«АТЛАНТЫ» ХРАНЯТ МОЛЧАНИЕ

Рано утром мы выехали в Тулу, расположенную северо-западнее Теотиуакана.

Шоссе идет вдоль живописных горных склонов. Вообще горы—«режиссер» мексиканского пейзажа. Мелькают не­большие городки, поселения с традиционными церквами на центральной площади, небольшие поселки при поместьях-асьендах.

Восточная часть долины Мехико — большой сельскохозяй­ственный район. Одиннадцать часов утра, воздух еще не накалился. Земля отдает влагу вчерашнего ливня. Кругом поля кукурузы, люцерны, картофеля, плантации магея. Око­ло поселков — фруктовые сады. То тут то там видны стада коров. Но такая идиллия далеко не везде; из-за ливневого характера сезонных осадков, большого уклона поверхности здесь, как и в некоторых других районах штата Мехико, местами почвы сильно эродированы. Особенно заметно это в штатах Агуаскальентес, Оахака, Тласкала. Западная часть долины Мехико, примыкающая к Федеральному округу, в основном промышленный район. Там производят сталь, же­лезо, резину, пластик, картон, бумагу, текстиль, одежду, строительные материалы.

Подъезжаем к маленькому городку Апакско.

— Если сюда попасть 8 сентября,— говорит Хосе,— можно подумать, что здесь идет какое-то театральное представление. Все кругом: и дома, и улицы, и люди — отмечено желтым цветом, символизирующим счастье на том свете. Это праздник святой Марии, покровительницы селе­ния. Посвятишь этот день ей — остальные Дни года будут для тебя благополучны. Так считают жители селения. Что же, надежда помогает. Хотя, когда смотришь на местных кресть­ян, не кажется, что благополучие — частый гость в их доме.

Миновав границу штата Мехико, въезжаем в штат Идаль­го, названный так в честь национального героя Мексики Мигеля Идальго. Пейзаж не меняется, но дорога слегка поднимается вверх. Теперь поля все чаще карабкаются по склонам гор, покрытых соснами, все больше попадаются ксерофитные растения. Климат здесь несколько суше, чем в Долине Мехико, но урожаи кукурузы, фасоли, пшеницы, овощей и картофеля довольно высокие, так как именно тут, близ города Тула, расположен один из важных поливных Районов. Хорошо в этом краю растут магей и нопаль. В Долинах собирают корни дикорастущей сарсапарильи, ис­пользуемой в медицине.

Вдруг Хосе просит остановить машину. Выходим. Справа ожбина между двумя высокими холмами.

— Хочу показать одно любопытное растение,— поясняет Хосе.— Не бойтесь, змей в этой местности нет.

Идем за ним минут пятнадцать по узкой тропинке, продираясь сквозь колючки. Наконец ложбинка чуть расши­рилась, и мы увидели перед собой какие-то кусты, довольно высокие и раскидистые. Хосе срывает зеленый стручок.

— Перец! — восклицаем мы.

— Да, только не употребляется в пищу. Он ядовит. В древности и даже во времена испанской конкисты индейцы сжигали его в жаровнях. При этом выделялся ядовитый газ, который был очень действенным оружием против врага. Используя направление ветра, индейцы устраивали своеоб­разные газовые атаки.

— А сейчас индейцы применяют этот перец?

— Да. Например, для изгнания пчел из дупла дерева.

Штат Идальго в основном сельскохозяйственный, но в

нем издавна ведется добыча полезных ископаемых. Прежде всего это добыча серебра — третье место в стране, а также золота, марганца. Сейчас в городе Сьюдад-Саагун создается государственный центр машиностроения с заводами, выпу­скающими дизели, вагоны, тракторы и текстильное оборудо­вание.

Близость Тулы дала о себе знать серым облаком, а вернее, показавшейся впереди пеленой цементной пыли. Промышленные предприятия Тулы выбрасывают в воздух не только цементную пыль, но и массу отходов нефтеочисти­тельных комплексов, построенных вблизи нефтепровода, идущего от Поса-Рики к Гвадалахаре.

