Народное образование в Мексике

История мексиканского просвещения свидетельствует о глу­боко национальном характере мексиканской культуры. Вопреки измышлениям расистов о мнимой умственной неполноценности аборигенов Америки история мексиканской школы показывает, что еще до прихода испанских колонизаторов у народов этой древней страны была своя самобытная культура, своя система вос­питания подрастающего поколения.

В развитии народного образования в Мексике можно выделить четыре основных этапа: доколониальный период (X—XVI вв.); ис­панская колонизация (XVI — начало XIX в.); эпоха независи­мости до буржуазно-демократической революции 1910—1917 гг.; период после буржуазно-демократической революции 1910— 1917 гг. до наших дней.

Доколониальный период

Первые учебные заведения появились еще в доколониальный период у ацтеков и майя. Образование у ацтеков было военным и теократическим. Воспитание ребенка начиналось с самого дня его рождения. Беря в руки новорожденного мальчика, знахарка говорила: «Узнай и пойми, что не здесь твой дом, ибо ты — сол­дат и слуга. Твой долг и обязанность — это война». Девочке го­ворили другие слова: «Ты пришла в долину усталости, труда и скорби, где царят холод и ветер. Ты должна быть в доме, как сердце в теле, ты должна быть пеплом в огне очага. Твой долг — носить воду и толочь маис»¹. Новорожденному мальчику вклады­вали в руки стрелу — символ мужества, девочке — веретено — сим­вол трудолюбия. До 15 лет сыновья воспитывались отцом, доче­ри — матерью. Дети знатных родителей и бедняков получали оди­наково суровое воспитание, напоминавшее спартанское: питались в основном кукурузными лепешками, мылись в ледяной воде, но­сили легкую одежду, подвергались тяжелым телесным наказа­ниям.

В возрасте 15 лет мальчиков и девочек определяли в «госу­дарственную школу», сопровождая этот акт торжественными це­ремониями. У ацтеков было два основных типа школ для маль­чиков — «кальмекак» и «тельпучкалли», которые ставили целью подготовку послужных инструментов военно-теократического го­сударства ².

«Кальмекак» функционировала при самом крупном храме Те­ночтитлана и была предназначена для аристократической моло­дежи. Она готовила ученых («мудрецов»), правителей, служи­телей культов. В этой школе учащиеся обучались риторике, этикету, пиктографическому письму, летосчислению, изучали астро­номию, основы арифметики, растительный и животный мир, мест­ную историю и географию. Мальчики, принадлежащие к средним слоям населения, поступали в «тельпучкалли» — учебные заведе­ния военно-гражданского типа, но рангом ниже, чем «кальмекак». В каждом районе Теночтитлана было 10—15 таких школ. Они готовили военачальников, губернаторов, «полицейских» — правя­щую верхушку общества, а также преподавателей. Знания им да­вались в основном такие же, как в «кальмекак», но менее широ­кие; зато дисциплина здесь была еще более суровой.

Девочки учились в государственных школах двух типов — «ичпочкалли» (напоминавшие по типу «тельпучкалли», но учи­тывающие особенности женской физиологии) и «куикакалли» — учебном заведении с совместным обучением, куда принимали мальчиков, окончивших «тельпучкалли», и девочек после оконча­ния «ичпочкалли». В «куикакалли» преподавались пение, танцы, поэзия, ораторское искусство.

Система учебно-воспитательных заведений ацтеков была под­чинена одной общей цели — подготовке молодежи к войне. Как указывает видный мексиканский историк Е. Чавес, эти учебные заведения выпускали «специалистов чудовищного типа, солдат, всегда готовых к борьбе и порабощению любых народов, пренеб­регая справедливостью» ³.

Характеризуя систему воспитания у ацтеков, другой исто­рик — Альвеар Асеведо пишет, что оно «отвечало стилю жизни ацтеков, их мировоззрению, их социальной структуре. Оно было классовым и беспощадно суровым. Целью его была подготовка жестоких и неумолимых воинов, фанатически верящих в свою миссию жрецов, приносящих кровавые жертвы богам без какого бы то ни было уважения к правам других народов» ⁴.

О развитии просвещения у других племен и народов, населяв­ших территорию нынешней Мексики, известно очень немного.

Исключение составляют лишь индейцы майя, в культурном отношении значительно превосходившие ацтеков. У них была превосходная архитектура, высокоразвитая астрономия, они изоб­рели календарь, который заимствовали ацтеки. Наконец, только майя имели развитое иероглифическое письмо.

Насколько мы можем судить по источникам периода конки­сты, любовь к труду, чувство чести и уважение к семейным усто­ям считались у майя основными качествами человека. Обучение начиналось в семье и осуществлялось сначала родителями, потом жрецом, мастерами-ремесленниками и учителями. С 9 лет дети уже помогали родителям в сельскохозяйственных работах. В воз­расте 12 лет мальчики и девочки майя поступали в «школы- интернаты» двух типов. Первый тип — школы при храмах, где готовили будущих жрецов. Эти школы предназначались для огра­ниченного контингента детей знати и жрецов и были исключи­тельной привилегией господствующих классов. Дети изучали арифметику, астрономию, историю, медицину. Кроме того, их учи­ли летосчислению, составлению календаря, проведению праздни­ков, торжественных церемоний, жертвоприношений, предсказанию бедствий, способам лечения различных болезней.

Второй тип учебных заведений майя (так называемая «пополна») был «народной школой», предназначенной для всей молоде­жи данного селения. Центральное место в ней занимали физи­ческое и эстетическое воспитание.

Девочки майя получали в основном домашнее воспитание: их учили кройке, шитью, ткачеству, прядению, кулинарии. Дочери знатных майя учились в соответствующих учебных заведениях при храмах. Их обязанностью было следить за поддержанием огня, за чистотой в храме.

Итак, образование у майя концентрировалось в основном на служении религии и овладении навыками, необходимыми в пов­седневной жизни. Только клан жрецов имел доступ к более глу­боким знаниям. Жрецы всячески оберегали свою гегемонию, и об­разование было привилегией весьма ограниченной части об­щества.

Образование во времена испанской колонизации

Колониальный строй отразился на системе народного образо­вания. Низшим слоям общества, особенно индейцам, доставались ничтожные крохи знаний; господствующим предоставлялись все возможности для получения среднего и высшего образования. Воспитание, насаждаемое тогда в школах и университетах, было средством достижения религиозных, социальных и экономиче­ских целей, которые Испания преследовала в своих колониях.

