Европейское завоевание и колонизация Латинской Америки (конец XV—XVIII вв.)

Ко времени открытия и завоевания Америки ев­ропейскими колонизаторами ее населяли многочисленные индей­ские племена и народы, находившиеся на различных стадиях общественного и культурного развития. Некоторые из них успели достигнуть высокого уровня цивилизации, другие вели весьма примитивный образ жизни.

Древнейшая из известных на американском континенте куль­тура майя, центром которой являлся полуостров Юкатан, харак­теризовалась значительным развитием земледелия, ремесла, тор­говли, искусства, науки, наличием иероглифической письмен­ности. При сохранении ряда институтов родового строя у майя развивались и элементы рабовладельческого общества. Их куль­тура оказала сильное влияние на соседние народы — сапотеков, ольмеков, тотонаков и др.

Центральная Мексика в XV в. оказалась под властью ацте­ков, являвшихся преемниками и наследниками более древних индейских цивилизаций. У них было развитое сельское хозяй­ство, высокого уровня достигла строительная техника, велась разнообразная торговля. Ацтеки создали много выдающихся па­мятников архитектуры и скульптуры, солнечный календарь, имели зачатки письменности. Возникновение имущественного не­равенства, появление рабства и ряд других признаков свидетель­ствовали об их постепенном переходе к классовому обществу.

В области Андского нагорья жили кечуа, аймара и другие народы, отличавшиеся высокой материальной и духовной куль­турой. В XV — начале XVI в. ряд племен этого района подчинили своей власти инки, которые образовали обширное государство (со столицей в Куско), где официальным языком являлся кечуа.

Обитавшие в бассейне рек Рио-Гранде-дель-Норте и Колорадо индейские племена пуэбло (хости, зуньи, таньо, керес и др.), на­селявшие бассейны рек Ориноко и Амазонки тупи, гуарани, ка­рибы, араваки[1], бразильские каяпо, жители пампы и тихоокеан­ского побережья воинственные мапуче (которых европейские за­воеватели стали называть арауканами), обитатели различных районов современных Перу и Эквадора индейцы Колорадо, хиваро, сапаро, племена Ла-Платы^[2] (диагиты, чарруа, керанди и др.)» патагонские теуэльчи, индейцы Огненной земли — она, яган, чоно — находились на разных ступенях первобытнообщин­ного строя.

На рубеже XV—XVI вв. самобытный процесс развития наро­дов Америки был насильственно прерван европейскими завоева­телями — конкистадорами. Говоря об исторических судьбах ко­ренного населения американского континента, Ф. Энгельс ука­зывал, что «испанское завоевание оборвало всякое дальнейшее самостоятельное их развитие»^[3].

* * *

Завоевание и колонизация Америки, имевшие столь роковые последствия для ее народов, были обусловлены теми сложными социально-экономическими процессами, которые происходили тогда в европейском обществе.

Развитие промышленности и торговли, появление класса бур­жуазии, складывание в недрах феодального строя капиталисти­ческих отношений вызвали в конце XV — начале XVI в. .в стра­нах Западной Европы стремление к открытию ноных торговых путей и захвату несметных богатств Восточной и Южной Азии. С этой целью был предпринят ряд экспедиций, в организации которых основное участие принимала Испания. Главная роль Испании в великих открытиях XV—XVI вв. определялась не только ее географическим положением, но и наличием многочис­ленного разорившегося дворянства, которое после завершения реконкисты (1492 г.) не могло найти себе применения и лихора­дочно искало источников обогащения, мечтая открыть за океа­ном сказочную «золотую страну» — Эльдорадо. «...Золото было тем магическим словом, которое гнало испанцев через Атланти­ческий океан в Америку, — писал Ф. Энгельс, — золото — вот чего первым делом требовал белый, как только он ступал на вновь открытый берег»^[4].

Христофор Колумб

В начале августа 1492 г. флотилия под командованием Хри­стофора Колумба, снаряженная на средства испанского прави­тельства, вышла из порта Палос (на юго-западе Испании) в западном направлении и после длительного плавания в Атлан­тическом океане 12 октября до­стигла небольшого острова, ко­торому испанцы дали название Сан-Сальвадор» т. е. «Святой Спаситель» (местные жители называли его Гуанахани[5]). В результате путешествий Ко­лумба и других мореплавате­лей (испанцев Алонсо де Охе­ды, Висенте Пинсона, Родриго де Бастидаса, португальца Педру Альвареса Кабрала и др.) к началу XVI в. были от­крыты центральная часть Ба­гамского архипелага, Большие Антильские острова (Куба, Гаити, Пуэрто-Рико, Ямайка), большинство Малых Антиль­ских островов (от Виргинских до о. Доминика), Тринидад и ряд мелких островов в Карибском море; обследованы север­ное и значительная часть восточного побережья Южной Америки, большая часть атлантического побережья Центральной Америки. Еще в 1494 г. между Испанией и Португалией был заключен Тордесильясский договор, разграничивавший сферы их колони­альной экспансии.

