Латиноамериканцы: кто они и как появились на континенте

ГЛАВА I.

«Наши проблемы крайне запутанны и необычны» (Симон Боливар)

Предками нынешних латиноамериканцев в первую очередь следует считать индейцев, поскольку лишь они с незапамятных времен населяли неведомый Старому Свету континент. Кроме того, предшественниками тех, кто живет там сегодня, стали европейцы и даже африканцы. Европейцы прибыли как завоеватели и колонизаторы — в эпоху зарождавшихся тогда капиталистических отношений им требовались все бóльшие богатства. Африканцев же завезли туда как рабов для производства этих богатств — привезли туда, где, как правило, не оставалось уже индейцев, бежавших от притеснений или истреблявшихся захватчиками. Таким образом, в результате смешения этих трех этнических компонентов на протяжении XVI—XVIII вв. и возникли латиноамериканцы.

В те времена господствующее положение в обществе занимало меньшинство, состоявшее исключительно из европейцев и их потомков, рожденных в Америке. Последних называли креолами. Многочисленные метисные варианты европейцев и креолов с индеанками и негритянками оказывались в неравноправном, угнетенном положении. Новые этнические образования получили названия «скрещенные» и «тусклоцветные». Им давались самые насмешливые и презрительные прозвища. В этом «искусстве» особенно преуспели в Новой Испании²⁸ и Перу, где клички изобретались в зависимости от происхождения (от индейцев, испанцев, негров, метисов²⁹, мулатов³⁰, самбо³¹) или же в соответствии с пропорцией составных расовых признаков. Тому сохранилось немало примеров: «морискос», «альбинос», «мавр», «поверни-назад», «самбайго» (от самбо), «вороной» (потомок китайца и индеанки), «прокаженный» (или «красно-черный метис»), «бело-пегий», «койот» (т. е. серо-коричневого цвета), «головешка», «ни то, ни се», «квинтерон», «переквинтерон», «белый человек», «цивилизованный» (т. е. сын европейца и индеанки), «китаец» (любой выходец из Азии). Эта отталкивающая социология вскрывает тем не менее сложную этносоциальную сущность континента, унаследованную от колониализма.

Прозорливый взгляд Боливара³² глубоко постиг всю сущность нового человека, сформировавшегося в колониях Испании и Португалии. Сама жизнь стала источником его метких социальных и политических оценок. Потому его предупреждение, прозвучавшее с трибуны Ангостурского конгресса³³ 15 февраля 1819 г., имеет непреходящее значение не только для Южной Америки, но и для всего региона, который сегодня называют Латинской Америкой. «Невозможно с точностью указать, к какой семье человеческой мы принадлежим. Большая часть индейского населения уничтожена, европейцы смешались с американцами и африканцами, а последние — с индейцами и европейцами. Рожденные в лоне одной матери, но разные по крови и происхождению, наши отцы — иностранцы, люди с разным цветом кожи». В той же речи, но несколько ранее Освободитель произнес:

«Наши проблемы, таким образом, крайне запутанны и необычны».

В XIX и XX вв. «наши проблемы» стали еще сложнее. Этому немало способствовало прибытие тех, кого следует назвать «новыми европейцами», а также выходцев с Ближнего Востока — арабов, евреев, индийцев, китайцев и японцев. Конечно, их потомки также стали «латиноамериканцами», такими же, как потомки индейцев, «старых европейцев» и негров. Статистика свидетельствует, что европейские иммигранты в Аргентину, Уругвай, на юг Бразилии и юг Чили, прибывшие в середине прошлого века, расселились на огромных территориях. Ни одна из бывших и новых американских колоний не осталась без пополнения. Число испанцев, португальцев, итальянцев, немцев, англичан, французов, евреев и прочих этнических групп постоянно увеличивалось. Эта осуществлявшаяся с 1850 по 1930 г. иммиграция составила 12 млн человек. Особенно много итальянцев поселилось в Рио-де-ла-Плате³⁴. Но далеко не все знают о драме, постигшей их и других европейцев на юге Бразилии, где на кофейных плантациях вместо черной рабочей силы стали нещадно эксплуатировать белых рабов.

С самого начала выходцев из Азии постигла та же участь, что и переселившихся в Бразилию итальянцев. Черных рабов часто заменяли китайцы. Так, в 1849—1874 гг. 80 тыс. человек были вывезены в Перу для сбора тростника и добычи гуано³⁵ на островах Чинча. Для подобных работ китайцев завезли и на Кубу, где многие из них включились в борьбу за независимость. В Мексике все еще хранят память об учиненной в 1911 г. в Торреоне расправе, во время которой погибли 300 китайцев.

Большинство латиноамериканских правительств в свое время приняли дискриминационные законы против китайцев и так называемых сирио-ливанцев. Однако первых судьба пощадила больше, чем вторых. Японцы, со своей стороны, предпочитали селиться в Бразилии и Перу. В этих странах проживает соответственно 190 тыс. и 29 тыс. японцев. В Бразилии даже возник новый тип латиноамериканца — нисей, или японо-бразилец.

Что касается индийцев, то они были завезены в Америку британскими колонизаторами, под гнетом которых томились жители Индии, Антильских островов и Гайаны. Шведский исследователь М. Мёрнер, собравший большой материал по этому вопросу в книге «Смешение рас в истории Латинской Америки», так охарактеризовал этот процесс:

«Ни одна часть света не видела столь гигантского смешения рас, как Латинская Америка и Карибский регион после 1492 г.».

