Археометаллургия в Ламанаи, Белиз

Новые открытия и взгляды с юго-восточной территории низменностей майя

Исследование древних технологий в месоамериканской археологии имеет долгую традицию. Многие десятилетия здесь анализируют камни, кости, керамику и многие другие материалы – эти исследования уже обеспечили нас ценной информацией о способах адаптаций древних месоамериканцев к природной и социальной среде. На территории майя изучение металлических предметов и связанной с их получением технологии лишь недавно приняло облик систематического исследования (Paris 2008; Simmons, Pendergast,and Graham 2009; Simmons and Shugar 2008, n.d.). Металлические предметы появились в месоамериканской истории довольно поздно. Первый медный предмет был изготовлен в Западной Мексике где-то между 600 и 650 годом, но майя лишь приблизительно шесть столетий спустя активно приняли участие в масштабной торговле медными предметами, затронувшей всю Месоамерику (Hosler 1994). До сегодняшнего дня в мире майя определено лишь несколько городищ, где были найдены металлические предметы, а мест, где эти предметы выплавлялись было найдено и того меньше. Однако, недавнее исследование северных (см. Elizabeth H. Paris and Carlos Peraza Lope, статья 7 данного сборника) и южных низменностей майя начинает проливать свет на определённые аспекты этой специфической ремесленной деятельности.

За последнее десятилетие проведённые в городище Ламанаи исследования обеспечили нас важной информацией о видах металлических предметов, импортированных на территорию низменностей, о том, откуда поступали эти предметы и о способах их производства, а также то, как ценили их древние майя (Simmons, Pendergast, and Graham 2009). В этой статье мы обсудим контекст, формы, стили, использование и источники различных медных предметов, которые были обнаружены в Ламанаи. Затем будут вкратце представлены аналитические методы, используемые при исследовании производства медных предметов, а также результаты недавно выполненных анализов. Наконец, мы обсудим новые взгляды на металлургию древних майя, полученные при помощи данных анализов и оценим значения металлических предметов, которые те могли иметь у майя низменностей.

На текущий день в Ламанаи было найдено 187 предметов из меди и медного сплава – все они датируются постклассическим (950-1544 гг.) и испанским колониальным (1544-1700 гг.) периодами (Simmons, Pendergast, and Graham 2009). Больше медных предметов на территории майя было найдено лишь в Чичен-Ице и Майяпане (Lothrop 1952; Paris 2008; and Paris and Peraza Lope, статья 7 данного сборника). Термин «медь» в статье используется для краткости, хотя нужно иметь в виду, что большая часть найденных в Ламанаи металлических предметов являются сплавами меди (где медь - основной компонент) с другими металлами, например, оловом или мышьяком – технически такие сплавы являются бронзой (Hosler 1994). Многие из подобных артефактов были найдены и проанализированы в ходе ранних исследований, а о некоторых мы поговорим ниже. В основе последней работы проекта по археометаллургии майя (MAP) лежат археологические исследования и первоначально проведенные анализы металлических предметов с городища, завершённые десятилетия назад. О некоторых главных составляющих той работы, а также о результатах недавних исследований будет вкратце сообщено в данной статье.

Ламанаи и местность

Древнее городище майя Ламанаи расположено в северной части Белиза на западном берегу лагуны Нью-Ривер, озера с пресной водой, растянувшегося на 40 километров, из которого на север вытекает река Нью-Ривер (Рис. 6.1). Долгий промежуток своей истории, а именно свыше трёх тысячелетий, местность имела контакты с другими частями Месоамерики по реке, которая служила важным транспортным и коммуникационным каналом для народа майя значительной части территории южной низменности. Археологические исследования на территории городища проводятся уже свыше трёх десятилетий (Graham 2004; Pendergast 1981, 1986, 1991; Pendergast 1993). Начиная с 1974 года городище систематически изучается Дэвидом М. Пендергастом из Королевского музея Онтарио (ROM). В первые годы 12-летнего Археологического проекта Ламанаи ROM г-н Пендергаст с коллегами значительные усилия посвятили исследованию монументальной архитектуры классического периода (300-900 гг.) гражданско-церемониального центра городища, а также позднеклассическому периоду (900-1544 гг.) проживания людей на этом памятнике (Pendergast 1981).

Рис. 6.1. Расположение Ламанаи, Белиз.

Пендергаст с коллегами обнаружил, что Ламанаи не был полностью заброшен в IX-X вв., как случилось это со многими другими соседними городищами территории южной низменности. Вместо распада и упадка Ламанаи продолжать быть живым, динамично развивающимся сообществом вплоть до времени первых контактов с испанцами и середины XVII века (Pendergast 1990). У берега лагуны проект ROM проводил исследование важной в первой половине середины постклассического периода (1100-1350 гг.) группы строений (Строения №10-1, №10-2 и №10-3), которые в этот период, вероятно, были центром гражданско-церемониальной активности в Ламанаи. Грушевидные и сферические колокольчики, кольца, булавки с наконечником в виде колокольчика и изысканные, похожие на пуговицу украшения были среди 27 найденных медных и бронзовых предметов во время раскопок Строения №10-2 и №10-4. За исключением двух, остальные предметы были обнаружены в погребальном контексте с останками людей, некогда имевшими социальную, политическую и экономическую значимость в постклассическом обществе Ламанаи (Simmons, Pendergast, and Graham 2009).

Археологические работы были также проведены в двух испанских миссиях, расположенных приблизительно в 925 метрах к югу от Строений №10-2 и №10-4 (Pendergast 1975). Этноисторическое исследование выявило, что после entrada (военного вторжения) Пачеко в 1544 году, испанцы построили свою церковь поверх небольшого храма майя, выполненного в тулумском стиле, и крестили десятки майя, проживавших в этих местах. Пендергаст с коллегами узнали, что вторую, гораздо более прочную и солидную церковь испанцы построили недалеко от первой, указывая тем самым на важность Ламанаи, где расположилась одна из миссий в Белизе. Место продолжало оставаться частью системы visita (испанские священники при помощи этой системы могли совершать круговые путешествия на большие расстояния) около 100 лет, затем оно было заброшено после масштабного восстания ок. 1640 года (Jones 1989, 1998; Pendergast 1981, 1986, 1991, 1993). По этноисторическим данным о Ламанаи известно, что в то время здесь было довольно немногочисленное сообщество – в XVI в.,  вероятно, было крещено не более 100 человек.

В этой статье главной целью является суммирование результатов последних археометаллургических исследований в Ламанаи, проведённых проектом MAP. Проект стартовал в 1999 году, ставя перед собой решение нескольких задач, главной из которых являлось понимание природы металлургии майя и роли металлических предметов, которую они играли в социальной и экономической жизни майя постклассического и раннеколониального периода (Simmons 1999). Второй задачей проекта MAP было определение специфической природы производственной активности (например, создание литейных форм, плавки, литья и техник отжига) и утилизации отходов. С этими задачами связана ещё одна – определение того, как организация производства металлов у майя менялось со временем. Если говорить о контексте производства, то необходимо было понять работали ли мастера по меди независимо от кого-либо, были ли они прикреплены к элите или существовала какая-либо другая модель производства. Наконец, мы хотели протестировать текущие модели, фокусом которых являлась связь между ремесленным производством, политической экономикой и социоэкономической сложностью (Simmons 2004, 2005a, 2005b, 2006).

