Экзистенциальные атрибуты Ометеотла по отношению к бытию вещей

Вопрос относительно пантеистического характера мысли нагуа, поставленный, кажется, Байером, приобре­тает новую силу, особенно после того, как мы отметили вездесущесть Ометеотла и его функции матери и отца богов — или, говоря более абстрактно, рассмотрели его как причину космических сил, — а также его основопола­гающее действие по отношению к земле (тлалламанка) и обнаружили отождествление со светилами, огнем и водой.

Однако раньше, чем высказать какое-либо суждение относительно привлекательной гипотезы Байера, следует, пожалуй, заняться исследованием нескольких названий, данных тламатиниме высшему началу в связи с его от­ношением к тому, что мы назовем «бытием вещей»[257]. Особенность этих названий Ометеотла состоит в том, что в них делается попытка раскрыть своеобразную связь Господина дуальности со всем существующим в тлалтикпаке (на земле). Приведем эти названия Ометеотла и снабдим их соответствующими коммента­риями:

Йогуалли— ээкатл. Саагун переводит: «невидимый и неощущаемый»; ин Тлокэ ин Нагуаке: «хозяин непосред­ственной близости»; Ипалнемогуани: «тот, благодаря ко­торому мы живем»; Тотекуио ин илгуикагуа ин тлалтик-паккэ ин миктлане: «Господин наш, хозяин неба, земли и области мертвых», и, наконец, Мойокойани: «тот, кто сам себя изобретает».

Говоря о дифразизме Йогуалли-ээкатл, следует отме­тить, что он очень часто встречается в нагуатлском тек­сте, соответствующем VI книге «Истории» Саагуна. Чи­тателю сначала кажется, что здесь речь идет об атри­буте Тецкатлипока. Так, например, уже в названии главы II Саагун пишет, что он будет говорить «о языке и выражениях, которые они употребляли, когда моли­лись главному богу, называемому Тецкатлипока и Иоалли-ээкатл...»[258]

Однако наряду с этим высказыванием мы встречаем другое, не менее авторитетное, в древнем тексте «Исто­рии мексиканцев пв их рисункам». В нем говорится о де­тях Ометекутли, Омесигуатл и о том, что «третьего на­звали Кицалкоатл, или Йагуа-лиэкатл (то есть Йогуал­ли-ээкатл)»[259]

И, наконец, как бы в противопоставление с преды­дущими текстами, в которых Йогуалли-ээкатл сначала отождествляется с Тецкатлипокой, а затем с Кетцалкоатлом, имеется утверждение Саагуна, который, касаясь происхождения народов нагуа вообще и их традиций, пишет: «У них был бог, которому поклонялись, к кото­рому взывали и обращались, прося у него то, чего они желали, его называли Йоалли-ээкатл, что означает ночь и ветер, или невидимый, ему молились..-.»[260]

Можно привести и другие отрывки, в которых Саагун ясно указывает на то, что Йогуалли-ээкатл был глав­ным богом нагуа[261]. Решающее же доказательство дает нижеприводимый нагуатлский текст. В нем высший бог ясно наделяется тремя названиями, в том числе и Йогу­алли-ээкатл. Проанализируем эти названия.

«Тлакатле, тлокээ нагуакээ, Ипалнемоани, йоале-экатле...» Перевод: «Господин, хозяин непосредственной близости, Даритель жизни, ночь-ветер...»[262]

Сравнивая название Йогуалли-ээкатл с Тлокэ Нагуакэ и Ипалнемогуани, относительно которых нет ника­ких сомнений, что они относятся к высшему началу, можно сделать безошибочный вывод, что Йогуалли-ээкатл также является атрибутом двойственного бога.