Ни в колониальную эпоху, ни позже Тула не была крупным населенным пунктом и практически с самого начала считалась небольшим провинциальным «индейским» городом. Деление всех поселений страны на «испанские» и «индей­ские» было введено монашескими орденами, действовавши­ми на территории страны в XVI веке. «Испанскими» поселе­ниями были Мехико, как центр вице-королевства, столицы провинций, такие, как Оахака, Гвадалахара, Пуэбла, Вилья-Эрмоса, города-крепости в прибрежных районах, перевалоч­ные пункты на местах перевозки драгоценных металлов, чаще всего они же и были главными городами провинций.. Большинство же городов считалось «индейскими», и дей­ствительно основную массу их населения составляли индей­цы. Назначение города определялось его географическим положением.

Такое деление сказалось на облике почти всех городов, созданных во времена колонии. Если в «испанских» городах строились пышные дворцы для испанских чиновников, конкистадоров и их потомков, то «индейские» города довольством вались регулярным планом, предусматривавшим прямоугольные кварталы и обязательный центр с муниципалитетом и церковью. Центр — это площадь, обсаженная деревьями, со сквером и нередко с верандой для оркестра, игравшего по праздничным дням. На этой же площади или поблизости находились торговые ряды и небольшая гостиница. Дома часто имели ярко окрашенные фасады. Почти каждый дом имел внутренний двор с небольшим садиком. Дворы, как правило, были мощеные. Тула до недавнего времени была чистеньким, зеленым городком. Но теперь этот уют со всех сторон «сдавлен» пыхтящими и шумящими современными промышленными объектами.

Проехав город, направляемся к району археологических раскопок.

Согласно одной легенде, индейцы тольтеки основали в незапамятные времена город, называвшийся Уеуетлапальан, что означает «старая красная земля». Где был этот город? Некоторые ученые предполагают, что Уеуетлапальан нахо­дился на земле фантастической Атлантиды, другие считают, что он располагался в Верхней Калифорнии, оттуда, мол, вышли тольтеки и обосновались в долине реки Миссисипи. Затем они двинулись на юг, пересекли равнины и пустыни мексиканского северо-запада и достигли долины Мехико. По другим версиям, тольтеки появились в результате смешения ольмеков и племен науа и пришли с востока.

Тольтеки оставили следы своего пребывания не только в долине Мехико, но и в долине Толуки, на землях штатов Пуэбла, Керетаро, а также на Юкатане и в Центральной Америке. Тольтеки имели определенные элементы цивилиза­ции, в частности календарь, иероглифические знаки, при помощи которых регистрировались даты. В ацтекских преда­ниях тольтеки предстают народом-умельцем. Слово «тольтек» стало обозначать у ацтеков «художник», «артист». Легенды донесли до нас отголоски исторических событий, участниками которых были тольтеки.

Ацтекские хроники говорят о десяти тольтекских царях. Пятым из них считается Кецалькоатль, живший якобы 52 го­да, с 947 до 999 год н. э. Как предполагают некоторые специалисты, настоящее имя этого властелина соответство­вало названию года его рождения — по-тольтекски «Се-Акатль». В некоторых сказаниях говорится, что он был сыном небесного бога и богини земли.

Се-Акатль был избран тольтеками царем-жрецом Толлана в 980 году. Это событие подтверждается рисунком, выбитым в скале близ города Тула.

Легенды называют Се-Акатля политическим и религиоз­ным реформатором, просветителем, создателем календаря. Был он якобы белолиц и носил длинную бороду. Его богатства превосходили богатства всех людей мира, ибо Дома, где совершались религиозные обряды, утопали в Драгоценных камнях, золоте, перламутре и разноцветных перьях. Его страна рисуется страной счастья, изобилия, справедливости.

Есть основания предполагать, что этот предводитель тольтеков взял имя теотиуаканского божества Кецалькоатля как титул. Отсюда наделение правителя тольтеков довольно противоречивыми божественными атрибутами. После ряда лет управления страной тольтеков он, встретив оппозицию среди жрецов, противившихся якобы введению другой религии, покинул Толлан и с группой последователей объявился в землях майя. Там его стали называть Кукулькан (на языке майя — «змея с перьями кецаль»).