Одной из главных опор колониального режима в Новой Испа­нии, как уже говорилось ⁵, была католическая церковь. Вслед за конкистадорами уже в 20-е годы XVI в. в Мексику потянулись монахи практически всех орденов.

Навязывая пародам католическую религию, миссионеры под видом борьбы с язычеством уничтожали древние памятники само­бытной культуры аборигенов Мексики.

Буржуазные исследователи, высоко оценивая просветитель­скую деятельность этих «босых апостолов», неизменно подчерки­вают их гуманность, выразившуюся в выступлениях против мас­сового истребления индейцев. Но, как пишут советские историки, «церковь выступала против истребления индейцев и их порабоще­ния конкистадорами, так как сама была заинтересована в мно­гочисленной пастве, которую само духовенство могло бы экс­плуатировать с пользой для себя» ⁶.

Тем не менее среди миссионеров встречались подлинные эн­тузиасты, искренне верившие в гуманизм, в свою просветитель­скую миссию, старавшиеся по мере сил облегчить тяжелую участь покоренных народов. Это были философы, теологи, вышед­шие из лучших европейских университетов.

Хулиан Гарсес (1460—1542) в своем так называемом «Драго­ценном письме», адресованном папе Павлу III, выступая в защи­ту индейцев, говорил об их «способности воспринять христиан­скую веру и все человеческие ценности, в чем некоторые им от­казывали с целью их порабощения и лишения принадлежащих им благ» ⁷. Неутомимым защитником прав индейцев был монах Бар­толоме де Лас Касас (1475—1566). Крупнейшей фигурой в исто­рии мексиканского просвещения стал также первый архиепископ г. Мехико Хуан де Сумаррага (1468—1548), которому принадле­жит заслуга введения в стране печатного дела.

Большой вклад в развитие просвещения в Мексике внес Васко де Кирога (1470—1565). Находясь под сильным влиянием идей Платона и Томаса Мора, он считал, что «индейцы находят­ся в идеальных условиях для создания совершенного государст­ва, поскольку они свободны от пороков и тщеславия, разъедаю­щих цивилизованный мир» ⁸. В 1533 г. он создал в Мичоакане «Госпитали-деревни» — модели организации общин. «Госпитали» представляли собой большие кооперативы, члены которых жили за счет совместной обработки земли. Кроме выполнения разно­образных религиозных обрядов, они учились читать, изучали грамматику, сельское хозяйство, различные ремесла. Особое вни­мание уделялось воспитанию детей ⁹.

Большие заслуги в развитии просвещения среди индейского населения принадлежат францисканскому монаху Петеру Гентскому (Педро де Ганте) (1470—1565) — одному из знаменитых 12 монахов, прибывших в Новую Испанию в 1523 г. по приказу испанского короля. В Мексике его считают «создателем педаго­гики Нового Света». В 1524 г. он основал первую школу евро­пейского типа в Мехико. Задолго до известных английских мис­сионеров Белла и Ланкастера он применил «систему взаимного обучения». Эта школа, носившая имя св. Франциска, была одно­временно начальной, школой искусств и ремесел, промежуточной средней, консерваторией и педагогическим училищем. В ее учеб­ные планы входили: грамматика, чтение и письмо на латинском языке, на языке индейцев нахуа и на испанском языке, пение, игра на музыкальных инструментах, живопись, скульптура, раз­личные ремесла.

Петер Гентский написал книгу «Иероглифический катехизис», где обобщил опыт наиболее талантливых в педагогическом отно­шении миссионеров ¹⁰.

Введение латинского алфавита для индейских языков — «ла­тиницы» означало, несомненно, решительный шаг вперед в исто­рии культуры Мексики.

Но развитие просвещения в те годы в основном зависело от личной инициативы отдельных энтузиастов. Вот почему к концу XVI в. система обучения индейцев деградировала. Школа и зна­ния стали доступны лишь колонизаторам, дети которых либо вос­питывались частным образом, либо отправлялись учиться в Испа­нию. В самой же Мексике основным ядром в системе образования стал университет.

В целом школьное обучение в колониальный период не полу­чило широкого распространения.

Образование в период независимости (до буржуазно-демократической революции 1910—1917 гг.)

Освобождение от колониализма, завоевание независимости оз­наменовало новый этап в развитии образования в Мексике. Прав­да, в первые годы независимости (1810—1820 гг.) образование шло еще по траектории, начертанной идеологами колониального периода,— под контролем церкви.

Но постепенно в страну стали проникать из-за рубежа новые философские и педагогические идеи. Еще в колониальный период в Мексике уже было популярно учение Декарта и Эразма Рот­тердамского. В XVII—-XVIII вв. особое распространение полу­чили идеи Бэкона, Спинозы, Локка, Гольбаха, Гельвеция, Дид­ро, Вольтера, Монтескье, Руссо. Ими вдохновлялись в своей пе­дагогической деятельности такие известные мексиканские просве­тители, как Хосе Луис Мора, Гомес Фариас, Мельчор Окампо, Игнасио Рамирес.

Подобно французским просветителям XVIII в., мексиканские просветители утверждали, что «мнения правят миром» и что все изменения в нем зависят от распространения просвещения.

Появилось множество планов распространения образования в массах и усовершенствования методов обучения. В 1822 г. в Мексику прибыл английский педагог Джозеф Ланкастер, осно­вавший Ланкастерскую компанию, целью которой было «дать бесплатное начальное образование детям и беднякам в школах, учрежденных за счет государства»¹¹.

Первым президентом Ланкастерской компании в Мексике был Мануэль Кодорнин, либерал, мечтавший исключить клерикалов от какого бы то ни было участия в деле воспитания молодежи. Ланкастерские школы стали создаваться по всей стране. Они были основаны на принципе взаимного обучения, согласно кото­рому учитель не передает своих зданий непосредственно всем ученикам, а выбирает из их числа наиболее одаренных, инструк­тирует их, подготавливая к тому, чтобы они могли передавать знания своим товарищам. Система обучения при помощи более опытных старших учеников-мониторов давала возможность как-то разрешить проблему нехватки учителей. Правда, качество обуче­ния было довольно низким, так как мониторы, сами едва разби­равшиеся в учебном материале, не могли дать учащимся по-на- стоящему глубоких знаний.

