Эхо восстания

Популярность имени Тупака Амару продолжала вдохновлять на героические дела и после его гибели, как продолжает и сейчас вдохновлять тех, кто в наши дни готов отдать свою жизнь в борьбе за торжество подлинной социальной справедливости.

«Вперед, моя Родина, я всегда с тобой!» — этот клич нашел отклик в Андах. Диего Кристобаль, двоюрод­ный брат погибшего Инки, принял из рук героя знамя восстания. Дезертирство из рядов королевской армии стало обычным явлением, в то время как нападения повстанцев повсюду возобновлялись. Их не смогли устрашить никакие репрессии колонизаторов. Повстан­цы проявляли образцы беспредельного героизма, пред­почитая смерть с оружием в руках позорной сдаче в плен. Все это убеждало колонизаторов в том, насколь­ко глубоко запал в душу индейцев призыв Тупака Ама­ру к освобождению.

Королевская армия, насчитывающая перед началом операций против Тупака Амару 17 тыс. человек, из-за понесенных потерь сократилась до 1600 человек, когда Диего Кристобаль и его сын Мариано вынудили их отступить из Пуно. Новые потери она понесла от непре­рывных нападений небольших партизанских отрядов на пути отступления в Куско. Здесь Арече безуспешно пытался вновь стать хозяином положения. Но ни обещания помилования, в которые никто не верил, ни пропове­ди священников, ни усиливающиеся жестокие наказа­ния не смогли сломить свободолюбивый дух индейцев. Арече был вынужден покинуть Куско.

Сложилась совершенно неуправляемая обстановка: рудники и обрахе были заброшены, торговля сошла на нет; жители горных поселений покидали свои дома и искали спокойствия на побережье и в городах. Коро­левские власти предложили мир, прощение и всеоб­щую амнистию. Диего Кристобаль принял их, не желая увеличивать число жертв.

В местечке Сикуани состоялась церемония примире­ния, обставленная с большой помпой и размахом. В январе 1782 года было отменено отлучение от церкви Тупака Амару, затем была объявлена всеобщая амнис­тия, все оружие должно было быть сдано. Вождю индейцев сохранили шпагу. В Лиме вице-король опу­бликовал вердикт о прощении. Восстание закончи­лось...

Но в действительности дело обстояло далеко не так. Отважные касики Карлос Нина Катари, Алехандро Калисайа, Симон Кондори, Вилка Апаса продолжали борьбу. Со временем все они попали в руки королевских войск. Вилку Апаса приговорили к такой же мучитель­ной смерти, как и Тупака Амару: его четвертовали.

Королевские власти решили уничтожить семью Ту­пака Амару «до четвертого колена». Диего Кристобаля обвинили в содействии восстанию и заключили в тюрь­му вместе с матерью, женой и детьми, а также близким соратником Андресом Мендигуре.

Обвинение было состряпано так неуклюже, что его несправедливость ни у кого не вызывала сомнения. Один из слушавших его справедливо заметил, что един­ственное преступление семьи заключалось в принадлеж­ности к роду Тупака Амару.

Семья была казнена в июле 1783 года. Вызывает глубокое отвращение дошедшее до нас описание казни вождя: «Когда наступила очередь Диего Кристобаля, около виселицы установили пылающую жаровню с ог­ромными щипцами. Глашатай огласил приговор, и палачи начали вырывать у приговоренного раскален­ными докрасна щипцами куски тела. Диего Кристо­баль переносил эту ужасную пытку с твердостью и през­рением. Чтобы он не умер раньше времени, его поспеш­но вздернули на виселицу. Затем труп четвертовали, и его части выставили для публичного обозрения в различных местах»²³³.

Остальные члены семьи, кроме матери Диего Крис­тобаля, к своему счастью умершей по пути в Лиму, ку­да ее везли для приведения в исполнение приговора, испытали те же муки, какие выпали на долю вождя. Ис­ключение составили лишь некоторые родственники, приговоренные к пожизненному заключению в ссылке в Испанию, с тем чтобы Перу стало свободным от «бесчестного» и «презренного» рода Тупака Амару.

Сыновья Мариано и Фернандо были отправлены в Испанию на разных кораблях. Мариано умер в пути вместе с другими 17 пленниками. Фернандо чудом спас­ся во время кораблекрушения, которое потерпело у бе­регов Пенише его судно.

В то время ему было 16 лет. Пробродив без цели несколько дней, он сдался на милость Карла III и был посажен в тюрьму вместе с другими перуанскими узни­ками. Позднее по его просьбе ему предоставили воз­можность учиться. Затем ему предложили принять ду­ховный сан. Фернандо отказался, сославшись на то, что бог не призвал его стать на этот путь. Наоборот, он чувствует призвание к исполнению административных обязанностей. Ему положили мизерную пенсию, едва хватавшую, чтобы не умереть с голоду. К тому же ее нерегулярно платили. В 1798 году, лишенный средств к существованию, тяжело больной, он умер в Мадриде²³⁴.

В верхнем Перу, на территории нынешней Боливии, три брата Катари — Томас, Дамасо и Николас — под­няли народ на героическую борьбу против злоупотреб­лений коррехидоров, повинностей и рабства. Томас, касик Чаянты, встретился с Хосе Габриэлем Тупаком Амару, когда тот готовил восстание шахтеров в районе Потоси. Оттуда он пешком отправился в Буэнос-Айрес с целью встретиться с вице-королем Вертисом и изло­жить свои жалобы на злоупотребление коррехидора. Томас не говорил по-испански. Тем не менее повсюду, где он появлялся, у него находились друзья и сторонни­ки дела, которое он защищал. Среди них было немало креолов.

