Гибель страны детей Солнца

Орлиное гнездо Вилькапампа. — Убийцы находят прибежище у инки. — Смерть Манко. — Меч и золото против государства Солнца. — Инка Титу Куси — жертва заговора. — Тупак Амару — по­следний защитник Вилькапампы. — Казнь в Куско. — Опустошенная страна. — Героическая борьба арауканцев. — Инка Тупак Амару Второй

После отъезда Гаски снова начались волнения среди конкистадоров, но они охватили только некоторые рай­оны и сравнительно легко были подавлены. А затем ис­панцам удалось сломить и сопротивление перуанцев.

В горах Вилькапампы, на высокогорном плато между реками Урубамба и Апуримака, в 1538 году образовалось новое государство инков. Перуанский повелитель Манко ушел в горы и защищал Вилькапампу от посягательств со стороны испанцев.

В горной области, пересеченной огромными ущельями и бурными реками, враг не мог застать перуанцев врасплох. Сторожевые посты на узких горных тропах, где один мужественный человек мог задержать сотни напа­дающих, следили за приближением бледнолицых дьяво­лов. Достаточно было разрушить единственный мост че­рез Урубамбу, ведущий в Вилькапампу, чтобы прегра­дить дорогу захватчикам. К тому же Манко собрал мощ­ную армию, и защитники Вилькапампы были готовы сра­жаться не на жизнь, а на смерть.

Непредвиденный случай помог конкистадорам изба­виться от этого отважного и опасного врага, который до сих пор счастливо избегал всех ловушек белых людей, не пускаясь с ними ни в какие переговоры.

После Чупасского сражения 16 сентября 1542 года не­которые альмагристы, убийцы Франсиско Писарро, под­купив стражу, бежали из плена и нашли прибежище в горах у Манко, выдав себя за послов молодого Альмагро.

Манко был дружески расположен к Альмагро, в жилах которого текла индейская кровь; возможно, инка наде­ялся найти с ним общий язык и поэтому без обычной по­дозрительности принял у себя беглецов. Он не догады­вался, какие чудовищные замыслы вынашивают эти пре­датели и самозванцы.

Когда в Перу прибыл Бласко Нуньес де Вела и про­возгласил «новые законы», а недовольные колонисты под руководством Гонсало Писарро подняли восстание, слух об этом дошел до испанцев, скрывавшихся у Манко. Они поняли, что писарристы отныне стали врагами короля, а им, убийцам Франсиско Писарро, нечего опасаться гнева нового наместника. Чтобы окончательно обелить себя перед королем, эти люди решили убить Манко. За­теяв с ним игру в кегли, они закололи инку кинжалами, заранее спрятанными под одеждой. Но бежать убийцам не удалось — перуанцы настигли их и приговорили к же­стокой, но справедливой казни.

Гибель Манко вызвала в Вилькапампе неурядицы и смятение. И перуанцы упустили возможность воспользо­ваться междоусобной войной в лагере завоевателей.

После победы Гаски над мятежными колонистами вол­нения в Перу постепенно улеглись. «Новые законы» были отменены, колонисты сохранили права на захваченные земли и индейцев.

Но Вилькапампа так и осталась непокоренной, и перу­анцы продолжали надеяться, что им когда-нибудь удастся сбросить иго завоевателей. Маленькое государ­ство детей Солнца продолжало сохранять свою незави­симость, и вице-короли Перу были вынуждены смириться с этим — взять Вилькапампу штурмом они не могли. Но в горы постоянно засылались лазутчики и шпионы с тай­ным заданием — убивать либо переманивать на сторону испанцев некоторых индейских вождей.

В 1558 году, поддавшись уговорам завоевателей, из Вилькапампы в Лиму прибыл старший сын Манко Саири Тупак, признавший дальнейшее сопротивление бесполез­ным.

После этого оборону Вилькапампы взял на себя самый способный из сыновей Манко — инка Титу Куси. Моло­дой правитель решил поднять на борьбу с завоевателями всех перуанцев Новой Кастилии. Прошли годы, и ис­панцы почувствовали, что назревает всеобщее восстание. В 1565 году был открыт широко разветвленный заговор в округе Лимы. Орлиное гнездо — Вилькапампу — сле­довало уничтожить любой ценой.