Учебные планы ланкастерских школ обычно включали только три предмета: чтение, письмо, элементарный счет. Однако лан­кастерцам принадлежит заслуга открытия первых нормальных школ (педагогических училищ).

Постепенно система взаимного обучения все более и более обнаруживала свою несостоятельность. К 1870 г. компания окон­чательно изжила себя и в 1890 г. прекратила существование. Декрет от 23 марта 1890 г., подписанный министром юстиции и народного образования Мексики X. Баррандой, предписывал Ланкастерской компании передать принадлежащие ей школы в ведение Министерства юстиции и народного образования ¹². Тем учителям ланкастерских школ, которые изъявляли желание про­должать работу, было предложено открывать частные школы, не рассчитывая на финансовую помощь государства. Эта мера не привела к увеличению числа государственных школ.

Политический период 1821 —1867 гг. характеризовался не­устойчивостью конституций (их за это время было пять), быст­рой сменой правительств, борьбой федералистов и централистов, интервенцией Франции и США и ожесточенной борьбой за рефор­мы между либералами и консерваторами.

Школьная реформа была одним из основных пунктов поли­тической программы либералов. Правители того времени разра­батывали школьные реформы, казавшиеся на бумаге идеальны­ми, но быстрые политические перемены приводили к тому, что большая часть предлагаемых реформ так никогда и не была воп­лощена в жизнь.

Крупнейшим идеологом этого периода являлся Игнасио Рами­рес (1818—1869), автор многих педагогических трудов, последо­ватель Песталоцци. Он выступал как ярый поборник распростра­нения образования среди всех классов общества, и в первую оче­редь среди ремесленников и рабочих.

Наиболее выдающимся реформатором системы народного об­разования Мексики стал президент страны Бенито Хуарес (1857—1872). Главное препятствие на пути распространения обра­зования Б. Хуарес видел в нищете народных масс. «Хотя коли­чество школ постоянно увеличивается, а школьное оборудование постоянно улучшается,— писал он в 1859 г.,— всегда большое количество детей остается за бортом школы, и так будет до тех пор, пока исчезнет основная причина непосещаемости — нищета народа»¹³.

В 1861 г. Б. Хуарес издал президентский декрет, согласно которому управление государственным начальным, средним и профессиональным образованием должно было в дальнейшем осу­ществляться Министерством юстиции и народного образования. Частные школы были обязаны согласовывать свою работу с дея­тельностью государственных школ. 2 декабря 1867 г. правитель­ство Б. Хуареса издало «Единый закон по народному образова­нию», в котором провозглашались принципы обязательного, бес­платного и светского начального образования. Согласно этому закону была создана Национальная подготовительная школа, ко­торая руководствовалась позитивистскими концепциями обучения (позднее позитивизм проник во все остальные типы школ). Воз­главлял Национальную подготовительную школу доктор Габино Барреда (1814—1881).

Правительство диктатора Порфирио Диаса (1876—1911) сде­лало позитивизм официальной доктриной. Из учения Конта, Милля и Спенсера был взят лишь метод установления социального «по­рядка». Формулу Огюста Конта «любовь, порядок и прогресс» Габино Барреда заменяет формулой «свобода, порядок и про­гресс». Правда, термин «свобода» в интерпретации мексиканских позитивистов вполне сочетался с «порядком». Свободен лишь тот, кто действует, повинуясь естественным импульсам, но в рамках существующих в обществе законов. Общество и его высший про­дукт — государство посредством народного образования укреп­ляют в человеке естественные импульсы, соответствующие обще­принятой морали, устраняя и ограничивая все то, что ей проти­воречит. Индивид не свободен в том смысле, что он может делать все, что ему вздумается: это, по мнению позитивистов, привело бы к анархии. Эгоистическая свобода индивида, говорили они, должна быть подчинена социальному порядку. Отсюда вытекал прямой вывод о том, что государство, как инструмент общества, должно вмешиваться в воспитание своих граждан, подготавливать их к тому, чтобы они могли как можно лучше служить обществу. «Индивид может думать, что хочет, но действовать обязан в со­ответствии с интересами общества»,— считали мексиканские по­зитивисты ¹⁴. «Надо было направить беспорядочную силу мекси­канцев по пути иному, чем политика, надо было направить их энергию по пути овладения природой; только так было возмож­но установить порядок»,— писал известный философ Леопольд Зеа ¹⁵.

Усвоив контовскую классификацию наук, Габино Барреда ут­верждал, что надо воспитывать новый тип человека, полагающе­гося только на свои собственные силы, верящего не в бога, а в науку. В письме к губернатору штата Мехико от 10 октября 1870 г. Барреда, информируя его но поводу мотивов и целей организации Национальной подготовительной школы, писал: «Обра­зование должно включать все позитивные науки: математику, космографию, физику, географию, химию, ботанику, зоологию. Логика должна преподаваться позднее, после овладения кон­кретными науками. С такой подготовкой учащиеся получат эф­фективную идеологическую базу для всех профессий, общее и яс­ное представление о своих обязанностях»¹⁶.

Политической целью приспособления идей Конта к условиям Мексики являлась подготовка руководящих кадров в целях укреп­ления режима диктатуры Диаса. Но в чисто идеологическом аспек­те мексиканский позитивизм имел значительные последствия: после многих веков схоластического образования был выдвинут лозунг изучения естественных наук. Различные поколения, обу­чавшиеся в Национальной подготовительной школе, вынесли твердое убеждение в том, что культура должна базироваться в основном на естественнонаучных дисциплинах.

Однако позитивизм в сущности абсолютизировал роль единич­ного эксперимента в науке, исходил из релятивизма, т. е. убеж­дения в том, что все наши знания относительны. С течением вре­мени позитивизм окончательно превратился в консервативную пе­дагогическую доктрину, служившую исключительно интересам господствующих классов. Для примера можно привести оценку возможностей различных этнических групп Мексики. В соответ­ствии с позитивистской теорией, индеец, за редкими исключения­ми, представлял собой слабую, наименее способную часть общест­ва в борьбе за прогресс. Эту идею подкрепляло извечное рабское положение индейцев. Наиболее способной социальной группой, «агентом прогресса» Мексики считались метисы, т. е. мексикан­ская буржуазия. В новом «порядке» ей отводилась первая роль и, следовательно, предназначались все блага образования и культу­ры. Образование широких народных масс никого не интересовало. Неудивительно поэтому, что в стране неграмотных основной упор был сделан на подготовку крупных специалистов, ученых, а не на поднятие общего культурного уровня народа.