Металлы майя: контекст, формы и использование

В Ламанаи металлические предметы (в т.ч. и те, что были сделаны из сплава меди и золота) появляются в XII-XIII вв. В значительных количествах они появляются здесь в предшествующие и последующие годы контакта с испанцами. В Белизе найдены лишь незначительные залежи меди (Bateson and Hall 1977) и по результатам геохимического анализа (Hosler 1994; Shugar 2005b) стало понятно, что белизская медь в Ламанаи не использовалась в ремесленном производстве металлических предметов, по крайней мере, пока таковых найдено не было. Наоборот, все медные предметы, датируемые первыми несколькими веками постклассического периода происходят из регионов, расположенных довольно далеко от территории майя. Полученная благодаря исследованиям химического состава и внешних дизайнерских характеристик информация указывает на наличие двух определённых металлургических традиций, представленных в Ламанаи в постклассическое время. Речь идёт о западномексиканской традиции и о металлургической традиции, которую Дороти Хослер (1994, 208) назвала «юго-восточной месоамериканской» традицией, и которая, вероятно, включает в себя территорию западного Гондураса.

Медные предметы в Ламанаи находили в захоронениях, мусорных кучах, тайниках, а также в зданиях и на поверхности (Simmons, Pendergast, and Graham 2009). Из всех найденных в Ламанаи медных предметов, в захоронениях было обнаружено свыше 25%. Для сравнения отметим, что в мусорных кучах было обнаружено свыше 43% всех найденных на сегодняшний день в Ламанаи медных предметов, при этом все они, за исключением одного, датируется периодом контакта. Медные предметы были найдены в основном на трёх основных участках Ламанаи (которые включают Строения №10-2 и №10-4, Строение №11-18 и территории, примыкающие непосредственно к испанским церквям), о них мы поговорим ниже.

Ранний и средний постклассический период: медные предметы как импортируемое богатство

За исключением двух предметов, все остальные медные артефакты первых веков постклассического периода были найдены связанными с захоронением представителей элиты. 18 медно-оловянных бронзовых предметов, связанных с керамической фазой «Buk» (ранняя постклассика) были найдены в Строениях №10-2 и №10-4, расположенных недалеко от лагуны Нью-Ривер. Считается, что эти строения находились на территории, где с XI по XII вв. майя осуществляли церемониальную и, возможно, административную деятельность (Pendergast 1981). В 6 из 97 раскопанных в этих двух строениях захоронениях были найдены медные предметы. По данным раскопок видно, что постклассическая элита Ламанаи имела дело с такими предметами, как сосуды, пиритовые зеркала, бусинами из различных материалов, шипами скатов, акульими клыками, золотыми листами, медными колокольчиками, кольцами и изысканными украшениями (Рис. 6.2).

Медных предметов ранней постклассической фазы «Buk» и поздней постклассической фазы «Cib» было найдено довольно мало, при этом маловероятно, что это случайное совпадение, учитывая размах исследований и раскопок, проводимых на главных территориях (Pendergast 1981). Вполне допустимо, что этот пример не отражает уровень импорта металлических предметов во времена «Buk» и «Cib», поскольку количество артефактов могло стать меньше из-за их переработки в более поздний период контакта фазы «Yglesias».

Рис. 6.2. Три из шести медных украшений с куполом, найденных в захоронении №10-4/28 раннего постклассического периода. Эти украшения идентичны тем, что были найдены в Гробнице 7 Монте-Альбана (Оахака). Диам. 1,9-2,0 см.

Несмотря на обширные раскопки в местах проживания людей в Ламанаи периода ранней и средней постклассики, вне захоронений элиты фазы «Buk» и «Cib» медных предметов пока найдено не было. Различные предметы, обнаруженные в захоронениях элиты указывают на то, что в течение первых нескольких веков постклассического периода высокостатусные жители Ламанаи были прочно связаны с дальними царствами, расположенными довольно далеко за территорией майя. По результатам анализа химического состава стало ясно, что многие из этих предметов происходят из залежей руды Западной Мексики (Hosler 1994, см. также Ханс Роскамп и Марио Ретис, статья 2 данного сборника, и Мальдонадо, статья 3 данного сборника). Отсутствие медных предметов в домах простолюдин говорит о том, что элита Ламанаи раннего и среднего постклассического периода имела фактически эксклюзивный доступ к этим товарам, при этом все они могут считаться статусными предметами для демонстрации на публике – речь идёт о, например, кольцах и украшениях для одежд или о предметах, используемых в ритуальных действах, например, колокольчиках.

Терминальный постклассический и контактный периоды: медные предметы как изделия местного производства

К терминальному постклассическому времени мы отмечаем значительные подвижки в источниках и форме металлических предметов, используемых майя в Ламанаи. К концу XVI века очень мало металлических предметов импортировалось из-за пределов территории майя. Наоборот, по результатам анализа химического состава предметов стало ясно, что ремесленники стали изготавливать медные изделия непосредственно в Ламанаи, используя при этом старые металлические предметы (Hosler 1994, 214; Shugar 2005b). Металлы, полученные из расплавленных медных изделий, стали заново использоваться для создания колокольчиков, игл, рыболовных крючков, топоров и других сугубо утилитарных предметов, обнаруженных в ходе недавних раскопок мест контактного периода. При этом доминирующими среди находок предметами того периода стали колокольчики с плоскими стенками (Рис. 6.3.)

Рис. 6.3. Колокольчики из Ламанаи (Белиз). Верхний ряд состоит из грушевидных предметов. В нижнем ряду показаны неправильно отлитые сферические и грушевидные колокольчики, причем два крайних слева предмета расплющенные, а четыре изделия справа получились отлитыми лишь частично.

142 медных артефакта из 187 всего найденных в Ламанаи, т.е. 75,9%, относятся к терминальному постклассическому и испанскому колониальному периодам (Simmons, Pendergast, and Graham 2009, 61). Несмотря на многочисленные тестовые раскопы по всей территории позднего постклассического и испанского колониального периода, лишь небольшое количество медных предметов было обнаружено в некоторых строениях, которые были заселены непосредственно до и во время колониального периода (Simmons 2004, 2005a, 2006; Simmons and Howard 2003; Wiewall 2005). Несколько предметов было найдено в строениях, которые, по всей видимости, служили в Ламанаи жилыми резиденциями простолюдин. За пределами Строения №11-18, большого комплекса резиденций элиты, о котором мы будем говорить ниже, в среднем в 16 других строениях находили по чуть более четырёх (n=4,18) медных предметов того периода. Самое большое количество медных предметов из тех строений было обнаружено в Строении №11-3 (по всей видимости, это было место резиденции элиты) – здесь найдено 11 медных изделий, 7 из которых были колокольчиками. В некоторых построенных в раннее время строениях были обнаружены захоронения элиты терминального постклассического периода с медными предметами (например, Гробница №12-26/1). Также было найдено два колокольчика и медное кольцо среди прочих предметов, найденных с телом человека, которого Пендергаст (2005, 249) считает «главой политии Ламанаи» непосредственно до контакта с испанцами в XVI веке.

Самая высокая концентрация металлических предметов, безусловно, была найдена на территории Строения №11-18, расположенного ок. 325 метров севернее второй церкви Ламанаи, и Строения №12-13. В Строении №11-18 было найдено больше всего медных артефактов. Около 38% (71 предмет из 187) всех найденных медных изделий городища были найдены в различных контекстах, но внутри или непосредственно рядом с этим важным зданием, и при этом 49,6% всех медных предметов, ассоциирующихся с терминальным постклассическим и испанским колониальными (керамическая фаза «Yglesias») периодами были найдены именно в данном строении (Simmons, Pendergast, and Graham 2009, 64). Медные колокольчики, иглы, кольца, рыболовные крючки, топоры и резцы были извлечены из архитектурного контекста и из большой мусорной ямы, расположенной у северного края строения. Сравнительно высокая концентрация медно-оловянных бронзовых артефактов, найденных в этом здании, навела Пендергаста (1985, 4) на мысль о том, что строение «№11-18 было истинным центром Меднополиса».