Выяснив этот вопрос, необходимо решить кажущееся противоречие двух первых текстов Саатуна и «Истории мексиканцев». Вспомним, что Тецкатлипока по своему происхождению — это ночной лик Ометеотла, а согласно рассказу в «Истории мексиканцев», Кэтцалкоатл, как один из сыновей двойственного бога, занимает место красного Тецкатлипоки, на что мы уже указали, говоря о космологических идеях нагуа. Таким образом, Кетцалкоатл и Тецкатлипока идентифицируются между собой, а Тецкатлипока в свою очередь с одним из образов Оме­теотла. В таком случае название Йогуалли-ээкатл, кото­рое, казалось, вызывало определенную путаницу, служит теперь своеобразным доказательством нашего утвер­ждения о том, что Тецкатлипока — (зеркало, которое ды­мит) и Тецкатланехтиа — (зеркало, благодаря которому появляются вещи) в сущности являются двумя масками, в которых выступает двойственная природа Ометеотла.

Устранив эту первую трудность, перейдем к изучению более глубокого смысла первого атрибута Ометеотла: Йогуалли-ээкатл. Здесь мы встречаем дифразизм, по­добный дифразизму «цветок и песня». Его дословное значение: «ночь и ветер». Однако его смысл, по утвер­ждению Саагуна, означает: «невидимый (как ночь) и не­ощущаемый (как ветер)»[263].

Следовательно, это также подтверждает ранее выска­занную мысль о том, что высшее начало есть невиди­мая и неощущаемая реальность, и тем самым, говоря метафизическими терминами, его трансцендентную при­роду. Другими словами, здесь говорится, что Ометеотл находится вне опыта, который нагуа так образно опре­деляли как «видимое и ощущаемое». Таким образом, Йогуалли-ээкатл в целом является выражением трансцендентного характера Ометеотла.

Рассмотрим другое название высшего бога тламатиниме: ин Тлокэ ин Нагуакэ, которое, как и Ипалнемогуани, встречается в большинстве нагуатлских текстов. Ихтлилхочитл рассказывает интересный факт, что Нецагуалкойотл без всякого различия употреблял эти два названия высшего начала, когда говорил о боге: «Хотя существовало много идолов, изображающих различных богов, когда нужно было говорить о божестве, он ни­когда в отдельности их не упоминал, а всегда говорил — ин Тлокэ ин Нагуакэ, Ипалнемоани...»[264]

Дифразизм Ин Тлокэ ин Нагуакэ есть субстантива­ция двух наречий тлок и нагуак. Тлок означает: близко, как об этом свидетельствуют существующие сложные слова, например но-тлок-па: к моей близости... Второй термин нагуа дословно означает: в окружности того, или в кольце, на что указывает Селер в интересном исследо­вании данного слова[265]. Опираясь на эти элементы, ска­жем, что личный притяжательный суффикс -э, добавляемый к обеим адвербиальным формам Тлок(-э) и нагуак(-э), придает этим терминам смысл, близкий, напри­мер, к значению «вокруг» или «принадлежит ему». Таким образом, ин Тлокэ ин Нагуакэ можно перевести как «хозяин того, что близко, и того, что находится в круге, или кольце». Фрай Алонсо де Молина в своем словаре дает следующий перевод этого натуатлского дифразизма, являющегося подлинным «цветком и песней»: «Это тот, кто является бытием всех вещей, сохраняет их и дает им основу»[266]. Клавихеро, касаясь в своей «Истории» идеи древних мексиканцев о высшем существе, переводит Тлокэ Нагуакэ как «тот, кто все содержит в себе»[267]. Гарибай, излагая мысль нагуа в терминах, более близ­ких к нашему образу мыслей, переводит это так: «тот, кто находится рядом со всем и рядом с которым нахо­дится все»[268].