Один за другим туда отправлялись посланцы вице-ко­роля, пытавшиеся выманить инку из неприступной крепо­сти или подкупить его подарками и щедрыми посулами. Инка отверг все их предложения, но разрешил несколь­ким монахам-миссионерам проживать в Вилькапампе, считая их людьми безобидными. Это была роковая ошибка. Правда, распространители новой веры не доби­лись никаких успехов и никого не обратили в христиан­ство, но один из них — Ортис — оказался лекарем и, врачуя индейцев, сумел вкрасться в доверие инки.

В 1569 году в Лиму прибыл новый вице-король Перу дон Франсиско де Толедо, знатный кастильский гранд, близкий родственник палача Нидерландов — герцога Альбы, верный слуга нового испанского короля Фи­липпа II.

Толедо стал править железной рукой, и колонисты тре­петали перед ним. Новый вице-король решил превратить Перу в образцовую колонию, навсегда обуздать своеволь­ных конкистадоров, сделать индейцев смиренными ра­бами и уничтожить саму память о некогда независимом государстве.

Оказалось, что никто не знает, как велика территория завоеванной страны, где проходят ее границы, какова чис­ленность населяющих ее индейцев. Выяснилось также, что высоко в горах есть селения, где еще не побывал ни один испанец, где не собираются королевские налоги и церковная десятина, где индейцы не закрепощены. Нужно было покончить с этой неупорядоченностью.

Кроме того, новый вице-король с помощью покорных ему слуг закона стал доказывать, что инки никогда не имели прав на эту страну, что они хитростью захватили власть в Перу. До такого еще не додумался ни один из его предшественников. Можно было подумать, что от­нюдь не конкистадоры нагло вторглись в государство де­тей Солнца, убив его правителя, разграбив богатства и преподнеся огромную страну в подарок королю Карлу V.

Теперь согласно документам, составленным де Толедо, получалось, что Писарро и его сподвижники спасли Перу, освободили туземцев от узурпаторов и тиранов — инков. Испанский король мог, наконец, доказать всему миру, что является благодетелем перуанского народа и управляет страной на правах ее освободителя.

И тут дон Франсиско де Толедо узнал, что неподалеку от Куско уже около тридцати лет существует мятежное государство, не признающее власти испанцев. Вилькапампу следует захватить любой ценой — таков был стро­жайший приказ вице-короля. Снова начались попытки заманить инку Титу Куси в западню или подкупить его, но они не дали никаких результатов.

Тогда в Вилькапампу Ортису было отправлено секрет­ное письмо с приказом убить инку. За это монаху уже за­ранее давалось отпущение грехов. В июле или в августе 1571 года Титу Куси заболел. Ортис взялся за лечение больного, приготовил какое-то снадобье и дал инке вы­пить его. Ночью больному стало совсем плохо, а через несколько дней он умер в страшных мучениях. Так погиб этот мудрый и опытный властитель.

Но и монах-отравитель не ушел от возмездия. Перу­анцы схватили его и сбросили в пропасть вместе с дру­гими испанцами, жившими в Вилькапампе.

Совет старейшин объявил новым инкой двадцатисеми­летнего Тупака Амару, младшего брата Титу Куси. Мо­лодой инка прекрасно понимал, что война неизбежна — новый вице-король не отступится от своего плана поко­рить мятежную область. Но Тупак Амару был еще молод, неопытен в военном искусстве и в дипломатии; войско почти распалось, закаленные в боях ветераны состари­лись или умерли. А из Куско все время засылали людей, сеявших смуту и убеждавших народ в бесполезности со­противления.