Последние пробные раскопки в этом месте выявили облицовочные камни другого строения контактного периода, №11-27 (Simmons 2004). Оно расположено приблизительно в 8 метрах к северу от Строения №11-18. Это небольшое здание, вероятно, было наделено вспомогательной функцией, в то время, как основное здание располагалось чуть южнее, либо оно было местом проживания кого-то, кто был связан с жителями Строения №11-18. В любом случае Строение №11-27 стало третьим по количеству найденных медных предметов. Больше медных предметов было найдено лишь в Строениях №11-18 и №10-4. Тринадцать медных изделий были обнаружены в тайниках, заложенных в пол объекта. Сюда вошли один колокольчик, три небольших фрагмента листа и семь медных гранул (небольших и отвердевших кусочков расплавленного металла; об этом ниже).

Почти весь производственный материал и все заготовки руды для плавки найдены в Строении №11-27 и двух других местных строениях: Строении №11-18 и вспомогательном здании № 12-17 контактного периода, расположенном к северо-востоку от испанской церкви. Три артефакта, ныне именуемых чушками или болванками, и несколько неправильно отлитых колокольчиков были найдены в Строении №11-18. Неправильно отлитые колокольчики вместе с болванками и медными гранулами свидетельствуют о процессе литья непосредственно в городище – маловероятно, чтобы отходы производства были предметами торговли (Simmons, Pendergast, and Graham 2009, 68). В Строении №12-17 и мусорной яме, расположенной недалеко, были найдены два массивных куска меди и пять осколков от двух топоров. Такие бесформенные куски меди, по всей видимости, были запасными остатками для литья, как в случаях, описанных г-ном Лонгом (1964, fig.1) в экспериментальном исследовании техники утерянного воска (см. дальнейшее обсуждение). Вполне возможно, что фрагменты топоров и запасные куски меди предназначались для повторной плавки.

Наличие медных гранул, неправильно отлитых изделий и болванок наряду с химическими композиционными данными указывают на то, что производство металлических предметов наиболее вероятно происходило непосредственно в Ламанаи. Пока, правда, в городище не было найдено каких-либо следов производства или связанных с работой по металлу инструментов. Тем не менее, само производство, вероятнее всего, проходило в двух местах: в непосредственной близости от Строений №11-18 и №11-27, где были обнаружены все медные гранулы и большое количество неправильно отлитых изделий (в основном колокольчиков), и недалеко от Строения №12-17, где в мусорной яме были найдены осколки топоров и запасные куски меди. Когда началось производство металлических изделий в Ламанаи до сих пор неясно, однако практическое отсутствие европейских медных предметов, непостоянный характер активности испанской миссии в регионе и относительно малое количество металлических изделий в целом предполагает появление металлургии в городище в поздний и терминальный постклассический периоды и, таким образом, представляет собой майяскую технологическую инновацию (Simmons, Pendergast, and Graham 2009, 68).

Самое объёмное аналитическое исследование металлических предметов, найденных в Ламанаи, было проведено Хослер (1994) в середине 80-х, начале 90-х гг. XX в. Недавно предпринятое дополнительное техническое исследование имеет целью изучение двух аспектов найденных в Ламанаи за два последних десятилетия металлических артефактов. Данные исследования проводятся для сравнения химических композиционных данных найденных проектом MAP предметов на медной основе с найденными ранее проектом ROM. Мы также сейчас заново переоцениваем ранние интерпретации находок меди, чтобы понять какая часть металлургического процесса происходила в Ламанаи. Представляем краткое изложение данных химического состава медных предметов и археологической информации, касающейся контекста, в котором были найдены готовые медные изделия, отходы производства и неправильно отлитые медные предметы. Также будут представлены некоторые оценки археологического контекста, где происходило производство меди.

Анализ медных артефактов

Хослер (1994) отметила отсутствие мусора, связанного с  производством металла в Ламанаи и предположила, что многие изделия из меди и сплавов импортировались из Западной Мексики или из юго-восточных месоамериканских источников. Однако в последующие годы в городище были обнаружены бракованные изделия. Многие найденные за последние несколько лет медные артефакты носят следы некачественно изготовленных изделий, в т.ч.: разрушившиеся стенки колокольчиков, отверстия в стенках и неравномерно отлитые топоры. Это может свидетельствовать об экспериментальном производстве или о результатах работы неопытного мастера, пытавшего отлить сложные формы. Было проанализировано 23 недавно найденных металлических предмета, чтобы определить их производственные характеристики и используемую технологию. Дополнительно были заново проанализированы ранее исследованные предметы (Hosler 1995) – оценены их морфологические особенности и химический состав. Это было сделано для того, чтобы сравнить их с предметами, исследованными недавно.

Основываясь на переоценке ранее обнаруженных артефактов и исследовании новых можно выделить явные случаи местной манипуляции с металлическими изделиями (т.е. повторный отлив меди). Результаты исследования типов артефактов чётко указывают на использование в Ламанаи предметов, в основе которых лежит медь, в т.ч. колокольчиков, болванок, заготовок, топоров и ёмкостей для разливки.

Гранулы

Как упоминалось ранее, такие гранулы встречаются в форме небольших, круглых шариков меди, которые могут получиться как во время отливки, так и плавки. Если во время плавки металла температура печи не столь высокая, то медь может плохо отделяться от шлака, что может привести к образованию болванок шлака с вкраплениями меди в них. Такое встречается в ранних центрах по литью меди в Перу (Merkel et al. 1994; Shugar 2001). Вкрапления меди и формируют подобные гранулы, которые можно извлечь из  остекленевшего шлака просто разбив его – он разламывается как раз там, где находятся медные гранулы. Во время извлечения гранул, некоторые из них могут потеряться в земле, предоставив, таким образом, нам свидетельство деятельности по отливки меди. Во время литья расплавленная медь может выплеснуться из формы и затвердеть в воздухе. Так могут получиться куски металла сферической формы – феномен, зафиксированный при образовании сферических окалин[1] в процессе производства железных и других изделий с низким содержанием стали (Dungworth and Wilkes, 2009). Образующиеся таким образом гранулы находят разбросанными по земле вокруг места отливки, при этом они часто смешиваются с другими используемыми при отливки материалами (например, углём, песком). Поэтому гранулы находят редко и они становятся отходами.

Определить гранулы порой бывает сложно, особенно если их используют в качестве звенящих шариков в колокольчиках (большие медные гранулы могли использовать в качестве подобных шариков). Большинство шариков в колокольчиках были каменными или выкованными металлическими и поэтому существует вероятность неточного определения, где было изготовлено изделие. Однако, существует один способ, который позволяет определить были ли гранулы отлиты или они были выкованы.

Отобранные 9 гранул были найдены на территории испанской церкви в Ламанаи. Диаметр их варьировался от 2 до 5 миллиметров. Как и ожидалось, несколько гранул имели полую ветвистую структуру с быстро охладившимися на поверхности кристаллами (например, LA 2909/6). Подобная структура образовалась из-за того, что расплавленные капли металла, подвергаясь воздействию воздуха во время падения, быстро охлаждались по краям и медленнее в центре. Наличие таких гранул подтверждает местное производство металла.

В одном уникальном случае (LA 2080/2) изначально предполагалось, что перед нами гранула, однако после стало ясно, что это выкованный шарик для колокольчика. Об этом стало известно благодаря металлургическому анализу – было видно, что на придание этой формы были затрачены определённые усилия. Маловероятно, что когда-нибудь представится возможность определить был ли этот шарик произведён в Ламанаи или же его привезли откуда-то в колокольчике, а затем оттуда извлекли.