В 1896 г., когда режим Диаса достиг своего апогея, всего 33% детей школьного возраста посещали школы. Из 2,5 млн. де­тей от 6 до 13 лет только 800 ООО получали начальное образование в государственных или легализированных частных школах; 33% населения страны было неграмотно ¹⁷.

Но и в эту трудную эпоху лучшие педагоги боролись за ра­дикальные изменения в системе образования. Так, в 1883 г. Энри­ке Лаубшер основал в г. Орисаба экспериментальную школу, где стали применяться на практике более передовые методы обуче­ния. В 1885 г. другой выдающийся мексиканский педагог, выхо­дец из Швеции, Энрике Ребсамен создал на базе этой школы Педагогическую академию для повышения квалификации рабо­тающих учителей и подготовки новых. Лаубшер и Ребсамен внед­ряли новую методику обучения чтению, письму, арифметике, истории, новые организационные формы учебной работы.

Известными педагогами того времени были также Карлос Каррильо, Хусто Сьерра, Грегорио Торрес, Кинтеро, Мигель Серрано и др.¹⁸ Но в целом усилия отдельных прогрессивных деятелей не могли изменить общей безрадостной картины народ­ного образования при диктатуре Диаса.

Народное образование после буржуазно-демократической революции

С победой буржуазно-демократической революции 1910— 1917 гг. в Мексике начался отход от принципов традиционного либерализма. Антонио Касо (1883—1946), Хосе Васконселос (1882—1959) и другие молодые философы и деятели культуры, входившие в философско-литературно-художественное объедине­ние молодежи «Атеней», яростно критиковали позитивизм, кото­рый определял характер всего народного образования во времена режима Диаса, отвергали его как педагогическую теорию, гово­рили о рафинированном эгоизме и духе стяжательства, овладев­шими умами нескольких поколений мексиканцев благодаря пози­тивистской концепции образования. «Народ, который изучает только естественные науки,— это народ, лишенный энтузиазма и идеалов»,— писал А. Касо ¹⁹. X. Васконселос видел в позитивиз­ме политическое и интеллектуальное самоубийство Мексики, 01каз от собственной сущности. Он разделял точку зрения А. Касо: «Разум и естественные науки не создают подлинно че­ловеческих ценностей».

Позже, когда Хосе Васконселос занял пост министра народ­ного образования (1921), он попытался реорганизовать его исхо­дя из национальных особенностей страны, а не по французским и американским образцам. Проблема народного образования те­перь связывались с благосостоянием индейского населения, раз­витием сельских общин, с чисто мексиканскими традициями. Как отмечает А. Ф. Шульговский, это было время, «когда Мексика жила в ожидании больших перемен, когда передовая интеллиген­ция выдвинула лозунг национального культурного возрождения страны... Культурная революция, которая со все большим раз­махом развертывалась в Стране Советов, оказывала явное влия­ние на позиции передовых деятелей мексиканской культуры и просвещения» ²⁰.

После победы революции 1910—1917 гг. первоочередной зада­чей стала разработка новой конституции. Статья 3 политической конституции 1917 г. подтвердила основные принципы мексикан­ской начальной школы: обязательность, бесплатность, светскость. Под светским образованием подразумевалось образование, враж­дебное любому религиозному учению. От «нейтральной светско­сти» (терпимости) был сделан переход к «боевой светскости».

Революция создала два новых типа школ, предназначенных служить народу: сельскую и основную среднюю школу. В 1911 г. был издан декрет о создании так называемых рудиментарных школ. Правительство Мадеро выделило на эти цели 300 тыс. долл. Учащимся «рудиментарных школ» преподавались чтение и пись­мо на испанском языке, а также элементарный счет. Выдающий­ся мексиканский педагог Рафаэль Рамирес, оценивая эти школы, писал, что «это все же лучше, чем ничего» ²¹.

Реакционеры называли «рудиментарные школы» «фабрика­ми сапатистов» (сторонников вождя крестьянской революции Эмилиано Сапаты). Именно на базе «рудиментарных школ» вы­росли первые сельские школы Мексики. Особенно большой вклад в развитие сельских школ внесли известные мексиканские педа­гоги Мойсес Саэнс, Рафаэль Рамирес, Альфредо Уручурту, Педро де Альба, Сесар Руис и др.²²

Программа мексиканской сельской школы родилась из необ­ходимости связать народ Мексики единством интересов, чувств и взглядов, что, по мысли деятелей просвещения, было основой подлинной гражданственности. В условиях классового общества с его непримиримыми противоречиями мексиканские педагоги пы­тались проводить в жизнь идею духовного единения народа. Сельские школы возникли как кооперативные организации: при открытии школы община (эхидо) брала на себя ответственность за ее материальное обеспечение. Зачастую сами члены общины возводили школьное здание. Учебные планы и программы состав­лялись учителем, деятельность которого контролировалась чинов­никами из Министерства просвещения. Часто школа помогала общине: организовывала массовые прививки населению, фильтро­вала воду (проблема питьевой воды в Мексике стоит очень ост­ро), показывала спектакли под открытым небом для членов об­щины. В учебных планах школ фигурировали как основные пред­меты санитария, народные ремесла, сельское хозяйство, плотниц­кое дело и т. д.

Сельская школа обычно представляла собой одну большую комнату, где занималось примерно 40 детей обоих полов и всех возрастов. Срок обучения, как правило, длился 4 года. По вече­рам эту же школу посещали взрослые. Преподавали в основном лица, имевшие образование в объеме 6 классов начальной шко­лы; зачастую преподавателями в сельские школы посылали лю­дей, которые умели только читать и писать.

В 1926 г. в Мексике было 2600 сельских школ, где обучались 183 861 человек и работали 2988 учителей. К 1934 г. число сель­ских школ увеличилось до 8000 ²³.

По распоряжению департамента сельских школ в 1926 г. в учебные вданы сельских школ были включены такие предметы, как испанский язык, счет, естествознание, история, гражданове­дение, гигиена, изучение жизни данной общины.

В 1924 г. сельские школы Мексики обследовал известный аме­риканских педагог Джон Дьюи. «Во всем мире,— писал он,— нет педагогического движения, где бы с большей силой прояви­лась тесная связь между деятельностью школы и общины, как это наблюдается в настоящее время в Мексике» ²⁴.