Затем он, по одной версии, уплыл на восток и обещал вернуться, по другой — сжег себя и превратился в «утреннюю звезду» — планету Венера. Так или иначе ацтекские правите­ли, считавшие, что их царский род ведет линию от тольтекского Кецалькоатля, ждали его возвращения с востока морем в год, обозначенный в их календаре подобием иероглифа, называемого «I тростник». Именно этот год совпал с 1519 годом! В известной мере это первоначально и определило отношение ацтекского правителя Моктесумы II к , Кортесу как к долгожданному Кецалькоатлю.

Образ Кецалькоатля-Кукулькана—один из центральных в мифологии индейцев Мексики. Эта личность из легенд импонировала людям. С ней связывали мечты о счастливой, жизни. Кем только не изображали Кецалькоатля и позднее, после прихода испанцев! Католическая церковь представля­ла его одним из апостолов христианства, некоторые исследователи, как, например, норвежский ученый и путешественник Тур Хейердал, видели в нем морехода-солнцепоклонника с берегов Средиземноморья, ученый, литератор, видный поли­тический деятель и бывший президент Мексики X. Лопес Портильо в своем «Сказании о Кецалькоатле» говорил о нем как о моряке-скандинаве.

Однако Кецалькоатль не создал царства всеобщего благоденствия. Тольтекское общество было сильно диффе­ренцированно. Знать и жречество правили страной. Хозяй­ство развивалось благодаря труду общинников и рабов. Тольтекские воины не раз ходили в пдходы в другие страны в том числе и за птицей кецаль, зеленые перья которой могла носить только знать. Значительными были достижения тольтеков и в строительстве, и в искусстве, и в земледелии. Они начали использовать металлы, обладали сравнительно большими познаниями в астрономии.

Толлан, столица царства тольтеков, расположенная в долине Мехико и распространявшая свое влияние почти до реки Рио-Браво-дель-Норте на севере и территории нынешней Никарагуа на юге, была открыта археологами в 1942 году, на окраине современного города Тула. Однако сведения о ней имелись еще в XVI веке.

На квадратной площади стоит пирамида, несшая когда-то храм, посвященный Кецалькоатлю. Но не она привлекла сначала наше внимание. В глаза бросились четыре каменных колосса, возвышавшиеся на ней (таких фигур в Мексике нет нигде, за исключением одной в Антропологическом музее в Мехико),— почти пятиметровой высоты, застывшие в нес­колько напряженной позе, с вытянутыми вдоль туловища руками, словно по стойке «смирно», в больших шлемах на головах.

Когда-то эти каменные фигуры — «атланты» поддержива­ли плоскую крышу храма. Вторгшиеся в XI веке чичимеки сожгли город, разрушили храм и сбросили «атлантов». Лежащими на земле их и обнаружили археологи.

Одни ученые полагают, что это изображения тольтекских воинов, другие — что это неоднократно повторенное изобра­жение бога Венеры, то есть Кецалькоатля.

Взгляд каменных великанов устремлен не туда, где некогда располагалась столица царства тольтеков, а высоко к горам, к небу. В космос? К Венере? Почему бы и нет. Древнемексиканские астрономы очень интересовались небес­ными телами. Их ошибка в подсчете периода обращения Венеры составляла только семь секунд за 50 лет, а Солнца—17. Наша наука уточнила эти цифры лишь в 90-х годах XIX века.

Загадочными для исследователей культур Мезоамерики предстают и фигуры так называемых чакмоолей. Одна из них сохранилась в центре большой площади. Это изображение полулежащей человеческой фигуры, держащей на груди что-то вроде блюда. Голова весьма странно повернута, и ее взгляд, как и у «атлантов«, уходит ввысь.

Чакмооли обнаружены в разных районах Мексики. Есть предположение, что «блюдо» служило для приема подноше­ний— сосудов с пульке или человеческой кровью, а сами чакмооли изображают «божественных посланцев»; по друго­му предположению чакмооли — боги дождя; некоторые уче­ные видят в чакмоолях стражей храмов.

Северная и восточная стороны пирамиды Кецалькоатля украшены резьбой по камню. Видны изображения пернатой змеи, орлов, урубу (американского ястреба), койотов, ягу­аров. К южной стороне примыкает дворик, прямоугольные пилястры которого тоже богато украшены барельефами, на которых изображена процессия воинов и жрецов, а также красно-синие пернатые змеи, символизирующие небо.