Из всего сказанного можно сделать вывод, что свой­ство, которое приписывается Ометеотлу, когда его назы­вают Тлокэ Нагуакэ, находится в тесной связи с его «вездесущестью», которая понимается не статически, а как первичная основа Вселенной, представляющейся в виде круга, окруженного водой (сем-а-нагуак), дей­ствующей в каждой из его пяти «обоснований», или эпох, и затем выступающей как основа земли (тлаяманак) с ее пупа, или центра, все это мы уже встречали в раз­личных текстах при изучении космологических идей на­гуа. Исходя из этого, можно полностью выяснить смысл изучаемого нами дифразизма, даваемого в переводе Молина: «Это тот, кто является бытием всех вещей, со­храняет и дает им основу». Все находится в его власти: от того, что находится рядом, до самых отдаленных мест кольца воды, окружающей мир. Принадлежа ему, все выступает как результат его созидательной деятельности (Господин и Госпожа дуальности), которая постоянно дает «истину» — основу всему существующему.

Но если ин Тлокэ ин Нагуакэ указывает на главен­ство и основополагающую деятельность Ометеотла, то Ипалнемогуани говорит о том, что можно было бы на­звать его функцией как источника жизни, или «жизнен­ного начала». Анализ различных элементов этого титула двойственного бога поможет раскрыть его значение. С точки зрения нашей индоевропейской грамматики Ипалнемогуани — это форма причастия безличного гла­гола немогуа (или немоа) — живется, все живут. Перед ней стоит приставка, указывающая на причину: ипал (благодаря ему, посредством его). Наконец, к глаголу немогуа (живется) добавляется суффикс -ни, получив­шееся сложное слово ипал-немогуа-ни дословно означает «тот, благодаря которому живется».

Гарибай, придавая этому слову поэтический оттенок, переводит его в «Песнях» как «Даритель жизни», что вполне согласуется с его переводом: «тот, благодаря которому живется»

Разгадав — насколько позволяют тексты — глубокий смысл этого термина, можно высказать утверждение, что в нем происхождение всего, что обозначается глаголом нема (двигаться, жить), приписывается Ометеотлу. Сле­довательно, это слово дополняет идею, высказанную ди-фразизмом ин Тлокэ ин Нагуакэ, в котором указывается на то, что Ометеотл — это основа Вселенной и в нем все содержится. Теперь здесь добавляется, что благо­даря ему (ипал-) имеет место движение и существует жизнь (немоа). Поэтому Ометеотла называли также, особенно в некоторых Гуэгуэтлатолли, Тотекуийо ин илгуикагуа ин Тлактикпакэ ин миктлане: «Господин наш, хозяин небес, земли и области мертвых»[269]. В такой кра­сивой и наглядной форме группируются три вертикаль­ных направления Вселенной, хозяином которых является Ометеотл. Находясь на самом высоком месте небес, в Омейокане, в центре земли и в области мертвых, он охватывает своим влиянием Вселенную, выступающую в глазах людей «как чудесный сон», но являющуюся на самом деле результатом зачатия Омесигуатл благодаря творящей деятельности Ометекутли. Если теперь свя­зать с этим то, что мы узнали относительно различных аспектов Ометекутли, Омесигуатл в качестве «зеркал ночи и дня», «светила, благодаря которому появляются вещи и юбки из звезд», «господина воды и юбки из яшмы», «нашего отца и нашей матери», то мы увидим, что действие Ометеотла, разворачиваясь всегда в един­стве с его женой (инамик), превращает Вселенную в чудесную сцену, где все происходит благодаря таин­ственному космическому «зарождению-зачатию», которое первоначально имело место за пределами небес, в Омейокане (месте дуальности).

Именно теперь последний титул Ометеотла: Мойокойани, который мы хотим проанализировать, приобре­тает свой настоящий смысл. В нем мы найдем основное объяснение космического «зарождения-зачатия», благо­даря которому возник мир и который представляет со­бой сущность самого Ометеотла. Здесь в одном слове, в одной из самых чудесных метафор мысли нагуа: «цве­ток и песня», мы встречаем наиболее полное объяснение существования самого Ометеотла.