В 1925 г. в Мексике был создан первый государственный ин­тернат для индейцев, куда могли поступать до 20 индейцев от каждого штата страны. В 1926 г. интернат был переименован в «Дом индейского учащегося». В него принимались индейские мальчики от 14 до 18 лет из областей с наибольшей плотностью индейского населения. Всего в нем обучались 198 индейцев, при­надлежавших 27 различным племенам из 21 штата страны ²⁵. Учащимся преподавали арифметику, гигиену, родную речь, эле­ментарную геометрию, рисование, черчение, элементарную физи­ку, граждановедение, шоферское дело и ремесла. Успешно вы­держали выпускной экзамен 177 человек, т. е. 95,16% посту­пивших.

После осуществления этого эксперимента, доктор Пуиг Касауранг, бывший тогда министром просвещения, писал: «Индеец ни­чуть не ниже ни белого, ни метиса; он и не выше их. У него совершенно такие же возможности роста, как у того и у друго­го... Эти мальчики из «Дома индейского учащегося» окончатель­но подорвали версию, которую пытаются увековечить привилеги­рованные классы, о том, что индейская раса будто бы полностью равнодушна к цивилизации, ленива, порочна, пассивна, обладает комплексом неполноценности, умственно отсталая, словом не поддающаяся образованию» ²⁶.

«Дом индейского учащегося» продолжал успешно функциони­ровать. Это был утвердившийся образец подобных учреждений, поддерживаемых Министерством просвещения в целях обучения мексиканских индейцев.

В 30-е годы в стране появляются первые сельские нормаль­ные школы (педагогические училища). В 1932 г. в различных штатах Мексики было 17 таких школ ²⁷.

Второй тип школы, созданный после революции 1910— 1917 гг.,—неполная средняя школа. До революции среднее об­разование являлось частью подготовительного (для поступления в вуз) образования; оно было органически связахю с высшей школой. Неполная средняя школа как самостоятельное учебное заведение допрофессионального типа — продукт Мексиканской революции.

Первые неполные средние школы появились в 1926 г. при правлении генерала Кальеса. В 1926 г. было всего 4 неполных средних школы, где учились 3860 человек ²⁸.

В 1932 г. в Юкатане возникла первая «рационалистская шко­ла», все обучение в которой должно было строиться на изучении природы. Революционные организации с энтузиазмом восприняли ее, поскольку в то время она означала более передовую педаго­гическую тенденцию и пыталась дать новую социальную и моральную ориентацию в соответствии с духом Мексиканской ре­волюции. Но «рационалистская школа» не оправдала надежд пе­редовых людей Мексики: она не была по-настоящему боевой, антиклерикальной и не готовила учащихся для классовой борьбы.

В 1933 г. блок Национально-революционной партии палаты депутатов конгресса страны назначил особую комиссию под пред­седательством депутата Альберто Бремаунтса для разработки проекта педагогической реформы. Проект реформы был разрабо­тан в 1934 г. Он касался всех ступеней обучения. Основная цель его сводилась к воспитанию учащихся в духе научного социализ­ма, с тем чтобы помочь им бороться с религиозным фанатизмом и предрассудками, вырвать подрастающее поколение из рук като­лического духовенства и различных религиозных сект. Некоторые депутаты выступили против проекта. Так, депутат Альтамцрано заявил следующее: «Ни одна из статей нашей конституции не является социалистической. А раз наш строй не социалистиче­ский, то мы не сможем создать подлинно социалистическую школу» ²⁹.

Сами конгрессмены, разработавшие проект, понимали, что со­циалистическая система образования может укрепиться только в результате глубоких революционных преобразований. Альберто Бремаунтс говорил: «Мы никогда и не претендовали на то, чтобы мексиканская социалистическая школа была подлинно «социали­стической», как это произошло, например, в СССР, поскольку режим в нашей стране полубуржуазный. Точно так же демагогич­ным было бы утверждение о том, что школа сама по себе может преобразовать общество» ³⁰.

Бремаунтс подчеркивал, что новая школа названа «социали­стической» не потому, что она может быть идентична школе, су­ществующей при социалистическом строе, а потому, что этот термин твердо определяет ее цели и тенденции.

Как указывает А. Ф. Шульговский, в вопросе о «социалисти­ческой школе» наиболее причудливо переплелись неприкрытая демагогия, иллюзии и заблуждения с самыми искренними и само­отверженными порывами и бесспорными реальными сверше­ниями ³¹.

Генерал Кальес, бывший тогда президентом страны, пытался спекулировать на растущих революционных настроениях масс, чтобы, разжигая конфликт с церковью, отвлечь их внимание от борьбы за глубокие социально-экономические преобразования.

В. И. Ленин неоднократно разоблачал попытки буржуазии использовать антиклерикализм в политических целях для отвле­чения внимания масс от социально-экономических проблем. В статье «Социализм и религия» он указывал: «Реакционная бур­жуазия везде заботилась... о том, чтобы разжечь религиозную враж­ду, чтобы отвлечь в эту сторону внимание масс от действитель­но важных и коренных экономических и политических вопро­сов...» ³². В работе «Об отношении рабочей партии к религии»

В. И. Ленин писал: «...Энгельс неоднократно осуждал попытки людей... внести в программу рабочей партии прямое признание ате­изма в смысле объявления войны религии... такое объявление войны есть лучший способ ояшвить интерес к религии и затруд­нить действительное отмирание религии» ³³.

Клерикалы развернули широкую кампанию против «социали­стической школы». Играя на религиозных чувствах простых мек­сиканцев, они организовывали демонстрации протеста женщин и детей. Они шли и на открытое убийство учителей-энтузиастов. Оскорбление религиозных чувств мексиканцев приводило к тому, что школы бойкотировались, а в некоторых штатах страны вооб­ще бездействовали. «Социалистическая школа», таким образом, оказалась оторванной от широких народных масс, И все же сама идея социалистического воспитания расшатывала позиции каль- изма, так как пробуждала у масс интерес к социально-экономиче­ским преобразованиям в стране. По выражению А. Ф. Шульговского, «демагогия кальистского режима оборачивалась против него самого» ³⁴.