Другими словами, это означает, что сложнейший мир, называемый Латинской Америкой, оказался миром, в котором прямым путем или через посредничество промежуточных носителей смешались все или почти все этносы человечества. Индейское и африканское начала пришли непосредственно от индейцев и африканцев. Латинское же шло опосредованно, через испанцев, португальцев и французов, через римский захват Галлии и Испании. Поэтому в жилах латиноамериканцев есть доля крови кельтов, арабов, готов и галлов. Влияние Востока и Азии проявляется в разных странах по-разному, в зависимости от количества иммигрантов и района их происхождения.

Утверждение Боливара остается верным и поныне. Этнокультурное наследие латиноамериканцев в гораздо меньшей степени можно считать латинским, нежели аборигенным. Кроме того, в этом наследии есть и иные компоненты. Освободитель говорил: «Южная Америка», а Марти³⁶ — «Наша Америка». Эти слова наиболее полно отражают сложность латиноамериканской действительности, поскольку оба они поистине всеобъемлющи. Когда жители континента говорят о себе: «Мы — латиноамериканцы», они даже не задумываются о точности этого термина, не ощущают до конца скрытого в нем значения.

Известно, что в культуру Северной Америки, включающей Соединенные Штаты и Канаду, не входит составной элемент, который принято называть латиноамериканским. Однако в обеих странах латинское население представлено достаточно полно. Кроме того, граница между двумя Америками не является ни расовой, ни лингвистической, ни религиозной. Ее признаком не может служить и политическое устройство. Не совпадает она и с рубежами, установившимися в процессе столкновений между соперничавшими европейскими колонизаторами и измененными позднее конкистадорами нового типа — янки в Мексике, Пуэрто-Рико, Канаде и США.

Граница эта проходит по контуру, очерченному экономическими различиями, вызванными конкистой и европейской колонизацией. Они-то и определили последующее развитие новых американских обществ. «Северная Америка началась с плуга, а испанская — с охотничьего пса», — заметил Марти. Он сумел удивительно точно и емко охарактеризовать сущность европейского соперничества XVI и XVII вв., в результате которого на севере Америки сформировались британские колонии, а на юге — португало-испанские.

На север прибыл фермер — буржуа и протестант. Это был представитель Европы, уже вступившей на путь капиталистического развития. А на юге объявился авантюрист, вышедший из рыцарских романов и увлеченный бесконечными междоусобными войнами, — характерный представитель Европы, погрязшей в начетничестве и инквизиторских преследованиях. Плуг и охотничий пес — два различных пути колонизации. Они определили исходные точки, от которых и берет свое начало граница между Северной Америкой и Южной.

Отсюда и пропасть между двумя Америками — эксплуататорской и эксплуатируемой, если говорить более определенно. «Континентальное единство» и «западное полушарие», о которых твердят американские политологи, являются не чем иным, как грандиозной нелепостью, изобретенной, повторенной и распространенной около столетия назад североамериканскими империалистами и подхваченной преданными им классами и соответствующими правительствами. А потому, пока еще существуют и те и другие, необходимо снова и снова вспоминать ясные, прозорливые предостережения, сделанные Марти в Валингтоне в тревожные дни первой Панамериканской конференции³⁷ 1889—1890 гг., о «различии происхождения и интересов между двумя континентальными факторами» и об «отношении между двумя национальностями Америки в ее прошлом и настоящем». Можно до бесконечности цитировать это яркое, пронизанное болью выступление Марти.

Вопрос о границе между двумя Америками, рожденными европейской колонизацией, тесно связан с еще одной важной проблемой — о территориях, которые были или продолжают оставаться англо-франко-голландскими колониями в Карибском море и Гайане. Узкий этнический критерий все больше отдаляет их жителей от латиноамериканцев. Но события и процессы, переживаемые современным миром, и в частности Американским континентом, — от открытой войны до колониализма, неоколониализма, империализма и отсталости, что в конечном счете одно и то же, — обязывают нас вновь задуматься о судьбе народов, населяющих эти территории. Ничто, кроме различного колониального происхождения, не отличает их от жителей остальной Латинской Америки. Действительность нашего мира настоятельно и неизбежно ведет к тесному единению всех, кто борется за освобождение континента от общих бедствий: колониализма, неоколониализма, империализма и отсталости. Для победы в этой нелегкой битве прежде всего необходимо преодолеть порождающуюся различными причинами разобщенность.

В этом и состоят «запутанность и необычайная сложность наших проблем». Народы и культуры, являющие собой наследство и одновременно современное и будущее богатство континента, разнообразны и многочисленны. Нельзя, забыв о ком-то или недооценив кого-то, не исказить или не сфальсифицировать общее для латиноамериканцев «свидетельство о рождении». Благодаря именно этой сложности и многообразию «наши проблемы» невозможно уместить на одной ладони. Их надо пытаться охватить обеими руками, с тем чтобы объять почти всю землю и всю историю человечества. И потому мы предпримем наше путешествие в самое отдаленное прошлое Американского континента. Как говорится в мифе о Кецалькоатле, обратимся к поискам «наших прародителей и предков, которые в древние времена породили людей». Речь идет об индейцах.

