал в распоряже­ние хрониста Овьедо, который переписал его и вставил в книгу XXVI (глава XI) «Общей и естественной истории Индий» (Fernández de Oviedo y Valdés, 1851).

Основная проблема изучения социально-политической организации муисков - соотнесение данных исторических источников и материалов, полученных при археологическом исследовании региона. Наиболее изучены археологические памятники, являвшиеся небольшими независимыми или подвластными Боготе и Тунха селениями в долинах Самака, Лейва, Фукене, Сутумарчан в северных землях (памятники Эль-Инфернито, Эль-Венадо, Рамирики, Тибана). В южных землях муисков исследование центральных районов Сабана-де-Богота затрудне­но из-за городской застройки. Наиболее изученными являются памятники долин кота, Суба, Тенса: поселения Фунса, Фонтибон, Чиа, Сопо, Москера, Мадрид.

К концу XX в., спустя полвека после начала активного археологического изу­чения доиспанских поселений муисков, исследователями были сделаны выводы о несоответствии данных хронистов материалам археологических изысканий (Henderson, Ostler, 2005). Действительно, в историографии XIX в. данные хро­нистов часто интерпретировались как свидетельства существования «империи муисков», аналогичной империям астеков и инков (Correa, 2005). Анализ погре­бений выявил невысокую степень социальной дифференциации в ранне- и позднемуискский периоды, низкий уровень экономической дифференциации внутри регионов и отсутствие показателей индивидуального статуса. к примеру, анализ распространения фигурок из золота и тумбага (сплав золота и меди), типичных для ювелирного производства муисков - тунхос - показал, что эти фигурки ис­пользовались в подношениях и погребениях как людей с высоким статусом, так и простых общинников (Langebaek, 2003. P. 264, 265).

Однако уже для раннемуискского периода существуют подтверждения фор­мирования института лидерства и первых простых вождеств. Среди них отме­чены данные о проведении пиров или церемоний в высокостатусных домохо­зяйствах, подтверждающиеся многочисленными находками сосудов для чичи (Boada Rivas, 1999); появление в начале раннемуискского периода (XI-XII вв.) большого числа новых поселений, часть из которых основывалась в местности, наиболее выгодной для обороны в случае войны (Langebaek, 1995).

Данные о динамике развития поселенческих структур появились лишь в конце XX в. благодаря региональным археологическим проектам. Начиная с 70-х гг. XX в. велись раскопки в долинах Фукене, Самака, Сачика, Лейва, наиболее значимым результатом которых являются работы колумбийского археолога Карла Лангебайка, посвященные процессу эволюции поселенче­ских структур на региональном уровне в контексте экологической адаптации и практик (Langebaek, 1995). Долговременный проект Центра компаративной археологии Питтсбургского университета «Эль-Венадо» (1999-2000) под ру­ководством археолога Анны Марии Боада на сегодняшний день является на­иболее комплексным проектом, в результате которого были получены данные о социальной стратификации и поселенческой иерархии (Boada Rivas, 1999; 2007).

Площадь наиболее крупных поселений в XIV-XV вв. составляла от 5 до 22 га (долина Сутумарчан), в долинах кота и Суба - 14 (Чиа) и 8,52 га (Тибаитата), в долине Самака - от 3 до 5 га, а в долине Тенса деревни были не больше 1 га по площади, а поселение Эль-Венадо (долина Фукене) достигает 5 га, увеличив­шись в 5 раз по сравнению с предыдущим периодом (Boada Rivas, 1999).

В исследуемых долинах в позднемуискский период сформировались поли­тические центры, что подтверждается данными письменных источников, в ко­торых упоминается один касик долины (в Фукене), в то время как в долине Лей­ва было как минимум два касика, управлявших самыми большими деревнями (Langebaek, 1995).

В Сабана-де-Богота в позднемуискский период происходят аналогичные из­менения. Деревни разрастаются, новые поселения возникают на самых плодо­родных почвах и на берегах естественных водоемов. Фрай Педро Симон в XVI в. описывал поселения муисков в Сабана-де-Богота как «огромные бесконечные селения, которые казались все вместе одним селением и в которых были очень высокие и роскошные здания, в особенности те, которые принадлежали знат­ным (principales) и вождям кварталов (caciques de las parcialidades), они были обнесены стенами по их обычаю так, что казалось издалека, будто это крепо­сти...» (Simón, 1892).

