КАПИТУЛЯЦИЯ

Основная группа Оглалов бежала на юг к реке Литтл Паудер, но оставила Майлсу  большую часть своего продовольствия и снаряжения. Их первоначальный план двигаться на восток был на время забыт; они просто пытались выжить. “Мы оказались почти такими же нищими, как и люди Тупого Ножа, приходившие к нам раньше”, вспоминал Черный Лось. Им снова пришлось питаться своими истощенными лошадьми.

Неистовая Лошадь и другая группа Оглалов решили идти с Шайенами. Они бежали на юго-запад вдоль по реке Танг, путешествуя всю ночь и весь последующий день до тех пор, пока их остававшиеся все это время позади разведчики не сообщили, что солдаты повернули обратно к Йеллоустону.  В конце концов, они стали лагерем возле гор Бигхорн, где 15 января к ним присоединились сто палаток  Хункпапов Сидящего Быка. Там в изобилии водились бизоны и, вдоволь поохотившись, индейцы перенесли лагерь к берегам Литтл Бигхорна.

Во время похода к ним присоединились и другие группы, и лагерь вырос до крупных размеров. Присутствовали многие из все еще не сдавшихся Северных Шайенов, а так же Неистовая Лошадь и Маленький Большой Человек из Оглалов, Черный Щит и Хромой Олень со своими Миниконжу, Пятнистый Орел и Красный Медведь из Санс-Арков и Сидящий Бык со своими Хункпапами. 

Такое количество индейцев, сосредоточившихся в одном месте, наносило непоправимый ущерб природным ресурсам и с трудом могло обеспечить себя продовольствием, но солдаты контролировали все вокруг. Поражение при Вульф-Маунтин поспособствовало укреплению позиций дискредитированной до этого  партии сторонников мира. Многие из вождей начали более открыто говорить о капитуляции, на советах начали вспыхивать споры. Несмотря на убийство их вождей Кроу Майлса, большинство Миниконжу и Санс-Арков были готовы сдаться. Хункпапы и Оглалы оставались враждебными. Шайены, на долю которых выпали основные тяготы этой войны со времен нападения Рейнольдса годом раньше, большей частью желали, чтобы их оставили в покое.

В конце концов, в начале февраля индейцы пришли к соглашению, что они разделятся, и каждая группа будет действовать соответственно своим собственным интересам. Оглалы и Шайены остались на берегах Литтл Бигхорна. Миниконжу и Санс-Арки повернули на восток к агентствам, в то время как Хункпапы Сидящего Быка и некоторые наиболее упертые Миниконжу и Санс-Арки, возглавляемые Хромым Оленем, направились в Канаду.       

1 февраля Майлс приказал Джонни Бругайеру взять Сладкую Женщину (одну из Шайенок, захваченных у Вульф-Маунтин),  разыскать индейцев и передать им ультиматум о капитуляции. Бругайер нашел Оглало-Шайенский лагерь на Литтл Бигхорне, где и передал ультиматум Майлса о безоговорочной капитуляции. Впоследствии сдавшиеся индейцы должны были проявить полное послушание любым распоряжениям правительства. Отказ сдаться приведет к немедленной военной операции против них. Сладкая Женщина – худая, но абсолютно здоровая – уверила Шайенов в том, что пленники живы, с ними хорошо обращаются, а вооруженные часовые защищают женщин от внимания со стороны солдат.

 Вожди посовещались и заявили, что выступят по направлению к Форту Кио, вынеся то или иное конечное решение по пути. Поскольку они шли на север вдоль по реке Танг, Бругайер заявил, что намерен двигаться прямо к форту. Девятнадцать вождей – в их числе были Две Луны, Спящий Кролик, Железная Рубашка, Безумный Мул, Черный Медведь, Маленький Ручей, Белый Гром, Безумная Голова и шаман Белый Бык – решили сопроводить его и посмотреть, как солдаты поступят с Шайенами, если те придут сдаваться. Они двинулись по направлению к форту, тогда как оставшиеся Шайены и Оглалы повернули на восток по направлению к реке Паудер. Там Шайены будут дожидаться известий от своих вождей, а Оглалы отправятся дальше на восток. Шайенский лагерь расположился совсем недалеко от того места, где год назад их атаковал Рейнольдс.