На вновь открытые территории в погоне за легкой наживой с Пиренейского полуострова устремились многочисленные иска­тели приключений, разорившиеся дворяне, наемные солдаты уголовные преступники и т. п. Путем обмана и насилия они за­хватывали земли местного населения и объявляли их владе­ниями Испании шли Португалии. В 1492 г. Колумб основал на острове Гаити, который он назвал Эспаньолой (т. е. «маленькой Испанией»), первую колонию «Навидад» («Рюждество»), а в 1496 г. заложил здесь город Санто-Доминго^[6], ставший плацдар­мом для последующего завоевания всего острова и покорения его коренных обитателей. В 1508—1509 гг. испанские конкиста­доры приступили к захвату и колонизации Пуэрто-Рико, Ямайки и Панамского перешейка, территорию которого они называли Золотой Кастилией. В 1511 г. отряд Диего де Веласкеса высадился на Кубе и начал ее завоевание.

Грабя, порабощая и эксплуатируя индейцев, захватчики же­стоко подавляли всякую попытку сопротивления. Они варварски разрушали и уничтожали целые города и -селения, зверски рас­правлялись с их населением. Очевидец «событий доминиканский монах Бартоломе де Лас Касас, лично наблюдавший кровавые «подвили» конкистадоров, рассказывал, что они вешали и топили индейцев, разрубали их на части мечами, сжигали живьем, под­жаривали на медленном огне, травили собаками, не щадя даже стариков, женщин и детей. «Разбой и грабеж — единственная цель испанских искателей приключений в Америке»^[7], — указы­вал К. Маркс.

В поисках сокровищ завоеватели стремились к открытию и захвату все новых и новых земель. «Золото,— писал в 1503 г. Колумб испанской королевской чете с Ямайки, — это совершен­ство. Золото создает сокровища, и тот, кто владеет им, может совершить все, что пожелает, и способен даже вводить человече­ские души в рай»^[8].

В 1513 г. Васко Нуньес де Бальбоа пересек Панамский пере­шеек с севера на юг и вышел к побережью Тихого океана, а Хуан Понсе де Леон открыл полуостров Флориду — первое испанское владение в Северной Америке. В 1516 г. экспедиция Хуана Диаса де Солиса исследовала бассейн Рио-де-ла-Платы («Серебряной реки»). Год спустя был открыт полуостров Юкатан, а вскоре об­следовано побережье Мексиканского залива.

Правитель ацтеков Монтесума II во власти испанцев

В 1519—1521 гг. испанские конкистадоры во главе с Эрнаном Кортесом завоевали Центральную Мексику, уничтожив здесь древнюю индейскую культуру ацтеков и предав огню их столицу Теночтитлан. К концу 20-х годов XVI в. они захватили обшир­ную территорию от Мексиканского залива до Тихого океана, а также большую часть Центральной Америки. В дальнейшем испанские колонизаторы продолжали свое продвижение на юг (Юкатан) и на север (вплоть до бассейна рек Колорадо и Рио-Гранде-дель-Норте, Калифорнии и Техаса).

После вторжения в Мексику и Центральную Америку отряды конкистадоров хлынули на южноамериканский континент. С 1530 г. португальцы приступили к более или менее планомер­ной колонизации Бразилии, откуда они стали вывозить ценную породу дерева «пау-бразил» (от которого произошло название страны). В первой половине 30-х годов XVI ,в. испанцы, возглав­ляемые Франсиско Писарро и Диего де Альмагро, захватили Перу, разрушив сложившуюся здесь цивилизацию инков. Они начали завоевание этой стра­ны с массовой кровавой рас­правы с безоружными индей­цами в городе Кахамарка, сиг­нал к которой подал священ­ник Вальверде. Инкский пра­витель Атауальпа был веролом­но захвачен в плен и казнен. Двигаясь на юг, испанские за­воеватели во главе с Альмагро вторглись в 1535—1537 гг в пределы страны, которую они назвали Чили. Однако кон­кистадоры натолкнулись на упорное сопротивление воинст­венных арауканов и потерпели неудачу. В это же время Педро де Мендоса начал колонизацию Ла-Платы.

Атауальпа

Многочисленные отряды ев­ропейских завоевателей устре­мились также в северную часть Южной Америки, где по их представлениям находилась богатая золотом и другими драго­ценностями мифическая страна Эльдорадо[9]. В финансировании этих экспедиций участвовали и немецкие банкиры Вельзеры и Эхингеры, получившие от своего должника — императора (и короля Испании) Карла V право на колонизацию южного побережья Карибского моря, которое в то время называли «Тьерра фирме»^[10]. В поисках Эльдорадо испанские экспедиции Ордаса, Хименеса де Кесады, Беналькасара и отряды немецких наемников под командованием Эхингера, Шпейера, Федермана проникли в 30-х годах XVI в. в бассейны рек Ориноко и Магда­лены. В 1538 г. Хименес де Кесада, Федерман и Беналькасар, двигаясь соответственно с севера, востока и юга, встретились на плоскогорье Кундинамарки, в районе города Богота.

В начале 40-х годов Франсиско де Орелья на достиг реки Амазонки и спустился по ее течению до Атлантического океана.