Определяющей тенденцией развития социально-политических структур в XII-XV вв. стал заметный рост численности населения. Оценки его в различ­ных регионах варьируют. По расчетам А. Боада и Р. Дреннана, средняя плот­ность населения в деревнях муисков, исходя из показателей региона долины Фукене и долины кота и Суба, составляла примерно 30-40 человек на км², что является средним показателем для синхронных обществ региона верховий р. Магдалена - сложных вождеств (Boada Rivas, Drennan, 2006). Раннеколони­альные источники свидетельствуют об отсутствии у муисков концентрации на­селения и тенденций формирования урбанизма. Лукас де Пьедраита описывал Бакату (столицу южных муисков) не как город (ciudad) или поселение (pueblo), а как рассеянную агломерацию, занимавшую равнину размером 10 на 20 лиг и с населением в более чем 20 тысяч домохозяйств. Он особенно отмечал, что «в некоторых их землях, где был двор правителя, поселения напоминали больше земельные угодья» (Piedrahita, 1881).

Хронист Овьедо-и-Вальдес оставил наиболее подробное описание посе­лений муисков, в том числе на плато Сабана-де-Богота, указывая, что во всей долине было около 2 000 домов, а «каждое селение из 10, 20, 30, 100 домов» (Fernández de Oviedo y Valdés, 1855).

Испанцы отмечали, что вожди есть в каждой долине муисков, при этом есть более и менее могущественные. У муисков иерархия вождей, по-видимому, ва­рьировала от региона к региону.

Постоянные войны между вождями муисков привели к формированию на плоскогорье Сабана-де-Богота в конце ХV - начале ХVI в. пяти крупных политических объединений. Наиболее мощное было создано в южной части плоскогорья правителями Боготы, которым подчинялось от 12 до 20 касиков. Согласно различным раннеколониальным документам, вождям Гуатавиты под­чинялось 16 касиков. Следует отметить, что названия некоторых территорий, подчиненных Боготе или Гуатавите, пересекаются, что свидетельствует о дина­мике политической ситуации.

Археологическое изучение крупных политических объединений муисков затруднено, поскольку многие центральные поселения были застроены испан­скими колониальными городами (Богота, Фунса и др.). Исследования близлежа­щих территорий указывают на усложнение социально-политической иерархии общества в позднемуискский период, выделение специализированных общин с высоким статусом, но размер их не позволяет говорить о значительной сте­пени централизации, хотя есть определенная корреляция между плодородно­стью почв и статусом общины. «Элитные» общины занимали лучшие земли, при этом продолжалась более ранняя практика использования и расширения «приподнятых полей» (систем искусственных насыпей - земледельческих тер­рас, располагавшихся как на равнинных участках, так и на горных склонах, которые задерживали влагу), но нет никаких свидетельств, что элита органи­зовывала общественные работы для их сооружения (Broadbent, 1968). Обслу­живание подобных сооружений (насыпей) и небольших каналов для лучшего отвода воды и дренажа почв не требовало централизованной организации труда и могло выполняться силами небольшого домохозяйства. Таким образом, до­ступ к земледельческим ресурсам не являлся источником усиления института власти. возможно, статус богатых семей все же был связан с землей, но скорее, с правом первопоселенцев.

С другой стороны, элита могла использовать технологию «приподнятых по­лей» как способ поддержания высокой плотности населения в своем регионе для лучшего контроля над натуральным хозяйством, однако в позднемуискский период незаселенными были многие плодородные земли в долинах, что говорит об отсутствии демографического давления.

Важным археологическим свидетельством, характеризующим развитие ин­ститута лидерства у муисков, является распространение престижных ценно­стей. Морские раковины, предметы из шлифованного камня, ювелирные изде­лия, привозная керамика часто встречаются в кладах под фундаментами жилищ и в погребениях, хотя имущественная и социальная дифференциация по погре­бальному инвентарю прослеживается слабо.