За несколько миль до форта Бругайер опередил вождей и поскакал в форт, чтобы предупредить солдат о их приезде. Они должны были последовать за ним на следующий день. 19 февраля, когда вожди появились возле форта, Бругайер с еще одним скаутом встретили их и передали им слова Майлса. Тот заверял вождей, что они могут ничего не опасаясь въехать в форт. Когда индейцы подъехали к плац-параду, солдаты  выстроились в шеренгу. Ничего не зная о традиции приветствовать лидеров побежденного противника, Белый Бык сказал Двум Лунам:  “Соберись с духом. Будь храбрым, сейчас нас убьют”. Если Две Луны и ответил, его слова остались неизвестными.

Однако Майлс подскакал к ним на сером коне, пожал руку Двум Лунам и Белому Быку, представил индейцам свой штаб и приказал установить для них палатки. После того как они обосновались, Майлс пригласил их в свой дом.

“Вы теперь у меня дома, и я хочу поговорить с вами”, сказал он вождям. “В чем то я плохой человек, в чем то хороший. Я хочу, чтобы вы со своим народом пришли сюда и сдались мне; отдали мне все свое оружие и своих лошадей. Если вы сделаете так, как я сказал, я буду для вас хорошим человеком, но если вы не сделаете этого, я буду плохим”.

Выбора не было, и Две Луны понял это. Он ответил: “Хорошо; мы вернемся обратно в лагерь и сразу же двинемся к форту и сдадимся вам”.

Затем Майлс предложил, чтобы один из вождей остался в форте в качестве заложника. После некоторых колебаний Белый Бык согласился остаться. Узнав об этом  решении, Майлс привел Белого Быка к себе домой и предложил кресло.

“Я не причиню никакого вреда этому человеку, которого вы мне оставляете, но прямо сейчас завербую скаутом”. Ему немедленно начнут выплачивать причитающиеся за эту работу деньги. Две Луны, казалось, был вдохновлен этой идей, но новости были с неудовольствием встречены Шайенами, стоявшими лагерем на реке Паудер. Они, понятно, решили, что Белый Бык  перешел на сторону белых и стал  “охотником за индейцами”.

Возникли новые осложнения. Из расположенных в Небраске агентств прибыла группа Шайенов, сообщившая соплеменникам, что они смогут договориться с генералом Круком в Небраске на  более выгодных для себя условиях. Большая часть боев была уже позади, а Крук все еще искал как можно больше престижа – при помощи переговоров о мире в частности. Разрозненные группы индейцев, приходившие в агентство Красного Облака, сообщали о разногласиях между враждебными индейцами, и еще в январе Крук  отправил эмиссаров, задачей которых было уговорить различные враждебные группы отправиться на юг и сдаться ему. В отличие от Майлса Крук обещал не отбирать у них оружие и лошадей.

Круку помогал Пятнистый Хвост, который вернулся из своей поездки по Индейской Территории абсолютно неудовлетворенным и был готов помогать в переговорах о капитуляции за  определенную цену – Крук должен использовать все свое влияние в Вашингтоне, чтобы воспрепятствовать плану перемещения агентств Лакотов на Миссури. Пятнистый Хвост был одним из немногих индейских лидеров, достаточно разумных для того, чтобы понимать, что план с Миссури является просто первым шагом к конечному перемещению племен на Индейскую Территорию. Если Крук воспрепятствует перемещению к Миссури, это успешно положит конец любым намерениям переместить в конечном счете всех Лакотов в Оклахому. 

В Шайенском лагере вспыхнули незначительные раздоры между приверженцами мира и сторонниками жесткой линии, все еще желавшими продолжения войны. Тем не менее, Маленький Волк и почти все остальные решили идти к Круку. Великий шаман, Угольный Медведь, объявил, что магическая палатка  будет их сопровождать. Небольшая фракция, возглавляемая Двумя Лунами, предпочла Майлса, тогда как сторонники жесткой линии двинулись на запад, чтобы присоединиться к Миниконжу Хромого Оленя, которые отделились от Сидящего Быка и стояли лагерем на притоке Роузбада.

 Когда группа Двух Лун приблизилась к форту Майлса, вперед выехала делегация вождей. Они хотели попытаться выторговать для себя более  благоприятные условия сдачи. Когда Майлс предупредил их, что не может быть никаких иных условий, нежели  те, о которых он говорил ранее, среди индейцев воцарилось безмолвие. Майлс вспоминал, что эта тишина “стала причиной особой тревоги с моей стороны, в то время как медленно проходили мгновения ”.