При следующем президенте страны — Ласаро Карденасе ос­новной упор делался уже на качество образования. Сторонники Карденаса отказались от грубого, псевдореволюционного антикле­рикализма, характерного для кальистов. С 1934 по 1940 г. народное образование получило мощный толчок. Если в 1934 г. в стране было 8477 государственных начальных школ, то в 1939 г.— уже 12 879. Промышленных, технических и торговых училищ в 1934 г. насчитывалось 19, а в 1940 г.—40. Число сельскохозяйственных училищ за этот период возросло с 22 до 55 ³⁵.

В 1937 г. состоялся конгресс по проблемам просвещения, соз­давший национальную комиссию по народному образованию, ко­торая руководила деятельностью отрядов народной культуры — ликвидаторов неграмотности.

После прихода к власти в 40-х годах Авилы Камачо началась чистка государственного аппарата от прогрессивных элементов. В первую очередь нападкам реакции подверглось Министерство просвещения, где было много сторонников Карденаса. Камачо отменил термин «социалистическое воспитание». В 1941 г. были изданы новые учебные программы, построенные по методу «цент­ров интереса», идентичные для городских и сельских школ. Вся­кая социальная деятельность учащихся в общине полностью исключалась. С 23 августа 1944 г. по февраль 1946 г. в стране проводилась кампания по ликвидации неграмотности, которая со­провождалась шумной рекламой. Тем не менее правительству не удалось устранить тяжелый кризис образования, связанный с социально-экономической политикой страны.

В 1946 г. из каждых 100 учеников, поступивших в начальную школу, ее оканчивало только 23. В сельской местйости отсев был угрожающе велик. В 1946 г. из 828 551 ученика, поступившего в 1 класс, только 64 773 дошли до IV класса, а до VI — 15 498, т. е. 2%³⁶.

Период с 1956 по 1963 г. ознаменовался некоторыми успеха­ми в области образования. Президентом страны был тогда Адоль­фо Лопес Матеос, стоявший на позициях буржуазного реформиз­ма, а министром просвещения — Хаиме Торрес Бодет. В те годы был разработан так называемый 11-летний национальный план улучшения и распространения начального образования, рассчи­танный на 1959—1970 гг. Цель плана — максимальный охват обя­зательным образованием всех детей от 6 до 14 лет. Если в масш­табе федерального округа 11-летний план действительно выполнял­ся довольно успешно, то в других районах страны процент детей, охваченных начальным образованием, был намного ниже запла­нированного.

В 1959 г. были пересмотрены учебные планы и программы, действовавшие с 1944 г. В 1961 —1962 гг. изданы новые учебные планы и программы для начальных школ, которые с незначи­тельными коррективами действуют и поныне. С 1960 г. Министер­ство просвещения наладило выпуск бесплатных учебников для начальных школ. Оппозиционно настроенные элементы, в первую очередь церковники, с самого начала воспротивились внедрению этих учебников. Дело в том, что с введением бесплатных текстов начался пересмотр целей содержания обучения. В них были вне­сены поправки, стимулирующие осознанный подход учащихся к общественной жизни и к самой природе человека. Органы обра­зования выступили за проведение принципа плюрализма в учеб­ных программах, т. е. за преподавание различных политических доктрин, включая и теории социализма. Все это вызвало протест церковников, усмотревших угрозу сохранению религиозного влия­ния в сфере образования. В 1962 г. в штате Леон они организо­вали детские манифестации под лозунгом «Долой бесплат­ные учебники!». Прогрессивная общественность осудила этот акт.

Сторонники так называемой свободы образования, возражаю­щие против каких бы то ни было официальных учебных пособий, обратились в Коллегию адвокатов по поводу неправомерности введения обязательных бесплатных учебников в мексиканские начальные школы. Авторы письма высказали мысль, что «только для тоталитарных режимов характерно стремление к введению обязательных учебников». В документе от 29 июля 1960 г., ад­ресованном Министерству народного образования, члены Колле­гии адвокатов пискали: «Введение бесплатных учебников — акт, противоречащий конституции, законам, существующим в Мекси­ке культурным традициям» ³⁷. Несмотря на такое активное про­тиводействие определенных кругов мексиканского общества, бес­платные учебники все же продолжали издаваться.

Правительство JI. Матеоса в 1963 г. приняло решение создать новый тип школы — так называемые центры по подготовке к труду, цель которых — вооружить выпускников начальных школ, а также всех желающих рабочих и крестьян знаниями, необхо­димыми для работы на производстве и в сельском хозяйстве. В 1963 г. были открыты первые 29 центров — 20 в сельской мест­ности и 9 в городах.

Несмотря па предпринятые усилия, широко разрекламирован­ный 11-летний план практически не был выполнен. Если в 1958 г. планировалось к началу 1970 г. добиться 100%-иого охва­та начальным образованием, то в конце 1969 г. ставилась уже новая задача, неизмеримо более скромная: в 1980 г. охватить начальной школой всего лишь 70,2% детей от 6 до 14 лет. Но и эта задача кажется неразрешимой общественности страны, так как тогда в период между 1970—1980 гг. необходимо подготовить 133 400 новых учителей и построить 56 400 новых классных ком­нат, что невозможно ввиду недостаточности бюджетных ассигно­ваний на нужды просвещения ³⁸.

С 1969 г. в Мексике проводятся реформы, касающиеся всех ступеней народного образования. Реформы направлены на обнов­ление устаревших учебных планов и программ, модернизацию школьного оборудования. Ставится задача предоставления боль­ших образовательных возможностей всем слоям населения. Пред­принимаются некоторые усилия, направленные на то, чтобы уста­новить большую преемственность между отдельными ступенями обучения, преодолеть известную исторически сложившуюся раз­общенность начальной и средней школ.

В начале 70-х годов Национальная комиссия по реформе об­разования организовала широкую дискуссию учителей и общест­венности по поводу тех мер, которые следует осуществить в бли­жайшее время.

Деятели Национального профсоюза работников просвещения, учителя и директора школ подвергли острой критике Единый закон о народном образовании от 1941 г. Наиболее вопиющими недостатками его были названы следующие: в законе не отра­жена преемственная связь между различными ступенями обуче­ния; пет четкой формулировки целей и содержания производст­венного и сельскохозяйственного обучения; ничего не говорится о применении технических средств обучения; нечетко сформули­рован пункт о бесплатности и светскости образования; не уточ­нены функции родительских комитетов и ученических советов; расплывчато говорится о распределении социально-педагогических функций между федеральным правительством и руководст­вом штатов и муниципалитетов.