Для позднемуискского периода был характерен региональный интенсивный обмен, прежде всего - керамическими сосудами, которые использовались в до­мохозяйствах с высоким статусом для хранения алкогольных напитков (чичи). данные археологии также свидетельствуют о специализации некоторых де­ревень на керамическом производстве, прежде всего - вождества Гуатавита. В хрониках упоминаются «деревни горшечников» Тинхака, Ракира, Токансипа (долина Фукене), Гуатавита и Гуасака (Langebaek, 1987). Кроме того, обмен ке­рамическими сосудами происходил и на региональном уровне, например, в до­лину Фукене привозились сосуды из Сабана-де-Богота, долины Тенса и даже из региона долины р. Магдалена.

Исследования хроник и архивных документов, проведенные К. Лангебайком, выявили высокий уровень развития обмена в обществе муисков, зафиксирован­ный в XV-XVI вв. (Ibid.). Муиски активно обменивались со своими соседями панче, ланче, сутагао и другими племенами. Прежде всего, им необходимо было сырье: хлопок и золото. На пограничных рынках на соль из муискских соланчаков выменивали золото, так как на территории Сабана-де-Богота не было собственных месторождений. Золото поступало к чибча с запада, от индейцев долины р. Маг­далена, о чем пишет, например, хронист педро Симон: индейцы панче «были так богаты, что они менялись золотом... с моска с высокогорий в обмен на одеяла, соль и другие вещи» (Simyn, 1892). Индейцы сутагао из южных земель привози­ли золото на рынки в Паска, Фусагасуга и Боготу, где меняли его на кожу и мясо оленя, сельскохозяйственные продукты. В северных землях на необработанное золото меняли также листья коки (Ibid.). Листья анаденатеры (йопо), сильного галлюциногена, который муиски, как и многие другие жители Южной Америки и Карибского региона, употребляли в ритуалах, привозились с востока.

Муиски были признанными ювелирами, и часто необработанные слитки их соседи обменивали на уже готовые фигурки из золота или тумбага. золотые из­делия (тунхос, различные украшения, предметы погребального обряда, дощечки для растирания листьев коки и табака) использовались повсеместно. На изготов­лении предметов торевтики специализировались такие поселения, как Гуатавита, Сакенсипа и Паска. В архивных документах встречается упоминание, что если индеец хотел поднести богам золото, он отправлялся в Гуатавиту и Сакенсипу, потому что там много ювелиров (Simjn, 1892). Видимо, речь шла об особо цен­ном подношении, потому что приспособления для отливания фигурок из золота (литейные формы и противни) и изготовления тумбага встречаются по всему кундинамаркскому плато. Также повсеместно на археологических памятниках в позднемуискском слое обнаружены тунхос, выполненные с различной степе­нью проработки деталей. Предметы мелкой золотой скульптуры часто помеща­ли в сосуды-жертвенники и закапывали под полом храмов и домов, оставля­ли в пещерах. Реже тунхос встречаются в погребениях. Вероятно, сам термин «тунхос» и происходит от чибчианского «chunzo» - «жертва», «идол» (Сastro, 2005). Большинство тунхос, которые экспонируются в Музее золота г. Богота и региональных музеях, были найдены при раскопках памятников южных тер­риторий муисков, что подтверждает гипотезу о специализации на ювелирном деле именно южных вождеств.

Основными элементами репрезентации статуса в обществе муисков были плащи и рубашки тонкой выделки, которыми славились муискские мастера, украшения (золотые диадемы, нагрудные пластины, носовые вставки), оже­релья из раковин, драгоценные камни, прежде всего - изумруды. Носить рас­писные плащи могли только касики и их приближенные, которым правители обычно их дарили (Ibid.). Дорогие цветные или расписные ткани были одной из основных престижных ценностей, и их дарообмен регулировал отношения между касиками различных уровней. Стоит отметить, что мумии правителей муисков обязательно заворачивали в одеяла и ткани высокого качества, по­этому отдельную роль эти товары играли и в погребальном обряде. Подоб­ными подарками скреплялись союзы и поддерживались альянсы. Обмен до­рогими тканями проходил в основном на пирах, где их передавали друг другу вожди.