По предыдущим исследованиям химического состава медных предметов из Ламанаи, проведённым Хослер (1994), нам стало известно, что многие предметы были, вероятно, изготовлены из повторно отлитых кусков металла, например, из разбитых изделий, которые расплавили, чтобы затем придать им новые формы. Структура оригинальных предметов явно указывала на сплав меди либо с оловом (Sn), либо с мышьяком (As). Иногда находили и изделия из чистой меди. Совместная плавка различных сплавов смешивала структуру, в результате чего получались артефакты, содержащие чуть меньшее количество Sn и As в сравнении с оригинальными сплавами.

Химический анализ гранул был проведён при помощи сканирующего электронного микроскопа Hitachi и спектроскопии энергетической дисперсии (SEM-EDS) при напряжении в 20 кВ и ZAF матричной коррекции. Химическая структура гранул и металлических шариков согласовывается с результатами предыдущих анализов в Ламанаи и указывают на повторное использование металла. Были получены следующие результаты по содержанию олова (0,5% и 0,4%), мышьяка (0,7% и 0,5%) и золота (0,1% и 0,2%) соответственно для LA 2909/6 и LA 2081/2 – такие результаты более характерны для случая переплавки сплава с более высоким содержанием этих компонентов и более чистых медных артефактов (См. Таблицу 6.1).

Таблица 6.1. Химический состав медной гранулы LA 2909/6 и шарика LA 2081/2 (SEM-EDS)

Артефакт	Предмет	Локация	Cu	Sn	As	Fe	Ag	Pb	S
LA 2909/6	Гранула	Центр.часть	99,1	0,3		0,5	0,1
		Центр.часть	98,1	0,6	0,7	0,4	0,2
		Среднее значение	98,6	0,5	0,7	0,4	0,1
		Добавления	86	0,3		2,1			11,6
		Добавления	44,6			0,5		54,9
LA 2081/2	Гранула /шарик	Центр.часть	98,4	0,4	0,5	0,3	0,2
		Центр.часть	98,2	0,5	0,5	0,3	0,3
		Среднее значение	98,3	0,4	0,5	0,3	0,2

 

Топоры

На текущий момент в Ламанаи было найдено 23 топора с возможными осколками (Simmons, Pendergast, and Graham 2009). По данным этноисторических источников, топоры изготавливали путём заливания расплавленного металла в открытые литейные формы, как, например, изображено во Флорентийском кодексе (Sahagún 1950–1982, bk. 11, pl. 796). Подобная отливка, обычно называемая заготовкой, требует приложения дальнейших значительных усилий для получения окончательной формы. Процесс ковки и заточки лезвий увеличивает твёрдость металла, одновременно уменьшая свойство ковкости (Northover 1989; Rothenberg, Tylecote, and Boydell 1978). Снижение ковкости делает металл хрупким и подверженным образованию трещин и поломкам. Опытный рабочий может распознать, когда металл на пределе ковкости, чтобы его закалить или повторно кристаллизовать. Закаливание снижает твёрдость, однако усиливает ковкость, позволяя изделие подвергать дальнейшей ковки и приданию нужной формы. Для достижения необходимой формы топора нужно продолжать закалять и ковать. По артефакту можно понять был ли он подвержен этому процессу – полученная микроструктура имеет малые равноосные зерна с явными двойниками отжига (феномен повторной кристаллизации). Когда, наконец, топору придают окончательную форму, деформированные двойники с линиями снова становятся видимыми. Микроструктурные исследования других топоров ясно указывают на те же свойства (Hosler 1994, 74, fig. 3.19). В Ламанаи были найдены необработанные заготовки (LA 1149/1), с которыми не проводили отжиг. Из этих заготовок не стали делать топоры либо потому что нужно было бы затратить на это много усилий, либо потому что собирались в дальнейшем использовать их для отливки новых изделий.

Что интересно, микроструктура исследованных топоров из Ламанаи не выявила ожидаемой при описанном выше процессе структуры. Так, анализ микроструктуры лезвий топоров LA 2790/6 и LA 2970/5 определил гомогенную крупнозернистую пористую структуру с признаками значительно затраченного труда на самом краю лезвия. Помимо этого, были свидетельства лишь частичной рекристаллизации металла. Тыльная сторона ударной части (конец рукоятки) топора LA 2790/7 имеет следы лишь минимально затраченного усилия на придание окончательной формы топора.

Рис. 6.4. Ударная поверхность топора LA 2790/3, на которой видны остатки вертикального литника после его зачистки. Фото: Дэн Кушел.

Ближайшее рассмотрение ударной поверхности топора LA 2970/3 снабдило нас новой информацией по технологии обработки металла у майя в Ламанаи. Визуальное инспектирование увеличенного артефакта (Рис. 6.4) позволило увидеть выступающую, почти круглую поверхность. И хотя в Ламанаи пока не было найдено ни одной формы, эта характерная черта представляет собой неоспоримое свидетельство того, что часть медных изделий здесь изготовлялось, скорее всего, при помощи двустворчатой литейной формы или методом утерянного воска, а не открытым литьём. Майя были хорошо знакомы с литьём методом утерянного воска, так что вполне вероятно, что эту же технологию использовали и при изготовлении данных топоров. Шугар и Вагенер (2008) проводили исследование методов литья и остужения, при которых могут появляться микроструктуры, схожие с теми, что мы видим у топоров из Ламанаи. По результатам этого исследования ясно, что рассматриваемая микроструктура вероятней всего была результатом литья в закрытой форме (схожей с формами, которые применяются при использовании метода утерянного воска), благодаря которой топор охлаждался медленно. Затем следовала минимальная холодная обработка металла топора и его отжиг за недостаточный период времени.

Химический состав исследованных топоров выявил два отдельных процесса производства (см. Таблицу 6.2). Фрагмент топора LA 2790/5 состоял из сложного медного сплава олова (1,5%) и мышьяка (1,4%), схожий состав был и у фрагмента LA 1153/1 (олово – 1,2%, мышьяк – 1%). Состав сплава выглядит значительным, тем не менее, такие значения практически определённо указывают на повторную отливку металлов с ещё большим содержанием олова и мышьяка, как об этом отмечается у Хослер (1994).

У фрагментов топоров LA 2790/7 и LA 2791/1 очень высокое содержание меди. Немного больший уровень мышьяка (0,8%) в топоре LA 2790/7 скорее всего получился в результате сплава чистых медных предметов с богатыми мышьяком изделиями, некоторые из которых могли оказаться в Ламанаи в ранний постклассический период. Это схоже с исследованными характеристиками других медных артефактов Ламанаи (Simmons and Shugar 2008).

Таблица 6.2. Химический состав ряда топоров (по SEM-EDS)

Предмет №	Топоры	Локация	Cu	Sn	As	Fe	Ag	Pb	S	Se	Ni
LA 1149/1	Болванка или топор/резец	Центр.часть	96,5	1,0	1,3	0,3	0,5				0,4
		Центр.часть	97,7	0,6	0,7	0,4	0,4				0,2
		Средние значения	97,1	0,8	1,0	0,4	0,4				0,3
		Добавления	86,5	1,3		0,4		11,8
		Добавления	91,6	0,6		0,4	0,6		6,8
LA 2790/5	Лезвие длинного топора	Центр.часть	95,7	1,7	1,7	0,4	0,6
		Центр.часть	96,4	1,4	1,2	0,3	0,6
		Средние значения	96	1,5	1,4	0,3	0,6
		Добавления	70,4		0,4	0,4	17,5	5,4
LA 2790/7	Тыльная часть короткого топора	Центр.часть	98,5	0,3	0,6	0,2	0,5
		Центр.часть	98,1	0,3	0,9	0,3	0,4
		Средние значения	98,3	0,3	0,8	0,3	0,4
		Добавления	50,2					49,8
		Добавления	87,7						9,2	3,1
LA 2791/1	Фрагмент топора	Центр.часть	98		1,2	0,3	0,5
		Центр.часть	98,7		0,6	0,3	0,4
		Средние значения	98,3		0,9	0,3	0,5
		Добавления	51,6	0,3		0,5		47,6
LA 1153/1	Фрагмент топора	Центр.часть	96,7	1,6	1,1	0,2	0,3
		Центр.часть	97,6	1,1	1	0,3	0,2
		Центр.часть	97,5	1	0,8	0,3	0,3
		Средние значения	97,2	1,2	1	0,3	0,3

Примечение: рассмотрены две группы: 1 топор из чистой меди и 2 – незначительных сплава с Sn и As.