Система народного образования Мексики

В 1972 г. был разработан новый законопроект, а в декабре 1973 г. вступил в силу новый федеральный Закон об образова­нии ³⁹.

Несмотря на то что еще во второй половине 60-х годов госу­дарственные деятели Мексики неоднократно обещали ввести в стране вместо 6-летнего всеобщего обязательного образования 9-летнее, в новом законе опять провозглашено обязательным только 6-летнее, т. е. начальное, образование⁴⁰. Содержание на­чального образования одинаково для всех начальных школ стра­ны, но вместе с тем учебные планы и программы достаточно гибки для того, чтобы приспособить начальную школу к мест­ным условиям. Средняя школа по-прежнему разделена на два цикла: основной (неполная средняя школа) и высший (подго­товительный к вузу). Вопреки заверениям Министерства просве­щения о том, что основной цикл будет продлен на год, он по- прежнему остается 3-летним.

Все типы основных средних школ (т. е. неполных средних): общеобразовательные, индустриальные, коммерческие, сельскохо­зяйственные, рыболовные — получили общее название «эскуэла секундария».

Содержание среднего образования, говорится в статье 35 главы VI, «должно быть единым для всей страны». Такая уни­фикация учебных планов создаст возможности перехода из од­ного типа учебного заведения в другой. Второй, высший цикл среднего образования на базе основной школы представлен шко­лами двух типов: подготовительные — к университету или Нацио­нальному политехническому институту (2-летние, как и прежде); средние профшколы (от 2 до 4 лет) и педучилища (4 года). Это — нововведение по сравнению со старым законодательством, согласно которому 6-летние педучилища и профшколы со сроком обучения от 3 до 5 лет функционировали на базе 6-летней на­чальной школы^4I.

Несмотря на то что в законе декларируется обязательное на­чальное образование для всех, фактически в силу социально-экономических факторов этот принцип зачастую остается на бу­маге и система народного образования современной Мексики представляет собой типичную для капиталистического общества классовую систему воспитания, при которой значительная часть детей трудящихся лишена возможности получить образование. Школа не обеспечивает учащимся равенства образовательных воз­можностей. Первая причина — дуализм в управлении народным образованием. Школы, находящиеся в ведении федерального уп­равления просвещения, субсидируются лучше, нежели школы, подчиняющиеся местным властям штатов. Отсюда огромная раз­ница в материальной оснащенности городских и сельских школ.

Во-вторых, тестовый отбор детей по способностям, который про­водится уже в начальной школе,— одно из важных средств ди­скриминации неимущего населения. Высок процент отсева, второ­годничества, непосещаемости школ. Например, в 1978/79 учебном году 1,8 млн. детей в возрасте 6—12 лет не посещали начальной школы⁴². Второгодничество, особенно в первых классах началь­ной школы, в 1976 г. составляло в среднем 18% ⁴³. В 1978 г. в стране насчитывалось свыше шести миллионов неграмотных старше пятнадцати лет ⁴⁴.

Одной из важных причин высокого уровня неграмотности в ряде мексиканских провинций является наличие обширных секто­ров индейского населения, влачащего жалкое существование и лишенного каких бы то ни было возможностей повысить куль­турный уровень.

Сельские школы, которые в основном посещают индейцы, как правило, однокомплектные, с 3-летним сроком обучения, тог­да как в городах начальная школа 6-летняя.

В настоящее время в Мексике много пишут и спорят по ин­дейскому вопросу, однако проблема сельской школы, в частности индейской, еще весьма далека от разрешения.

В структуре народного образования наблюдается резкая дис­пропорция: количество учащихся дошкольных учебных заведе­ний и начальных школ составляет 86,3% всего контингента учащихся. На долю средних школ приходится лишь 11,9%, а ко­личество студентов вузов составляет 1,8% общего количества учащихся ⁴⁵.

Средняя школа элитарная: в нее попадает менее 20% под­ростков в возрасте 12—18 лет. Средних школ не хватает. В 1976 г. во всех типах средних школ учились 3 241421 человек. Они рас­пределялись следующим образом: в общеобразовательных шко­лах — 2 789 122, в педучилищах — 135 981, в других типах средних школ — 316 318 человек ⁴⁶.

Развитие экономики ставит страну перед необходимостью уде­лить значительно больше внимание подготовке рабочих кадров. В связи с этим в начале января 1979 г. в г. Мехико по инициа­тиве Министерства народного образования была создана Государ­ственная коллегия по профессиональному образованию (Colegio nacional de educacion profesional) ⁴⁷. Основная задача коллегии связать более тесно систему народного образования с производст­вом, чтобы уже в школе готовить рабочие кадры, нужные стране. Деятельность коллегии будет финансироваться федеральным пра­вительством, штатами и муниципалитетами, а также производст­венными предприятиями. На всей территории страны будут соз­даны учебные заведения определенного профиля — в зависимости от потребностей местного производства. Наряду с общеобразова­тельными знаниями учащиеся получат профессионально-техниче­скую подготовку по земледелию, животноводству, рыболовному промыслу, промышленности, строительству, административно-хозяйственной сфере, туризму.

Последние годы характеризуются значительными усилиями, направленными на дальнейшее развитие школьного образования в стране.

В докладе на XX сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО 8 ноября 1978 г. министр народного образования М. Ф. Солана говорил о новом плане развития народного образования в Мекси­ке, который предусматривает следующие пять аспектов:

- обеспечить начальное (шестилетнее) образование всем, и в первую очередь детям и подросткам;

- связать общеобразовательную школу с производством и сферой обслуживания;

- повысить качество школьного обучения; поднять общий уровень культуры в стране; повысить эффективность управления и финансирования школь­ной системы ⁴⁸.

Для того чтобы выполнить за короткий срок первую сформули­рованную в плане задачу, в марте 1978 г. президент страны Хосе Лопес Портильо обратился к народу с призывом «Образование для всех!» В настоящее время этот лозунг реализуется в трех кон­кретных программах.

Первая предусматривает охватить начальным образованием в 1979—1980 гг. всех детей Мексики в возрасте 6—12 лет. Вторая программа направлена на обучение индейских детей в возрасте 5—7 лет, не говорящих по-испански, основам испанского языка, с тем чтобы они могли в дальнейшем посещать начальную школу с двуязычным обучением. Третья программа связана с ликвида­цией неграмотности среди взрослого населения страны.