Племена Израиля, Атлантида и Семиглавая Гидра

Происхождение предков латиноамериканцев все еще продолжает во многом оставаться загадкой, несмотря на то что за последние десятилетия в этой области наука достигла значительных успехов. Вместе с тем в архив все же сданы наконец нелепые фантазии некоторых хронистов раннеколониального периода. Так, согласно одной из них, континент был заселен евреями — потомками Ноя, или же десятью коленами Израилевыми, исчезнувшими в VIII в. до н. э. после ассирийского завоевания. Согласно другой, первыми переселенцами в Америку стали финикийцы, ханаане или еще какие-то выходцы из Малой Азии. Переселиться на другой континент им позволили, по одной версии, исключительные мореходные способности. Другие полагали, что эти племена были вынуждены бежать под натиском мощного противника — такого, например, как Александр Великий.

Точно таким же, лишенным всякого намека на правдоподобие, является чрезвычайно соблазнительный миф, согласно которому далекие предки латиноамериканцев прошли на территорию современного континента по земле, существовавшей около десяти с половиной тысяч лет назад. Это миф об Атлантиде, услышанный Солоном от неких египетских жрецов. Позже Платон пересказал его в «Тимее» и «Критии». Особое впечатление производит догадка о континенте, расположенном по ту сторону огромного моря, поглотившего некогда Атлантиду. Эта мысль так и не пришла на ум великому Адмиралу³⁸, несмотря на то что ему удалось обнаружить земли, упоминавшиеся в мифе. О значимости своего открытия он не догадывался до самой смерти.

Данные геологии позволяют предположить вероятность существования некогда древней сухопутной связи между Европой и Африкой, с одной стороны, и Американским континентом — с другой. Согласно одной из теорий, вполне вероятно существование в очень давние времена большого острова Атлантида, исчезнувшего впоследствии в результате катаклизма. Сторонники другой считают, что речь могла идти о существовании огромного материка, объединявшего земли Европы, Азии и Америки. Гипотеза эта основана на сходстве профилей обоих полушарий, береговые контуры которых идеально совпадают, если мысленно убрать Атлантический океан и совместить американский восток и евро-африканский запад. При помощи карты и ножниц каждый может соединить и развести континенты так, как это в действительности в незапамятные времена проделали мощные силы природы.

Однако ни одна из упомянутых теорий не может служить объяснением происхождения первых обитателей Америки. Ведь как катаклизм, так и «раздвижение» двух миров, называемых Старым и Новым Светом, и образование Атлантического океана могли иметь место лишь самое позднее — насколько позволяет фантазия — в третичный период, закончившийся более миллиона лет назад. Однако в те давние времена на земле существовал еще не человек, а только его предок — рамапитек³⁹, которого антропологи определяют как первую человекообразную обезьяну. Она-то и была самым древним предшественником человеческого существа, жившим около 14 млн лет назад. Около 5 млн лет назад появились разные виды высших человеческих приматов, передвигавшихся на двух ногах, — австралопитеки, и только около 1 млн лет назад возник древнейший ископаемый человек, создатель культур раннего палеолита, — питекантроп.

Таким образом, с точки зрения науки о Земле теория о межконтинентальном атлантическом мосте, существовавшем в древнее время, выглядит вполне правдоподобной. Однако предположение о странствиях в тот период людей с одного континента на другой лишено всяких оснований. Таких людей на нашей планете тогда еще не существовало.

Сравнительно недавно возникшая наука, называемая американистикой, в короткое время достигла весьма значительных успехов. Она отвергла не только такие фантастические теории, как библейская версия или Платонов миф, но и гипотезы тех, кто еще недавно считался классиком американистики.

Итак, продолжим обзор научных достижений в сфере изучения происхождения «американского» человека. Естественно, что все предлагаемые построения основаны на данных археологических находок, хронологических исследований, сопоставлений, дедукции и гипотез, доказанных или сформулированных в соответствии с устоявшимися методами исследований и ежегодно уточняющихся датировок. Тем не менее хотелось бы предупредить: каждое новое открытие — а они в американистике происходят чуть ли не ежедневно — заставляет пересматривать существующие оценки, и потому многие из сделанных выводов до поры до времени предпочтительно считать условными. Всякому понятно, что новые исследования нередко уточняют, но иногда и опровергают предыдущие выводы, считавшиеся до поры до времени истинными. Вместе с тем благодаря этому процессу постоянно обогащается сокровищница наших знаний об Американском континенте.

Написавший в XVI в. в Испании свой труд «Декады Нового Света» П. Мартир де Англериа⁴⁰ чрезвычайно сокрушался по этому поводу:

«Как у Гидры, у которой вновь отрастают отсеченные головы, так и у меня по окончании одной истории приходят на ум другие. Хотел было закрыть дверь перед мексиканскими проблемами, но прибыл новый посланец, и я вынужден опять ее распахнуть».

Те же проблемы испытываем и мы, работая над нашей книгой, с той лишь разницей, что все происходит еще более резко и стремительно, нежели во времена П. де Англерии. Ведь Гидра постоянно питает себя данными новых методов — таких, например, как радиокарбонный. А это позволяет увеличивать число ее голов не в семь, а в сотни раз!

Метод радиоуглеродной датировки (углерод-14, или С-14) основан на том явлении, что всякий организм — животный или растительный — накапливает в тканях определенное количество радиоактивного угля, который постоянно содержится в земной атмосфере. Когда организм погибает, накопленная радиоактивность начинает уменьшаться путем произвольного самоизлучения постоянной интенсивности: за 5720 лет теряется половина радиоактивности, а за 11 440 лет — 3/4 ее. Таким образом, с достаточной степенью точности можно определить дату прекращения существования живого организма или же древность органических останков.