В это же время испанцы во главе с Педро де Вальдивией пред­приняли новый поход в Чили, но к началу 50-х годов смогли за­хватить лишь северную и центральную часть страны. Проник­новение испанских и португальских завоевателей во внутренние области Америки продолжалось и во второй половине XVI в., а завоевание и колонизация многих районов (например, южного Чили и северной Мексики) затянулись на гораздо более дли­тельный период.

Однако на обширные и богатые земли Нового Света претен­довали и другие европейские державы — Англия, Франция и Гол­ландия, небезуспешно пытавшиеся захватить различные терри­тории в Южной «и Центральной Америке, а также ряд островов Вест-Индии. С этой целью они использовали пиратов — фли­бустьеров и буканьеров, которые грабили главным образом ис­панские суда и американские колонии Испании. В 1578 г. англий­ский пират Френсис Дрейк достиг побережья Южной Америки в районе Ла-Платы и через Магелланов пролив прошел в Тихий океан. Видя угрозу своим колониальным владениям, испанское правительство снарядило и направило к берегам Англии огром­ную эскадру. Однако эта «Непобедимая армада» была в 1588 г. разгромлена, и Испания утратила свое морское могущество. Вскоре на северном побережье Южной Америки высадился дру­гой английский пират, Уолтер Рэли, пытавшийся обнаружить сказочное Эльдорадо в бассейне Ориноко[11]. Набеги на испанские владения в Америке совершали в XVI—XVII вв. англичане Хоукинс, Кэвендиш, Генри Морган (последний в 1671 г. подверг полному разграблению Панаму), голландцы Иорис Спильберген, Схоутен и другие пираты.

Португальская колония Бразилия также подвергалась в XVI—XVII вв. нападениям французских и английских пиратов, особенно после включения ее в испанскую колониальную импе­рию в связи с переходом португальской короны к королю Испа­нии (1581 —1640). Голландии, которая в этот период вела войну с Испанией, удалось захватить часть Бразилии (Пернамбуку), и удерживать ее четверть века (1630—1654).

Однако ожесточенная борьба двух крупнейших держав — Англии и Франции — за мировое первенство, их взаимное сопер­ничество, вызванное, в частности, стремлением к захвату испан­ских и португальских колоний в Америке, объективно способ­ствовали сохранению большинства из них в руках более слабых Испании и Португалии. Несмотря на все попытки соперников лишить испанцев и португальцев их колониальной монополии, Южная и Центральная Америка, за исключением небольшой территории Гвианы, поделенной между Англией, Францией и Гол­ландией, а также Москитового берега (на восточном побережье Никарагуа) и Белиза (юго-восток Юкатана), явившихся объек­том английской колонизации, вплоть до начала XIX в. .продол­жала оставаться во владении Испании и Португалии.

Лишь в Вест-Индии, за которую на протяжении XVI — XVIII вв. ожесточенно боролись Англия, Франция, Голландия и Испания (причем многие острова неоднократно переходили от одной державы к другой), позиции испанских колонизаторов бы­ли значительно ослаблены. К концу XVIII — началу XIX в. им удалось сохранить только Кубу, Пуэрто-Рико и восточную поло­вину Гаити (Санто-Доминго)^[12]. Западную половину этого острова Испании пришлось по Рисвикскому мирному договору 1697 г. уступить Франции, основавшей здесь колонию, которую по-фран­цузски стали называть Saint-Domingue (в традиционной русской транскрипции — Сан-Доминго). Французы захватили также (еще в 1635 г.) Гваделупу и Мартинику.

Ямайка, большинство Малых Антильских островов (Сент-Китс, Невис, Антигуа, Монтсеррат, Сент-Винсент, Барбадос, Гренада и др.), Багамский и Бермудский архипелаги были в XVII в. захвачены Англией. Ее права на многие острова, при­надлежащие к группе Малых Антильских (Сент-Китс, Невис, Монтсеррат, Доминика, Сент-Винсент, Гренада), были оконча­тельно закреплены Версальским мирным договором 1783 г. В 1797 г. англичане захватили испанский остров Тринидад, рас­положенный близ северо-восточного побережья Венесуэлы, а в начале XIX в. (1814 г.) добились официального признания сво­их притязаний на небольшой остров Тобаго, фактически нахо­дившийся в их руках еще с 1580 г. (с некоторыми перерывами).

Острова Кюрасао, Аруба, Бонайре и другие оказались под властью Голландии, а крупнейшие из Виргинских островов (Сент-Круа, Сент-Томас и Сент-Джон), первоначально захвачен­ные Испанией, а затем являвшиеся объектом ожесточенной борьбы между Англией, Францией и Голландий, в 30—50-х го­дах XVIII в. были куплены Данией.

Открытие и колонизация европейцами американского конти­нента, где ранее безраздельно господствовали дофеодальные отношения, объективно способствовали развитию там феодаль­ного строя. Вместе с тем эти события имели огромное всемирно-историческое значение для ускорения процесса развития капи­тализма в Европе и вовлечения в его орбиту необъятных терри­торий Америки. «Открытие Америки и морского пути вокруг Африки, — указывали К. Маркс и Ф. Энгельс, — создало для подымающейся буржуазии новое поле деятельности. Ост-инд­ский и китайский рынки, колонизация Америки, обмен с коло­ниями, увеличение количества средств обмена и товаров вообще дали неслыханный до тех пор толчок торговле, мореплаванию, промышленности и тем самым вызвали в распадавшемся фео­дальном обществе быстрое развитие революционного элемента»[13]. Открытие Америки, по словам Маркса и Энгельса, подготовило создание всемирного рынка, который «вызвал колоссальное раз­витие торговли, мореплавания и средств сухопутного сообще­ния»^[14].