 

Запасы («болванки»)

Два артефакта были названы болванками (LA 2790/1 и LA 2790/4 – Рис. 6.5) поскольку они схожи с теми, что были найдены ранее и названы Хослер (1994, 216; см. Рис. 6.6) болванками или чушками. Они чуть бесформеннее тех болванок, которые упоминаются Хослер. На такую форму могла повлиять температура металла во время плавки, либо неопытность мастера. Считается, что подобные предметы изготавливали специально для транспортировки и последующей переплавки. При ближайшем рассмотрении, однако, видно, что эти предметы относятся к категории так называемых «литейных запасов».

Рис. 6.5. LA 2790/1 (слева) и LA 2790/4 (справа). Оба предмета были найдены в мусорной яме испанского колониального периода, расположенной к востоку от испанских церквей. Там же были обнаружены 5 медных осколков 2 топоров. Предмет слева весит 21,4 гр., а справа – 86 гр. Фото: Дэн Кушел.

Рис. 6.6. Образцы ранее упомянутых болванок (чушек). Скорее всего это запасные предметы с видимым до сих пор остатком вертикального литника.

Этими запасами заполняют ёмкость в литейной форме для отливки методом утерянного воска и затем заливают в вертикальный литник, откуда металл поступает в саму форму, где выплавляется изделие необходимой формы (см. Рис. 6.7). Когда изделие готово, разбивают глину и отделяют друг от друга запасы, литник и полученный предмет. Когда отделяют литник, то на поверхности запаса остаётся небольшой выступ, который похож на ту выпуклость, которая была отмечена выше. Такой же выступ остается и на петле колокольчика. Такие запасы (ранее не использованные) могли быть применимы в качестве болванок для плавки и отливки новых предметов. Так или иначе, они явно указывают на металлургическую деятельность.

Рис. 6.7. Схематическое изображение литья методом утерянного воска. Справа – описание процесса, данное Лонгом (1964). Слева – образец LA 2790/4 с колокольчиком.

В обоих образцах (LA 2790/1 и LA 2790/4)) присутствуют значительные добавки оксида меди. Такое можно добиться, вливая расплавленный металл в насыщенную кислородом среду. Зернистая структура большая и по краям присутствует несколько двойников отжига, которые практически наверняка являются результатом отделения образца от вертикального литника.

У исследуемых двух запасных кусков различный химический состав (см. Таблицу 6.3). LA 2790/1 является чистым медным сплавом со следами олова. Две найденные в нём добавки богаты оловом. У предмета LA 2790/4 более сложная структура, более напоминающая переработанный металл, где встречается и олово, и мышьяк. Добавления здесь богаты сульфидом меди.

Таблица 6.3. Химический состав двух запасных кусков (по SEM-EDS)

Предмет №	Куски	Локация	Cu	Sn	As	Fe	Ag	Pb	S	Se	Bi
LA 2790/4	Большой запасной кусок	Центр.часть	98,2	0,8	0,7	0,3
		Центр.часть	98,6	0,5	0,6	0,2
		Центр.часть	95,5	2,9	1,5	0,2
		Центр.часть	98,6	0,3	0,5	0,3	0,3
		Центр.часть	98,6	0,4	0,5	0,2	0,3
		Центр.часть	96,7	1,6	1,4	0,3
		Средние значения	97,7	1,1	0,9	0,2	0,3
		Добавления	86,8	0,5		0,3			9,8	2,2
		Добавления	88,7						11,3
		Добавления	43,6				1,9	19,7			30,7
LA 2790/1	Небольшой запасной кусок	Центр.часть	99,5	0,3		0,2
		Центр.часть	99,2	0,3		0,3
		Средние значения	99,3	0,3		0,2
		Добавления	50,9	48,3		0,5

 

Результаты химического композиционного и микроструктурного анализов усиливает аргументацию в пользу местной переплавки и литья медных артефактов в Ламанаи. Сделанное ещё раз подтверждение возможной роли болванок в качестве запасных брусков для литья, а также наличие медных гранул обеспечивают нас серьёзной аргументацией в пользу местной повторной отливки металлических предметов. Помимо этого, различные предметы с характерным для повторно отлитых артефактов химическим составом хорошо согласуются с ранее высказанными наблюдениями Хослер (1994).

В следующей части данной статьи мы обсудим ряд причин, по которым майя считали медные предметы важными изделиями и поговорим о том, какую экономическую, социальную и космологическую роль все эти артефакты играли в постклассическое и колониальное время.

Значение меди в мире майя

В течение большей части постклассического периода изысканные медные предметы, кольца и колокольчики, местом происхождения которых является территория за пределами мира майя, служили прижизненным украшением для представителей элиты, а когда их обладатель умирал, то отправлялся в могилу вместе с ними. Подобные изделия были символами высокого социального ранга среди индейцев майя; их блестящие, внешние отличительные качества могли олицетворять собой силу солнца того человека, кто их носил, что могло помочь материализации их статуса.

Большинство этноисторических ресурсов мало что сообщают о майяских мастерах по меди. Однако в лексиконе майя колониального периода зафиксирован следующий термин за мастерами по металлу – Ah chuuen kaak, «мастер по огню» (Clark and Houston 1998, 44–45). В Словаре из Мотуля (майя-испанский словарь, вероятно, составленный в последнюю четверть XVI века предположительно испанским священником Антонио де Сьюдад Реаль) Ah chuuen kaak переводится, как «тот, кто находит и разливает металлы» (Clark and Houston 1998, 44–45; дополнительные переводы см. в статье Джона М. Викса данного сборника, ст.5).

Лексические данные словарей испанского колониального периода также позволяют немного пролить свет на то, как медные предметы ценились и использовались у майя. В Словаре цоцилей[2] у термина campana (колокольчик) перевод tak’in. Слово tak’in также употребляется в значении «деньги» как в Словаре цоцилей, так и в Словаре Сан-Франсиско (ещё одном словаре юкатекских майя, вероятно, записанном в колониальный период) (Laughlin 1988, 631; Michelon 1976, 584). У современных майя-чонталь слово ta k’in переводится, как «деньги, металл, дословно: экскременты солнца» (Knowles 1984, 462).

Основываясь на последнем переводе, вполне вероятно, как предполагала Хослер (1994, 1995) в случае с индейцами Западной Мексики, что некоторые металлические цвета или издаваемые металлом звуки считались у майя божественными. Дальнейшее исследование лексических данных указывает на то, что у майя термин kin означает «день» и «солнце», и поэтому неудивительно, что ta’kin означает «экскременты солнца». Также у современных майя-чоль термин tyak’in буквально переводится, как «экскременты солнца» от tya’ (экскременты) и k’in (солнце) (Josserand and Hopkins 1988). Ассоциация этого термина с солнцем, божеством, известном под именем Кинич Ахав или Бог G (Miller and Taube 1993; Schele and Miller 1986) предполагает, что металлам были приписаны священные, живые качества, которые майя считали божественными.