В конце концов, заговорил Маленький Вождь. Рассказав о исторических правах своего народа на оспариваемую страну, назвав белых  агрессорами и захватчиками и сообщив Майлсу, что Шайены стали жертвами войны, которую не они затеяли, Маленький Вождь капитулировал:

Мы слабы по сравнению с вами и вашими силами; у нас нет боеприпасов; мы не умеем изготовить ни ружья, ни одного патрона или ножа. В действительности мы полностью находимся под властью тех, кто захватил нашу страну. Ваши условия трудны и жестоки, но мы готовы принять их и отдать себя  на вашу милость.

Вздохнув с облегчением, Майлс предложил отправить делегацию от их народа в Вашингтон. Шайены отказались. Один из вождей прокомментировал, что он уже бывал в Вашингтоне, и там ему показывали карту, на которой была обозначена земля, навечно переданная его народу. Теперь эту землю у них отобрали,  тем самым доказав, что официальные лица в Вашингтоне  просто лгали. “Ты еще не лгал нам”, - сказал этот вождь Майлсу: “и я собираюсь испытать тебя и иду сюда. Я намерен сдаться тебе”.

Ведущих вождей оставили в форте в качестве заложников, а остальных отправили за их народом. Община Двух Лун сдалась 22 апреля 1877 года. Им позволили разбить лагерь в роще возле реки за пределами военного городка. Мужчин обезоружили. Солдаты согнали их лошадей в табун и угнали его в форт, чтобы позже продать, а на вырученные деньги закупить для индейцев скот. Несколькими днями позже тридцати воинам вернули оружие и завербовали скаутами.

Пока Майлс вел переговоры с общинами Двух Лун и других вождей, пришедших в его форт, большинство индейцев, соблазненные более выгодными условиями сдачи, направились на юг в Небраску, к генералу Круку. 24 февраля в Кэмп-Робинсон прибыл Маленький Волк с авангардом Шайенов, состоявшим из восьми воинов, десяти женщин и около дюжины детей.

В конце февраля или начале марта Пятнистый Хвост, взяв с собой около 250 вождей и воинов Брюле, отправился в лагерь Оглалов, чтобы посовещаться там со своим племянником – Неистовой Лошадью. Пятнистый Хвост был откровенен[1]. Если Оглалы не сдадутся до весны, против них выступит новая экспедиция. Круку будут помогать не только его традиционные скауты – Кроу и Шошоны – но также и Лакоты с Шайенами. Теперь, когда их собственный народ и старинные союзники перешли на сторону правительства, вожди Оглалов знали, что конец близок. Неистовая Лошадь символически развязал военные узлы на хвосте своего коня[2] и распустил его. В апреле, когда трава подрастет достаточно для того, чтобы лошади могли выдержать длительный переезд, Оглалы тронутся на юг к Кэмп-Робинсону и агентствам Небраски.

Крук ловко манипулировал индейскими фракциями, натравливая одну на другую. Разобщенные Лакоты и Шайены противостояли теперь единой нации. Кризис с выборами президента благополучно разрешился, когда южные штаты отдали свои голоса Хейсу в обмен на ряд уступок, включая вывод последних войск, обеспечивавших процесс Реконструкции. Мирный приход Хейса к власти и вывод войск с Юга освободил дополнительные силы – включая МакКензи – для службы на фронтире.

Это подчеркивалось Пятнистым Хвостом во время его путешествия по расположенным вдоль рек Литтл Паудер и Малая Миссури лагерям в феврале-марте 1877 года. Когда 5 апреля он вернулся в агентство, то привел с собой 917 человек. Кроме того, Пятнистый Хвост принес известия, что сам Неистовая Лошадь прибудет в течение следующего месяца. В признание его заслуг Крук произвел Пятнистого Хвоста в лейтенанты Регулярной армии.

Чтобы не дать Пятнистому Хвосту себя обойти, Красное Облако предложил свои услуги. Он намеревался поехать и поторопить Неистовую Лошадь. Как и Пятнистый Хвост, Красное Облако был родственником Неистовой Лошади и считал, что как Оглала он может оказать на своего племянника большее влияние, нежели родственник из Брюле. Крук, жаждущий любыми средствами подхлестнуть процесс, одобрил намерения Красного Облака, хотя и предупредил последнего, что тот должен ехать как заинтересованное частное лицо, а не представитель правительства.