Французский исследователь П. Риве писал в 1957 г. в работе «Происхождение человека в Америке»:

«Единственным недостатком нового доисторического хронометра является его ограниченность во времени. Чем древнее исследуемый объект, тем меньше в нем содержится радиоактивного угля. Поэтому подсчеты становятся менее точными, особенно учитывая несовершенство нынешней техники. В связи с этим невозможно датировать материалы, древность которых превышает 35 тыс. лет. Можно даже сказать, что начиная уже с 15 тыс. лет установление возраста предполагает большую долю неточности».

Этот метод датировки, разработанный североамериканскими учеными Дж. Р. Арнольдом, Е. К. Андерсоном, У. Ф. Либби, опирается на вспомогательные данные другой системы установления абсолютной хронологии, известной под названием дендрохронологического метода. Он основывается на подсчете годичных колец определенных видов деревьев, таких, например, как секвойя или калифорнийская сосна. Сегодня эти деревья — вернее, кольца на срезах их стволов — позволяют уточнять даты радиоуглеродного метода. При расхождении последних с данными дендрохронологии было доказано, что начиная с 700 г. н. э. метод радиоуглерода может дать ошибку до 70 лет. Вместе с тем он позволяет датировать предметы, возраст которых доходит до 50 тыс. лет. Это один из наглядных примеров того, как перед профессором Риве и североамериканскими учеными возникла одна из голов Гидры, обнаруженной Мартиром де Англерией. Еще одной из ее голов, возможно, покажутся сведения из подготовленной Клакхоном к переизданию книги К. Висслера «Индейцы Соединенных Штатов Америки»:

«Существует еще один метод оценки возраста, основывающийся на учете времени, необходимого для полного расхождения некогда родственных языков. С помощью тщательного и детального исследования можно выявить связи, некогда существовавшие между ныне абсолютно несхожими языками»⁴¹.

И здесь мы вновь вынуждены обратиться к проблеме происхождения «американского» человека. Рассмотрим состояние этого вопроса, хотя имеющиеся данные постоянно устаревают и каждый раз оттесняются в прошлое более новыми сведениями.

Центр слияния рас и народов

В течение почти полувека — с последней четверти прошлого до первой четверти нынешнего — в центре бурного обсуждения специалистов находились теории автохтонного происхождения населения Америки, имевшие два основных направления: полигенистическое и моногенистическое. Согласно первому, род человеческий мог возникнуть одновременно или же в разные эпохи как на одном, так и на нескольких континентах сразу. В соответствии со вторым человечество зародилось в Америке и оттуда распространилось по всей планете. Отцом и создателем этой теории стал аргентинский ученый Ф. Америно, решивший, что колыбель всего человечества следует искать в аргентинской пампе. Но поскольку современная наука уже опровергла эти гипотезы, мы не будем занимать читателя их подробным изложением и анализом.

Однако, думается, было бы неверно окончательно закрыть эту тему, не сделав предварительно следующего замечания: одним из наиболее веских аргументов против точки зрения сторонников теории автохтонного происхождения «американского» человека является отсутствие крупных антропоидов в архаической фауне континента. Шутники могли бы отвергнуть этот аргумент, представив специфические для Латинской Америки особи крупных антропоидов — пресловутых «горилл»⁴². Правда, с той лишь оговоркой, что принадлежат они не к четвертичному периоду, а к нашему веку и являют собой чрезвычайно опасную и своеобразную фауну, весьма далекую от классификаций эволюционистов.

Плейстоцен⁴³ продлился около 700 тыс. лет и завершился 20 тыс. лет назад. Это была эпоха великих оледенений, во время которых Земля, континенты которой уже в основном сформировались, была большей частью покрыта слоем льда, толщина которого достигала 1—2 км, а иногда и больше. Представить себе, как выглядело более половины нашей планеты в те времена, позволяют, пожалуй, лишь Арктика и Антарктика. На Американском континенте ледники покрывали всю Канаду, по крайней мере территории двадцати северных штатов США, а также бóльшую часть Монтаны, Висконсина, Миннесоты, Айовы, Иллинойса. Нечто подобное имело место и в Европе. Белый панцирь сковывал территории, на которых ныне расположены Ирландия, бóльшая часть Британских островов, Скандинавский полуостров, Дания, Голландия, Финляндия, частично Германия и Советский Союз. Лишь в Сибири и на Аляске громада льдов начинала понемногу уменьшаться.

«Тем не менее, — писал в 50-е годы Риве, — представляется маловероятным, чтобы путь через Берингов пролив мог стать доступным до окончания ледниковой эры».

Оно наступило 20 тыс. лет назад. Обратимся же к анализу этого важного замечания.

Окончательно отвергнув теории автохтонного происхождения «американского» человека, мы вновь возвращаемся к проблеме заселения Американского континента пришельцами с других материков. И тут возникает первый вопрос: когда человек появился в Америке? «Не ранее, чем 20 тыс. лет назад», — подсчитал Риве, рассуждая о недосягаемости пути через Берингов пролив до окончания ледникового периода. Однако, как истинный ученый, он был достаточно предусмотрителен и потому не стал закрывать двери для возможных будущих уточнений. Таково было его мнение, с которым в 50-е годы специалисты в основном соглашались.

«Исследования в этой области лишь начинаются, — писал Риве. — Они чрезвычайно перспективны. Возможно, последующее изучение предложит более древние даты относительно первых следов человеческой деятельности в Новом Свете. Предлагая в вопросе о появлении человека в Америке возраст в 20 тыс. лет, мы оставляем достаточно простора для других возможных дат, получаемых в наши дни на основе радиокарбонного метода, и надеемся, что новые факты подтвердят наши предположения».

