Вечерняя звезда

В те времена, когда люди племени каража не умели еще корчевать лес, не вы­ращивали кукурузы, анана­сов и маниоки, а питались лишь лесными плодами, ры­бой и дичью, — в те времена жили на свете муж с женой. Две дочери было у них, и старшую звали Имагеро, а младшую — Денаке.

Как-то в сумерках Има­геро увидела на небе Тахина-Кан, большую вечернюю звезду. Прекрасна была звезда, мягко и приветливо лился ее свет, и у девушки сами собой вырвались слова:

— Как она красива, отец! Будь эта звезда моею, я не расставалась бы с нею ни днем, ни ночью — все играла б с ней! Отец посмеялся прихоти дочери.

— Звезда Тахина-Кан далека от нас, и никому не дано завладеть ею, — сказал он.

Подумав, он, однако, прибавил:

— Но кто знает, дочь моя, не услышала ли тебя звезда. Может случиться, она сама явится к тебе в гости.

Глубокой ночью, когда все спали, девушке почуди­лось, что кто-то лег рядом с нею. В испуге она спро­сила:

— Кто ты и чего от меня хочешь?

— Мое имя — Тахина-Кан, — раздался голос. — Я услышал твое желание и явился. Я хочу взять тебя в жены.

Имагеро разбудила родителей и зажгла огонь. Тахина-Кан оказался дряхлым-предряхлым стариком. Волосы его и борода были белыми, а кожа — морщинистой и су­хой. Едва Имагеро увидела его при свете очага, она за­кричала:

— Не хочу я быть твоей женой! Ты стар и безобра­зен! Мне нужен муж молодой, сильный, красивый!

Эти слова очень опечалили Тахина-Кана, и слезы закапали из его глаз. У Денаке сердце было мягкое и от­зывчивое, ей стало жаль бедного старика. Не зная, как его утешить, она сказала:

— Отец, я согласна выйти за него. Пусть будет oн моим мужем.

Нечего и говорить, как обрадовался хилый старец. Когда они поженились, Тахина-Кан сказал:

— Я должен позаботиться о твоем пропитании, Денаке. Я расчищу участок леса. Вместо кустов и деревьев я насажу полезные злаки, о которых люди племени каража еще не слышали.

Сказано — сделано. Тахина-Кан пошел к большой, полноводной реке и некоторое время беседовал с потоком. Потом он вошел в воду, широко расставил ноги и стал вылавливать семена, что плыли, по течению. Река при­несла ему две охапки спелой кукурузы, черенки маниоки и все, что индейцы каража выращивают ныне на своих полях.

Тахина-Кан вынес добычу на берег и сказал жене:

— Сейчас я начну корчевать лес и расчищу место для пашни. Но ты не должна видеть меня за работой. Оставайся дома и приготовь еду. Когда я вернусь и руки мои будут ныть от усталости, ты накормишь меня.

Сказав так, он удалился. Но не возвращался он очень долго, и Денаке встревожилась. Она подумала, что труд оказался старику не под силу и он умер. Когда ждать ей надоело, она скрепя сердце решила во всем убедиться своими глазами.

Но как изумилась, как обрадовалась Денаке, разыскав мужа! Тахина-Кан и в самом деле расчищал пашню. Но теперь это был молодой красавец, рослый и полный сил. На нем был яркий наряд, и лицо его было пестро раскрашено — так и в наши дни наряжаются и раскрашивают себя юноши племени каража. Едва Денаке поняла, что это ее муж, радость охватила ее, она подбежала к Тахина-Кану и горячо его обняла. Они взялись за руки и пошли домой. Дома счастливая Денаке показала мужа родным.

Но тут подала голос ее сестра, Имагеро.

— Ты мой муж! — сказала она Тахина-Кану. — Ты пришел ко мне, а не к Денаке!

— Но Денаке, а не ты, пожалела несчастного ста­рика, — возразил Тахина-Кан. — Ты отказалась от него, она же взяла его в мужья. Я больше не хочу тебя. Лишь Денаке желанна мне.

Обуянная злобной завистью, Имагеро вскрикнула, упала на землю — и исчезла. Вместо нее из травы взлетел козодой. Печальный крик его легко услышать и сегодня — он так громок, словно издает его куда более крупная птица.

Что же до индейцев племени каража, то не кто иной, как Тахина-Кан, научил их выращивать на расчищенных лесных полянках кукурузу, ананасы, маниоку и другие полезные растения.