Пиры играли в обществе муисков важную, связующую роль еще в началь­ные периоды культурогенеза. По сообщениям хроник, их устраивали в честь посева и сбора урожая, прежде всего - маиса и хлопка: «В месяцы января, фев­раля и часть марта... в поместья, где они занимались земледелием, приглашали касики друг друга, делая друг другу дорогие подарки золотом, одеялами и своим вином» (Simón, 1892).

Продукты, которые общинники отдавали касику, использовалась в пирше­ствах и религиозных обрядах, в ходе которых вождь распределял «богатства» и элитные товары между знатью.

С точки зрения исследователей, праздники, связанные с зимним солнце­стоянием, играли важную политическую роль (Correa, 2005). Отмечается связь культа Солнца и образа правителя. Бог муисков Бочика - воплощение Солн­ца - в хрониках упоминается также как «бог селений / укреплений» и как «бог вождей и капитанов», специальный «покровитель начальников» (Ibid). Связь пиршеств с проведением церемоний в дни солнцестояния удалось проследить и при изучении единственного сохранившегося до наших дней ритуального цен­тра муисков в Эль-Инфернито, где на площади с каменными монолитами было обнаружено большое количество сосудов для чичи. Видимо, к концу позднемуискского периода сложилась идеологическая система, в которой правитель являлся инкарнацией солярного божества, возглавлял проведение церемоний, на которых устраивались большие пиры.

Погребения позднемуискского периода являются особенным источником изучения социальных иерархий в обществе. Практика мумифицирования в элит­ной среде была распространена еще с раннемуискского времени, но не выявле­ны существенно выделяющиеся богатые погребения правителей, как, например, в культурах долины Калима и Каука (запад Колумбии). Возможно, это связано с описанной хронистами практикой захоронений мумий в пещерах, где к ним всегда был доступ, или особым отношением к смерти. Мумификация играла важную политическую роль, и именно практика мумифицирования отличала погребальный обряд высших страт. Мумии касиков хранились их потомками как подтверждение права на владение землей и управление «вассалами». От­ношения внутри вождеств и альянсы между соседними политиями строились на родственно-территориальной основе, поэтому статус вождя основывался на его родословной и связи с легендарными предками. Мумии были доказа­тельством его исключительного социально-политического положения (благода­ря истории рода) и легитимности власти (Langebaek, 2003. P. 263). Кроме того, в южных землях муисков найдены кладбища близ поселений Усме и Мадрид, в северных землях - кладбище близ Сопо. Кладбище Усме обнаружили только в 2007 г., и, по мнению археологов, это был некрополь столицы Боготы, площадь которого составляла около 30 га. Исследователями было обнаружено 135 пол­ных костяков, и, по подсчетам, общее количество погребений (трупоположений в ямах), датированных XII-XVI вв., насчитывает порядка 1 500 (Palacio, 2011).

Вопрос о причинах и путях формирования лидерства в обществе муисков остается открытым, так как лишь в недавнее время появились данные об эволю­ции внутриобщинных структур и формировании поселенческой иерархии, начи­ная с периода Эррера и заканчивая временем исчезновения культуры муисков.

С уверенностью можно сказать, что иерархия вождей, по-видимому, варь­ировала от региона к региону. несмотря на существование сложных вождеств, во многих районах сохранились автономные простые вождества. Страта вождей имела монопольное право носить одежды из орнаментированных хлопковых тканей и определенные украшения, поддерживала традицию проведения празд­ников и пиршеств, сложившуюся на ранних этапах формирования социально­политической организации у муисков. При этом в позднемуискский период прослеживается тенденция к концентрации ресурсов, связанных с проведением пиров в руках элиты, которая переходит от спонсирования всей общины к редис­трибуции престижных товаров и специализированных продуктов питания (мясо оленя и чича) внутри своей страты для поддержания власти. Это говорит о кон­центрации власти в руках вождей и усилении социальной дифференциации.