Однако конкистадоров вдохновляли, как отмечал У. З. Фо­стер, «отнюдь не идеи общественного прогресса; их единствен­ной целью было захватить все что можно для себя и для своего класса»^[15]. При этом в ходе завоевания они безжалостно разру­шали древние цивилизации, созданные коренным населением Америки, а самих индейцев порабощали или истребляли. Таким образом, захватив обширные пространства Нового Света, завое­ватели варварски уничтожили достигшие у некоторых народов высокого уровня развития формы экономической жизни, обще­ственного устройства, самобытную культуру.

* * *

Стремясь закрепить свое господство над захваченными тер­риториями Америки, европейские колонизаторы создали здесь со­ответствующие административную и социально-экономическую системы.

Из испанских владений в Северной и Центральной Америке в 1535 г. было образовано вице-королевство Новая Испания со столицей в Мехико^[16]. В его состав к концу XVIII — началу XIX в. входили вся современная территория Мексики (за исклю­чением Чиапаса) и южная часть нынешних США (штаты Техас, Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада, Юта, часть Коло­радо и Вайоминга). Северная граница вице-королевства не была точно установлена до 1819 г. в связи с территориальными спо­рами между Испанией, Англией, США и Россией. Колонии Испа­нии в Южной Америке, за исключением ее карибского побе­режья (Венесуэла), и юго-восточная часть Центральной Аме­рики (Панама) образовали в 1542 г. вице-королевство Перу, столицей которого была Лима.

Некоторые области, номинально находившиеся под властью вице-короля, фактически являлись самостоятельными политико­административными единицами, управлявшимися генерал-капи­танами, которые непосредственно подчинялись мадридскому пра­вительству. Так, большую часть Центральной Америки (за исключением Юкатана, Табаско, Панамы) занимало генерал-капитанство Гватемала. Испанские владения в Вест-Индии и на побережье Карибского моря «вплоть до второй половины XVIII в. составляли генерал-капитанство Санто-Доминго. В состав вице-королевства Перу до 30-х годов XVIII в. входило генерал-капи­танство Новая Гра.нада (со столицей в г. Боготе).

Наряду с образованием вице-королевств и генерал-капитанств в процессе испанского завоевания в наиболее крупных колониальных центрах учреждались специальные администра­тивно-судебные коллегии, так называемые аудиенсии, обладав­шие консультативными функциями. Территория, находившаяся под юрисдикцией каждой аудиенсии, составляла определенную административную единицу, причем границы ее в некоторых слу­чаях совпадали с границами соответствующего генерал-капитанства. Первая аудиенсия — Санто-Доминго — была создана в 1511 г. В дальнейшем, к началу XVII в., в Новой Испании были учреждены аудиенсии Мехико и Гвадалахары, в Центральной Америке — Гватемалы, в Перу — Лимы, Кито, Чаркас (охваты­вавшая бассейн Ла-Платы и Верхнее Перу), Панамы, Боготы, Сантьяго (Чили).

Следует отметить, что хотя губернатор Чили (являвшийся также главой аудиенсии) был подчинен и подотчетен перуан­скому вице-королю, вследствие отдаленности и военного значе­ния этой колонии ее администрация пользовалась гораздо боль­шей политической самостоятельностью, чем, например, власти аудиенсий Чаркас или Кито. Фактически она имела дело непо­средственно с королевским правительством в Мадриде, хотя в определенных экономических и некоторых других вопросах за­висела от Перу.

В XVIII в. административно-политическое устройство амери­канских колоний Испании (главным образом ее владений в Юж­ной Америке и Вест-Индии) претерпело значительные изменения.

Новая Гранада была в 1739 г. преобразована в вице-королев­ство. В его состав были включены территории, входившие в юрисдикцию аудиенсий Панамы и Кито. После Семилетней войны 1756—1763 гг., в ходе которой кубинская столица Гавана была оккупирована англичанами, Испании пришлось в обмен на Гавану уступить Англии Флориду. Но испанцы получили тогда французскую колонию Западную Луизиану с Новым Орлеаном. Вслед за этим в 1764 г. Куба была преобразована в генерал-капитанство, в состав которого включалась также Луизиана. В 1776 г. создается еще одно новое вице-королевство — Рио-де-ла-Платы, куда вошла бывшая территория аудиенсии Чаркас: Буэнос-Айрес и другие провинции современной Аргентины, Па­рагвай, Верхнее Перу (нынешняя Боливия), «Восточный берег» («Банда ориенталь»), как называли в то время территорию Уругвая, расположенную на восточном берегу реки Уругвай. Ве­несуэла (со столицей в Каракасе) была в 1777 г. преобразована в самостоятельное генерал-капитанство. В следующем году ста­тус генерал-капитанства был предоставлен Чили, зависимость которого от Перу приняла теперь еще более фиктивный характер, чем прежде.