В XVII веке испанский монах фрай Диего Лопес де Когольюдо предоставил недвусмысленную информацию о том, как почитались и использовались медные колокольчики у майя времён испанского контакта, таким образом, подтверждая лексическое значение термина tak’in. У него есть следующее связанное с этим предложение: «деньгами, которыми они пользовались, служили небольшие колокольчики, медные колокольчики, которые ценились согласно своего размера» (1957 [1688], 181).

Говоря о штрафах, наложенных на майя, обвинённых в идолопоклонстве, испанец Диего Кихада отметил, что испанским властям выплачивались «небольшие колокольчики и медные колокольчики, которые у них были со времён язычества» (Scholes and Adams 1938, bk. 2: 214). Лексическая информация, в данном случае из словаря Кордемекса (Diccionario Maya Cordemex, опубликованном в 1980 году после затраченных на него рядом лингвистов четырёх лет), подтверждает версию о том, что майяские танцоры использовали колокольчики, поскольку термины cheh ok и cheh ok mascab переводятся, как «колокольчики, используемые танцорами» (Vásquez 1980, 87).

Резюме

Анализ недавно найденных в Ламанаи металлических артефактов позволил нам больше узнать о металлургии майя в южной части низменностей майя. Многие из обнаруженных недавно медных предметов относятся к производственным отходам литья, как, например, семь гранул и две обсуждаемые выше болванки. Есть предметы, как, например, 5 фрагментов топоров, найденные с непосредственной связью с болванками для отливки, которые идеально подходят для повторного литья в небольших тиглях – мастера майя их могли считать основным сырьём для переплавки и отливки новых форм, поскольку в Ламанаи было много медных предметов периода до и непосредственного контакта с испанцами.

Очевидно, что металлические предметы высоко ценились по экономическим, символическим и развлекательным причинам у майя постклассики и контактного периода. Мы считаем, что Массон была права, когда утверждала, что «металлы были, вероятно, самым высоко ценимым в регионе предметом роскоши в посклассическом мире майя» (2003, 279). И в самом деле, контекст, в котором находят металлические предметы в городищах низменности, указывает на то, что медные изделия не были в свободном доступе для всех желающих в обществе постклассических майя. Колокольчики, кольца, щипчики и различные украшения находят в основном в захоронениях элиты и в связи с ритуальным контекстом. Лишь небольшое количество медных изделий было найдено в жилищах общинников – таким образом, доступ к медным предметам роскоши был ограничен в основном теми, кто мог позволить себе их получить.

Благодаря раскопкам в двух главных строениях раннего постклассического периода (№10-2 и №10-4) было найдено 27 медных артефактов (Simmons, Pendergast, and Graham 2009). Все эти медные статусные предметы были найдены в связи с человеческими захоронениями, где вероятнее всего покоились некоторые из самых влиятельных лиц сообщества в XII и XIII вв. (Pendergast 1981; Simmons, Pendergast, and Graham 2009). Основываясь на химическом структурном анализе и стилистических особенностях, можно с определённой точностью утверждать, что данные и прочие медные предметы ранней постклассики происходят из Западной Мексики (Hosler 1994). В период ранней постклассики нет никаких свидетельств металлургии на территории Ламанаи, а распространённость медных изделий ограничена элитными захоронениями в важных церемониальных и/или административных жилых строениях.

Картина меняется где-то несколько столетий спустя, когда становится ясным, что в Ламанаи прибывает технология обработки меди и одновременно с этим увеличивается объём распространяемой по региону меди. Археологические данные вместе с химическими структурными и микроструктурными анализами указывают на то, что в контактный период мастера по металлу из Ламанаи перерабатывали медные предметы, привезённые из Западной Мексики; они их плавили и с помощью метода утраченного воска получали новые предметы (Hosler 1994; Shugar 2005b; Simmons and Shugar 2008). Помимо возможных болванок для плавки, самые лучшие на сегодняшний день доказательства производства медных изделий на территории Ламанаи можно выделить в две категории. В первую категорию входят повреждённые или некачественно изготовленные артефакты (то есть, неправильно отлитые колокольчики и большие заготовки топоров). Во вторую категорию попадают остаточные элементы производства, среди которых 5 медных болванок (чушек), несколько десятков кусочков бракованных медных листов, заготовки и 7 гранул.

Нам интересно какую роль играла элита в производстве меди в Ламанаи, поскольку некоторые металлические артефакты были обнаружены в строении №11-18, которое могло бы служить в качестве жилища касика в контактный период. Около 38% (71 из 187 шт.) всех обнаруженных в Ламанаи медных предметов были найдены в или непосредственно рядом с этим важных зданием. Из того же здания происходят ок половины (49,6%) медных предметов, связанные с терминальным постклассическим и испанским колониальным периодом керамической фазы «Yglesias».

Наличие материалов для производства медных предметов, а также строительных отходов в строениях, где проживали представители элиты сообщества Ламанаи контактного периода (в т.ч. в Строении №11-18), предполагает, что к терминальному постклассическому периоду и определённо к концу XV или началу XVI вв. местная элита оказывала определённое влияние на производство меди. Отсутствие производственных материалов в других местах в самом Ламанаи, а также относительная малочисленность самих медных предметов вне элитного контекста, дополнительно подтверждает идею о вовлечённости элиты в местном производстве медных изделий. Также дело, по всей видимости, обстояло и в Майяпане, где в контексте с резиденциями элиты были обнаружены материалы для производства медных предметов, отходы и несколько возможных керамических тиглей (см. Пэрис и Пераса Лопе, статья 7 данного сборника). Иномата (2001, 2007) предположил, что представители элиты общества майя часто сами были ремесленниками; те, что проживали в Ламанаи и в Майяпане могли обучиться технологии металлургии от странствующих мастеров по металлу (Berdan et al. 2003; Bray 1977; Proskouriakoff 1962).

Как отмечает Хельмс (1993), публичный показ прекрасно исполненных предметов, привезённых издалека, был средством, посредством которого элита древних сообществ выражала свою власть, авторитет и связи с внешними царствами. Нам ясно из разных источников, что цари классических майя нарочито демонстрировали своё богатство, власть и социальный статус посредством различных символических предметов, особенно это касается изделий из жадеита, раковин спондилуса, шкур ягуара и пр. Многие из таких предметов ассоциировались со сверхъестественными силами. Постклассическая элита майя, демонстрировавшая предметы из меди (с уникальными металлическим цветом, звуком и божественной ассоциацией) эффективно манипулировала этим действенным материалом, чтобы выразить идеологию, тем самым продолжая наследие предшественников классического периода и демонстрируя свою связь с отдалёнными реальными и духовными царствами. Использование предметов, сделанных из сравнительно малоизвестного материала, привезённого издалека, могло помочь элите майя определить или подтвердить свои экономические позиции в постклассическом сообществе, узаконивая права на политическую власть и поддерживая определённую степень дистанции между ними и прочими представителями сообщества.