Кроме того, все свои выводы Риве подкреплял также данными антропологии, палеонтологии и геологии. Среди антропологов, занимавшихся этой проблемой, значительных успехов достиг в свое время североамериканский исследователь А. Хрдличка. Изучив находки костных останков и домашней утвари древнего населения Северной Америки, он пришел к следующему выводу: «Есть все основания полагать, что человек появился в Северной Америке самое позднее к концу четвертичного периода, т. е. лишь к окончанию оледенения».

Еще раз оставим на некоторое время нерешенным вопрос о возрасте «американского» человека и займемся другой, не менее важной проблемой: откуда и каким путем пришли на континент его древнейшие предки? Ответ вновь предлагает Риве, сведший воедино старые гипотезы, наиболее доказательная из которых принадлежит Хрдличке:

«...естественно и логично искать корни населения Нового Света среди азиатских народов. Известно, что путь через Берингов пролив и цепочку Алеутских островов к концу четвертичного периода был освобожден ото льдов и представлял собой легкодоступный мост между двумя континентами. Это происходило в ту доисторическую эпоху, события которой свидетельствуют о появлении человека в Америке» .

Риве вполне допускал, что переселение, или, лучше сказать, последовательные волны переселений, из Азии через Берингию⁴⁴ внесли самый древний и самый важный в количественном и качественном отношении вклад в заселение Америки. Но его мнение расходится с мнением Хрдлички в отношении того, что это было «общее и единое происхождение всех индейских народов континента». Основываясь на данных антропологии, этнографии и лингвистики, он приходит к такому выводу:

«Представляется возможным, что некоторые отличные от азиатских этнические признаки должны были проявиться с некоторым опозданием, т. е. в поздний период заселения Нового Света. Лишь последовательной метисацией можно в большей степени объяснить необычайное многообразие народов, цивилизаций и языков Америки. Этот полиморфизм очевиден, несмотря на связь, существующую между ними благодаря азиатскому субстрату, на котором они все и развивались».

Но если считать, что не все народы происходят из Азии и не все они пересекли Берингию, то встает вопрос иного порядка: откуда и каким образом пришли на континент прочие предки американцев? На него существует несколько ответов, сформулированных пока на уровне гипотез. Приоритет здесь также принадлежит Риве. Он полагает, что самые южные племена Южной Америки имеют австралийское происхождение. В подтверждение этой теории Риве приводит антропологические, этнографические и лингвистические доказательства. Тем не менее ему все же так и не удалось решить проблему вероятного пути, по которому австралийцы могли следовать к самой южной оконечности треугольника Американского континента.

Вместе с тем исследователь отвергает возможность большого кругосветного путешествия этих мигрантов, которое должно было бы начаться в Австралии, продвинуться с юга на север по азиатскому Востоку, затем пересечь Берингов пролив. Оттуда переселенцы должны были бы грандиозным маршброском добраться до Патагонии, совершив целое путешествие уже через всю Америку. Отвергает Риве и возможность морского пути, поскольку «столь же нелогично предполагать, что такие посредственные моряки, как австралийцы, смогли вдруг для достижения берегов Нового Света использовать транстихоокеанский маршрут с редкими остановками на встречающихся в океане островах». И потому Риве был готов согласиться с гипотезой А. А. Мендеса Кореа, считая ее «вовсе не невероятной».

Согласно этой гипотезе, путь древних австралийцев мог пролегать через Антарктиду — в период, когда на «ледяном континенте» существовали «не столь неблагоприятные климатические условия». Это могло произойти в эпоху отступления ледника как в Европе, так и на севере Америки, когда мог открыться свободный ото льдов проход. Такая возможность, видимо, имела место около 6 тыс. лет до н. э. Слабым местом гипотезы Риве является полное отсутствие археологических данных в тех местах, по которым якобы пролегал путь этих миграций. Вместе с тем исследователь полагает, что «если эти драгоценные останки и существуют, то они погребены под ледяным панцирем, который сковывает и окутывает всю Антарктиду».

Иное мнение у Риве сложилось о мореходных способностях меланезийцев, которые он оценивает достаточно высоко. Для народа, совершившего поразительный подвиг в обнаружении большинства островов Тихого океана, достижение американского берега не должно было представлять особой сложности. И он искренне изумляется тому, что эта теория иногда не находит признания у исследователей, ведь никто не оспаривает исключительных мореходных способностей меланезийцев, путешествовавших по Тихому океану.

Одновременно Риве опровергает и тех, кто считает американских индейцев столь же посредственными мореплавателями, как австралийцы. Ведь жители Тихоокеанского побережья были великолепными, отважными моряками. Их бальсовые плоты⁴⁵ сновали вдоль побережья и бороздили открытое море — в этом они могли соперничать с каноэ океанийцев. А у майя даже существовал специальный торговый флот!

Лучшим доказательством этих контактов с возможными меланезийскими родственниками предков индейцев является существование большой палеоамериканской этнической группы, родство которой с океанийцами совершенно очевидно⁴⁶. Первоначально местом обитания этой группы были земли, примыкающие к Святому озеру в бразильском штате Минас-Жерайс, затем палеоамериканцы расселились по всему Тихоокеанскому побережью — от Аргентины до Калифорнии.