31 марта 1572 года началась война. Крупные силы ис­панцев со всех сторон начали наступление на Вилькапампу. Им помогали и подкупленные индейские племена, жившие по соседству с мятежной областью. Испанский авангард так стремительно захватил единственный мост через реку Урубамбу, что индейцы не успели разрушить его. Путь в Вилькапампу был открыт. Тупак Амару от­ступил в глубь страны, а затем через горы направился на север, рассчитывая на помощь соседних племен. Месяц спустя испанцы захватили главную крепость Вилькапампы, разрушили ее и сожгли дворец инки. Они рыскали в поисках сокровищ, но так и не нашли ничего.

Началось преследование инки. В июле и августе в го­рах бушевали метели, и беглецам пришлось очень тя­жело, они не могли даже разжечь костер и согреться. И все-таки прошло почти три месяца, прежде чем Тупак Амару был схвачен испанцами.

Закованного в цепи пленника привезли в Куско и бро­сили в темницу. Начался судебный процесс. Так же, как при суде над Атауальпой, переводчик задавал самые не­винные вопросы, а в протокол записывались ответы, в которых подсудимый признавал себя виновным в тягчай­ших преступлениях. Тупак Амару обвинялся в незакон­ном захвате власти, убийствах, осквернении христиан­ских храмов, в клятвопреступничестве, воровстве и сокрытии сокровищ инков. Пленник и двадцать его спод­вижников были приговорены к смертной казни — инке должны были отрубить голову, остальных — пове­сить.

4 октября 1572 года осужденных через весь город по­вели к главной площади Куско. На улицах собрались ог­ромные толпы народа. Магистрат опасался восстания, по­этому пленников охраняли множество вооруженных до зубов испанцев и четыреста воинов из союзных испанцам индейских племен, на площади была размещена крупная воинская часть, располагавшая пушками.

Сначала предали смерти ближайших соратников инки Перед казнью их подвергли таким пыткам, что трое умерли по дороге на эшафот, а еще двое — на площади. Первыми повесили умерших, потом тех, в ком еще теп­лились признаки жизни. Последним взошел на эшафот инка. Палач взялся за топор. И тут, по свидетельству очевидцев, перуанцы, в огромном количестве собравши­еся на площади, издали такой страшный и мучительный вопль, словно наступил день страшного суда. А инка, от­толкнув палача, поднял руки и обратился с прощальной речью к своему народу и только потом положил голову на плаху.

Отрубленная голова Тупака Амару была насажена на высокий кол и выставлена на площади, а тело похоронено в католическом соборе — перед смертью над инкой со­вершили обряд крещения. Сам вице-король и епископ Куско участвовали в похоронах, дабы показать перуан­цам, что их повелитель отрекся от бота Солнца и принял христианскую веру. Но монахи трудились напрасно — перуанцы приходили в Куско из самых отдаленных мест, чтобы как величайшей святыне поклониться отрубленной голове своего властелина.

Скоро по всей стране распространились слухи, что инка вовсе не убит, что ему удалось бежать и скрыться в го­рах, он вернется и освободит свой народ. Эта надежда не угасала в течение долгих столетий рабства.

Несмотря на все свое мужество и презрение к смерти, перуанцы потерпели поражение в борьбе с завоевате­лями. Феодализм оказался сильнее первобытной общины и рабовладельческого строя, бронзовое и каменное ору­жие не могло соперничать с мушкетами и стальной бро­ней. Не последнюю роль сыграла и католическая цер­ковь, вероломно подрывавшая боевой дух индейцев своим учением о покорности и смирении и одновременно благословлявшая все преступления завоевателей, эксплу­атацию и угнетение порабощенных народов.

Вслед за завоеванием страны инков последовало без­жалостное уничтожение индейской культуры и общест­венного строя, разграбление материальных ценностей, убийство миллионов людей. Ни в одной из стран Нового Света конкистадоры не зверствовали так, как в Перу. В горах и долинах еще долго белели кости перуанцев — немые и жуткие свидетели разыгравшихся здесь крова­вых оргий.

Полуголодное существование и непосильный труд на плантациях и особенно на рудниках все больше сокра­щали численность туземного населения.