Сохранившиеся фрагменты восточной стороны пирамиды имеют каменную платформу, где, по-видимому, находился Дворец жреца. К западной и южной сторонам подходит площадка для игры в мяч. Обнаружено и еще одно игровое поле. Площадки имели форму буквы «Т». В каучуковый мяч играли две команды, загоняя его в висящие на стене кольца.

Игра в мяч, получившая в Мексике уже в ту эпоху большое распространение, сохранилась в штате Наярит до наших дней почти в том же виде. Во всех крупных городах доколумбовой эпохи знали эту игру, кроме Теотиуакана.

На восточной стороне главной площади видны остатки разрушенного и сожженного главного храма. Может, это и не результат нашествия чичимеков? Есть же предания о восста­ниях тольтекских бедняков.

В Туле обнаружены и жилища простых обитателей тольтекской столицы. Они представляют собой весьма неудобные дома с узкими коридорами, но опять же с внутренними двориками, источниками воды и системой ее отвода.

Служитель археологической зоны, узнав, что мы из Советского Союза, посоветовал нам добраться до соседней деревушки, где мы могли бы встретиться с интересным человеком, и вызвался нас проводить.

Минут через сорок мы уже были в селении индейцев отоми. В одеждах жителей преобладает белый цвет. На женщинах — длинные холщовые юбки, на мужчинах — схваченные тесемкой у щиколотки или у колена широкие штаны. Почти все мужчины в соломенных шляпах. Кто босиком, кто в сандалиях.

Среди деревьев разбросаны домики из необожженного кирпича, иногда обнесенные рядами камней или «частоко­лом» кактусов. Наш добровольный гид подводит нас к дому, на завалинке которого индеец с самодельной сигарой во рту плетет корзину. Тень от полей сомбреро падает ему на глаза.

После церемонии знакомства узнаем, что этот пожилой человек, работавший на раскопках в Туле, разговаривал с советским послом К. А. Уманским, приезжавшим сюда в 1944 году.

— О чем же вы разговаривали? — поинтересовались мы.

Докурив сигару до половины и выбросив оставшуюся

часть, как традиционно делают индейцы, собеседник ответил:

— А о том, как хорошо сделаны каменные фигуры. Они тогда еще лежали на земле, о том, знаем мы или нет, кто сделал пирамиды.

Нам было приятно услышать, что здесь, в затерявшейся в центре Мексики индейской деревушке, сохраняется память о представителе нашей страны, о котором в Мексике в различных слоях общества говорят с большим уважением.

На обратном пути в Мехико на нас обрушился страшный ливень. Казалось, что машины плывут по морю. Можно представить, что делалось в период дождей в районе города} Мехико, пока не был прорыт (в 1900 году) Большой канал, соединивший озеро Тескоко с системой рек Тула—) Моктесума—Пануко. В этот канал посредством труб, проло­женных под столицей, выводятся воды рек долины Мехико.

Но как часто бывает, пока решалась одна проблема, возникла другая, в данном случае — проблема охраны приро­ды. Этот канал собирает сточные и грязные воды долины Мехико и выливает их в реку Тула, которая сейчас и без того загрязняется отходами промышленных предприятий города Тулы. И эта новая проблема еще не решена.

А дождь все лил. Пришлось резко сбросить скорость. Когда на дорожном указателе мы увидели надпись «Тепоцтлан, до Мехико 19 километров», стихия, наконец, почти успокоилась.

На протяжении почти трех веков вплоть до 1914 года Тепоцтлан был одним из основных пристанищ иезуитов в Мексике. Здесь еще в XVI веке иезуиты создали для монахов школу по изучению местных языков, чтобы быстрее обратить в католическую веру непокорных индейцев. Однако даже в этом городке индейцы сохранили много элементов древних верований и культов. Католицизм, несмотря на свою мощь в прошлом, так и не смог покончить с доколумбовыми верова­ниями индейцев.

Солнце уже начинало садиться. На розовом небе возник­ли серые силуэты высотных домов Мехико, вид которых сразу вернул нас в XX век. Ну а разве пирамиды Теотиуака­на и Тулы не Мексика XX века? Да, это действительно великие и непреходящие духовные ценности мексиканского народа. Но, как заметил мексиканский писатель К. Фуэнтес: «Мексика должна достичь самобытности, двигаясь вперед, она не найдет ее позади». И с ним трудно не согласиться.