Все же Крук вручил Красному Облаку послание Неистовой Лошади. Он сказал, что планирует срочную подготовку новой экспедиции и выйдет в поход на все лето и всю следующую зиму. Он отложил все операции лишь для того, чтобы дать тем, кто этого желает, шанс сдаться. Когда он возобновит боевые действия, на его стороне выступят крупные силы Шайенов, Арапахов, Шошонов, Банноков, Пауни и Ютов. Каждый день, на который Неистовая Лошадь откладывает свою капитуляцию, “приближает ту минуту, когда солдаты и их  Шайенские союзники выйдут в поход и будут нападать и убивать его воинов, где бы их ни обнаружили”. Крук настойчиво подчеркивал участи Шайенов, зная, какой эффект это произведет не только на Неистовую Лошадь, но и на самого Красное Облако. Красное Облако и Пятнистый Хвост оба боялись возраставшего влияния Крука на Шайенов и Арапахов и понимали, что если они не совершат чего-нибудь такого, что обратит на них благосклонность генерала, то Лакоты отойдут на второй план.

 14 апреля, когда Крук дожидался возвращения Красного Облака, Пятнистый Хвост привел в Кэмп-Шеридан большую колонну Миниконжу и Санс-Арков. Там индейцы остановились и стали ожидать прибытия Крука и МакКензи из агентства Красного Облака, расположенного  примерно в двадцати милях от Кэмп-Шеридана. Джо Уэссон из сан-францисской “Alta California” оценил численность сдавшихся индейцев в 1200 – 1300 человек с 1600 – 1800 лошадьми.

По прибытии Крук театрально развернул  флажок роты “I” Седьмой Кавалерии, отбитый при Слим-Бьюттс. Заявив о  намерении капитулировать, индейцы побросали на землю свое оружие а затем отправились в агентство Пятнистого Хвоста, где встали лагерем. Солдаты обыскивали типи в поисках спрятанного оружия, несмотря на прямо противоположные заверения Крука, потом окружили табун и загнали его в форт. Просматривая список изъятого вооружения, Бурк отметил карабины Спрингфилда, захваченные на Литтл Бигхорне.

Неделю спустя после прихода Миниконжу и Санс-Арков в Кэмп-Шеридан Тупой Нож привел в агентство Красного Облака 524 Шайена. Эффект, произведенный  МакКензи в ноябре прошлого года, был очевиден. Бурк писал:

У них почти не было одеял и крайне ограниченный запас шкур. Было много вдов и людей с обмороженными ступнями…

Покрышки для их палаток были сделаны из остатков парусины, старых шкур и накидок и даже кусков мешковины – именно это они могли подобрать в старых лагерях экспедиции генерала Крука. Я не видел ни одной хорошей палатки. Скво были вынуждены таскать воду в кожаных бурдюках, поскольку у них не имелось никаких лагерных принадлежностей.

Кроме того, было много раненых. Шайены сдали 600 лошадей, шестьдесят восемь карабинов и ружей, тридцать четыре револьвера и четырнадцать луков со стрелами.

Крук приказал врачам позаботиться о раненых и обмороженных. На следующий день он провел совет с вождями и сообщил им, что у него есть достаточно провизии, чтобы обеспечить голодающих Шайенов. После Крука выступил МакКензи. Он сказал индейцам:  “Генерал Крук дает вам все необходимое не потому, что вы ушли из резерваций, чтобы сражаться с нами, но потому что он видит, насколько вы бедны, и жалеет вас, и верит в то, что с этой поры  вы будете поступать правильно”.

Тупой Нож сказал Круку: “Когда твои посланцы пришли к нам, мы прислушались к их словам и сразу же пришли. С этого времени и далее, все, что ты скажешь моему народу, будет принято с надлежащим вниманием”. Обратившись к МакКензи, он произнес: “Ты был единственным, кого я боялся, когда ты появился здесь прошлым летом”.