К концу XVIII ,в. произошло значительное ослабление пози­ций Испании в бассейне Карибского моря. Правда, по Версаль­скому мирному договору ей была возвращена Флорида, но в 1795 г. (согласно Базельскому мирному договору) мадридское правительство вынуждено было уступить Франции Санто-До­минго (т. е. и восточную половину Гаити), а в 1801 г. — вернуть ей Луизиану. В связи с этим центр испанского владычества в Вест-Индии переместился на Кубу, куда была переведена аудиенсия из Санто-Доминго. Генерал-капитану и аудиенсии Кубы были подчинены губернаторы Флориды и Пуэрто-Рико, хотя юри­дически эти колонии рассматривались как находившиеся в непо­средственной зависимости от метрополии.

Система управления американскими колониями Испании бы­ла построена по типу испанской феодальной монархии. Высшую власть в каждой колонии осуществлял вице-король или генерал-капитан. Ему были подчинены губернаторы отдельных провин­ций. Городами и сельскими округами, на которые делились про­винции, управляли подвластные губернаторам коррехидоры и старшие алькальды. Им были в свою очередь подчинены на­следственные старейшины (касики), а в дальнейшем выборные старосты индейских селений. В 80-х годах XVIII в. в Испанской Америке было введено административное деление на интендант­ства. В Новой Испании было создано 12 интендантств, в Перу и на Ла-Плате — по 8, в Чили — 2 и т. д.

Вице-короли и генерал-капитаны пользовались широкими правами. Они назначали губернаторов провинций, коррехидоров и старших алькальдов, издавали распоряжения, касавшиеся раз­личных сторон колониальной жизни, ведали казной, всеми воо­руженными силами. Вице-короли были королевскими наместни­ками и в церковных делах: поскольку испанский монарх обладал правом патроната по отношению к церкви в американских коло­ниях, вице-король от его имени назначал священников из числа кандидатов, представленных епископами.

Существовавшие в ряде колониальных центров аудиенсии выполняли главным образом судебные функции. Но на них было также возложено наблюдение за деятельностью административ­ного аппарата. Однако аудиенсии являлись лишь совещатель­ными органами, решения которых не были обязательными для вице-королей и генерал-капитанов.

Латинская Америка к концу XVIII в.

В своих действиях вице-короли были подотчетны лишь коро­левскому правительству и Верховному Совету по делам Индий в Мадриде. Этот орган с начала XVI в. фактически осуществлял управление американскими колониями: подготовлял законы, на­мечал кандидатуры вице-королей, генерал-капитанов, членов аудиенсий, епископов и других высших должностных лиц, утверж­дал назначение чиновников более низких рангов, выполнял функции контроля и являлся высшей судебной инстанцией по делам, касавшимся испанских владений в Америке. Все реше­ния и рекомендации Верховного Совета подлежали утвержде­нию короля.

В городах Испанской Америки существовали муниципаль­ные органы — кабильдо, или аюнтамьенто, состоявшие из рехидоров (городских советников) и алькальдов (судей). Деятель­ность городских муниципалитетов находилась под контролем коррехидоров, т. е. королевских чиновников, представлявших колониальную администрацию. Они занимались вопросами ме­стного благоустройства, городскими финансами, разбором уго­ловных и гражданских дел.

Во всех звеньях административного аппарата царили бюро­кратизм и коррупция. Колониальные чиновники снизу доверху, как правило, занимались казнокрадством, взяточничеством и до­пускали различные другие злоупотребления.

Управление португальской колонией Бразилией, главным городом которой была Байя (с 1763 г. Рио-де-Жанейро), осуще­ствлял первоначально генерал-губернатор, а со второй половины XVII в. — вице-король, которому подчинялись губернаторы провинций.

Важной составной частью колониального аппарата в Латин­ской Америке являлась католическая церковь. Под видом заботы о «спасении душ» индейцев духовенство насильно навязывало им христианскую религию, используя ее как средство порабо­щения коренного населения. Священники и монахи заставляли индейцев работать на себя, облагали их всевозможными побо­рами, сгоняли на строительство многочисленных церквей и мона­стырей. Однако на протяжении веков многие индейские племена сохраняли свои прежние верования, обычаи, обряды, традиции и празднества.

Вместе с католической церковью в Америке появилась инкви­зиция, которая к концу XVIII в. фактически полностью преврати­лась в инструмент колониальных властей.

Влиянию католической церкви была подчинена вся духовная жизнь колоний: она контролировала народное образование, осу­ществляла цензуру и т. д. В ее руках были сосредоточены огром­ные богатства: будучи крупнейшим землевладельцем и ростов­щиком, имея множество других источников дохода, церковь бы­ла освобождена от всяких налогов и повинностей. Духовенство обладало различными привилегиями.

Экономическая жизнь Латинской Америки была полностью подчинена интересам метрополий, которые рассматривали коло­нии прежде всего как источник снабжения Испании и Португа­лии драгоценными металлами и продуктами плантационного хо­зяйства. Обрабатывающая промышленность была развита чрез­вычайнослабо. Мануфактур даже в конце XVIII — начале XIX в., не говоря уже о более раннем периоде, .имелось очень мало. Ко­лониальные власти всячески тормозили развитие промышлен­ности в странах Латинской Америки, с тем чтобы сохранить за метрополией монополию на ввоз готовых изделий. Из Европы ввозили ткани, вина, масло, ртуть и другие товары.