По свидетельству многих историков, к началу испан­ского вторжения в Перу жило двенадцать миллионов ин­дейцев, через сорок лет (около 1580 г.), согласно более или менее достоверным данным, их осталось около 8 мил­лионов, то есть две трети. А если согласиться с утверж­дением некоторых специалистов, что до завоевания чис­ленность индейцев достигала тридцати двух миллионов человек?

Некоторые буржуазные историки пытались оправдать завоевателей Америки. Кровопролитие, эксплуатация, по­рабощение — все это, утверждали и утверждают они, присуще человеческой природе и, следовательно, было неизбежным злом. Но таким дещевым приемом нельзя оправдать ни феодальных, ни капиталистических хищ­ников.

До испанского вторжения государство инков не знало нищеты; разруху и голод принесли сюда завоеватели. Раньше в стране не было ни одного нищего, никто не про­сил подаяния: общество обеспечивало своих членов сред­ствами существования. Первая нищенка, по свидетель­ству одного из хронистов, появилась в Куско в 1560 году. Эта старая индианка бродила от дома к дому, выпраши­вая милостыню. Перуанцы испытывали к ней такое отвращение, что проклинали несчастную женщину и плевали ей вслед, хотя стучалась она только в дома испанцев.

Оросительные системы, в создание которых был вло­жен громадный труд, пришли в негодность. Возделанные террасы превратились в пустыни. Для обработки земли стали применять более примитивные орудия, чем во вре­мена инков. Продукция земледелия резко сократилась, несмотря на то, что испанцы ввезли сюда ряд новых сель­скохозяйственных культур и занялись выгонным ското­водством. От заботливо охранявшихся перуанцами ог­ромных стад лам и альпака сохранились жалкие ос­татки — и то лишь благодаря тому, что индейцы угнали часть этих животных высоко в горы. По свидетельству хрониста Ондегардо, за четыре года испанцы забили больше лам, чем их было забито за четыре столетия господства инков. Нередко испанцы убивали ламу только для того, чтобы полакомиться ее мозгами.

Страна инков была окончательно разорена. Кровожад­ные завоеватели, которых великий сын Испании, автор бессмертного «Дон-Кихота» Мигель Сервантес называл «толпой негодяев», сделали свое черное дело — разру­шили прекрасные перуанские города и храмы, разгра­били гробницы и усыпальницы в поисках золота и се­ребра. Эти металлы стали буквально проклятием перу­анской земли, причиной ее несчастий и разорения. От них веяло дыханием смерти.

Завоеватели надеялись, что наконец-то в Перу воцари­лись мир и покой — кладбищенский покой. Но полной по­корности в Новом Свете им добиться не удалось. То там, то тут вспыхивали индейские восстания. Особенно ожес­точенная борьба развернулась на юге Чили, где обитали воинственные племена арауканцев. После казни Гонсало Писарро туда вернулся Педро де Вальдивия. Он поне­многу продвигался все дальше на юг и в 1550 году осно­вал в устье реки Био-Био новый опорный пункт — Кон­сепсьон, а в 1552 году — город, названный в его честь Вальдивией.

Колонизация этих областей происходила в условиях непрекращающихся стычек и боев. Здесь испанцы впер­вые столкнулись с народом, отважно и без колебаний поднявшимся на борьбу за свою свободу. И лишь после продолжительных и кровопролитных войн белые захват­чики сумели обосноваться в Чили. Но не серебро и золото ждали их здесь. Ничего, кроме смерти, не сулила им арауканская земля. Повсюду приходилось возводить крепо­сти, чтобы прятаться за их стенами от непрерывных на­падений индейцев.

Арауканцы отступали на юг, не прекращая борьбы. Ко­лонистам приходилось самим обрабатывать свои планта­ции, при этом не расставаясь с мечом. Вальдивия жестоко расправлялся с пленными, отрубая им руки и вырывая ноздри, но никакие зверства завоевателей не могли сло­мить сопротивления индейцев.

Со временем туземцы переняли от испанцев их военное искусство, и довольно успешно. По некоторым сведениям, один из них — Лаутаро — выдал себя за перебежчика и целый год прожил среди испанских солдат, а затем вернулся к своим соотечественникам и водил их в бой по всем правилам европейского военного искусства. В 1554 году арауканцам удалось захватить в плен и казнить са­мого Педро де Вальдивию вместе с его ближайшими при­спешниками.