Благодарности

Исследование, проведённое в Ламанаи в рамках проекта MAP было выполнено благодаря поддержки института археологии Белиза. Скотт Сайммонс хотел бы выразить особую благодарность Хайме Аве и Джону Моррису, а также всем работникам института археологии Белиза за разрешение исследовать историю их страны и за то, что они сделали его путешествие приятным. Он мог бы и не завершить своё исследование без ценной помощи мужчин и женщин из Индейской церкви, в частности Оскара Руано, Марви Мурильоса, Руэбена Аревало, Хорхе Васкеса, Марины Аревало, Хорхе Рамоса, Виктора Гонзалеса, Феликса Рамиреса, Энрике Руано, Израэля Лопеса, Лорены Лопес, Бренды Аревало, доньи Бланка Эскивель, доньи Оливии Гонзалес и женской группы Лас Оркидеас. Также он в долгу перед Карен Пирс, которая помогла ему запустить проект MAP  в 1999 году, первого года проекта в поле. Поддержка и ободрение Дэвида Пендергаста были также важными в первые годы жизни проекта MAP – выражаем ему отдельную благодарность. Особая благодарность выносится Лоре Ховард совместно с которой Скотт управлял археологической полевой школой в 2001, 2002, 2004 и 2006 гг. Он также благодарен Марку и Монике Хоуэвелс, а также великолепным сотрудникам Lamanai Outpost Lodge за их поддержку проекта MAP в первые несколько лет после его запуска. Клод и Луи Беланже (Belanger) в первые годы проекта MAP всячески его поддерживали, он им также благодарен за это. Ещё Скотт хотел бы выразить его глубокую почтительность многим студентам из ниверситета Северной Каролины в Уилмингтоне (UNCW), работавшим все эти годы в проекте MAP. Коллеги Скотта с кафедры антропологии в UNCW все эти годы были чрезвычайно полезны, и он хотел бы поблагодарить Милдори Альберт, Билла Александра, Пэта Лерча, Кристал Маскаро, Дейла Маккола, Барбару Майкл, Джона Наварра, Нору Ребер, Джима Сабеллу, Эмму Смит и Дэна Темпла. Также он благодарен за поддержку Управлению международных программ UNCW, в частности Денайз Дипучио, Марку Галловичу и Джиму Макнаббу. Скотт выражает признательность за помощь своим коллегам-исследователям Археологического проекта Ламанаи, в т.ч. Джиму Эймерсу, Линде Оуви, Мередит Мартинес, Трэси Мэйфилд, Ричарду Мидоусу, Терри Повису, Марку Шелби, Норберту Стэнчли и Дарси Виволлу. За превосходные фотографии обсуждаемых в статье предметов выражается благодарность Дэну Кушелу. Все анализы SEM проводились на оборудовании по электронной микроскопии Лехайского университета. Мы также хотим поблагодарить Лиз Грэм за её многолетнюю помощь и поддержку. Лучшего коллеги и не пожелаешь. Мы также благодарны анонимным рецензентам данной статьи, в то же время, отмечаем, что все ошибки лежат на совести авторов.

Ссылки

Bateson, J. H., and I. H. S. Hall. 1977. The Geology of the Maya Mountains, Belize, Overseas Memoir. London: H. M. Stationery Off.

Berdan, Frances F., Marilyn A. Masson, Janine Gasco, and Michael E. Smith. 2003. “An International Economy.” In The Postclassic Mesoamerican World, edited by M. E. Smith and F. F. Berdan, 96–108. Salt Lake City: University of Utah Press.

Bray, Warwick. 1977. “Maya Metalwork and Its External Connections.” In Social Process in Maya Prehistory: Studies in Honour of Sir Eric Thompson, edited by N. Hammond, 365–403. New York: Academic Press.

Clark, John E., and Stephen D. Houston. 1998. “Craft Specialization, Gender, and Personhood among the Post-Conquest Maya of Yucatan, Mexico.” In Craft and Social Identity, edited by C. L. Costin, R. P. Wright, and E. M. Brumfiel, 31–46. Arlington, VA: American Anthropological Association.

Dungworth, D., and R. Wilkes. 2009. “Understanding Hammerscale: The Use of High-Speed Film and Electron Microscopy.” Historical Metallurgy 43 (2): 33–46.

Graham, Elizabeth A. 2004. “Lamanai Reloaded: Alive and Well in the Early Postclassic.” Research Reports in Belizean Archaeology 1:223–241.

Helms, Mary W. 1993. Craft and the Kingly Ideal: Art, Trade, and Power. 1st ed. Austin: University of Texas Press.

Hosler, Dorothy. 1994. The Sounds and Colors of Power: The Sacred Metallurgical Technology of Ancient West Mexico. Cambridge, MA: MIT Press.

Hosler, Dorothy. 1995. “Sound, Color and Meaning in the Metallurgy of Ancient West Mexico.” World Archaeology 27 (1): 100–115. http://dx.doi.org/10.1080/00438243.1995.9980295.

Inomata, Takashi. 2001. “The Power and Ideology of Artistic Creation: Elite Craft Specialists in Classic Maya Society.” Current Anthropology 42 (3): 321–349. http:// dx.doi.org/10.1086/320475.157 Archaeometallurgy at Lamanai, Belize

Inomata, Takashi. 2007. “Knowledge and Belief in Artistic Production by Classic Maya Elites.” Archeological Papers of the American Anthropological Society 17 (1): 129–141. http://dx.doi.org/10.1525/ap3a.2007.17.1.129.

Jones, Grant D. 1989. Maya Resistance to Spanish Rule: Time and History on a Colonial Frontier. 1st ed. Albuquerque: University of New Mexico Press.

Jones, Grant D. 1998. The Conquest of the Last Maya Kingdom. Stanford, CA: Stanford University Press.

Josserand, J. Kathryn, and Nicholas A. Hopkins. 1988. “Chol (Mayan) Dictionary Database.” Final Performance Report, National Endowment for the Humanities Grant RT-20643086, Part III.

Knowles, Susan M. 1984. “A Descriptive Grammar of Chontal Maya (San Carlos Dialect).” PhD dissertation, Department of Anthropology, Tulane University, New Orleans.

Laughlin, Robert M. 1988. The Great Tzotzil Dictionary of Santo Domingo Zinacantán: With Grammatical Analysis and Historical Commentary. Washington, DC: Smithsonian Institution Press.

Long, Stanley. 1964. “Cire Perdue Copper Casting in Pre-Columbian Mexico: An Experimental Approach.” American Antiquity 30 (2): 189–192. http://dx.doi.org/10.2307/278850.

López de Cogolludo, Fray Diego. 1957 [1688]. Historia de Yucatán. Edited by J. Ignacio Rubio Mañé. Mexico City: Academia Literaria.

Lothrop, Samuel K. 1952. Metals from the Cenote of Sacrifice, Chichén Itzá, Yucatán: With Sections by W. C. Root and Tatiana Proskouriakoff and an Appendix by William Harvey. Cambridge, MA: Peabody Museum.

Masson, Marilyn A. 2003. “Economic Patterns in Northern Belize.” In The Postclassic Mesoamerican World, edited by M. E. Smith and F. Berdan, 269–281. Salt Lake City: University of Utah Press.

Merkel, J. F., I. Shimada, C. P. Swann, and R. Doonan. 1994. “Pre-Hispanic Copper Alloy Production at Batán Grande, Peru: Interpretation of the Analytical Data from Ore Samples.” In Archaeometry of Pre-Columbian Sites and Artifacts, edited by D. A. Scott and P. Meyers, 199–227. Los Angeles: Getty Conservation Institute.

Michelon, Oscar, ed. 1976. Diccionario de San Francisco. Graz, Austria: Akademische Druck- u. Verlagsanstalt.

Miller, Mary Ellen, and Karl A. Taube. 1993. The Gods and Symbols of Ancient Mexico and the Maya: An Illustrated Dictionary of Mesoamerican Religion. New York: Thames and Hudson.

Northover, J. P. 1989. “Properties and Use of Arsenic-Copper Alloys.” In Old World Archaeometallurgy, edited by A. Hauptmann, E. Pernicka, and G. A. Wagner. Bochum: Der Anschnitt Beiheft 7.