Экономическая политика колониальных держав определяла и развитие сельского хозяйства колоний. Европейцы привезли с собой неизвестные ранее в Америке сельскохозяйственные культуры, домашних животных, стали применять новые методы обработки земли. Однако индейцы, подвергавшиеся жестокому угнетению, в большинстве своем не могли использовать все эти новшества. Они в основном продолжали разводить кукурузу и фасоль, применяя прежние примитивные методы в земледелии. В помещичьих хозяйствах культивировали пшеницу, перец, ка­као, табак, сахарный тростник; появились виноградники, оливко­вые и тутовые деревья, разводили лошадей, различные породы крупного и мелкого рогатого скота. Однако, боясь конкуренции, колониальные власти запретили в дальнейшем выращивание в колониях винограда, олив, льна, разведение шелковичных чер­вей и т. д. Правда, кое-где их все же продолжали культивиро­вать, но большая часть виноградников была уничтожена, а олив­ковые и тутовые рощи вырублены. Разрешалось разводить лишь такие культуры, которые не выращивались в метрополии.

Поскольку покупательная способность основной массы насе­ления, страдавшего от многочисленных поборов в пользу поме­щиков, короля и церкви, была весьма незначительна, внутрен­няя торговля в колониях развивалась слабо. Этому препятство­вали также государственные монополии на продажу соли, спиртных напитков, табачных изделий, игральных карт, гербо­вой бумаги, пороха и других товаров.

Торговля с иностранными государствами была строжайшим образом запрещена. На протяжении большей части колониаль­ного периода экономические связи Латинской Америки ограничи­вались торговлей с метрополией. Эта торговля находилась в ру­ках немногочисленной купеческой верхушки. Однако промыш­ленность Испании и Португалии, которые со второй поло­вины XVI в. переживали экономический и политический упадок, не в состоянии была удовлетворить потребности населения коло­ний в промышленных изделиях. Поэтому испанским и португаль­ским купцам приходилось ввозить сюда все больше товаров иностранного происхождения, главным образом английских, а также французских и голландских. Импорт и экспорт облага­лись высокими таможенными пошлинами.

Перевозка товаров через океан из Испании в Америку и об­ратно вплоть до последней четверти XVIII в. осуществлялась специальными флотилиями, периодически отплывавшими под усиленной охраной военных кораблей первоначально из Севильи, а с 1717 г.—из Кадиса. Одна флотилия направлялась в Кар­тахену (порт .в Новой Гранаде). Выгрузив там предназначенные для Новой Гранады товары, она шла вдоль атлантического по­бережья к Портобельо на Панамском перешейке, где выгру­жался остальной груз, перевозившийся сухим путем к побережью Тихого океана, в Панаму, а затем морем в Перу и Чили. Погрузив в Портобельо золото, серебро и другие колониальные товары, доставленные морем из Перу в Панаму, флотилия отправлялась в обратный путь. Другая флотилия аналогичным образом совер­шала рейсы между Испанией и мексиканским портом Веракрус. Лишь в 70-х годах XVIII в. испанским колониям в Америке было разрешено торговать между собой и их порты были открыты для торговли с метрополией.

* * *

Наряду с ограблением и массовым истреблением коренного населения Америки колонизаторы захватывали его земли, пора­бощали и жестоко эксплуатировали индейцев. Нуждаясь в рабо­чей силе для обработки полей и плантаций, добычи серебра и зо­лота в рудниках, сооружения различных построек и выполнения других работ, завоеватели обращали индейцев в рабство, что было узаконено соответствующими королевскими указами. В Бразилии с целью освоения новых территорий и захвата ра­бов систематически организовывались специальные военные экс­педиции, участников которых называли бандейрантами. В аме­риканских колониях Испании до середины XVI в. преобладала рабовладельческая форма эксплуатации коренного населения.

Низведенные до положения бесправных рабов, индейцы сот­нями тысяч гибли в результате зверской эксплуатации на план­тациях и рудниках, от голода и болезней. Варварское истребле­ние коренного населения Америки привело к катастрофическому сокращению его численности. По словам Лас Касаса, только за первые четыре десятилетия XVI в. завоеватели уничтожили 12— 15 млн. индейцев.

На островах Вест-Индии индейское население было почти полностью истреблено уже к середине XVI в.; например, на Гаи­ти, где накануне европейского завоевания насчитывалось (по раз­личным данным) от 1 до 3 млн. жителей, в 1542 г. осталось, по свидетельству очевидца, всего 200 человек, на Ямайке и Пуэрто-Рико — в общей сложности около 400 индейцев, н.а Кубе .к 1556 г. уцелелело лишь 2 тысячи, т. е. 1 % ее населения.