Исследования домохозяйств и центральных поселений муисков доказывают, что в позднемуискский период социальная дистанция между знатью и общин­никами усилилась преимущественно благодаря тому, что элита и касики кон­тролировали и организовывали праздники, пиры и обряды. Для раннемуискского и позднемуискского времени характерна специализированная диета отдельных домохозяйств: представители элиты ели мясо, прежде всего - мясо оленя. Особое место в отношениях касика и элиты занимал ритуальный обмен (распределение особо ценных хлопковых тканей), необходимый для поддержания власти вож­дя. В испанских источниках еще одним значительным механизмом утверждения власти касиков называется военный фактор. Организация походов на соседей и защита от испанцев, безусловно, способствовали укреплению вождеской влас­ти, хотя археологические свидетельства конфликтов между политиями не про­слеживаются.

В современной историографии социально-политический уровень разви­тия культуры муисков оценивается как сложное вождество (Drennan, 2008. P. 392-396). Введение категории суперсложных вождеств в характеристику социально-политической организации муисков накануне конкисты позволяет эффективно решить центральную проблему историографической дискуссии о характере муискского общества, которая ведется уже более полутора веков. Источники свидетельствуют, что политические объединения муисков были более иерархически организованными, чем стандартные сложные вождества, в результате чего исследователи постоянно «подтягивали» их до раннегосудар­ственного уровня и ставили в один ряд с астеками и инками (Correa, 2005). В то же время отсутствие специализированного аппарата управления и систе­мы хранения и передачи информации не позволяет говорить о сложении ран­них государств. Представляется, что наметившаяся в последние десятилетия ХV - первые десятилетия ХVI в. тенденция к формированию суперсложных вождеств (Богота, Тунха) в перспективе могла бы привести к генезису на Кундинамаркском плоскогорье ранних государств, однако этот процесс находился даже не в зачаточной стадии, так как даже в условиях иноземного вторжения политии муисков не смогли выйти на новый (региональный) уровень централи­зации и объединиться против конкистадоров.

ЛИТЕРАТУРА

Boada Rivas A. M., 1999. OrganizaciYn social y eco^mica en la aldea muisca El Venado, valle de Sama- cá, Boyacá // Revista Colombiana de Antropología. No. 35. P. 118-145.

Boada Rivas A. M., 2007. The Evolution of Social Hierarchy in a Muisca Chiefdom of the Northern Andes of Colombia. Bogotá: University of Pittsburgh Latin American Archaelogy. 272 p.

Boada Rivas A. M., Drennan R. D., 2006. Demografic patterns // Prehispanic Chiefdoms in the Valle de la Plata / Ed. R. D. Drennan. Pittsburg; Bogotá: University of Pittsburgh. Vol. 5: Regional Settlement Patterns. P. 59-82.

Broadbent S. A., 1968. Prehistoric Field System in Chibcha Territory, Colombia // Ñawpa Pacha: Journal of Andean Archaeology. Berkley. No. 6. Р. 135-147.

CastroA. M., 2005. El género como expresión simbólica: Un estudio iconográfico sobre los tunjos muis- cas // Boletín Museo del Oro. Bogotá. No. 53. P. 74-109.

Correa F., 2005. El imperio muisca: invenciYn de la historia y colonialidad del poder // Muiscas: re­presentaciones, cartografías y etnopolíticas de la memoria / Ed. A. M. Gуmez Londoeo. Bogotá: Editorial Pontificia Universidad Javeriana. P. 200-227.

Drennan R., 2008. Chiefdoms of Southwestern Colombia // Handbook of South American Archaeology / Eds H. Silverman, W. H. Isbell. New York: Springer. P. 381-403.

Fernández de Oviedo y Valdés G., 1851-1855. Historia general y natural de las Indias, islas y tierra firme del mar océano. Madrid: Imprenta de la Real Academia de la Historia. 5 vols.

Freide J., 1960. Descubrimiento del Nuevo Reino de Granada y Fundación de Bogotá (1536-1539): según documentos del Archivo General de Indias, Sevilla. Bogotá: Imprenta del Banco de la Republica. 342 p.