Все три брата погибли от рук роялистов. Томас был убит солдатами вице-короля Вертиса, посланными на его поиски. Два других несколько позже были выданы группой метисов и индейцев врагу.

После смерти Томаса Катари его место в рядах борцов занял Хулиан Апаса, принявший имя Тупак Катари в честь двух вождей, перед которыми он преклонялся.

Его наиболее выдающимся военным достижением была осада города Ла-Паса, у стен которого в течение 109 дней почти беспрерывно продолжались бои.

Когда королевская армия наконец отошла от Ла-Паса, Тупак Катари возобновил осаду города с по­мощью Андреса Мендигуре, племянника Тупак Амару. Этот юноша, несмотря на свою молодость (ему испол­нилось всего 19 лет), проявил храбрость во время осады Сората. В течение трех месяцев он держал город под угрозой. Он построил плотину, которая задер­жала талую воду с отрогов горы Типуани. Вода, пущен­ная затем на город, привела к немедленной капитуля­ции испуганных жителей.

Новая осада Ла-Паса проходила в непрерывных боях с переменным успехом. Обеспокоенные испанцы вновь направили свежие войска в город. Передовые отряды повстанцев были разбиты. Тупак Катари и его сподвижники были вынуждены снять вторую осаду.

Пока проходили мирные переговоры, один прибли­женный, выдававший себя за друга Тупака Катари, пригласил его на праздник в его честь, во время которого сотня королевских солдат должна была окружить дом, где он находился, и захватить его. Но вождь заподозрил неладное и вовремя покинул место, где его ожидала засада. Схватить его было нелегко, но солдатам это удалось.

Между тем борьба продолжалась. Повсюду вспыхи­вали мятежи. На просторах древней Тауантинсуйо и за ее пределами пылало восстание.

В Чили французы Грамюссе и Барней вместе с живущими там испанцами готовили восстание, боролись за независимость. Они разрабатывали новую консти­туцию, которая провозглашала Чили свободной страной с республиканским строем, где не будет ни смертной казни, ни рабства, ни социального неравенства. Когда заговор был раскрыт, оба были направлены в ссылку на тех же кораблях, что и члены семьи Тупака Амару, избежавшие смертной казни. Во время кораблекруше­ния, которое потерпел один из кораблей у берегов Португалии, Барней погиб вместе с храбрым юношей Андресом Мендигурой.

Значительным выступлением против колонизаторов было восстание касика Чикагуала. В Аргентину вос­стание пришло, перешагнув через Анды. Солдаты вос­ставали против офицеров. В Ла-Риохе они заставили открыть табачные лавки и торговать в них по разумным ценам. В целом выступления были направлены против злоупотреблений властей. В Сальте народ вышел на улицы и помешал войскам подавить восстание. В райо­не Жужуй вспыхнуло восстание тупамарос. Его возгла­вил метис Хосе Кирога. Вся провинция Тукуман была охвачена свободолюбивыми идеями. Зараженная пов­станческим духом армия вызвала серьезную озабочен­ность королевских властей. Если выступление индейцев можно было легко подавить — они были вооружены пращами, палицами, копьями,— то восставшая армия, оснащенная современным оружием, представляла серь­езную угрозу.

Восстания подавлялись с невиданной жестокостью. Захваченным повстанцам ставили на лице клеймо — букву «R» (от слова «ребельде» — повстанец). Этот факт вызвал нарекание даже со стороны властей, ко­торым показалось чрезмерным ставить клеймо на лице, а не на какой-либо другой части тела. Клеймение было введено с одобрения «просвещенного» вице-коро­ля Вертиса.

В Кито Мигель Товар-и-Угарте и монах Мариано Ортега, воодушевленные движением Тупака Амару, примкнули к нему, предложив в письме к Инке свое сотрудничество, если он распространит борьбу на этот район. Их выдал властям доносчик. Чтобы избежать скандала, монаха брата Мариано не наказали, а уста­новили за ним наблюдение. Но Товар-и-Угарте был осужден на десятилетнее заключение в замке Чагре, где он потерял зрение и здоровье, а затем умер, не отбыв срок наказания.

Хосе Антонио Галан возглавлял отряд, в который входили его братья Иларио и Непомусено. Среди повстанцев были и женщины, например донья Мануэла Бельтран, и касик из Боготы Амбросио Писко, и люди с соляных копей в Сипакире и Немокона, и крестьяне из Симакоты и Моготеса... Повстанцы, наступающие на столицу, выдвинули в Сипакире условия примирения, состоящие из 33 пунктов. Эти условия были приняты для рассмотрения в судебной палате, а затем отвергну­ты вице-королем.

Энтузиазм среди повстанцев продолжался недолго. Нарушение властями условий договоренности повергло их в уныние. Только Антонио Галан держался в се­верных провинциях твердо и храбро, не собираясь ка­питулировать. Вице-король предлагал всеобщую амнис­тию при условии сдачи оружия и прекращения борьбы...

Галан не сдался. Его выдал один из приближенных, купивший этим свое прощение. Вождя удалось захва­тить с группой верных ему людей, трое из которых затем разделили с ним приговор и пытки. Суд вынес Галану и его трем товарищам такой же приговор, как ранее Тупаку Амару. Их четвертовали, а останки выста­вили на всеобщее обозрение. Дом героя был снесен до основания, и это место посыпали солью, а весь его род был проклят церковью.