В таких густонаселенных странах американского континента, как Мексика и Перу, численность коренного населения также резко сократилась. Так, в Центральной Мексике, где была сосре­доточена основная масса индейцев, к началу завоевания было примерно 25 млн. человек, а к концу 60-х годов XVI в. эта цифра уменьшилась до 2,6 млн., т. е. за полвека почти в 10 раз. Населе­ние Перу, накануне испанского завоевания составлявшее от 8 до 12 млн. человек, к 1570 г. сократилось до 1,5 млн., т. е. в 6— 8 раз. В Бразилии к началу XVI в. насчитывалось около 2 млн. индейцев, а к концу этого столетия они в большинстве своем либо были истреблены, либо укрылись в малодоступных глубин­ных районах страны.

Угроза полного уничтожения необходимой колонизаторам рабочей силы и налогоплательщиков встревожила испанское правительство и побудила его принять кое-какие меры, направ­ленные на устранение некоторых крайностей и известное смягче­ние системы хищнической эксплуатации индейцев. Политику правящих кругов Испании в этом вопросе поддерживала и вер­хушка католической церкви, выступавшая против истребления индейцев и их порабощения конкистадорами, так как она была заинтересована в многочисленной пастве, которую само духо­венство могло бы эксплуатировать. Весьма энергично выступал в защиту индейцев Лас Касас (являвшийся в 40-х годах XVI в, єпископом Чиапаса), который неоднократно представлял мад­ридскому правительству доклады по этому поводу, а в 1552 г. опубликовал книгу «Краткий отчет о разорении Индий», где разоблачал зверства завоевателей.

В 1542 г. императором Карлом V были изданы так называе­мые «Новые законы», которые касались главным образом поло­жения индейцев и предусматривали в какой-то мере ограничение произвола конкистадоров. В 1544 г. они были опубликованы в Испанской Америке, и встретили здесь яростное сопротивление тех, чьи интересы затрагивали. В Перу конкистадоры подняли восстание против вновь назначенного вице-короля, пытавшегося проводить в жизнь эти законы. Войска вице-короля были раз­громлены, а сам он убит. В Мексике конкистадоры решительно выступили против «Новых законов» и настойчиво требовали их отмены. Аналогичные выступления имели место также в Новой Гранаде и Гватемале.

Колонизаторы отнюдь не отказались от жестокого и варвар­ского угнетения покоренных ими народов Америки. Однако во второй половине XVI в. в системе эксплуатации коренного на­селения испанских колоний произошли существенные изменения, в результате которых она приняла в основном феодально-крепо­стнический характер. Конечно, рабовладельческая форма экс­плуатации индейцев не исчезла сразу и повсеместно. Она еще встречалась в том или ином виде на протяжении длительного времени. Однако как юридически узаконенный институт рабство индейского населения Испанской Америки в течение второй по­ловины XVI в. почти полностью прекратило свое легальное суще­ствование. Сохранилось лишь рабство негров, которых стали ввозить в Америку из Африки с начала XVI в. в связи с массо­вым истреблением индейцев и нехваткой рабочих рук. Однако они составляли главную массу непосредственных производите­лей лишь на островах Вест-Индии, в прибрежных районах Ноївой Гранады и Венесуэлы, а также в португальской колонии — Бра­зилии. В континентальной же части Испанской Америки их было довольно мало.

Основной рабочей силой здесь продолжали оставаться ин­дейцы. Значительная часть их к концу XVI — началу XVII .в. бы­ла прикреплена к поместьям, владельцам которых они передава­лись на «попечение» или под «опеку» (энкомьенда) якобы с целью приобщения их к европейской цивилизации и привития христианских добродетелей. Индейцы облагались оброком (обычно натуральным) в пользу своих «энкомендеро», которые три четверти оброка оставляли себе, а остальное обязаны были вносить в королевскую казну. Испанское законодательство в це­лом запрещало энкомендеро требовать от своих индейцев отбы­тия барщины. Однако в Чили и на Ла-Плате барщина была офи­циально узаконена, а в Мексике и Перу, несмотря на формаль­ный запрет, практиковалась сплошь и рядом.

Часть индейцев находилась под непосредственной властью короны и управлялась королевскими чиновниками — коррехидо­рами. С них взималась подушная подать, при сборе которой ча­сто допускались злоупотребления. Индейцы обязаны были жить в деревнях и не могли менять место жительства без разрешения властей. Они должны были отбывать трудовую повинность, за­ключавшуюся в обязательной поставке определенного числа мужчин в возрасте от 15 до 60 лет для работы на рудниках и плантациях, ухода за скотом, строительства зданий, мостов, до­рог и т. д. Такой принудительный набор рабочей силы в Перу назывался «мита» и использовался главным образом на рудни­ках, хотя применялся и для других целей. В Мексике эту повин­ность называли «репартимьенто». Труд отбывавших ее индейцев применялся в сельском хозяйстве, на рудниках, мануфактурах, для переноски грузов и т. д. В Новой Гранаде, Венесуэле и дру­гих речных районах был распространен принудительный набор гребцов.

Индейцы номинально считались лично свободными. Их нель­зя было продавать, дарить, обменивать, завещать, отдавать взаймы или в аренду. Они жили общинами, возглавлявшимися старейшинами. Их трудно закону подлежал оплате и не должен был быть чрезмерно тяжелым. Однако фактически индейцы ра­ботали бесплатно или за жалкие гроши и неограниченное время. Они были совершенно бесправны и полностью зависели от про­извола помещика или коррехидора.