Капитуляция Шайенов сделала общину Неистовой Лошади единственной враждебной группой, оставшейся в зоне влияния Крука. Однако 23 апреля Бурк записал в своем дневнике:   “Прошлой ночью приехали гонцы из лагеря Неистовой Лошади. Они сообщили… что он движется так быстро, как может, по направлению к этому Агентству. Судя по всему, он проходит в день от восьми до десяти миль”. Его община шла практически в полном составе – Красное Облако умудрился предотвратить хоть сколь серьезное отступничество. 2 мая, когда изможденные и голодные Оглалы находились в тридцати милях от агентства, их встретило подразделение солдат из Кэмп-Робинсона. С солдатами прибыло десять фургонов, полных провизии, и сто голов скота. Два дня индейцы отдыхали и отъедались, а затем снова тронулись в путь.

Вскоре после полудня 6 мая Неистовая Лошадь прибыл в Кэмп-Робинсон с 889 Оглалами и 2000 лошадьми. Крук находился в Вашингтоне, а МакКензи не вышел, чтобы их встретить. Честь принять давно ожидаемую капитуляцию прославленного вождя выпала на лейтенанта Фило Кларка – знатока языка жестов общавшегося с индейцами без переводчиков.

Неистовая Лошадь протянул Кларку левую руку. Он пояснил: “Я протягиваю эту руку, потому что мое сердце расположено на этой стороне. Я хочу, чтобы этот мир длился вечно”. Затем руки жали остальные вожди. Оглалам позволили прийти в агентство Красного Облака. Как только они там обосновались, Кларк конфисковал все их огнестрельное оружие. После этого их оставили самих по себе. В ту же неделю, когда капитулировал Неистовая Лошадь, Сидящий Бык пересек границу и скрылся в Канаде.

В Форте Кио Майлс усилил свою пехоту четырьмя ротами Второй Кавалерии из Форта Эллис.  Он готовился отправиться за Миниконжу Хромого Оленя, которые охотились возле истоков Роузбада. Эти индейцы представляли собой единственную крупную общину, которая не укрылась в Канаде или двигалась к агентствам.

1 мая Майлс покинул форт с почти пятью сотнями солдат и офицеров, включая четыре роты Второй Кавалерии, четыре роты Двадцать Второй Пехоты, две роты Пятой Пехоты, посаженное верхом подразделение Двадцать Второй Пехоты и скаутов.

В течение последующих пяти дней они двигались на юг вдоль по реке Танг, пока 5 мая не достигли водораздела между долинами рек Танг и Роузбад. В 2:30 пополудни Майлс оставил пехоту охранять обоз с фургонами и повел кавалерию и вьючных мулов на запад через водораздел. Переправившись через Роузбад незадолго до заката, войска продолжили свой поход ночью под моросящим дождем. В конце концов, около трех утра Майлс приказал сделать продолжительный привал. На рассвете  они снова пустились в путь.

Кое-кто из солдат и индейских скаутов ехали впереди основного отряда.  Добравшись до вершины высокой гряды, они разглядели лагерь Хромого Оленя, находившийся на расстоянии в пятнадцать миль. Сперва белые разглядели лишь то, что показалось им легким туманом, поднимавшимся у склона одной из гор, но индейцы утверждали, что это был дым костров. Кроме того, они увидели пасшихся на склонах холмов лошадей. Весь сценарий до удивления напоминал события, происходившие на Вороньем Гнезде у Литтл Бигхорна, но с двумя исключениями – на этот раз белые смогли разглядеть табун, а Майлс не был Кастером. 

Майлс дождался заката, а затем повел отряд по холмам и лощинам к индейскому лагерю. С частыми остановками, чтобы избежать преждевременного обнаружения, они шли, пока не оказались на расстоянии пяти миль от лагеря.

“Первые лучи рассвета явили нам индейское селение в долине…”, писал Болдуин. “Дым последних ночных костров все еще вился над палатками спящих индейцев, и можно было видеть большой табун, пасшийся вблизи от селения”.

Лагерь был устроен типично по-индейски – вдоль по берегам реки под защитой холмов противоположной стороны. Несколько женщин встали пораньше и разводили костры, чтобы приготовить завтрак, кое-кто из мальчишек занимался с лошадьми, но большинство обитателей лагеря еще спало. Скаут-Шайен по имени Белый Бык заметил одинокого всадника, наблюдавшего за солдатами через ручей. Потом он направился к селению и скрылся из вида, но по-прежнему все оставалось тихо. 