Исследователям удалось выявить некоторые признаки американо-меланезийского кровного родства. Один из них гематологи называют группа «О» или «тихоокеанская-американская». Однако одна лишь капелька крови не способна убедить серьезную науку — американистику. Поэтому стали разыскивать, и были обнаружены дополнительные доказательства, но уже в области сравнительной этнологии, в ее разъясняющих упомянутое родство разделах: оружие, транспорт, связь, плавание, домашняя утварь, одежда и украшения, музыкальные инструменты, игры, кухня, террасное земледелие, рыбная ловля, религиозные обряды, татуирование, деформации частей тела, кровопускания, черепная трепанация, инкрустирование зубов и нечто совершенно изумительное — андское кипу (веревочное письмо).

Лингвистика со своей стороны выделила сходства между группой языков хока, на диалектах которой говорят от Соединенных Штатов до западного побережья Колумбии, и малайско-полинезийской группой. Даже социология и сравнительная патология представили аргументы в пользу тезиса о вероятности меланезийского происхождения индейцев.

Трудно сказать, насколько все вышесказанное достоверно, безусловно лишь одно — предполагаемое заселение Американского континента не могло осуществиться за один раз. Риве же полагал, что миграции начались не ранее чем 20 тыс. лет назад. Полемика между сторонниками многорасового заселения Америки пережила Риве, умершего в 1958 г.

Так, например, X. Имбельони настаивал на том, что предки индейцев были выходцами из Юго-Восточной Азии. По этой теории их потомство, восходящее к разным истокам: тасманийскому, австралоидному, меланезийскому, протоиндийскому, индонезийскому, монголоидному и эскимосскому, было смешанным.

Другой исследователь, Дж. Бердселл, напротив, пытался все упростить и полагал, что предки индейцев появились в результате метисации монголов и жителей Приамурья — и те и другие обитают на северо-востоке азиатского региона. Есть и такие, кто настаивает на западном, атлантическом происхождении индейцев. Сторонники этой теории обнаруживают сходные черты между краснокожими североамериканского востока и европейскими кроманьонцами верхнего палеолита. Пока эта гипотеза не получила широкого признания. На основании изучения костных останков неандертальцев и гомо сапиенс фоссилес (что в переводе означает «человек разумный ископаемый») некоторые исследователи пришли к мысли о том, что уже 100 тыс. лет назад у первобытного человека отмечались признаки великих расовых делений.

По этому поводу советский антрополог М. Ф. Нестурх высказывал мысль о том, что одна из великих первобытных групп сформировалась в северо-восточной половине Азии, к северу и востоку от Гималаев, и явила собой великую протоазиатскую, или протомонголоидную, расовую ветвь. Из нее должна была произойти монголоидная расовая группа, которая много позже — 25 или 30 тыс. лет назад — проникла в Америку через современный Берингов пролив, бывший тогда перешейком, и Алеутские острова... Эта группа с каждым разом продвигалась все дальше на юг и со временем превратилась в малую индейскую, или американскую, расу, которую обычно ученые делят на несколько подгрупп в соответствии с антропологическими типами.

Сам Нестурх придерживался «бицентрической гипотезы расогенеза», выдвинутой в 1969 г. акад. В. П. Алексеевым. Согласно этой теории, уже в период нижнего палеолита существовали две расовые ветви, четко различавшиеся между собой. Одна из них — восточная, или азиатская, — имела синантропа в качестве исходной базы для своего формирования. Отсюда и пошли американоиды. Та же ветвь, в основании которой находился палеоантроп из пещеры Схул, превратилась в западную, или евроафриканскую, расовую ветвь.

Такое обилие теорий о происхождении «американского» человека свидетельствует об одном: «наши проблемы» с самого начала были чрезвычайно «запутанны и необычны», еще задолго до того, как эту мысль высказал Боливар. Этот вывод остается верным и поныне. Именно об этом говорил Риве:

«Новый Свет с доисторических времен всегда продолжал оставаться центром смешения рас и народов — в этом он коренным образом отличается от Южной Азии... Чрезвычайно любопытно, что исторический период развития Америки оказался повторением этнических процессов, сопровождавших ее заселение.

С момента появления европейцев континент продолжал оставаться притягательной силой для самых различных рас и народов — аналогичным образом это происходило в течение длительного периода доколумбова развития. И потому в произведениях, вдохновленных культурой Старого Света, и в своих авторских творениях американский индеец, впитавший наследие рас и народов, которые внесли вклад в его формирование, смог создать собственную цивилизацию на общей основе, которую он обогатил целым рядом выдумок и изобретений Американского континента».

Современная геология и поэзия мифов

Теперь нам точно известно, что путь через Берингию был доступен еще до окончания ледникового периода. А это означает, что человек мог перебраться по нему на Американский континент и до установленного Риве срока в 20 тыс. лет назад. Иными словами, наука вошла в ту самую дверь, которую предусмотрительно оставил приоткрытой французский ученый. Как он и предвидел, более совершенные исследования выявили новые древние даты, относящиеся к первым проявлениям человеческой деятельности в Новом Свете.

Не прошло и десятилетия после смерти Риве, как его научные предвидения подтвердились открытием некогда существовавшего моста суши между Азией и Америкой. Этот мост ученые назвали Берингией. Его древность может относиться к третичному периоду, т. е. немногим более чем миллион лет назад. Теперь представьте себе этот отрезок времени и учтите, что мы, попросту говоря, люди, а по-научному — гомо сапиенс, не достигли и возраста в 100 тыс. лет.

Несведущего человека восхищает прозорливость ученого, мысль которого проникла в тайны земных процессов, происходивших многие миллионы лет назад. Североамериканский геолог Д. Хопкинс стал тем, кто позволил нам проникнуть во времена и события, столь далекие от краткой жизни человека как биологического вида и столь близкие, если их сопоставить с 2 млрд лет, которые как минимум составляют возраст нашей планеты. Те далекие времена отражены в эпосе индейцев кичé «Пополь-Вух»:

«Это рассказ о том, как все было в состоянии неизвестности, все холодное, все в молчании, все бездвижное, тихое; и пространство неба было пусто.