В отдельных областях Америки существовало также свобод­ное крестьянство: «льянеро» — на равнинах (льяносах) Вене­суэлы и Новой Гранады, «гаучо» — в Юж.ной Бразилии и на Ла-Плате. В Мексике имелись мелкие земельные владения хутор­ского типа — «ранчо».

Несмотря на истребление большей части индейцев, во мно­гих странах американского континента сохранилось некоторое количество коренных жителей. Основную массу индейского на­селения составляли эксплуатируемые, закрепощенные крестьяне, страдавшие под гнетом помещиков, королевских чиновников и католической церкви, а также рабочие рудников, мануфа.ктур и ремесленных мастерских, грузчики, домашние -слуги и т. д.

Ввозившиеся из Африки негры работали преимущественно на плантациях сахарного тростника, кофе, табака и других тро­пических культур, а также в горнодобывающей промышленности, на мануфактурах и т. д. Большая их часть являлась рабами, но и те немногие, которые номинально считались свободными, по своему положению фактически почти не отличались от ра­бов. Хотя на протяжении XVI—XVIII вв. в Латинскую Америку были ввезены многие миллионы африканских невольников, вследствие высокой смертности, вызванной непосильным тру­дом, непривычным климатом и болезнями, их численность в большинстве колоний к концу XVIII — началу XIX в. была не­велика. Однако в Бразилии она превышала в конце XVIII в. 1,3 млн. человек при общем числе жителей от 2 до 3 млн. Насе­ление африканского происхождения преобладало также на островах Вест-Индии и было довольно многочисленным в Новой Гранаде, Венесуэле и некоторых других районах.

Наряду с индейцами и неграми в Латинской Америке с са­мого начала ее колонизации появилась и стала расти группа населения европейского происхождения. Привилегированную верхушку колониального общества составляли уроженцы мет­рополии — испанцы (которых в Америке презрительно называ­ли «гачупинами» или «чапетонами»[18]) и португальцы. Это были преимущественно представители родовитого дворянства, а так­же богатые купцы, в руках которых находилась колониальная торговля. Они занимали почти все высшие административные, военные и церковные должности. Среди них были крупные поме­щики и владельцы рудников. Уроженцы метрополии кичились своим происхождением и считали себя высшей расой по сравне­нию не только с индейцами и неграми, но даже и с родившимися в Америке потомками своих соотечественников — креолами.

Термин «креол» весьма условен и неточен. Креолами в Аме­рике называли родившихся здесь «чистокровных» потомков ев­ропейцев. Однако на самом деле большинство из них имело в той или иной степени примесь индейской либо негритянской крови. Из среды креолов вышла, большая часть помещиков. Они пополняли также ряды колониальной интеллигенции и низшего духовенства, занимали второстепенные должности в админи­стративном аппарате и армии. Сравнительно немногие из них занимались торгово-промышленной деятельностью, но им при­надлежало большинство рудников и мануфактур. Среди креоль­ского населения были также мелкие землевладельцы, ремеслен­ники, владельцы небольших предприятий и т. д.

Обладая номинально равными правами с уроженцами метро­полии, креолы на деле подвергались дискриминации и лишь в по­рядке исключения назначались на высшие должности. В свою очередь они с презрением относились к индейцам и вообще к «цветным», третируя их, как представителей низшей расы. Они гордились мнимой чистотой своей крови, хотя многие из них не имели для этого абсолютно никаких оснований.

В ходе колонизации происходил процесс смешения европей­цев, индейцев, негров. Поэтому население Латинской Америки в конце XVIII — начале XIX в. по своему этническому составу было крайне неоднородным. Помимо индейцев, негров и колони­стов европейского происхождения, здесь имелась весьма много­численная группа, возникшая из смешения различных этнических элементов: белых и индейцев (индоевропейские метисы), белых и негров (мулаты), индейцев и негров (самбо).

Метисное население было лишено гражданских прав: метисы и мулаты не могли занимать чиновничьи и офицерские долж­ности, участвовать в выборах муниципальных органов и т. д. Представители этой многочисленной -группы населения занима­лись ремеслом, розничной торговлей, свободными профессиями, служили управляющими, приказчиками, надсмотрщиками у бо­гатых помещиков. Они составляли большинство среди мелких землевладельцев. Некоторые из них к концу колониального пе­риода стали проникать в ряды низшего духовенства. Часть ме­тисов превратилась в пеонов, рабочих мануфактур и рудников, солдат, составляла деклассированный элемент городов.

В противовес происходившему смешению различных этниче­ских элементов колонизаторы стремились изолировать и проти­вопоставить друг другу уроженцев метрополии, креолов, индей­цев, негров и метисов. Они делили все население колоний на группы по расовому принципу. Однако фактически принадлеж­ность к той или иной категории определялась зачастую не столь­ко этническими признаками, сколько социальными факторами. Так, многие состоятельные люди, являвшиеся в антропологи­ческом смысле метисами, официально считались креолами, а де­ти индианок и белых, жившие в индейских селениях, нередко рассматривались властями как индейцы.