Скауты изучали обстановку, а Майлс приказал сделать привал, чтобы люди могли подтянуть подпруги и проверить оружие. Он организовал свой отряд для атаки и отдал приказ ни в коем случае не стрелять по женщинам и детям. Когда все было готово, лейтенант И.У. Кейси повел двадцать скаутов в сторону селения, до которого оставалось менее мили, чтобы вспугнуть табун, в то время как рота лейтенанта Ловелла Х. Джерома должна была преградить табуну путь и отогнать его. Оставшаяся часть батальона атаковала непосредственно селение.

Мальчишки, сторожившие табун, упали в траву и открыли огонь. Производимый лошадьми шум достиг лагеря и разбудил спавших воинов. Они вступили в бой, а женщины хватали детей и бежали к холмам, уводя с собой тех лошадей, которые были привязаны к палаткам. Тем временем Кейси оттеснил тех, кто сторожил табун, и рота Джерома овладела им. Селение опустело за несколько минут, воины бежали к высокому холму, лежавшему позади. Капитан Рэндольф Норвуд со спешенной ротой кавалерии преследовал их до холма и начал подъем на него. Капитан Джордж Тайлер занял вершину соседнего холма, чтобы накрыть сконцентрировавшихся в одном месте воинов перекрестным огнем и оттеснить их дальше, пока люди Норвуда шаг за шагом поднимаются по крутым склонам холма и овладевают высотой. 

Хромой Олень, выдающийся воин Железная Звезда и несколько других воинов оказались отрезанными от остальных и запертыми в селении. Майлс приказал своим скаутам сообщить окруженным индейцам, что если они сдадутся, им сохранят жизнь. Те побросали оружие на землю, и Майлс подъехал к ним, выкрикивая одну из немногих известных ему  Лакотских фраз: “Хау, кола!”[3]. Тем самым генерал демонстрировал сдавшимся свои дружеские намерения. Он протянул свою руку Хромому Оленю, а его нервничающий адъютант, лейтенант Джордж У. Бейрд, пожал руку Железной Звезде.

И тут  простое недоразумение привело к трагическим последствиям. Подбежал молодой белый скаут и, очевидно опасаясь за жизнь Майлса, навел свою винтовку на Хромого Оленя. Инстинктивно вождь отскочил, а Железная Звезда вырвался из рук Бейрда. Хромой Олень схватил один из тех карабинов, которые они положили на землю, и выстрелил в Майлса. Майлс осадил коня, заставив животное сделать полный оборот, и пригнулся. Пуля пролетела над ним и поразила в грудь его ординарца, рядового Чарльза Стренгера, убив его на месте.

  Воспользовавшись смятением, Хромой Олень и Железная Звезда побежали к холму, где попали под перекрестный огонь между основной группой воинов и ротами Тайлера и Норвуда. Хромого Оленя поразили семнадцать пуль. Железная Звезда упал в тридцати ярдах от него.

К девяти утра Майлс полностью контролировал лагерь, где он намеревался оставаться до подхода пехоты. Индейцы бросили все свое имущество за исключением нескольких ружей. Было захвачено более 450 лошадей – все в прекрасном состоянии, разжиревшие на сочной весенней траве.

В отличие от своих разоренных сородичей и союзников, которые были вынуждены сдаться, чтобы выжить, эти индейцы, похоже, избежали большей части боев предыдущих шестнадцати месяцев. Майлс назвал лагерь  “одним из богатейших, какие я когда-либо видел. Он состоял из пятидесяти одной превосходной палатки, богато укомплектованных накидками, конской сбруей и всеми прочими образцами индейского имущества”. Болдуин отметил тонны высушенного бизоньего мяса, несколько сотен седл и “огромное количество расшитых бисером вещей”. Когда днем подошла пехота, людям позволили взять в качестве сувениров все, что хотелось. Все прочее следующим утром предали огню.

Потери армии состояли из четырех убитых и восьми раненых. Индейцы потеряли семнадцать человек, включая Хромого Оленя. Прежде чем тронуться в обратный путь, Майлс приказал отобрать из числа захваченных лошадей 200 животных и усадить на них пехоту.  Было найдено несколько лошадей с клеймами Седьмой Кавалерии. В 10:30 утра 8 мая команда тронулась обратно  к Роузбаду и реке Танг. В форт солдаты вернулись 14 мая.

Бой Хромого Оленя стал последним сражением той войны. К худшему или к лучшему, но единственная, остававшаяся до той поры свободно кочующей, община была теперь такой же нищей, как и все прочие, и не имела иного выбора, кроме как идти в агентство и сдаться.

Великая война Сиу завершилась.