Paris, Elizabeth H. 2008. “Metallurgy, Mayapán and the Postclassic World System.” Ancient Mesoamerica 19 (1): 43–66. http://dx.doi.org/10.1017/S0956536108000291. Pendergast, David M. 1975. “The Church in the Jungle: The ROM’s First Season at Lamanai.” Rotunda 2:32–40.

Pendergast, David M. 1981. “Lamanai, Belize: Summary of Excavation Results, 1974–1980.” Journal of Field Archaeology 8 (1): 29–53. 158

Scott E. Simmons and Aaron N. Shugar Pendergast, David M. 1985. “Lamanai 1984: Digging in the Dooryards.” Royal Ontario Museum Archaeological Newsletter, Series 2, No. 6. Toronto: Royal Ontario Museum.

Pendergast, David M. 1986. “Stability through Change: Lamanai, Belize, from the Ninth to the Seventeenth Century.” In Late Lowland Maya Civilization: Classic to Postclassic, edited by J. A. Sabloff and E. W. Andrews, 223–249. Albuquerque: University of New Mexico Press.

Pendergast, David M. 1990. “Up from the Dust: The Central Lowlands Postclassic as Seen from Lamanai and Marco Gonzalez.” In Vision and Revision in Maya Studies, edited by F. S. Clancy and P. D. Harrison., 168–177. Albuquerque: University of New Mexico Press.

Pendergast, David M. 1991. “The Southern Maya Lowlands Contact Experience: The View from Lamanai, Belize.” In The Spanish Borderlands in Pan-American Perspective, edited by D. H. Thomas, 336–354. Washington, DC: Smithsonian Institution Press.

Pendergast, David M. 1993. “Worlds in Collision: The Maya/Spanish Encounter in Sixteenth and Seventeenth Century Belize.” Proceedings of the British Academy 81:105–43.

Pendergast, David M. 2005. “The Lessons of History: Perspectives from Spanish Period Lamanai, Belize, on the Interpretation of Stratigraphy, Core Content and Midden Associations.” In Onward and Upward! Papers in Honor of Clement W. Meighan, edited by C. W. Meighan and K. L. Johnson, 233–253. Chico, CA: Stansbury Publishing Company.

Pendergast, David M., Grant D. Jones, and Elizabeth Graham. 1993. “Locating Maya Lowlands Spanish Colonial Towns: A Case Study from Belize.” Latin American Antiquity 4 (1): 59–73. http://dx.doi.org/10.2307/972137.

Proskouriakoff, Tatiana. 1962. “The Artifacts of Mayapán.” In Mayapán, Yucatán, Mexico, edited by Harry E. D. Pollock, Ralph L. Roys, Tatiana Proskouriakoff, and A. Ledyard Smith, 321–531. Publication 619. Washington, DC: Carnegie Institute of Washington.

Rothenberg, Beno, R. F. Tylecote, and P. J. Boydell. 1978. Chalcolithic Copper Smelting: Excavations and Experiments, edited by B. Rothenberg. Archaeo-Metallurgy Number One. London: Institute of Archaeo-Metallurgical Studies.

Sahagún, Bernardino de. 1950–1982. Florentine Codex: General History of the Things of New Spain, translated and edited by A.J.O. Anderson and C. E. Dibble. 13 vols. (12 bks.). Salt Lake City: School of American Research and University of Utah.

Schele, Linda, and Mary Ellen Miller. 1986. The Blood of Kings: Dynasty and Ritual in Maya Art. New York: G. Braziller.

Scholes, France Vinton, and Eleanor Burnham Adams. 1938. Don Diego Quijada, Alcalde Mayor de Yucatan, 1561–1565: Documentos sacados de los archivos de España y publicaciones por France V. Scholes y Eleanor B. Adams, Tomo II: Documentos XXXIV–LXXXV. Mexico City, México: Antigua Librería Robredo, de J. Porrúa e Hijos.

Shugar, A. N. 2001. “Archaeometallurgical Investigation of the Chalcolithic Site of Abu Matar, Israel: A Re-assessment of Technology and Its Implications for the Ghassulian Culture.” PhD dissertation, Institute of Archaeology, University College London. 159 Archaeometallurgy at Lamanai, Belize

Shugar, A. N. 2005a. “Copper Processing in Central America: Excavations and Finds at El Coyote, Honduras.” Historical Metallurgy Society News 59:10. Shugar, A. N. 2005b. “Metallurgical Investigation of Metal Artifacts from Lamanai, Belize.” Appendix in Preliminary Report of the 2005 Field Season at Lamanai, Belize: The Maya Archaeometallurgy Project. UNCW Anthropological Papers, 5; Papers of the Maya Archaeometallurgy Project, 3. Wilmington: University of North Carolina.

Shugar, A., and J. Wagener. 2008. “Experimental Archaeometallurgy: Re-casting Maya Bronze Axes.” In 37th International Symposium on Archaeometry. Sienna, Italy. Simmons, Scott E. 1999. “The Maya Archaeometallurgy Project, Lamanai, Belize, 1999.” Report submitted to the H. John Heinz III Fund for Latin American Archaeology, Pittsburgh, PA, and the Department of Archaeology, Belmopan, Belize.

Simmons, Scott E. 2004. Preliminary Report of the 2004 Field Season at Lamanai, Belize: The Maya Archaeometallurgy Project. UNCW Anthropological Papers, 2; Papers of the Maya Archaeometallurgy Project, 2. Wilmington: University of North Carolina.

Simmons, Scott E. 2005a. “Investigations in the Church Zone: Maya Archaeometallurgy at Spanish Colonial Lamanai, Belize.” Research Reports in Belizean Archaeology 2:231–239.

Simmons, Scott E. 2005b. Preliminary Report of the 2005 Field Season at Lamanai, Belize: The Maya Archaeometallurgy Project. UNCW Anthropological Papers, 5; Papers of the Maya Archaeometallurgy Project, 3. Wilmington: University of North Carolina.

Simmons, Scott E. 2006. Preliminary Report of the 2006 Field Season at Lamanai, Belize: The Maya Archaeometallurgy Project. UNCW Anthropological Papers, 7; Papers of the Maya Archaeometallurgy Project, 3. Wilmington: University of North Carolina. Simmons, Scott E., and Laura J. Howard. 2003. Preliminary Report of the 2001–2002 Field Season at Lamanai, Belize: The Maya Archaeometallurgy Project. UNCW Anthropological Papers, 1. Wilmington: University of North Carolina.

Simmons, Scott E., David M. Pendergast, and Elizabeth Graham. 2009. “The Context and Significance of Copper Artifacts in Postclassic and Early Historic Lamanai, Belize.” Journal of Field Archaeology 34 (1): 57–75. http://dx.doi.org/10.1179/009346909791071050.

Simmons, Scott E., and Aaron N. Shugar. 2008. “The Context, Significance and Technology of Copper-Tin Bronze Metallurgy at Late Postclassic–Spanish Colonial Period Lamanai, Belize.” Research Reports in Belizean Archaeology 5:125–134.

Simmons, Scott E., and Aaron N. Shugar. N.d. “Maya Metallurgical Technology in Late Postclassic–Spanish Colonial Times: The View from Lamanai, Belize.” Under review at ArchéoSciences.

Vásquez, Alfredo Barrera. 1980. Diccionario Maya Cordemex. Mérida, Mexico: Ediciones Cordemex.

Wiewall, Darcy L. 2005. “Identifying the Late Postclassic–Colonial Transition in Belize: Results of the 2003 Field Season at the Site of Lamanai, Belize.” Research Reports in Belizean Archaeology 2:211–221.