В Мексике сейчас говорят на 50 языках с различными диа­лектами. Существует не менее 10 языков, на которых говорят поч­ти 200 тыс. человек. Например, на языке нахуатль говорят 1,5 млн. мексиканцев, на языке майя — 1 млн., на языках сапотеко, миш- теко и отомй — по 0,5 млн. человек. Программа испанизации этих этнических групп будет сопровождаться различными мерами, на­правленными на изучение, укрепление и развитие местных ин­дейских культур.

Большое внимание уделяется в последние годы и проблеме педагогического образования и повышения квалификации педаго­гических кадров. С целью улучшения подготовки учителей в 1978 г. в г. Мехико был создан Педагогический университет⁴⁹.

Передовые силы Мексики упорно отстаивают достижения Мек­сиканской революции в области народного образования, дают ре­шительный отпор непрекращающимся проискам реакции. Так, например, во время своего пребывания в Мексике в январе 1979 г. папа римский Иоанн Павел II призывал мексиканцев передать школу в руки католической церкви, поскольку только она явля­ется якобы носительницей высоких духовных ценностей. Однако передовая общественность страны категорически воспротивилась этой попытке нарушить принцип светскости образования, запи­санный в Конституции страны. Один из руководителей Нацио­нального профсоюза работников просвещения И. Гарсиа Солис в связи с этим заявил: «Отделение церкви от государства и от об­разования — непреложный факт истории Мексики, и допустить духовенство к участию в народном образовании означало бы от­ступление... Между церковью и государством существует истори­чески сложившийся разрыв, и следует защищать это достижение светскости» ⁵⁰.

Такой же позиции придерживается и Мексиканская коммуни­стическая партия.

Прогрессивные силы страны, в первую очередь коммунисты, понимают, что подлинная, а не показная демократизация обра­зования возможна лишь при условии коренных социально-эконо­мических изменений в стране, и решительно связывает школьные проблемы с окончательным устранением влияния североамерикан­ских монополий.

---

1 Chavez Е. La educacion en Mexico en la epoca Precortesiana. Mexico, 1958, p. 61.

2 Chavez E. Apuntes sobre la colonia. Mexico, 1958, p. 71.

3 Chavez E. La educacion..., p. 111.

4 Alvear Acevedo C. La educacion у la ley. Mexico, 1963, p. 19.

5 См. статью В. H. Селиванова в на­стоящем сборнике. Чтобы избе­жать неоправданных повторений, ряд имен и событий нами опущен.

6 Очерки новой и новейшей истории Мексики / Под ред. М. А. Альперо­вича. М.: Наука, 1960, с. 50.

7 Bravo Ugarte J. La educacion en Mexico. Mexico, 1966, p. 52.

8 Tirado Benedi. D, Educadores de Mexico. Mexico, 1955, p. 12.

9 Alegria P. La educacion en Mexico antes у despues de la Conquista. Mexico, 1963, p. 103.

10 El Dia (Mexico), 5.IX 1968.

11 Johnston M. Education in Mexico. Washington, 1956, p. 22.

12 Alvear Acevedo C. La educacion у la ley, p. 50.

13 Bremauntz A. La educacion socialis­ts en Mexico. Mexico, 1943, p. 34.

14 Estudios de historia de la filosofia en Mexico. Mexico, 1963, p. 250.

15 Zea L. Apogeo у decadencia del po- sitivismo en Mexico. Mexico, 1944, p. 149,

16 Lombardo Toledano V. Las corrien- tes filosoficas en la vida de Mexico. Mexico, 1963, p. 60.

17 Alvear Acevedo C. La educacion у la ley, p. 160.

18 Garcia Ruiz R. Sintesis de historia de la educacion. Guadalajara, 1973, p. 160.

19 Garcia Ruiz R. Sintesis..., p. 175.

20 Шульговский А. Ф. Борьба за про­грессивное антиимпериалистиче­ское образование в Мексике. (К вопросу о мексиканской «социа­листической школе»).— В кн.: Проблемы идеологии и националь­ной культуры стран Латинской Америки. М.: Просвещение, 1967, с. 165.

21 Garcia Ruiz R. Sintesis..., p. 175, 176.

22 Garcia Ruiz R. Sintesis..., p. 175,176.

23 Bremauntz A. La educacion socialis- ta en Mexico, p. 71.

24 Tejera H. Cronica de la escuela ru­ral mexicana. Mexico, 1963, p. 40.

25 La casa del estudiante indigena. Mexico, 1927, p. 54.

26 Cook K. The House of the People. Washington, 1932, p. 31.

27 Arroyo de la Parra M. Silabo de historia de la educacion en Mexico. Mexico, 1958, p. 68.

28 Arroyo de la Parra M. Silabo..., p. 68.

29 Mayo S. La education socialista en Mexico, p. 337.

30 Bremauntz A. La education socialis­ta en Mexico, p. 238.

31 Шульговский А. Ф. Борьба..., с. 156.

³² Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 146—147.

³³ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 17, с. 416.

³⁴ Шульговский А. Ф. Мексика на крутом повороте своей истории. М.: Просвещение, 1967, с. 149.

³⁵ Seis anos de gobiemo al servicio de Mexico. Mexico, 1934—1940, p. 250.

³⁶ Теjera H. Cronica..., p. 283.

³⁷ Alvear Acevedo C. La education у la ley, p. 313.

³⁸ Magisterio (Mexico), 1969, N 105, p. 44—50.

³⁹ El Gobierno mexicano (Mexico), 1973, N 36, p. 170—171.

⁴⁰ Proyecto tie la ley organica de la education, ciencia у cultura. Mexi­co, diciembre de 1972.

⁴¹ Proyecto de la ley...

⁴² Siempre (Mexico), 8.XI 1978, p. 62.

⁴³ Statistical Yearbook 1977. UNESCO. Paris, 1978, p. 244.

⁴⁴ Manana (Mexico), 16.XII 1978, p. 7.

⁴⁵ Examen de la situation..., N 533, p. 101.

⁴⁶ Statistical Yearbook 1977. UNESCO, p. 274-275.

⁴⁷ Manana, 13.1 1979, p. 6.

⁴⁸ Siempre, 8.XI 1978, p. 62—63.

⁴⁹ Siempre, 8.XI 1978, p. 62—63.

⁵⁰ El Dia, 10.11 1979, p. 6.