В своей «Индейской церковной истории» Мендиэта оставил для потомства наряду с другими титулами бога дуальности и тот, который мы сейчас будем анализи­ровать. В ней, говоря о значении Ипалнемогуани, он пишет:

«Его также называли Мойукойатцин айак Окийокух, айак окипик, это означает, что его никто не создал, а он сам своим авторитетом и волей создает все...»[270]

Рис. 7. Одна из форм дуальности: Миктлантекутли-Кетцалкоатл, соединенные спинами ("Ватиканский кодекс В 3773", fol. 76).

Для того чтобы лучше понять этот краткий нагуатл-ский текст, приведенный Мендиэта, дадим здесь его но­вый, по возможности более точный перевод:

Мо-йокуйа-тцин образовано из уже известного гла­гола йукуйа (или йокойа: изобретать, создавать мышле­нием) ; суффикса -тцин, обозначающего почитание, «Гос­подин», и префикса мо-, имеющего характер притяжа­тельного местоимения (себе, самому себе). Соединив эти элементы, мы найдем, что слово мойокойатцин озна­чает «Господин, который мыслит самого себя или изо­бретает себя»[271]. Смысл других слов текста представляет собой объяснение содержания слова мойокойатцин: Айак окийокух (никто его не сделал, не изобрел); айак окипик (никто не дал ему ни бытие, ни форму).

Глубокие идеи, содержащиеся в последнем названии бога дуальности, говорят о метафизическом происхожде­нии этого начала: его никто не изобрел и не дал ему форму; он существует за пределами всякого времени и места, потому что благодаря таинственному действию, о котором можно догадаться только с помощью «цветов и песен», он сам себя зачал и продолжает зачинать, бу­дучи одновременно фактором действующим (дуальный Господин) и воспринимающим (дуальная Госпожа). Применяя понятие западной философии, он является одновременно субъектом и объектом, находящимися в непрерывной динамической связи, благодаря которой основывается все, что может быть истинным во всех областях.

Таков, по всей видимости, глубокий смысл термина Мойокойатцин, рассмотренного и понятого в связи с тем, что говорится нагуатлскими текстами об Ометеотле. Это была наивысшая точка развития философской мысли нагуа, которая, как мы думаем, достаточна, чтобы оправ­дать звание философов, данное тем, кто сумел так вы­соко подняться в своих рассужлениях о божественном.

[257] См. все сказанное Бейером в работе «Das astekische Welt-bild Alexander von Humboldt's» в цит. произв., стр. 116. О мнениях Бейера, который высказывался лишь в общих словах, мы уже говорили во «Введении» при изложении его идей относительно философии нагуа.

[258] Sahagún Fray Bernardino de, op. cit., t. I, p. 450.

[259] «Historia de los Mexicanos por sus pinturas», в op. cit., p. 228.

[260] Sahagún Fray Bernardino de, op. cit., t. II, p. 289.

[261] См., напр., его «Historia», t. I, p. 570.

[262] «Códice Florentino», lib. VI, fol. 5. г., passim.

[263] Sahagún Fray Bernardino de, op. cit., t. II. p. 450—451.

[264] Ixtlilxóchitl Fernando de Alva, Obras Comple­tas, t. II, p. 243—244.

[265] Seler Eduard, Ueber die Worte Anauac und Nauatl, в «Qesammelte Abhandlungen», t. II, S. 49-77.

[266] Molina Fray Alonso de, op cit., vol. 148, r.

[267] Clavijero Francisco Javier, Historia Antigua de México, t. II, p. 62.

[268] Garibау К., Angel M^a, Historia de la Literatura Náhu­atl, t. II, p. 408.

[269] «Huehuetlatolli, Documento A», publicado y traducido por A. M^a Garibay К., en la revista Tlalocan, vol. 1, p. 31—53 у 81—107.

[270] Mendieta fray Jerónimo de, Historia Eclesiástica Indiana, t. I, p. 95.

[271] Вдумайтесь в содержание слова мойокойатцин: «Господин, который мыслит самого себя или изобретает себя» и скажите, какое сходство оно имеет с классическим словом ens-a-se (или бытие, су­ществующее само по себе) схоластической философии и с библейским выражением «я тот, кто есть».