...Не было ни человека, ни животного; ни птиц, рыб, крабов, деревьев, камней, пещер, ущелий, трав, не было лесов; существовало только небо.

Поверхность земли тогда еще не появилась. Было только холодное море и великое пространство небес.

Не было еще ничего соединенного, ничто не могло произвести шума, не было ничего, что могло бы двигаться, или дрожать, или шуметь в небе.

Не было ничего, что существовало бы, что могло бы иметь существование; была только лишь холодная вода, спокойное море, одинокое и тихое. Не существовало ничего.

В темноте, в ночи была только лишь неподвижность, только молчание».

Научная история эволюции нашей планеты называет тот период архейским. Как считают исследователи, всего 500 млн лет назад начал свое движение в невозмутимых и торжественно молчаливых водах (как это описано в «Пополь-Вух») предок древнейшей рыбы анфиокса, слепой и похожей на червя, у которого лишь намечались зачатки позвоночного хряща.

По мере отступления и продвижения ледника то появлялся, то исчезал мост суши — Берингия. Два североамериканских геолога, Дж. Кригер и Д. Макманус, утверждали, что отступление ледника всего на 100 м оставляло открытым дно Берингова и Чукотского морей. По возникавшей суше можно было пройти пешком от Азии до Аляски. Их выводы вводят нас в соблазн сопоставить наши представления о переходе через Берингию с поэтическими сказаниями о мифических странствиях далеких предков киче, о которых повествуется в «Пополь-Вух»⁴⁷:

«Не совсем ясно, однако, как они пересекли море: они пересекли его по этой стороне, как будто бы там и не было моря; они пересекли его по камням, помещенным в ряды на песке. По этой причине в воспоминании они были названы «камнями в ряд», «песок под морской водой» — имена, данные [той местности, где] они (племена) пересекали море; воды разделились, когда они проходили».

Какчикели также сохранили поэтические сказания в известных «Анналах», повествующих о судьбе их главных персонажей — Гагавица и Сактекауха:

«Так сказали: с востока пришли в Тулу (Тулан), с другого берега моря; и пришли в Тулан, чтобы быть зачатыми и рожденными нашими матерями и нашими отцами».

Да и весь проход по Берингии, должно быть, очень походил на мифические странствия какчикелей:

«Затем пришли на берег моря. Там собрались все племена и воины на побережье моря. Когда увидели его, то сжались сердца. Нет способа пересечь его; «Никто никогда не пересекал моря», — сказали между собой все воины из семи племен... И сказали нам предки Гагавиц и Сактекаух:

«Вам говорим мы! За работу, наши братья! Мы пришли не для того, чтобы томиться на берегу и не мочь созерцать нашу родину, которую, как сказали, мы увидим, мы, воины, наши семь племен. Решимся же перейти сейчас же».

Так им сказали, и сразу же все переполнились радостью... Так прошли по пескам, растянувшимся грядами, когда уже раскрылась глубина моря и поверхность моря... Бросились тогда и перешли по песку; те, кто шел в конце, входили в море, когда мы выходили на другом его берегу».

Нечто подобное должно было произойти в действительности. Авангард выходцев из Азии находился уже на Аляске, пока арьергард еще не покинул Чукотку. Наводит на определенные мысли и сходство названий пунктов их выхода и прихода: Уэлен — на старом континенте и Уэйлс — на новом. Они почти соприкасаются друг с другом — совсем как носы столкнувшихся медведя и ягуара. Да и сами полуострова — азиатский и американский — действительно похожи на две противостоящие головы.

Возможно, что именно так, как описывается в «Пополь-Вух», выглядели и далекие предки «американского» человека:

«И одеяниями их были лишь шкуры животных; они не имели хороших тканей, чтобы одеться; шкуры животных были их единственной одеждой. Они были бедны, они не владели ничем, но они были людьми, дивными по своей природе».

«Они не могли больше переносить ни холода, ни града; они дрожали, и их зубы стучали; они совершенно оцепенели и были едва живы; их руки и ноги тряслись; и они не могли ничего держать в них, когда они пришли».

«Но племена не погибли, они пришли, хотя и умирали от холода. Много было града, шел черный дождь, был туман и неописуемый холод...

И они подошли, каждое племя дрожало и ежилось от холода... Велика была опустошенность их сердец, их рты были крепко сжаты, а взоры потуплены».

Из Азии в Америку вместе с человеком, а возможно и спасаясь от него, перебрались также мамонты, большерогие бизоны, саблезубые тигры, лошади, верблюды, волки и прочая живность. Действительно, палеонтологи утверждают, что из 54 известных представителей четвертичной фауны Америки 48 имели азиатское происхождение.

Когда же произошло, точнее, когда началось великое переселение «на другой берег»? Данные современной геологии свидетельствуют, что последний из четырех ледниковых периодов — тот, который европейцы называют вюрмским, а североамериканцы — висконсин,— продолжался около 60 тыс. лет. За это время уровень моря понижался несколько раз. Впервые это случилось 50—40 тыс. лет назад, когда его уровень опустился на 115 м. Второй раз — 28—10 тыс. лет назад — этот уровень снизился на 120 м. Таким образом, Берингский мост обнажался по крайней мере дважды, и тогда по нему люди могли перебраться «на ту сторону».

