Подвиг Диего Мендеса. Возвращение

Погоня за металлом, вводящим людские души в рай, ввергла Адмирала и его спутников в чистилище, из кото­рого очень трудно было выбраться. Кто знает, какова бы­ла бы судьба 116 участников четвертой экспедиции, если бы в ней не состоял неутомимый Диего Мендес.

Каким-то образом надо было добраться до Санто-До­минго, только там могли оказать помощь попавшим в беду морякам. Диего Мендес решил совершить поход от бе­регов Ямайки к берегам Эспаньолы. Он снарядил два ка­ноэ, причем до оконечности Ямайки эти суденышки сопро­вождала целая флотилия маленьких челнов, ведомая Бартоломе Колумбом.

От Ямайки до мыса Тибурон на западной оконечности Эспаньолы 108 миль, от Тибурона до ближайшего испан­ского селения — Асуа — миль триста. На пути от Ямай­ки к Эспаньоле, ближе к Эспаньоле, лежит небольшой островок Наваса. Таким образом, Мендесу и его спут­нику генуэзцу Фьески предстояло плавание далеко не столь долгое, как Чичестеру, который в 1969—1970 годах на своей яхте «Джипси-Мот» обошел земной шар.

Однако в XVI веке никто не плавал в открытое море на лодках, плотах и каноэ ради спортивного интереса, и переход через пролив, отделяющий Ямайку от Эспаньолы, был в глазах современников Мендеса великим подвигом. За пять дней оба каноэ дошли до мыса Тибурон, причем последние два дня смельчаки шли при очень малом ветре; страдая от жажды, их спутники индейцы нерасчетливо выпили всю пресную воду.

Мендес покинул Ямайку в июле 1503 года, и только в марте 1504 года Овандо разрешил ему явиться в Санто-Доминго и зафрахтовать за счет Адмирала судно. У пра­вителя кораблей было немало, но он отказался хотя бы один из них предоставить своим землякам, терпящим бед­ствие.

Между тем о судьбе Мендеса и Фьески на Ямайке ре­шительно ничего не было известно. Наступила антильская зима, не очень холодная, но ветреная и сырая. Люди жили на кораблях в грязи и тесноте, мяса и вина не было, кассава и прочие виды местной пищи всем приелись, и, кроме того, многие утратили надежду на спасение. Адми­рала мучил артрит, он прикован был к постели, и малень­кой колонией правил Бартоломе Колумб. В конце 1503 го­да братья Поррас, распространив предварительно слух, будто Адмирал и не собирается возвращаться в Касти­лию, — въезд ему туда, говорили они, запрещен, — спло­тили вокруг себя всех недовольных. 48 мятежников под­писали тайное соглашение и избрали Франсиско Порраса своим капитаном.

2 января 1504 года братья Поррас с бандой своих со­общников ворвались на флагман, и Франсиско Поррас заявил тяжело больному Адмиралу, что он и его друзья решили отправиться в Кастилию. Когда Адмирал стал увещевать мятежников, они на него набросились, и неиз­вестно, чем бы все это закончилось, если бы Адмирала не выручили верные ему люди.

Братья Поррас захватили несколько каноэ и со всеми своими сторонниками отплыли к восточной оконечности Ямайки, по пути разоряя индейские селения. Они дважды пускались в море, желая добраться до Эспаньолы, и дваж­ды возвращались на Ямайку. В конце концов на острове образовалось два стана — адмиральский и братьев Поррас. Адмирал тщетно пытался умиротворить мятежников, а 29 мая 1504 года они напали на его ставку. В завязавшей­ся битве «главнокомандующему» вооруженных сил адмиральской ставки Бартоломе Колумбу удалось одер­жать верх. Пороха не было, дрались мечами и ножами, причем в бою отличился шестнадцатилетний Фернандо Колон. Смутьяны, попав в плен, запросили пощады, и Ад­мирал их помиловал. Он взял под стражу только зачин­щиков — братьев Поррас.

Ровно за три месяца до сражения с мятежниками про­изошло одно весьма знаменательное событие, которое под­няло Адмирала в глазах индейцев на недосягаемую вы­соту.