Завоевание Араукании длилось два с половиной сто­летия (с 1535 по 1773 год). По словам одного губерна­тора, оно обошлось Испании дороже, чем захват всех остальных колоний в Новом Свете.

В 1600—1602 годах арауканцы подняли всеобщее вос­стание, в результате которого испанцы были почти полно­стью изгнаны из этого края. В руках завоевателей оста­лось лишь несколько опорных пунктов, все остальные по­селения были уничтожены, однако испанцы без особого сожаления расстались с этим краем. В 1773 году Испа­ния оказалась вынужденной временно признать незави­симость Араукании. Даже в девятнадцатом веке после провозглашения независимости Чили на юге еще про­должались столкновения с белыми колонистами. Только в 1883 году чилийскому правительству удалось оконча­тельно подчинить арауканцев и присоединить их земли к Чилийской республике.

В Перу два столетия прошли в сравнительно мирной обстановке. Но под пеплом тлели угли народного недо­вольства, и в 1780 году в стране вспыхнуло восстание, охватившее многие области. Им руководил индеец Хосе Габриель Кондорканки, прямой наследник правителей — инков. 4 ноября он собрал индейских старейшин и при­звал народ к оружию:

«Пока мы не сбросим чужеземное иго, голод, страда­ния и рабское ярмо будут нашим уделом. Нас много, а уг­нетателей — горсточка.

Поднимайтесь, братья! Государство детей Солнца не погибло, оно возрождается, оно живет, оно борется. До­лой испанского короля, долой испанских наместников и корехидоров! Земля Перу должна принадлежать перу­анцам!»

Неделю спустя шестьдесят тысяч воинов двинулись на Куско, древнюю столицу инков. Хосе Габриель, зная, на­сколько священна для перуанцев память о Тупаке Амару, принял имя: Тупак Амару Второй.

Все области к северу от Куско присоединились к мятежникам, и в первом же бою с испанцами восставшие одержали блестящую победу. В верхнем течении Апуримаки и Урубамбы образовалось индейское государство, где от испанского ига были освобождены индейцы, кре­олы, метисы, негры, мулаты.

В начале декабря войско нового инки насчитывало во­семьдесят тысяч человек, но оно не располагало ни орудиями, ни ружьями, ни порохом. Восставшие были во­оружены только копьями и пращами. Это плохо воору­женная армия хотя и осадила Куско, но не могла овла­деть отлично укрепленным городом. Испанцам удалось подтянуть вспомогательные силы из Лимы и поссорить креолов и метисов с индейцами. Постепенно восстание было подавлено. Крупные силы испанцев окружили вре­менную резиденцию Тупака Амару, и ему пришлось тайно бежать в горы.

Вождя мятежников следовало захватить любой ценой. За голову инки была обещана огромная награда — два­дцать тысяч песо, и предатель нашелся. Тупак Амару, его семья и другие руководители попали в руки к испанцам. На допросах их безжалостно пытали, но никто не сказал ни слова.

13 мая 1781 года суд объявил свой приговор: привести Хосе Тупака Амару на главную площадь Куско, туда же, где был когда-то казнен Тупак Амару I, и в присутствии осужденного вырвать язык его жене, детям и захвачен­ным в плен руководителям восстания, а затем повесить их. Когда эти преступники умрут, палач вырвет язык у самого Тупака Амару, а затем крепкими веревками при­вяжет его за руки и за ноги к четырем лошадям, кото­рых пустят вскачь, чтобы они разорвали тело осужден­ного. Его голова будет насажена на кол.

Ужасный приговор был приведен в исполнение, и перу­анцы снова лишились своего вождя. Зверская расправа вызвала новое массовое восстание индейцев. Они окру­жили Ла-Пас и несколько месяцев держали его в осаде. С большим трудом испанцам удалось одержать победу в этой войне, длившейся более двух лет и унесшей во­семьдесят тысяч жизней.