Значит, с точки зрения геологии возможность таких миграций вполне обоснованна. Археология и современные методы исследований позволяют нам воссоздать картину того периода, когда все это происходило. Уже в конце 60-х годов у ученых не оставалось сомнений в том, что Американский континент начал заселяться 38—40 тыс. лет назад.

Итак, древние обитатели Америки оказались на Аляске, точнее, в том самом месте, которое один из исследователей окрестил «спортивным полем Университета Аляски». Каким же образом первые переселенцы перемещались на юг? Геологический и логический ответ на этот вопрос состоит в том, что они прошли по своеобразному коридору, который действительно существовал между Аляской и Соединенными Штатами. 25—13 тыс. лет назад он был «закрыт» громадными ледниками, но трижды «открывался», что совпадало с отступлениями ледников, осушавшими Берингский мост.

Если говорить точно, попасть с севера на юг можно было между 50 и 40 тыс. лет назад, между 28 и 25 тыс. лет и, наконец, между 13 и 10 тыс. лет назад. Можно представить себе караваны странников, с трудом преодолевающих ущелья, пробирающихся среди ледяных стен, бредущих в поисках земель с менее суровым климатом, который обеспечил бы им выживание. Иные же, отставшие по той или иной причине, могли оказаться запертыми в ледяной ловушке. Те, кто все-таки выжил, начинали приспосабливаться к суровым условиям — возможно, так основали свои поселения эскимосы и алеуты. Но скорее всего ими стали гораздо более поздние пришельцы.

Передовые отряды миграционных волн продолжали свой трудный путь на юг, поближе к теплым землям экватора, в поисках своей «земли обетованной», где можно было обосноваться навсегда. Странствие оказалось чрезвычайно долгим — оно захватило многие поколения переселенцев. Все это время языки, на которых они говорили, делились на все более многочисленные ветви, значительно различавшиеся между собой. Об этом прекрасно известно тем, кто занимается глоттохронологией⁴⁸. Некоторые авторы пишут о существовании лингвистического сходства между языками населения обоих берегов Берингова пролива. Племена стремились как можно скорее покинуть холодные земли и отправиться навстречу солнцу — туда, где мягкий и теплый климат.

Мифы из хроник гватемальских индейцев сохранили для нас поэтическое изображение, напоминающее только что описанную ситуацию:

«Каждое из племен продолжало бодрствовать, чтобы увидеть звезду, которая есть вестник солнца. Этот знак зари они несли в своих сердцах, когда они шли с востока, и с той же самой надеждой они покидали то место, которое было на большом отсюда расстоянии. Так об этом говорится теперь...

Вскоре мы разбрелись по горам; ушли тогда все, каждое племя своим путем (далее следует долгое перечисление мест, которые трудно определить современной географии). Тогда то были горы и долины, где шли они, ушли и вернулись. Мы не хвалимся, а только лишь напоминаем и никогда не забудем, что в действительности прошли по многочисленным местам, — так в древности говорили наши отцы и предки...

Затем прибыли все [другие] народы: люди из Рабиналя, какчикели, люди из Цикинаха и народ, который теперь носит имя йаки (имеются в виду мексиканцы, древние тольтеки, народ науа, который, присоединившись к южным майя, послужил формированию индейских народов Гватемалы, как поясняет А. Ресинос).

И там изменилась речь народов; их языки стали различными. Они уже не могли ясно понимать то, что слышали друг от друга, после того как прибыли в Тулан. Там же они и разделились: были такие, кто отправился на восток, но большинство пришло сюда».

Глоттохронология является важным подспорьем теорий о расселении первых обитателей Америки и распространения их языков. Они рассеивались по весьма обширному региону, что позволяет нам пытаться реконструировать пути начальных миграций.

В самом сердце Канады расположены территории пяти племен (ирокезские племена сенека, кайюга, онондага, онейда, могаука) североамериканских индейцев. Некогда эти ныне изучаемые кланы-семьи занимали огромный регион, простиравшийся от Айдахо до Мексики и Гватемалы. Вначале эти племена относили к различным группам, но более поздние лингвистические исследования позволили доказать, что все они принадлежат одной семье. Имеющиеся у нас свидетельства позволяют классифицировать порой, казалось бы, сомнительные лингвистические группы, объединяя их под общим названием астеко-таноанских⁴⁹, или, как чаще принято, уто-астекских, уто-науа.

В свое время мы обратимся и к выдающимся, и к скромным представителям этих племен, которые, по меткому определению одного специалиста, делились на «бедных и богатых родственников». К бедным, например, относились шошоны, а к богатым конечно же астеки. Здесь же хотелось бы добавить, что родство между этими племенами было подмечено еще испанским миссионером П. де Рибасом, выдвинувшим в XVII в. весьма оригинальные теории, которые лишь теперь подтвердились лингвистическими исследованиями. Еще раньше, в XVI в., испанский иезуит X. де Акоста писал в своем труде «Естественная и нравственная история Индии»:

«Совсем недавно обнаружена великая земля, называемая Новой Мексикой, где, как рассказывают, есть много народа, говорящего на мексиканском языке».

Таким образом, современная наука и древние мифы взаимно пересекаются и дополняют друг друга. Нельзя согласиться с мыслью К. Висслера о потере памяти американским индейцем:

«Ему было неведомо все, что относится к собственному прошлому. Поэтому восстанавливать забытую индейскую историю пришлось белому человеку».

Нет, это неверно! Совершенно очевидно, что память индейца отнюдь не была столь плохой.