В конце зимы добрые христиане основательно разори­ли своих соседей-аборигенов. Истощились запасы кассавы, шарики и бубенчики котировались теперь куда ниже, чем полгода назад. Вдобавок спутники Адмирала требовали много пищи, по словам Фернандо Колона, каждый из них съедал не меньше, чем дюжина индейцев. В этом крити­ческом положении Адмиралу помог альманах Региомантана. В нем было указано, что 29 февраля 1504 года со­стоится затмение луны. Адмирал прикинул, в котором ча­су луна скроется на Ямайке, — к счастью, это должно было произойти вечером — и днем созвал всех соседних касиков. Когда вожди собрались, он заявил им, что гос­подь гневается на них, ибо они плохо кормят гостей. «Сле­дите за луной, — сказал Адмирал, — и вы в этом убе­дитесь».

Затмение началось в положенное время, и индейцы сбежались к Адмиралу, умоляя его вернуть им луну. Ад­мирал, ни слова не говоря, ушел в рубку и появился на палубе, когда затмение пошло на убыль. Он заявил ин­дейцам, что внял их просьбам, но за это потребовал, что­бы христиан бесперебойно снабжали всяческими припа­сами. С этой поры спутники Адмирала отъедались вволю, а вождь бледнолицых пришельцев стяжал славу великого волшебника.

В конце июня 1504 года в бухту Санта-Глория вошла небольшая каравелла, посланная из Санто-Доминго Мендесом. Капитан ее, Диего Сальседо, хорошо знавший Ад­мирала, взял на борт всех участников экспедиции и 29 ию­ня отправился в Санто-Доминго. Казалось бы, пришел ко­нец двухлетним мукам и невзгодам, но на коротком пути к Санто-Доминго Адмиралу и его спутникам пришлось хлебнуть немало горя. Каравелла дала течь, надломилась грот-мачта, корабль потерял ход и шесть долгих недель тащился до Санто-Доминго.

13 августа 1504 года Адмирал прибыл в столицу Эспаньолы. В город, который был заложен его братом Бартоломе восемь лет назад, в порт, куда он привел свои ко­рабли, открыв великий Южноамериканский материк. Те­перь хозяином Санто-Доминго был Овандо, и для него Адмирал был нежелательным пришельцем, королевская чета не раз внушала своему новому наместнику, что Ад­миралу на Эспаньоле делать нечего (75).

Овандо в отличие от своего предшественника Боба-дильи был тонким дипломатом. Ему ведомы были повадки их высочеств — любой неверный шаг любого должностно­го лица чреват был для этого лица опасными последствия­ми. И Овандо поступил так, как ему подсказывал богатый опыт его общения с королевской четой. Он с большой сви­той прибыл на пристань и с почетом встретил Адмирала. Но прошло несколько дней, и в присутствии высокого го­стя Овандо приказал снять оковы с Франсиско Порраса и освободить зачинщиков мятежа из-под стражи. Но он отказался выделить провиант для участников четвертой экспедиции и не дал Адмиралу кораблей, необходимых для доставки в Кастилию экипажей экспедиции. За свой счет Адмирал вынужден был содержать всех своих людей, в том числе и бывших мятежников, за свой счет нанял он корабль, за свой счет закупил провиант на обратную до­рогу в Кастилию. Адмирал издержал миллион мараведи, Овандо не истратил на нежелательных гостей ни единого дуката.

Он очень внимательно выслушивал просьбы Адмирала и с прискорбием отвечал: «К сожалению, ничем помочь не могу — на сей счет нет указаний их высочеств...»

Королевская чета поведением своего наместника оста­лась довольна. Он воздал должное Адмиралу, он оказал Адмиралу достойный прием. И поступил правильно, от­вергнув претензии назойливого генуэзца. Казенный про­виант и казенные средства удалось сэкономить, одним словом, наместник оправдал доверие...

Прекрасно. Но с Адмиралом в Санто-Доминго прибыло сто с липшим человек, а зафрахтовать удалось лишь один-единственный кораблик. На нем с трудом удалось разме­стить пятую часть команды экспедиции. Самого Адмирала, его брата Бартоломе, сына Фернандо и двадцать два мо­ряка. 80 человек остались на Эспаньоле, на родину они не вернулись.

12 сентября 1504 года Адмирал покинул постылую га­вань Сдато-Доминго и вышел в море. Судно, как и сле­довало ожидать, оказалось дрянным старым корытом, оно чудом держалось на воде, но кое-как его удалось довести до берегов Кастилии.

7 ноября 1504 года остатки четвертой экспедиции воз­вратились в Испанию. Адмирал сошел на кастильскую землю в гавани Сан-Лукар-де-Баррамеда. Это было его последнее плавание, и продолжалось оно два года пять месяцев и двадцать восемь дней.